Reuben Lucius Goldberg (1883-1970), an American sculptor, cartoonist and writer was born in San Francisco.
Американский скульптор, карикатурист и писатель Рубен Люциус Голдберг родился в Сан-Франциско.
After graduating from the University of California in 1904 he worked as a cartoonist for a number cf newspapers and magazines.
После окончания в 1904 году Калифорнийского университета, он работал художником-мультипликатором в нескольких газетах и журналах.
He produced several series of cartoons all of which were highly popular.
Он создал несколько серий карикатур, которые пользовались большой популярностью.
Among his best works are "Is There a Doctor in the House?" (1929), "Rube Goldberg's Guide to Europe" (1954) and "I Made My Bed" (1960).
Среди его лучших работ «Есть ли дома доктор?» (1929), «Путеводитель по Европе Руба Голдберга»
"Here, take your pineapple juice," gently persuaded Koppel, the male nurse.
«Ваш ананасовый сок», - вежливо произнёс Коппел, медбрат.
"Nopel" 1 grunted Coll is P. Ellsworth.
«Ну, неет», - промычал Колл.
"But it's good for you, sir."
Для вашего же блага, сэр
"Nope!"
НЕТ
"It's doctor's orders."
Но, доктор сказал…
"Nope!"
НЕТ
Koppel heard the front door bell and was glad to leave the room.
Услышав звонок в дверь, Коппер был рад выйти из комнаты.
He found Doctor Caswell in the hall downstairs. "I can't do a thing with him," he told the doctor. "He won't take his pineapple juice. He doesn't want me to read to him. He hates the radio. He doesn't like anythingl"
Увидев доктора Касвела у порога, он начал жаловаться: «Не могу справиться с ним. Сок не захотел. Он не хочет, чтобы я ему читал. Радио ненавидит. Всё ненавидит»
Doctor Caswell received the information with his usual professional calm. He had done some constructive thinking since his last visit. This was no ordinary case. The old gentleman was in pretty good shape for a man of seventy-six. But he had to be kept from buying things. He had suffered his last heart attack after his disastrous purchase of that jerkwater 2 railroad 3 out in Iowa.4 All his purchases of recent years had to be liquidated at a great sacrifice both to his health and his pocketbook.
Касвел внимательно и хладнокровно слушал, как подобает доктору. С момента последнего визита у него было время подумать на этот счёт. Этот случай нельзя было назвать обычным. Больной был пожилым человеком, но в свои 76 выглядел отлично. Но нужно было как можно скорее огородить его от всякого рода покупок. Последний раз его схватил удар, когда он приобретал ужасную захудалую железную дорогу. Ради сохранности кошелька и здорового духа было необходимо немедленно избавиться от всех покупок, совершённых за последние годы.
The doctor drew up a chair and sat down close to the old man. "I've got a proposition for you," he said quietly.
Доктор подвинул стул и сел рядом с больным и спокойно сказал: У меня для вас предложение.
Old Ellsworth looked suspiciously over his spectacles.
Старик Элсворф подозрительно посмотрел через очки
"How'd you like to take up art?" The doctor had his stethoscope ready in case the abruptness of the suggestion proved too much for the patient's heart.
Как вы смотрите на то, чтобы заняться искусством?, произнёс доктор, держа наготове стетоскоп, на случай бурной реакции на столь сильное заявление.
But the old gentleman's answer was a vigorous "Rot!" 5 ВЗДОР!
"I don't mean seriously," said the doctor, relieved that disaster had been averted. "Just fool around with chalk and crayons. It'll be fun."
"Bosh!"
"All right." The doctor stood up. "I just suggested it, that's all."
"But, Caswell, how do I start playing with the chalk-that is, if I'm foolish enough to start?"
"I've thought of that, too. I can get a student from one of the art schools to come here once a week and show you." Doctor Caswell went to his friend, Judson Livingston, head of the Atlantic Art Institute, and explained the situation.
Я об этом позаботился. Найму студента из какой-нибудь художественной школы, чтобы он приходил раз в неделю и показывал вам, как это делается. Доктор Кесвел обратился за помощью к своему другу Джудсону Ливингстону, который возглавлял Атлантический Художественный Институт.
Livingston had just the young man-Frank Swain, eighteen years old and a promising student. He needed the money. Ran an elevator at night to pay tuition. How much would he get? Five dollars a visit. Fine.
Ливингстон как раз имел на примете молодого студента, которого звали Фрэнк Свэйн. Ему было восемнадцать, он был талантлив, но небогат и вынужден был по вечерам работать лифтёром, чтобы оплачивать учёбу. Сколько же ему платить? Пять долларов за визит. Отлично.
Next afternoon young Swain was shown into the big living room. Col-lis P. Ellsworth looked at him appraisingly.
"Sir, I'm not an artist yet," answered the young man.
"Umph?"
Swain arranged some paper and crayons on the table. "Let's try and draw that vase over there on the mantelpiece," he suggested. "Try it, Mister Ellsworth, please."
"Umph!" The old man took a piece of crayon in a shaky hand and made a scrawl. He made another scrawl and connected the two with a couple of crude lines. "There it is, young man," he snapped with a grunt of satisfaction. "Such foolishness. Poppycock!" 8
Frank Swain was patient. He needed the five dollars. "If you want to draw you will have to look at what you're drawing, sir."
Old Ellsworth squinted and looked. "By gum, 9 it's kinda 10 pretty. I never noticed it before."
На следующий день, после полудня, Коллис П. Элсуорт принял Свэйна в роскошной гостиной.
— Сэр, я сам ещё учусь. — предупредил молодой человек, ощутив на себе недоверчивый взгляд хозяина.
— И?
Разложив на столе бумагу и мелки, Свэйн предложил:
— Давайте нарисуем вон ту вазу на каминной полке. Будьте добры, мистер Элсуорд, попробуйте.
— Хм…
Старик взял мелок дрожащей рукой и нарисовал кривую линию. Затем ещё одну и соединил их парой небрежных отрезков.
— Вот, молодой человек, получите! — резко, с удовлетворением, сказал он – Чушь какая-то. Ерунда!
Фрэнк Свэйн не сдавался. Пять долларов на дороге не валялись.
— У вас получится нарисовать, если смотреть на то, что вы рисуете, сэр.
Старик Элсуорт поднял глаза и пригляделся к вазе:
— Бог мой, я никогда не замечал, как она прекрасна.