Дополнительный материал к лекции 1.
Часть первая. Развитие перевода до Средневековья.
Перевод в древности и в эпоху античности
Нет сомнения, что первые контакты между народами, говорящими на разных языках, были устными. Перевод, очевидно, довольно долго существовал без письменной фиксации. У нас почти нет свидетельств о переводе бесписьменной поры. Однако исторические данные, а также общие соображения о наличии разнородных контактов между народами даже в самые древние времена позволяют предполагать, что устный перевод появился задолго до возникновения письменности.
Древнейшее из известных нам изображений переводчика — на древнеегипетском барельефе— относится к III тыс. до н. э. Тогда задачей переводчика, как и сейчас, было, по-видимому, обеспечение контакта между людьми, говорящими на разных языках. Его роль посредника в передаче информации считали необходимой и важной, однако на древнеегипетском барельефе фигура переводчика вдвое меньше по размеру фигур сановников, ведущих беседу, — значит, его рассматривали как обслуживающий персонал, а роль его считалась второстепенной, подчиненной. Австрийская исследовательница истории устного перевода М. Снелл-Хорнби отмечает, что в Древнем Египте к переводчику относились несколько пренебрежительно, потому что он умел говорить на языке презренных варваров и поэтому сам был достоин презрения1.
С другой стороны, в древнеегипетских текстах XXVIII-XX вв. до н. э. неоднократно упоминается «начальник переводчиков». Это означает, что переводчики в Древнем Египте представляли особые профессиональные группы и имели собственную иерархию. Предположительно такие «отряды» переводчиков существовали при канцелярии фараона и при храмах. Переводили они, по-видимому, и устно, и письменно. Правда, письменные переводы этой самой ранней поры до нас не дошли.
Первые документальные памятники перевода в Египте относятся к XV в. до н. э. Это переводы дипломатической переписки с древнеегипетского языка на аккадский клинописью. Несколько позже, в царствование Рамсеса II (ХШ в. до н. э.), начинается эпоха наивысшего расцвета Древнего Египта; к ней относится наибольшее количество памятников перевода: дипломатических и договорных текстов.
Затем наступает некоторое затишье, и новая волна переводов приходится на эпоху завоевания Египта Александром Македонским — ведь местное население не знало греческого языка, на котором говорили завоеватели и который был введен как официальный.
В V в. до н. э. Геродот отмечал: «В Египте существует семь различных каст: жрецы, воины, коровьи пастухи, свинопасы, мелкие торговцы, толмачи и кормчие»2. Составляли ли толмачи (т. е. переводчики) в действительности особую касту в Древнем Египте, точно не известно, но они явно занимали определенную профессиональную нишу.
Кстати, первый переводчик, которого мы знаем по имени, — тоже египтянин. Это Анхурмес, верховный жрец в Тинисе (XIV в. до н. э.).
Культура перевода была также высока и в Древнем Шумере. Здесь еще к концу III тыс. до н. э. использовалось письмо в виде клинописи, Шумер на раннем этапе своей истории попал под аккадское владычество, но сохранил культурное главенство. Шумерский и аккадский языки были, по-видимому, в равной мере употребительны в общественном обиходе. Об этом свидетельствуют сохранившиеся шумеро-аккадские словари, грамматические пособия, а также параллельные списки выражений на этих двух древних языках.
1 Snell-Hornby М. Translation und Text. — Wien, 1996. — S. 12.
2 Геродот. История / Пер. Г. А. Стратовского. — Кн. 2, 164. — Л., 1972.
Древний Шумер сохранил для нас и самое первое в истории человечества упоминание о переводчиках вообще. Сохранились глиняные таблички, где упоминается «мелуххский драгоман» (т. е. переводчик) и «кутийский драгоман», а также сведения о выдаче драгоманам муки, пива и т. п.
В развитии переводческого дела в Шумере большую роль играли школы. Шумерская школа
э-дуба (т. е. «дом табличек») сложилась в III тыс. до н. э. Обучали в ней писцов, но, поскольку канцелярских языков было два — шумерский и аккадский, каждый писец обязательно должен был уметь переводить. Руководитель школы носил титул «отец дома табличек», преподавателей называли «великими братьями», а учеников — «сыновьями дома табличек». Учение, по-видимому, было нелегким, поскольку шумерский и аккадский языки не родственны друг другу. На выпускном экзамене писец должен был показать умение переводить как устно, так и письменно с обоих языков, знать основные термины и произношение этих языков.
Немалую роль играл перевод также и в Вавилоне, В частности, становление аккадской литературы Вавилона целиком базируется на переводческой деятельности. В основе многих известных произведений — переводы шумерских текстов. Даже знаменитая «Поэма о Гильгамеше», записанная на 12 клинописных табличках, имеет, возможно, шумерский источник. Вавилонская литература I тыс. до н. э. — это несколько миллионов клинописных табличек, на которых запечатлены десятки тысяч текстов.
Прямые упоминания о переводчиках относятся уже к нововавилонскому времени — с I тыс.до н. э. Из этих упоминаний становится ясной отчетливая должностная иерархия «сепиру», т. е. переводчиков, в Вавилоне: царские переводчики, переводчики наместников, переводчики управляющих и, наконец, переводчики при войске и храмовые переводчики. Помимо этого, вплоть до X в. до н. э. используется термин targamannu(m) — «драгоман». Так называли только переводчиков с туземных языков на аккадский.
Имеются сведения и о переводческой деятельности в древнем Хеттском государстве (XVIII—ХШ вв. до н. э.), где говорили на хеттском — индоевропейском по типу языке. Начиная с XV в. здесь выполнялись письменные переводы, например, с хурритского языка на хеттский, которые представляли собой вольные переложения с элементами адаптации. О контактах с другими древними культурами свидетельствуют дошедшие до нас шумеро-аккадо-хеттские словари. Судя по памятникам и косвенным свидетельствам, здесь существовала как культура пословного перевода, так и культура вольной обработки исходного текста. Шумерская литература оказала существенное влияние на древнееврейскую и древнегреческую культуру.
Древняя Греция
Античность, как греческая, так и римская, считается предтечей европейской цивилизации. Ее творческая сила не раз воздействовала на развитие европейской культуры (эпоха Возрождения, классицизм, неоклассицизм и т. п.). Уникальность античной культуры прежде всего в том колоссальном творческом потенциале, который удалось развить Греции, а впоследствии и Риму в исторически краткий промежуток времени (VI-I вв. до н. э.). Это нашло свое отражение в богатейшей письменной литературе.
Древнегреческую цивилизацию историки не случайно относят к «первичным»1. Это означает, что она мало подпитывалась воздействием извне и ощущала себя как самодостаточная. У греков за несколько веков сформировалась разносторонняя и систематизированная словесная культура, как устная, так и облеченная в письменную форму. Необходимости в переводе произведений с чужих языков не возникало, и на протяжении всего периода греческой античности нам не известно ни одного произведения литературы, которое являлось бы переводом." Однако, констатируя отсутствие перевода «извне», мы ни в коей мере не можем утверждать, что древнегреческая культура обходилась без перекодирования информации.
1Семенец О. Е., Панасьев А. Н. История перевода (От древности...). — Киев,1989. — С. 37.
Для таких культур, как греческая, очевидно, стоит ввести понятие «внутреннего» перевода. Это понятие применимо прежде всего к древнегреческой интерпретации собственного эпического творчества.
Если часть древнегреческих жанров, таких как лирическая и гимническая поэзия, риторика, были авторскими, то эпос, исходно бытуя в устной форме, существовал в великом многообразии авторских трактовок, что отразилось, в частности, в древнегреческой трагедии. «Электра» Эсхила и «Электра» Еврипида, «Орестейя» Эсхила и «Орест» Еврипида — не что иное, как различные интерпретации, своего рода «внутренние» переводы известного древнегреческого мифа.
При этом важно, что миф древние греки рассматривают как реальность, а не как вымысел; осознание вымысла появляется много позже. В мировосприятии древнего грека боги Олимпа столь же реальны, как он сам и его современники, а происходившее с ними — так же реально, как жизнь любого человека того времени и как исторические события прошлого и современности. Причем письменный текст не рассматривается в античности как самостоятельная ценность, ему не поклоняются. Сильное религиозное чувство древние греки испытывают к самому языческому мифу, который известен им с детства из устных преданий и не имеет формы окончательного письменного текста (подобно тексту Библии для европейца средних веков), и особенно ценят мастерство подачи этого мифа. Гомер для них — один из таких мастеров. В том же ряду великие трагики Древней Греции — Эсхил, Софокл и Еврипид. Поэтому важнейшая особенность текстового оформления известных сюжетов в древнегреческий период путем их «внутреннего перевода» — это отсутствие пиетета перед письменным текстом и отсутствие представления об устойчивости окончательного текста. В этом, воз можно, одна из причин плохой сохранности древнегреческих литературных памятников.
Известно, что греки с высокомерием относились к другим народам, называя их варварами, и неохотно изучали «варварские» языки. Но контакты с внешним миром у греков, безусловно, существовали-и обеспечивались деятельностью переводчиков-наемников, т. е. варваров, знавших греческий язык. Такие переводчики упоминаются даже в литературных памятниках, например, в романе Флавия Филострата «Жизнь Аполлона Тианского» (III в. н. э.).
С существенными следами деятельности переводчиков мы сталкиваемся лишь в поздний период Древней Греции, и к тому же на территориях греческих завоеваний. Так, в Александрии в 285-243 гг. до н. э. был осуществлен перевод Библии на греческий язык, выполненный еще в рамках старой, дохристианской традиции, т. е. с изрядной долей адаптации и пересказа.
Древний Рим
Древние римляне, в отличие от древних греков, переводом пользовались широко, причем преобладал именно перевод с иностранных, «внешних» языков, сыгравший значительную роль в формировании римской культуры эпохи античности. Высказываются даже крайние точки зрения о том, что римская культура представляла собой системный «перевод» греческой культуры. Но подробное изучение памятников Древнего Рима позволяет сделать вывод о том, что римская культура, испытывая в начале своего формирования мощный стимул в виде достижений греческой культуры, затем шла в своем развитии собственным путем.
Так или иначе, Рим на раннем этапе своего становления имел наиболее тесные контакты именно с Грецией, и наибольший объем переводов приходился в связи с этим на долю греческого языка.
Начало постоянным контактам Рима и Греции положило вторжение в Италию эпирского царя Пирра в 280 г., закончившееся неудачей (известная «Пиррова победа»). Грек Пирр, разумеется, относился к римлянам как к варварам и поэтому едва ли знал латынь; по косвенным данным можно полагать, что общение Пирра с римлянами осуществлялось через переводчиков.
Любопытно, что и сами римляне считали свой язык варварским и высоко чтили греческий, на котором писали, например, первые римские историографы, такие как Квинт Фабий Пиктор (III в. до н. э.). Знание греческого было свидетельством образованности и высокого статуса в обществе, и дипломатические контакты с греками в ту пору обеспечивались переводом, который выполняли влиятельные граждане Рима. Так, первый известный нам по имени устный переводчик — это сенатор Гай Ацилий, который выступал в роли переводчика в сенате, когда в 155 г. в Рим прибыло греческое посольство, представленное философами Корнеадом, Диогеном и Криптолаем.
Родоначальником перевода письменных памятников и зачинателем римской литературы считается грек из Тарента, вольноотпущенник Луций Ливии Андроник (ок. 275-200 гг. до н. э.). Андроник перевел на латинский язык «Одиссею» Гомера, которая на протяжении следующих 200 лет была обязательным чтением римских школьников. Андроник разработал различные приемы адаптации греческих произведений к римской действительности и культуре. Именно он первым заменял при переводе имена греческих богов на имена соответствующих им римских богов. С помощью транскрипции он вводил в текст латинского перевода греческие слова, обозначавшие экзотические реалии. Заменяя греческие метрические размеры на народный сатурнийский стих, он положил начало римской классической поэзии. Известно 12 названий греческих комедий и трагедий, которые перевел Андроник, выступая одновременно в качестве режиссера и актера при их постановке. Фактически Ливии Андроник может считаться родоначальником того метода адаптационного перевода, который широко применялся римскими переводчиками впоследствии.
Следующей крупной фигурой в области перевода в Риме был Квинт Энний (239-169 гг. до н. э.). Владея тремя языками: роднымокским, греческим и латинским, Энний прославился как собственными творениями, так и переводами. Уже в творчестве Энния наметился феномен, который ярко характеризует римские переводы с греческого: они в большей мере являются усвоением греческого исходного материала, нежели переводом текстов в нашем современном понимании. Из 20 известных нам наименований пьес Энния восходят к трагедиям Еврипида и являются творческим использованием достижений Еврипида в области театра. Впоследствии римский критик Авл Геллий (II в. н. э.), представитель архаистического течения в римской литературе, оценивая деятельность Энния как переводчика Еврипида, критикует перевод «Гекубы», отмечая, что «стих гладкий, а смысл не передан»1. Характерно, что в ходе развивающейся традиции постоянного сопоставления греческих оригиналов с их римскими версиями выясняется, что, по мнению римлян, переводы почти всегда выглядят бледными подобиями оригиналов. Энний перевел также «Священную историю» Эвгемера, широко используя пересказ и адаптацию.
Поистине, грандиозно переводческое творчество Публия Теренция Афра (190-159 гг. до н. э.). И дело не только в его объеме — по некоторым сведениям, Теренций перевел с греческого около 100 комедий. Важно другое: используя весь опыт обработки греческого драматического материала предшествующими авторами, Теренций усовершенствовал композицию и впервые вложил в уста персонажей изящную литературную речь. В этой речи нет грубых, простонародных выражений, но нет и архаизмов, что позволило современникам видеть в ней образец литературной нормы. Поэтому Теренция при жизни ценили прежде всего в кругах образованных аристократов-эллинофилов. Цезарь отмечает «чистую речь» Теренция, хотя и говорит, что по «комической силе» ему с греками не сравниться, а Цицерон пишет, что Теренций «все выражает изящно, везде говоря сладкогласно». До нас полностью дошли 4 комедии, являющиеся переводами комедий Менандра, и 2 комедии, основой которых были произведения Аполлодора Критского. Все они затем были включены в программу высшего римского образования, а их автор чествовался как член Великой квадриги: Теренций, Цицерон, Вергилий, Саллюстий.
Таким образом, к концу II в. до н. э. формируется литературный латинский язык, во многом благодаря многочисленным переводам с греческого. Освоение же греческого наследия посредством перевода приводит к созданию самостоятельной римской литературы. При этом каждый из античных языков — как латынь, так и греческий — занимает в римской культуре и общественной жизни свою, особую нишу.
1Цит. по: Семенец О. Е., Панасьев А. Н. История перевода (От древности...).
Статус греческого языка становится двойственным: с одной стороны, это "язык низших слоев, рабов, а с другой стороны — язык образованной элиты; императоры Клавдий, Нерон, Адриан, Марк Аврелий предпочитают говорить и писать по-гречески. Латынь же отныне — полноправный язык общественной жизни и богатой литературы, а не только «варварский» язык простых граждан.
Примерно к этому же времени относятся и работы знаменитого оратора, философа и политического деятеля Марка Туллия Цицерона (106— 43 гг. до н. э.). Переводом Цицерон занимался и сам, причем с юного возраста. В 16 лет он перевел греческую поэму по астрономии — «Явления» Арата; затем, в 32 года, знаменитое сочинение Ксенофонта (IV в. до н. э.) «Домострой». Цицерон считал, что дословный, бук вальный перевод — свидетельство языковой бедности и беспомощности переводчика. Он призывал передавать не форму, но смысл произведения, подбирая слова «не по счету, а как бы по весу»; следовать законам языка перевода; ориентироваться при выборе соответствий на читателя или слушателя — т. е. считал важной установку на конкретного реципиента.
Следует отметить, что если на первом этапе контактов с греческой словесной культурой в IV—II вв. до н. э. преобладает освоение драматического материала, то с конца II в. до н. э. начинается пора переводов лирической, гимнической и эпической поэзии. К ярким представителям этого периода относится Гай Валерий Катулл (87-57 гг. до н. э.). Катулл переводил немного, нам известен один его крупный перевод — «Волосы Береники» Каллимаха, но в его собственном творчестве заметно влияние александрийской поэзии. Переводя Каллимаха, Катулл прекрасно справился с ритмико-синтаксической динамикой подлинника, используя гибкость латинского элегического дистиха.
К I в. н. э. римская литература освоила практически все жанры греческой литературы и стала развиваться самостоятельно. Теперь преобладает не прямое воздействие — через перевод, а косвенное — через сюжетику. Оно дополняется уже разработанным методом орнаментального использования отдельных точно переведенных цитат из греческих авторов (контаминация).
Так, Квинт Гораций Флакк (65-8 гг. до н. э.) сюжетно и архитектонически зачастую следует ранним греческим поэтам: Архилоху, Сапфо, Алкею, Анакреонту, Мимнерму, Пиндару. Подражая эолийским поэтам также и в метрике, и в стиле, Гораций не является слепым подражателем — их мотивы и цитаты служат лейтмотивом или эпиграфом к той теме, которую поэт развивает самостоятельно, добиваясь безупречной формы при сжатой выразительности языка1. Гораций творчески пользуется богатейшим арсеналом греческой сюжетики и стилистики, достигая нового литературного качества — той гармонии формы и мысли, которая присуща только его творчеству.
Итак, перевод на самом раннем этапе своего развития выполнял важные функции, обеспечивая общение между народами и взаимодействие культур. Можно отметить следующие характерные черты этого периода (IV тыс. до н. э. — начало I тыс. н. э.):
1. Устный перевод обслуживает, как правило, внешние контакты (реже — и внутренние, как в Вавилоне). Устные переводчики либо образуют особые профессиональные касты, как в Египте, либо выполняют эту роль попутно, являясь одновременно крупными общественными деятелями, как в Риме, либо набираются при необходимости из числа варваров, как в Греции.
2. Письменный перевод в древности выполняет две важнейшие функции: во-первых, он способствует осуществлению внешних дипломатических, экономических и культурных контактов, закрепляя их в соответствующих документах, а также оформляет контакты с иноязычным населением внутри страны (как это было в Вавилоне); во-вторых, с помощью письменного перевода древние народы знакомятся с произведениями литературы, философии, научными трудами, созданными на других языках, что часто является мощным стимулом к развитию их культур (Шумер — Вавилон, Греция — Рим).
1Лосев А. Ф. и др. Античная литература. — М., 1963. — С. 298-299.
3. Устные и письменные переводы, которые делались с целью осуществления и закрепления контактов, ориентировались на максимально полную передачу содержания исходного текста средствами родного языка.
4. При письменном переводе литературных, философских и других произведений с целью культурного заимствования часто избиралась методика вольного переложения, пересказа, орнаментального цитирования, контаминации («лоскутная техника»). В некоторых случаях переводчики добавляли к пересказанному тексту собственное продолжение. Широко применялась методика адаптации к собственной культуре; она могла касаться смены антуража, замены имен на более понятных для читателей переводного текста, изменения поэтической формы на национальную.
5. Письменный перевод иногда мог быть и буквальным, однако для переводчиков это, по-видимому, не означало пиетета перед текстом подлинника, а объяснялось, скорее всего, некоторой наивностью переводчиков в их подходе к тексту.
6. Обучение переводчиков в древности могло осуществляться в школах писцов (Египет, Шумер), которые, по-видимому, были светскими.
7. Первые известные нам обобщения по поводу перевода были сделаны в Древнем Риме (Марк Туллий Цицерон, I в. до н. э.). К этому же времени относятся и первые критические оценки переводов.
Значительная часть фактических данных в этом разделе приводится по изд.: Семенец О. Е., Панасьев А. Н. История перевода (От древности...). — Киев, 1989.