Глава двадцать четвертая 10 глава. ? Ли не может быть по эту сторону лей-линий, — сказала я и отключила вентилятор.

— Ли не может быть по эту сторону лей-линий, — сказала я и отключила вентилятор.

Страх перед демонами Трент скрывал хорошо, но я его видела.

— Очевидно, он все-таки здесь, — сказал он сухо.

Я помотала головой:

— Он — фамилиар Ала. И по эту сторону линий быть не может.

— Это его почерк. — Трент бросил приглашение, и оно с тихим шорохом приземлилось на дорогую кожу там, где долж­на была сидеть я.

Что-то защелкало в мире, вставая на место, и я замерла. Теперь понятно, зачем Трент хочет не только моего присутствия на свадьбе, но и моей работы в охране, чтобы я стояла рядом с ним каждую чертову секунду.

— Ну уж нет, — сказала я вслух. — Не буду я стоять гвоздем на твоей свадьбе, если есть шанс, что Ал покажется в качестве гостя Ли. Я с демонами дел не имею и не пойду туда, где того гляди придется защищать от демонов себя или кого бы то ни было. Ни в коем случае. Абсолютно.

— Свадьба и торжественный обед после репетиции днем раньше будут после захода солнца, — сообщил Трент слишком, пожалуй, спокойно. — Именно там будет основной риск. Но я просил бы вас прийти и на репетицию, учитывая, что вы заяв­лены подружкой невесты. Репетиция и обед в пятницу.

— В эту пятницу? У меня день рождения. Невозможно.

Выражение лица у Трента переменилось.

— В пленении Ли есть ваша вина, миз Морган, — сказал он холодно. — Уверен, что у того демона есть скрытый мотив от­пустить Ли на эту сторону линий по такому несерьезному по­воду, как свадьба. Самое меньшее, что вы можете сделать — это попытаться его вернуть.

— Вернуть? — завопила я, поворачиваясь к Тренту лицом. — Да вы знаете, как трудно пережить встречу с демоном, я уж не говорю — выдурить у него фамилиара?

— Нет, — сказал Трент, совершенно не скрывая неприязни ко мне. — А вы?

Ну, я-то знала, но не собиралась рассказывать Тренту, что еще один чистокровнейший эльф живет от меня через улицу. Он бы ее на части разобрал в своих биолабораториях.

Пульс у меня мчался галопом, но я взяла себя в руки, пока Квен ненадолго остановился перед светофором. Мы уже были почти в моем районе, слава те, господи.

—А с чего это я должна помогать Ли? — спросила я зло. — Не знаю, как рассказывали тебе, но это он утащил меня в безременье, а не я его. Я пыталась вытащить оттуда нас обоих, но твой друг хотел отдать меня Алу. Так как мне нравится жить там, где я живу, я стала отбиваться. Я его предупредила, и когда Ли раздолбал меня в кашу, Ал взял не меня, а его — потому что он лучше колдует. Я его за это не виню. Пытаться отдать меня Алу в расчет за свои долги — это было не по-людски.

Но с лица Трента обвинительное выражение не исчезло и даже не смягчилось:

— Но разве не это сделали вы с Ли?

Скрипнув зубами, я протянула руку ладонью вверх, чтобы видна была демонская метка у меня на запястье.

— Нет, — ответила я просто, дрожа, что так открыто показываю шрам. — Извини, Трент, но он хотел отдать меня Алу, а я сопротивлялась. Я его Алу не отдавала. Ли сам с собой это сделал — из-за своих неверных убеждений. Я не выиграла ничего, кроме свободы.

Трент тихо выдохнул — как будто все напряжение с себя смыл. Он мне поверил — как это вам?

— Свобода, — повторил он. — Это ведь то, чего все хотят?

Я глянула на Квена — понять его чувства по этому поводу, но его лицо абсолютно ничего не выражало. Мы ехали по тихой жилой зоне, и он смотрел вперед, на небольшие дома с ак­куратными двориками, надувными бассейнами за домом и бро­шенными велосипедами. Людей удивляло, как нормально и обыденно выглядит квартал, где живут внутриземельцы. От ста­рых привычек — скрываться и прятаться — тяжело отвыкать.

— Я вас не сужу, Рэйчел, — сказал Трент, и я снова стала смотреть на него. —Я бы солгал, если бы сказал вам, что надеюсь на вашу возможность освободить Ли от демона...

— На такую работу в мире денег не хватит, — буркнула я.

— Я хочу видеть вас у меня на свадьбе на случай, если будет нападение на меня или мою невесту.

Я отвернулась резко, ощутила, как охватывает меня мягкая обивка.

— Рэйчел... — начал эльф.

— Остановите машину, — потребовала я сдавленным голосом — Отсюда я пешком дойду.

Машина не остановилась. Через некоторое время Трент бросил хитрую приманку:

— Если Элласбет будет вынуждена взять вас в подружки, это ей много крови попортит.

Я не смогла сдержать мимолетную улыбку, вспомнив высокую успешную женщину, красивую ледяной красотой, и как она увидела меня с Трентом за завтраком, причем я сидела в его ха­лате — это было когда я вытащила его эльфийскую шкуру из ле­дяной реки Огайо. Они даже не притворялись, что влюблены, их брак заключался только потому, что она была самой чистокров­ной эльфийкой из всех, на ком мог жениться Трент, чтобы заве­сти маленьких эльфят. Интересно, они будут рождаться с остро­конечными ушами, которые потом придется подрезать?

— Она ведь с ума сойдет от злости? — спросила я с улучшившимся настроением.

— Пять тысяч за два вечера.

Я рассмеялась, и Квен крепче стиснул руль.

— Даже за десять тысяч за один вечер не соглашусь, — ответила я. — К тому же уже поздно, платье не достанешь.

— Они в багажнике, — быстро ответил Трент, и я выругала себя, что вообще выдвинула этот предлог: получалось, что ему только нужно найти устраивающую меня цену.

Тут я еще раз прокрутила его слова и повернулась к нему:

— Они?

Трент пожал плечами и из влиятельного наркобарона стал раздраженным и недовольным женихом.

— Она еще не выбрала из двух. У вас рост восемь? И руки длинные?

Мне польстило, что он это помнит. Но у Элласбет те же параметры.

— А какого они цвета? — спросила я из любопытства.

— Она свела альтернативу к скромному черному платью-сорочке и зеленому платью в пол.

Черное простое, которое мне не идет, и зеленое, как огурцовая блевотина. Ка-а-ойф.

— Нет.

Квен плавно затормозил и поставил машину на ручник. Мы стояли возле церкви. Я схватила сумку, проверила, что фокус по-прежнему у меня. Это эльфы, мало ли на что они способны.

—Спасибо, что подвез, Трент. — Я отстегнула ремень, чувствуя, как все напряженнее становится обстановка в машине. — Приятно было повидаться, Квен, — сказала я, потом, помявшись, посмотрела в его зеленые глаза — он сидел, сложив руки на руле, и ждал. — Ты... ты не собираешься сегодня появлять­ся, чтобы меня убедить?

Он встретил мой взгляд, сменив непроницаемое выражение лица на серьезное.

— Нет, миз Морган. На этот раз опасность реальна, и я уважаю ваше решение.

Трент закашлялся в бессловесном упреке, и я благодарно кивнула Квену. Начальник охраны был достаточно самостоятелен, чтобы возражать Тренту, если имелись серьезные причины, и мне было приятно, что кто-то может сказать ему «нет» — хотя вряд ли это очень уж часто бывает.

— Спасибо, — сказала я, но вместо облегчения почувствовала, что взволновалась еще сильнее. На этот раз опасность реальна? А что, в прошлый раз она такой не была?

Я вышла, окунулась во влажную жару и стрекот цикад. Старые деревья, загораживающие солнце, заодно и сырости не да­вали развеяться. Посмотрела на дом Кизли напротив, в надежде, что Трент и Квен сразу уедут. Мне не нравилось, что они так близ­ко к Кери — я ничего не знаю про эльфов. Черт, может, они мо­гут унюхать друг друга, если подойдут достаточно близко.

Я снова посмотрела на Трента, подтянула сумку и направилась к церкви. У тротуара стоял фургон, и я поморщилась, уви­дев на борту большой и гордый плакат «ЭКЗОРЦИЗМ — НАША ПРОФЕССИЯ». Ну, класс. Ну, лучше не придумаешь. Вся улица теперь будет знать, что у нас тут проблемы.

Я повернулась на звук захлопнувшейся дверцы автомобиля. Трент вышел и возился с багажником.

— Я сказала «нет»! — повторила я громко.

— У вас какие-то проблемы с церковью? — спросил он, поднимая крышку багажника.

Я поджала губы, стоя так, чтобы видеть и его, и дом Кери. Очень мне все это не нравилось.

— У нас тут был некий инцидент. Послушай, я не соглашусь ни за что, так что езжай своей дорогой, ладно?

Ощущение было такое, будто я говорю с собакой, которая увязалась за мной до самого дома. Плохая собака! Быстро домой!

Храбро повернувшись к нему спиной — хотя по шее сзади мурашки бежали — я направилась к лестнице. Чтобы он не пошел за мной, за два шага до площадки я остановилась.

— Десять тысяч за два вечера, — сказал Трент, вытаскивая из багажника два пакета с платьями.

— Ваша репетиция будет в мой день рождения. У меня свои планы — столик заказан в «Кэрью тауэр».

При этих словах меня даже охватил трепет предвкушения. Должно очень запоминающееся свидание получиться.

Но Трент прищурился — жара его будто совершенно не трогала.

— Приводите своего кавалера.

Он осторожно опустил крышку багажника. Включился с тихим жужжанием моторчик, запер багажник. Поправив на руке пакеты, Трент двинулся ко мне, и чем ближе, тем я сильнее нервничала.

— Вы-то каждый вторник можете завтракать в «Кэрью тауэр», — заметила я, — а я там никогда не была, и мне очень хочется. Я не буду просить моего кавалера это отменить.

— Тридцать тысяч. И я перенесу ваш заказ столика на любой другой вечер.

Он стоял на ступеньку ниже меня, и его глаза были на одном уровне с моими.

—Тебе вообще все просто, да? — спросила я с неприязнью.

У него в глазах мелькнуло затравленное, усталое выражение, и волосы шевельнулись на ветру, портя безупречно-профессиональный вид.

— Нет. Это только кажется.

— Бедная детка, — сказала я как будто про себя, и у него напряглись желваки на скулах. Аккуратно поправив волосы, он восстановил непроницаемый облик.

— Рэйчел, мне нужна ваша помощь, — сказал он, явно недовольный, что приходится это признавать. — Будет очень мно­го народу, и я не хочу некрасивых сцен. Ваше присутствие мо­жет оказаться достаточным, чтобы пресечь их в зародыше. Вы не в одиночку будете работать. Квен со своими сотрудниками...

— Я ни под чьим руководством работать не буду, — сказала я, чувствуя, как сворачивается в животе узел, когда я гляжу по­верх его плеча на дом Кери. Мне очень хотелось, чтобы Трент уже слинял. Стоит ей выйти из дому — и черт знает что начнется.

— Эти люди будут работать вокруг вас, — убеждал меня он. — А вы только на случай, если они что-то пропустят.

— Я плохо играю в команде и хожу с заряженными пистолетами, — возразила я, отступая на шаг, чтобы сохранить дистанцию. — И вообще Квен куда лучше, чем я, это умеет. — Ве­тер снова шевельнул волосы Трента. — Вообще нет смысла меня звать.

Он пригладил рукой пряди, увидев, что я на них смотрю.

— Вы сели впереди. Почему?

— Потому что знала: это будет тебе неприятно.

Из святилища через открытые окна донесся звук незнако­мых голосов. Я шагнула еще назад, а Трент остался стоять на месте с весьма уверенным видом — хотя сейчас я стала выше, чем он.

— Вот почему вы мне и нужны, — сказал он. — Вы непредсказуемы, и это может послужить залогом успеха. Как прави­ло, решения принимаются из злости, страха, любви или долга. А вы принимаете решения, чтобы кому-то досадить.

— Лестью ты ничего не добьешься, Трент.

— И эта непредсказуемость мне нужна, — продолжал он так, будто я ничего и не говорила.

Я посмотрела на него заинтересованно:

— Знаешь, сорок тысяч за вечер непредсказуемости — дороговато.

Лицо его переменилось, и с хитрецой удовлетворения он повторил:

— Сорок тысяч?

Я съежилась внутренне, сказав свою цену, но решила продолжать:

— Или сколько понадобится на переосвящение моей церкви.

Трент впервые за время разговора отвел от меня взгляд, посмотрел на шпиль, прищурившись.

— Вам понадобилось переосвящение? А что случилось?

Я вздохнула, поднялась еще на ступеньку.

— Некий инцидент, — ответила я, голосом давая понять, что не его это дело. — Я тебе сказала мои условия. Можешь их принять и уезжать. Или просто уезжать.

У Трента блеснули глаза:

— Я вам заплачу пять тысяч за все три мероприятия, если ничего не случится. И сорок тысяч, если потребуется ваше вмешательство.

— Ладно, годится, — буркнула я, глядя на ту сторону улицы. — А теперь увози свою эльфийскую задницу с моей дорож­ки, пока я не передумала.

Тут я замерла — меня поразило, когда Трент легко взбежал по разделяющим нас ступенькам, и лицо его выражало облег­чение и искреннюю благодарность. Не эталон успешного биз­несмена, а нормальный мужик, слегка встревоженный и не очень уверенный в своем будущем.

— Спасибо, Рэйчел. — Он протянул мне пакеты с платья­ми. — Джонатан позвонит и сообщит, когда она выберет.

Надушенные пакеты легли мне на руку. Черт возьми, даже чехлы шелковые. Интересно, сами платья каковы. Странное ощущение — услышать от Трента благодарность. Но он стоял на месте, и потому я ему напомнила:

— Хорошо, а теперь до свидания.

Он постоял еще, потом, не сводя с меня глаз, спустился на тротуар. Собирался было что-то сказать, но отвернулся. Квен придержал перед ним дверцу, Трент быстрыми шагами, будто не ощущая жары, пробежал к машине и сел в нее с отработанной ловкостью. Квен аккуратно захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль. А меня немножко грызло чувство вины. Не оказы­ваю ли я Кери медвежью услугу, что не знакомлю с Трентом? Я не хочу, чтобы он ее использовал, но она может за себя постоять, а тут у нее есть шанс отыскать соплеменников — как минимум. У Трента наверняка есть список рождественской рассылки.

С облегчением выдохнув, когда машина отъехала и, наби­рая скорость, двинулась по улице, я про себя сказала:

— Слава богу!

И тут же нахмурилась. Получается, что я иду на свадьбу к Тренту. С-супер.

Повернувшись к двери, я услышала из церкви голос Айви:

— В вашем объявлении другое написано! — воскликнула она.

Потом что-то сказал Дженкс — слишком тихо, чтобы разобрать.

— Я этого делать не стану, — возразил незнакомый мужской голос, постепенно становясь громче. — У меня ни инструментария для такого нет, ни квалификации.

Я остановилась, держась за ручку двери. Мужской голос звучал сконфуженно. Потом дверь распахнулась, и он чуть не налетел на меня — молодой человек с чисто выбритым покрас­невшим лицом. Пурпурный шарф его веры был обмотан у него вокруг шеи и концы свисали вперед — забавно выглядело с джинсами и тенниской, где было вышито название фирмы. На поясе висел дорогой с виду сотовый телефон, в руке был запер­тый саквояж с принадлежностями его ремесла.

— Прошу прощения, — сказал он в замешательстве и попытался меня обойти. Я заступила ему дорогу, и он поднял на меня взгляд.

За ним маячила сердитая Айви, Дженкс, яростно стрекоча крыльями, висел на уровне человеческого роста. Айви подняла брови, увидев чехлы с платьями, потом, спохватившись, сухо сказала:

— Рэйчел, это доктор Уильяме. Он говорит, что церковь переосвятить не может. Доктор Уильямс, это мой партнер Рэй­чел Морган.

Почти скрыв раздражение, он переложил саквояж в левую руку и протянул правую. Я сдвинула чехлы с платьями и протя­нула свою. Тут же почувствовала, как запасенная лей-линей­ная энергия попыталась пройти между нами, чтобы выровнять уровни, но я успела перехватить ее раньше. Боже мой, как не­ловко!

— Здравствуйте, — сказала я, думая, что он с виду ничего себе и пожатие у него приятное. От него шел пьянящий запах красного дерева — такой сильный, какого я давно не чуяла. Это был колдун, хорошо обученный, и по его расширившимся ка­рим глазам я поняла, что обо мне он тоже догадался.

— В чем проблема? — спросила я, выпуская его руку. — Если в финансах, то я могу ее решить. Наличными в следующий по­недельник.

Чертовски приятно было так говорить, но Джейкс спики­ровал на три дюйма и застонал, и Айви бросила на чехлы с пла­тьями понимающий взгляд.

— Рэйчел, неужели ты... — начала она, и я покраснела.

— Я работаю на свадьбе и на приеме. Что тут плохого? — спросила я сухо.

Проще сказать, что тут не плохого.

Но доктор Уильямс прищурился на свой фургон и покачал головой.

— Финансирование меня устраивает. Просто я не в силах этого сделать. Извините. Так что...

Черт побери. Первый, который приезжал, тоже не в силах был этого сделать.

Колдун попытался уйти, но Айви с вампирской быстротой встала у него на пути, неожиданно для нас всех. Обратив ко мне лицо с поджатыми губами, она сообщила:

— Мы об этом еще поговорим. — И доктору Уильямсу, еще моргавшему от ее неожиданного перед ним появления: — В ва­шем объявлении говорится...

— Я знаю, что в нем говорится, — перебил он, — я сам его написал. Я вам сказал: для вашей ситуации у меня не хватает опыта.

Он спустился еще на ступеньку, но Айви появилась перед ним снова, и каряя радужка вокруг черного зрачка стала у нее угрожающе узкой. Он остановился, злясь и снимая свою пур­пурную ленту. Пренебрежение опасностью, которую представ­ляла для него Айви, меня удивило, но потом я подумала, что если он умеет освящать территорию, то и за себя постоять мо­жет. И я снова оглядела его, чувствуя, как скользят в голове некоторые новые мысли.

— Послушайте, — сказал он, опустив голову, а когда он ее поднял, на лице было написано предупреждение. — Если бы дело было только в том, чтобы переосвятить, я бы это сделал. Но ваша церковь была осквернена кощунством.

Я раскрыла рот, Айви скрестила руки на груди в необыч­ном для себя жесте беспокойства. Я сплетала демонское прокля­тие на оскверненной земле и без защиты моей ауры? Ну и ну.

— Осквернена! — воскликнул Дженкс, рассыпая серебрис­тые искорки.

Из кустов донесся высокий голосок крылатого соглядатая, на него тут же зашикали.

Колдун глянул на кусты, потом на меня.

— От спален до самой входной двери, — сказал он, сдаваясь. — Он понимал, что не выйдет, пока объяснение меня не удов­летворит. — Загрязнена вся церковь. Тут сперва надо удалить демонскую копоть, а как это делается, я не знаю.

Отсутствие страха в нем дало Айви возможность справить­ся с собственными эмоциями и овладеть собой, но Дженкс продолжал агрессивно стрекотать крылышками. Он готов был этого колдуна посыпать пыльцой, и мне их претензии к свято­му отцу не нравились. Не может — значит, не может.

— Дженкс! — предупредила я. — Отстань. Если он не может этого сделать, вина не его.

Доктор крепче стиснул ручку своего саквояжа. Явно его гор­дость была уязвлена.

— Обычно с последствиями неудачного вызова демона разбирается коронер, а не я.

Айви напряглась, и пока она еще не совсем овампирилась, я вставила слово:

— Я ее не вызывала. Она появилась сама.

Он едко засмеялся, будто поймав меня на вранье.

— Ее? — передразнил он. — Демоны женского пола не мо­гут переходить через линии.

— Не могут или просто не переходят?

Он остановился — у него на лице появилось что-то похо­жее на уважение. Потом он покачал головой, и лицо у него ста­ло каменным.

—У тех, кто вызывает демонов, ожидаемая продолжитель­ность жизни измеряется месяцами, миз Морган. Я бы посове­товал вам сменить профессию — пока смена статуса с живой на мертвую вас к тому не вынудит.

Доктор Уильямс шагнул вниз, и я бросила ему в спину:

— Я не работаю с демонами. Она пришла сама.

— Вот и я об этом. — Он сошел на тротуар, остановился и обернулся: — Мне очень жаль, миз Тамвуд, Дженкс и... — он поднял на меня взгляд, —...миз Морган. Если бы территория не была проклята, все было бы просто, но так...

Он покачал головой и пошел к своему фургону.

Я переложила чехлы на руке:

— А что, если мы территорию очистим?

Он остановился у задней дверцы своего фургона, поставил внутрь саквояж, захлопнул дверцу, не отнимая руки от пурпурной ленты.

— Дешевле будет перенести тела с кладбища и построить новую церковь на освященной земле. — Он помедлил, глянул на бронзовую вывеску над дверью, гордо провозглашавшую: «ВАМПИРСКИЕ ЧАРЫ». — Извините, что так вышло. Но вам повезло, что вы вообще живы.

Шаркая по мостовой, он исчез за фургоном, хлопнула води­тельская дверь — резкий звук на тихой улице, привлекая внима­ние к позвякиванию грузовика с мороженым. Фургон отъехал, Айви села на вторую ступеньку крыльца. Ничего не говоря, я села рядом с нею, Дженкс приземлился мне на плечо. И мы вместе смотрели на подъезжающий грузовик с мороженым — его весе­лая мелодия как-то особенно усиливала раздражение.

С визгом, от которого даже заболели надглазья, дети Дженкса запорхали над грузовичком, влетая и вылетая в окна каби­ны, пока машина не остановилась. Мороженщик приезжал каж­дый день с первого июля — семья пикси покупала у него двух­долларовый снежный рожок.

Мои волосы шевельнул ветерок от крыльев взлетевшего Дженкса.

— Слушай, Айви, — спросил он доверительно, — можешь мне выдать пару баксов?

Это уже стало традицией. Айви, ссутулившись, встала и пошла за кошельком, ворча про себя.

Я понимала, что мне следовало волноваться по поводу цер­кви и того, что я сплю на оскверненной территории, а меня грыз­ла мысль, что я подписалась работать на Трента без толку — по­скольку все равно церковь не освятить. Да еще и в свой день рож­дения.

Дженкс заорал деткам, чтобы решали, какое брать, и унес­ся за ними вслед. А я полезла за телефоном и нажала кнопку быстрого вызова. Надо было позвонить Кистену.

 

Глава одиннадцатая

 

Под успокоительное шуршание тяжелого пластика я пове­сила свой новый наряд между двумя платьями подружки на об­ратной стороне двери шкафа. Черный пластик с логотипом «Ядовитое сердце» смотрелся рядом с шелковыми чехлами кри­чаще, и я потрогала гладь шелка — просто чтобы убедиться, что есть на свете индивидуумы настолько расточительные.

Покачивая головой, я разорвала пластик на своей покупке, скомкала его и бросила в угол, где он медленно развернулся, отчетливо шурша в охватившей церковь тишине. Я только что приехала из молла на автобусе и мне не терпелось кому-нибудь показать, что я себе купила на репетицию свадьбы и торжествен­ный обед у Трента, но Айви не было дома, а Дженкс был в саду. «Ядовитое сердце» — магазин эксклюзивный, и я весь день с удовольствием наслаждалась шопингом, не подкрашенным чув­ством вины. Наряд-то нужен мне для работы. Налогом не об­лагается.

Ночь была влажная. Майка прилипала к телу, и так как наши средства на кондиционирование превратились в фонд переос­вящения территории, то вряд ли в этом году мы что-нибудь сде­лаем, кроме нового окна где-нибудь. Все окна были открыты, шорох проезжающего иногда автомобиля мешался со звонкими криками Дженксовых детей, играющих в крокет жуками.

Да-да, это именно такой ужас, как кажется. На прошлой неделе мы с Айви провели чудный вечер, глядя, как эти детиш­ки делятся на две команды и при свете фонаря над крыльцом по очереди сбивают несчастных жуков к очень жирным жабам. Выигрывает команда, у которой жаба ускачет первой — накор­мленная по самые жабры.

Я улыбнулась при этом воспоминании, смахнула несуществующую пушинку с щегольски короткого черного жакета — блеснули бисерины, которыми он был расшит. Переставая улы­баться, я оглядела костюм еще раз — на этот раз уже без востор­женных причитаний продавщицы. Может, бисер — немного перебор, но с блестящими чулками смотреться будет неплохо. А сидящая на бедрах юбка пусть и короткая, зато матово-чер­ная. К ней прилагался симпатичный топ, оставляющий сере­дину тела открытой, так что жакет был на случай, если станет холодно.

Заталкивая его в шкаф, я вытащила пару босоножек на плос­кой подошве, в которых можно бегать. Элласбет всяко будет не в джинсах и в футболке. Зачем мне прибедняться — чтобы она лучше смотрелась?

Я бросила босоножки и отступила, задумавшись. Неплохо было бы какие-нибудь украшения, но здесь меня сможет выру­чить Айви.

—Эй, Дженкс! — крикнула я, зная, что если он не услышит, дети ему передадут. — Посмотри, чего я купила!

Почти сразу у окна затрещали крылышки. Дырку в сетке я зашила пару дней назад, и сейчас подавила улыбку, когда Дженкс об нее стукнулся.

— Что за черт? — крикнул он, упираясь руками в бока и рас­сыпая облачка золотистой пыльцы. — Это что такое?

— Некоторая неприкосновенность частной жизни, — отве­тила я, вспушив кружева на подоле юбки. — В дверь летай. Для того она и сделана.

— Знаешь что? — огрызнулся он. — Я буду... ой, Тинка меня забодай!

Я обернулась на его пораженный тон — а его не было. В долю секунды он оказался в коридоре, смеясь и пятясь.

— Это оно? — спросил он. — Платье, которое ты купила на репетицию свадьбы и обед у Трента? Женщина, тебе лечиться надо, и всерьез.

Я проследила за его взглядом — он уставился на мой костюм.

— Что такое? — спросила я, краснея.

У меня чесался нос, и я подавляла импульс чихнуть. Жара и влажность начинали меня доставать.

Дженкс продолжал смеяться:

— Рэйчел, это торжественный обед, а не танцулька в дансинге!

Встревожившись, я потрогала рукав жакета.

— Ты думаешь, это слишком? — спросила я, изо всех сил стараясь говорить мирно.

Такой разговор у меня бывал — с бывшими соседками по комнате.

Дженкс уселся на вешалку.

— Отнюдь. Вполне подходит, если ты собираешься сыграть роль городской шлюхи.

— Знаешь, что я тебе скажу? — ответила я, начиная уже выходить из себя. — Быть сексуальной — это само по себе не получается. И иногда приходится ходить по краю.

— По краю? — поперхнулся он. — Рэйч, если ты так одева­ешься на обед после репетиции свадьбы, понятно, что в школе тебе то и дело приходилось драться с наглыми поклонниками! Имидж, девушка! Все дело в имидже! Ты кем хочешь быть?

Я попыталась сощелкнуть его прочь — он взлетел, рассы­пая ленты серебристой пыльцы. У окна хихикала стайка его детишек. В досаде и злости я задернула шторы. Рекс, привле­ченная голосом Дженкса, вошла крадучись невесть откуда, ус­троилась у порога, обернув ноги хвостом и уставившись на сво­его хозяина. Пикси приземлился на досье Ника, засунутое сре­ди моей парфюмерии. Оставалось только надеяться, что эта кошачья идиотка не прыгнет туда за ним гоняться. В носу на­растало щекотание, я нашарила пальцами салфетку, и Рекс вынесло в коридор, когда я чихнула.

Подняв глаза от салфетки, я посмотрела на крутящего го­ловой Дженкса.

— Отличный костюм, — возразила я. — И не для Трента я его покупала, а чтобы отметить свой день рождения с Кистеном.

С грустью я погладила расшитый бисером рукав. Да, я люб­лю нарядно одеваться. Да, ну и что? Правда, может быть... мо­жет, в имидж стоит добавить чуть больше от леди высшего клас­са и чуть меньше от девушки для развлечений.

Джейке фыркнул, посмотрел на меня долгим, понимающим взглядом.

— Конечно, Рэйч, конечно.

Я в раздражении выключила свет и пошла в кухню, подо­брав в коридоре пару брошенных там пакетов с томатными со­усами для Гленна. Дженкс, все еще смеясь, полетел за мной и сел ко мне на плечо в знак извинения.

— Знаешь, — сказал он, и по тону просто слышна была улыбка у него на лице, — я так думаю, тебе это надо надеть на репетицию. Та зараза от него кипятком писать будет.

— А как же, — ответила я, сильно расстроившись.

Подожду, пока Айви придет, у нее спрошу. В конце концов, что Дженкс понимает? Какой-то пикси, прости меня господи. Я локтем нажала выключатель, входи в кухню, чуть не спот­кнулась об шмыгнувшую под ногами Рекс. Это неграциозное движение закончилось чиханием — я чувствовала, как оно под­ступает, но Дженкса не успела предупредить. Его сдуло как вих­рем, и он, ругаясь, полетел к окну.

— Извини, — сказала я, когда он приземлился возле своих артемий. Мама меня учила, что нехорошо чихать между комнатами, но взволновалась я от вопросительного вида Дженкса.

Вздрогнув, я посмотрела на Рекс — котенок сидел перед мойкой и восторженно глазел на своего хозяина четырех дюй­мов ростом, задрав кверху симпатичную мордочку. Дженкс проследил мой взгляд и сочувственно затих» когда я поставила па­кеты, чтобы вытереть нос. Я то и дело начинала чихать со вче­рашнего дня. Черт, для этого есть амулеты, но мне не хочется иметь аллергию на кошек.

— У меня нет аллергии на кошек, — сказала я, ставя руку на пояс. — Рекс тут уже два месяца, и впервые что-то неладно.

— О'кей, — сказал он, но крылья его не шелохнулись, когда он повернулся ко мне спиной и потащил тяжелый флакон корма для артемий.

Было как-то слишком тихо. Я подумала даже музыку какую-нибудь включить, но стереосистема стоит в святилище, несли ее включить так, чтобы в кухне было слышно, соседям мешать будет. Исполненная истинной жалости к себе, я вытащила одну из новейших книг заклинаний и шумно плюхнула ее на кухон­ный стол, в самую середину. Расчихалась, подумала я, ссутулив­шись и листая указатель. Нет у меня аллергии на кошек. У отца была, а у меня нету.

Единственный в книге рецепт средства от чихания относил­ся как раз к аллергии на кошек, и пока я думала, не попробо­вать ли все-таки, у меня снова зачесалось в носу. Глаза заслези­лись, я задержала дыхание. Не помогло — я чихнула, да еще и страницу нечаянно порвала.

— Черт бы побрал! — выругалась я и обернулась посмот­реть, не спугнула ли Дженкса. — Нет у меня аллергии на ко­шек! Обычная летняя простуда, только и всего.

Снова зачесалось в носу. Я в раздражении закрыла глаза и попыталась преодолеть позыв, издавая противные звуки, ког­да это не удалось. Я помнила, что видела когда-то средство от чихания, к кошкам отношения не имеющее. Куда оно, к чер­тям, подевалось?