Тема: Научный социализм.
Занятие ____. Марксизм и религия.
Вводная часть.
Учебные вопросы:
1. Возникновение религии.
2. Капитализм и религия.
3. Марксизм и религия.
Заключительная часть.
Вводная часть.
На этом занятии мы рассмотрим, что есть религия как социальное явление и как марксизм к этому явлению относится.
Стоит отметить, что мы не будем разбирать историю возникновения религии и углубляться в религиоведение.
Порекомендовать цикл роликов Клима Жукова по истории религии, в которых он детально, антропологически разъясняет причины возникновения, развития, взаимодействия религиозных учений.
Предварить же само занятие хочется цитатой Анатолия Васильевича Луначарского:
«Надо различать отношение марксизма как социологической доктрины к социальному явлению религии, с одной стороны, и отношение марксизма как боевого миросозерцания и тактики пролетарского класса к религии, как к другому миросозерцанию и своеобразной тактике господствующих классов».
й вопрос. Возникновение религии.
Сегодня среди религиоведов можно встретить две наиболее распространенные версии о причинах возникновения религии в форме первобытных верований: 1 – попытка древнего человека объяснить себя и окружающий его мир и 2 – бессилие человека перед силами природы и, как следствие, их одухотворение.
Согласно эволюционному подходу религия прогрессировала от простейших форм к более сложным: сначала был преанимизм, затем анимизм, тотемизм, политеизм и наконец монотеизм, в тех видах, в которых мы его сегодня и наблюдаем.
Говоря о религии Луначарский писал: «Религия не только есть одна из форм идеологии, т. е. систематизированного, организованного отражения в сознании людей их взаимоотношений между собою и природой, но это есть, так сказать, мать всех идеологий».
Что под этим выражением имеется в виду?
То, что древний человек, не обладавший тем багажом знаний, которым мы обладаем сейчас, не мог достоверно отличить факты от фантазий, галлюцинаций, фантастических домыслов.
Частично, мы уже касались этого вопроса, когда знакомились с историческим материализмом.
Пытаясь объяснить для себя окружающий мир, древний человек делал это по аналогии с встречающимися фактами его собственного быта, т.е., наделял природу и все природные явления человеческими свойствами.
Восстановить ту картину мира, которую мы сегодня называем доанимистической, невероятно сложно, т.к. все предположения могут базироваться лишь на археологических и палеонтологических данных, письменными источниками, по понятным причинам, мы не располагаем.
Однако, с достаточной степенью уверенности можно утверждать, что эти самые доанимистические верования если и не являлись религиозными, то магическими – являлись точно.
Наряду с примитивными орудиями труда, на службу себе первобытный человек ставит и колдовство.
Как писал Луначарский: «По существу говоря, колдовство есть совершенно серьезное техническое отношение к вещам и явлениям, так сказать, их обработка, их хозяйственная организация, только основанная на совершенно неправильном Представлений о вещах».
Тем самым, зарождение прарелигиозной обрядовости есть ничто иной, как развитие человека, т.е., явление абсолютно прогрессивное для своего времени.
Первобытные верования пестрели разнообразием мифов и построенными на их основе метафизическими гипотезами о существовании мира, происхождении и взаимодействии природных процессов.
Религия же, в собственном смысле слова, еще примитивная, появляется, когда упрочивается одна центральная гипотеза, которую с тех пор кладут в основу как истолкования явлений той среды, которая хозяйственно интересует человека, так и воздействия на нее (обрядовость).
Луначарский: «В религиозном мышлении, в религиозной потребности сказывается глубокая жажда человека разрешить как–нибудь себе зияющее противоречие между потребностью в счастливой жизни, в довольство и препятствиями, которые ставит этому действительность. Религия дает этому объяснение и через колдовство или обещанием воздаяния в ином лучшем мире пытается практически и теоретически разрешить это противоречие. В этом колоссальная сила религии».
С развитием самой религии развивается класс т.н. духовенства. Первоначально занимавшиеся духовными делами старцы сменяются шамана и жрецами, а позже – священнослужителями.
Класс духовенства начинает определять основные направления жизни человека: когда сеять, когда охотиться, когда делать потомство. Тем самым выделившийся класс приобретает своеобразную власть над остальным обществом.
Неосознанно или осознанно, духовенство для укрепления установившейся власти сплетает свои интересы с выделившимся ранее военным классом.
Взаимоотношения двух этих классов могут быть довольно различными в зависимости от обстоятельств, но в общем они поддерживают друг друга, и идеология духовенства, проникается явным стремлением идеологически поддержать и закрепить власть военных, впоследствии выросшую в класс феодалов. В соответствии с этим и развивается дальнейшая история религии.
Оставляя в стороне, как отпочковывались от религии сперва философия, а позже другие науки, отметим, что на долгое время религия остается доминирующей формой миросозерцания.
Капитализм и религия.
Марксисты не единственные, кто подвергает религию критике. Атеизм не был изобретением марксистов, а религия не является обязательной опорой капиталистического общества.
Критика религии как таковой, однако, как часть идеологии радикальных демократов, а затем и либералов, не была родовым пятном буржуазных революций. Напротив, религиозные войны – это первое общеевропейское движение элементов зарождавшегося буржуазного общества, стремившихся выразить свои интересы как раз в религиозной форме – форме протестантизма.
По теме религиозных войн порекомендовать к просмотру одноименно цикла роликов Клима Жукова на канале Пучкова.
В Нидерландах и Англии, где корона шла на известные уступки буржуазному обществу, и попыталась осуществить реформацию сверху, критика религии вовсе не имела того грандиозного значения, который приобрела она много позже во Франции XVIII столетия. Почему была возможна такая разница? Нидерландский и Английский капитализм прорубал себе дорогу раньше французского, а потому маневра для компромисса с монархией было больше. Сами феодальные порядки первых двух стран нивелировались и изменялись в соответствии с нуждами нового дворянства, а затем и буржуазии, тогда как во Франции, наоборот, феодальные порядки консервировались и отвердевали на молодом и жаждущем свободы буржуазном обществе.
Однако важно понимать, что буржуазная критика религии вовсе не ставила своей целью уничтожение религии. Буржуазия устраняла феодальный церковный аппарат, опиравшийся на определенную церковную идеологию. Отсюда основное требование буржуазии – свобода совести, а вовсе не требование упразднения церкви и религии, как предрассудка и пережитка.
Во всех буржуазных странах религия постепенно теряет связь с социальной базой феодальной реакции. Теперь буржуазия может идеологически опираться на церковь в борьбе с новым врагом – с появившимся классом пролетариата.
Новая, капиталистическая религиозность и буржуазный мистицизм имеют совсем не ту природу, которая лежала в основе средневековой феодальной религиозности.
Рыночная стихия, известная случайность успеха и краха на рынке, нестабильное финансовое положение – мощный источник мистицизма и религиозности в буржуазном обществе. Особенно ярко это проявляется у средних слоев, в которых до крайности распространена слепая вера в «позитивное мышление», «мировой разум», «трансерфинг реальности» и т.п. Призыв на помощь потусторонних сил, подобный тем, которые знали древние люди, проповедует мелкая буржуазия, которая не способна объяснить экономические причины своих взлетов и падений.
Пример: в июле прошлого года акиматНур-Султана перед возобновлением строительства ЛРТ пригласил имам и принесли в жертву черного барана.
Духовенство в эпоху средневековья было частью феодального класса. Современное духовенство является частью класса буржуазного.
Буржуазия как бы говорит церкви: мы лишили тебя безусловного права на часть общественного дохода, но ты можешь взять оставшуюся часть и приумножить его в рамках свободного рынка. Однако получая такой доход, церковь приобретает и известный политический вес. Этот вес справедливо пугает интеллигенцию, которая оживляет боевой дух материалистов XVIII столетия для нападок на клерикалов.
Несмотря на обретение религией новой твердой почвы под ногами в условиях капитализма, буржуазная критика её не прекращалась ни на минуту. Основным «потребителем» такой критики является интеллигенция, которая ставит вопрос не конкретно-исторически, а абстрактно. В основе буржуазного атеизма лежит методология так называемого позитивизма. Позитивизм в философии открещивается от атеизма, заменяя объективный идеализм религии субъективным идеализмом. И Бертран Рассел и популярный сегодняРичард Доккинзне больше, чем вульгарные атеисты. Они лишь с практической точки зрения признают атеизм как простую форму выражения отношения к церкви и религии.
Буржуазная интеллигенция, между тем, сама по себе исповедует религиозные предрассудки, в том числе через позитивистскую критику материализма и диалектики. Именно поэтому поход Карла Поппера на диалектику так тепло принят буржуазией и её идеологами.
Необходимость позитивистов критиковать религию вообще, религию как идею, а не как социальное явление, обосновывается двоякой потребностью капитализма: сохранить свободу науки, важную для производства, но при этом сохранить в неприкосновенности социальные отношения, порождающие религиозность и веру в чудеса.
Религиозная мораль подменяет научный подход системой непознаваемых табу, выгодных буржуазии. Она мешает осознать выгоду тех или иных поступков для общества, для рабочих и для прочих угнетенных групп, оправдывая классовое неравенство.
Марксизм и религия.
«Критика религии есть предпосылка всякой другой критики» – так ставит вопрос Маркс, но так не способны поставить вопрос позитивисты и все прочие псевдоатеисты. Критикуя религию, Маркс критиковал в первую очередь социальные отношения и социальную действительность, порождающие религиозность. Положительная программа Маркса – война не с идеей, а с её земными корнями.
Марксизм отрицает вульгарный подход буржуазного атеизма, с точки зрения которого религию достаточно объяснить, чтобы ниспровергнуть. Между прочим, именно книгу под названием «Объясняя религию» антрополога Паскаля Буайе красноречиво и повсеместно рекламирует известный российский позитивист и популяризатор науки Александр Панчин. Буайе, а вслед за ним Панчин, ищут и находят конкретные механизмы формирования религиозного мышления, подменяя этим объяснение религии, которую невозможно понять, не поняв суть общественно-экономических отношений.
Рекомендовать ролик на канале Держать курс «научПОП: беззубые атеисты на страже религии».
Марксизм утверждает, что религия есть ложная форма идеологии, но в то же время естественная часть культуры. Она так же естественна, как происхождение рабства, расслоение общества на классы и т. д.
Марксизм ни в коей мере не отрицает, что на определенных этапах развития человечества религия выполняла прогрессивные задачи.
Луначарский писал по этому вопросу: «Такое воззрение на религию дает нам, можно сказать, волшебный ключ для ее истолкования. Только марксистский подход почти к каждому религиозному пласту или отдельному религиозному факту может бросить на него яркий свет и показать, какое место занимает он в жизни человечества. В сущности ничто, вплоть до мелочей какой–нибудь церемонии, в истории религии не является случайным. Все или продиктовано какой–нибудь потребностью данного времени или является рудиментом старины. И вооруженный достаточными археологическими, филологическими и историческими знаниями марксист может без всякого труда дать правильное, т. е. социально–экономическое, истолкование каждому такому факту».
Заключение.
В заключении приведём цитату Ленина из его брошюры «Об отношении рабочей партии к религии»:
«Мы должны бороться с религией. Это – азбука всего материализма и, следовательно, марксизма. Но марксизм не есть материализм, остановившийся на азбуке. Марксизм идет дальше. Он говорит: надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии. Почему держится религия в отсталых слоях городскогопролетариата, в широких слоях полупролетариата, а также в массе крестьянства? По невежеству народа, отвечает буржуазный прогрессист, радикал или буржуазный материалист. Следовательно, долой религию, да здравствует атеизм, распространение атеистических взглядов есть главная наша задача. Марксист говорит: неправда. Такой взгляд есть поверхностное, буржуазно-ограниченное культурничество. Такой взгляд недостаточно глубоко, не материалистически, а идеалистически объясняет корни религии. В современных капиталистических странах это – корни главным образом социальные. Социальная придавленность трудящихся масс, кажущаяся полная беспомощность их перед слепыми силами капитализма, который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войн, землетрясений и т. д., – вот в чем самый глубокий современный корень религии. "Страх создал богов". Страх перед слепой силой капитала, которая слепа, ибо не может быть предусмотрена массами народа, которая на каждом шагу жизни пролетария и мелкого хозяйчика грозит принести ему и приносит "внезапное", "неожиданное", "случайное" разорение, гибель, превращение в нищего, в паупера, в проститутку, голодную смерть, – вот тот корень современной религии, который прежде всего и больше всего должен иметь в виду материалист, если он не хочет оставаться материалистом приготовительного класса. Никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталистической каторгой масс, зависящих от слепых разрушительных сил капитализма, пока эти массы сами не научатся объединенно, организованно, планомерно, сознательно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах».
Рекомендуется к прочтению: