Решение от 13 мая 2010 г. по делу № 2009-94-01 «О соответствии слов «если регистрация осуществляется до 1 июля 1995 года» первого предложения пункта 1 и второго предложения пункта 1 переходных правил закона О гражданстве статьям 1 и 2 Конституции Латвийской Республики, а также преамбуле декларации Верховного совета Латвийской ССР от 4 мая 1990 года «О восстановлении независимости Латвийской Республики» [21]
Констатирующая часть
1. 22 июля 1994 года Саэйма (Парламент) Латвийской Республики (далее – Саэйма) приняла закон о гражданстве. П. 1 переходных правил упомянутого закона предусматривает следующее:
«Граждане Латвии и их потомки, которые в период времени с 17 июня 1940 г. по 4 мая 1990 г., спасаясь от террора оккупационного режима СССР и Германии, покинули Латвию как беженцы, были депортированы или же не могли вернуться в Латвию по упомянутым причинам и в течение указанного времени натурализовались за рубежом, сохраняют право регистрироваться в Регистре населения в качестве граждан Латвии и после регистрации в полном объеме пользуются правами гражданина и выполняют обязанности гражданина, если регистрация осуществляется до 1 июля 1995 г. Если такие лица регистрируются после 1 июля 1995 г., они должны отказаться от гражданства (подданства) другого государства». Данная норма изменениям не подвергалась и остается в силе в своей первоначальной редакции.
2. Департамент по административным делам Сената Верховного суда Латвийской Республики (далее – Заявитель) в заявлении указывает, что из ст. 2 Конституции Латвийской Республики (далее – Конституция) и из преамбулы декларации Верховного совета Латвийской ССР от 4 мая 1990 г. «О восстановлении независимости Латвийской Республики» (далее – Декларация независимости) следует доктрина государственной непрерывности Латвии… Упомянутую доктрину необходимо соблюдать и законодателю при принятии решений по вопросам гражданства.
Из доктрины государственной непрерывности следует, что, во-первых, невзирая на оккупацию, Латвийское государство все же продолжало существовать непрерывно. Во-вторых, нормы закона о подданстве от 23 августа 1919 г. (далее – закон О подданстве) и закона О заграничных паспортах от 20 февраля 1936 г. оставались в силе до того момента, когда содержавшееся в них регулирование было заменено более новыми нормами права, изданными представителями легитимной латвийской власти. В-третьих, во время оккупации латвийское гражданство продолжало существовать и распространяться в последующих поколениях согласно принципу jus sanguinis. В-четвертых, во время оккупации посольства Латвийского государства за рубежом действовали от имени Латвийского государства в целях укрепления Латвийского государства, и их решения и действия остаются в силе.
[…]
Часть выводов
[…]
Доктрина непрерывности Латвийского государства в развернутой форме анализируется в решении Конституционного суда от 29 ноября 2007 года по делу №2007-10-0102[22]. Суд признал, что непрерывность государства характеризуется непрерывностью государства как юридического лица или тождественностью государства в международном праве. …
Если государство, независимость которого была прервана неправомерным образом, восстанавливает свою государственность, оно может, на основании доктрины непрерывности, признать себя тем же самым государством, которое было ранее неправомерно ликвидировано. В данном случае необходимо, во-первых, чтобы само государство определило свою непрерывность и поступало в соответствии с требованиями доктрины непрерывности как в международных отношениях, так и во внутренней политике, и, во-вторых, чтобы международное сообщество согласилось с такой самооценкой государства. Государство можно считать «тем же самым» государством, если оно существует непрерывно или если после оккупации оно восстановлено с фактически «теми же самыми» конститутивными чертами, и его требование о государственной непрерывности принимается международным сообществом.
[…]
Доктрина непрерывности государства … включает в себя принцип непрерывности гражданства. Если государство решает опираться на свою непрерывность, регулирование гражданства должно отвечать этому принципу. Это означает, что государство, сохраняя свои существенные элементы, в том числе народ, должно по мере возможности заботиться о том, чтобы изменения в правовом регулировании осуществлялись с соблюдением принципов, следующих из доктрины непрерывности.
[…]
12. Чтобы констатировать, соблюдена ли доктрина непрерывности, необходимо рассмотреть исторические условия возникновения института латвийского гражданства.
12.1. 23 августа 1919 г. Народный совет принял закон О подданстве. Его цель состояла в выяснении первоначального круга граждан. То есть посредством упомянутого закона был определен порядок признания лиц гражданами новообразованного Латвийского государства.
Согласно ст. 1 закона О подданстве первоначальный круг граждан Латвии определялся на основе принадлежности к территории Латвии, то есть по принципу jus soli. Упомянутая норма предусматривала, что гражданином Латвии следует считать всякого подданного прежнего Российского государства вне зависимости от национальности и вероисповедания, живущего в пределах границ Латвии, происходящего из регионов, входящих в границы Латвии, или принадлежавшего к упомянутым регионам еще до 1 августа 1914 г. на основании Российского закона и не переменившего подданство на иное до дня провозглашения рассматриваемого закона. Таким образом, связь человека с территорией Латвии могла быть фактической (происходит из регионов, входящих в границы Латвии), а также юридической (принадлежность к упомянутым регионам на основании Российского закона еще до 1 августа 1914 г.)… В ходе основания государства было необходимо определить круг граждан, и Латвия выбрала принцип jus soli в качестве отправной точки.
7 октября 1921 г. закон О подданстве был пополнен ст. 11, предусматривавшей, что «гражданином Латвийского государства считается всякий, вне зависимости от национальности и вероисповедания, кто проживает в пределах границ Латвии, не перешел в подданство другого государства до дня провозглашения ст. 11 настоящего закона и: а) кто имел постоянное место жительства в пределах границ Латвии по крайней мере в течение 20 лет к 1 августа 1914 г., б) или кто имел постоянное место жительства в пределах границ Латвии до 1881 г., в) или кто является потомком лиц, упомянутых в пунктах «а» и «б»». Данные условия не относились к лицам, уклонявшимся от несения воинской службы. В свою очередь ст. 4 закона была пополнена примечанием, гласившим, что иностранцы, служащие или служившие в латвийской армии, могут получить гражданство решением Кабинета министров, если они проживали на территории Латвии в течение пяти лет…
Ст. 2 закона О подданстве предусматривала, что «граждане, которые временно пребывают за пределами Латвии, но в остальном соответствуют требованиям, упомянутым в ст. 1, не теряют права на латвийское подданство, если они в течение одного года со дня провозглашения настоящего закона вернутся в Латвию или зарегистрируются как граждане Латвии в одном из дипломатических представительств Латвии за рубежом, или же сообщат о своем нежелании оставаться в латвийском подданстве министру внутренних дел».
12.2. Отдельные исключения из принципа jus soli предусматривались при заключении международных договоров и включении в круг граждан лиц, имевших связь с территорией Латвии. Таким образом, продолжалось выяснение круга граждан. Например, 22 июля 1921 г. было заключено Соглашение между Латвией и Россией о порядке оптации граждан, возвращении на Родину, о вывозе и ликвидации имущества граждан обеих сторон соглашения. Ст. 1 Соглашения предусматривала порядок подачи заявлений жителями вновь обретенных территорий Латвии на получение латвийского гражданства. В соответствии со ст. 7 этого Соглашения Латвия не могла отказаться присвоить латвийское гражданство упомянутым лицам…
Аналогичные договоры, содержавшие урегулирование вопроса гражданства, были заключены с Эстонской Республикой, Украинской Социалистической Советской Республикой и Литовской Республикой… Из упомянутых договоров можно сделать вывод, что возникновение двойного гражданства не допускалось.
12.3. Закон о подданстве был принят в сложное время, когда Латвия еще не была признана de jure на международной арене… Восточные области Латвии были оккупированы войсками Советской России, а в Курземе находилась германская армия и войско Бермонта, которые тоже были враждебны существующему Латвийскому государству…
… при принятии закона О подданстве было принципиально важно создать совокупность лояльных граждан и исключить возможность того, что граждане Латвии могли одновременно являться и гражданами другого государства.
Один из правовых механизмов для достижения того, чтобы гражданами становились только лояльные Латвии лица, был включен в ст. 8 закона О подданстве. Он определял, что никто не может одновременно являться подданным Латвии и другого государства. В противном случае лицо теряет права латвийского гражданина. Таким образом в законе был установлен запрет на двойное гражданство, который, невзирая на многие поправки к закону О подданстве, в сущности остался неизменным. … в случаях, когда лицо, находясь в эмиграции, приняло гражданство другого государства, с точки зрения нормативных актов Латвии это неизбежно означало утрату латвийского подданства…
Закон о подданстве, de jure остававшийся в силе до принятия закона О гражданстве, expressis verbis содержал запрет на двойное гражданство.
13. Так как неправомерная оккупация Латвии прервала de facto действие латвийского гражданства, Конституционный суд должен выяснить, продолжалось ли и, если да, то каким образом, упомянутое гражданство de facto и de jure во время упомянутого нарушения международного права.
13.1. …
В период времени с 1940 года по 1991 год, когда в Латвии не было законного правительства, и продолжалась аннексия государства, в международных отношениях Латвию de jure представляла сохранившаяся за рубежом дипломатическая и консульская служба. … Деятельность дипломатических представительств Латвии в период оккупации были единственным проявлением дееспособности Латвийского государства.
В то же время упомянутые представительства больше не пользовались поддержкой законного правительства. … дипломатические и консульские представительства Латвии за рубежом продолжали работу вплоть до восстановления независимости Латвии, не признавая присоединения Латвии к СССР и представляя интересы Латвии …
[…]
С учетом того, что независимость Латвии в 1990 году была восстановлена на основании доктрины непрерывности, законодатель связан, помимо прочего, действиями высших должностных лиц государства за рубежом в период оккупации государства.
[…]
13.2. В период оккупации Латвии дипломатические и консульские представительства государства в странах Запада в своей деятельности руководствовались нормативными правовыми актами дооккупационного периода. … Действуя в духе соответствующих законов государства, консульские представители Латвийского государства нередко все же были вынуждены приспосабливаться к обстоятельствам, которые было невозможно предвидеть в момент разработки соответствующих нормативных актов, то есть до оккупации. …
[…]
13.3. …
[…]
Из материалов архива Министерства иностранных дел можно заключить, что многие государства, в том числе США, Англия, Австралия, Дания, Франция, Нидерланды, Норвегия, Испания, Финляндия, Федеративная Республика Германии и Швеция, признавали заграничный латвийский паспорт в качестве годного проездного документа. …
То, что во время неправомерной оккупации Латвии латвийское гражданство было сохранено, было чрезвычайно важно с точки зрения продолжения существования государства. Таким образом была обеспечена реальная правовая связь с государством дооккупационных времен. …
13.4. Для того, чтобы выяснить, как развивался институт латвийского гражданства, Конституционному суду необходимо оценить, обоснованно ли было допущено возникновение двойного гражданства среди граждан Латвии, находившихся в изгнании, во время оккупации государства.
По мере того, как неправомерная оккупация затягивалась, угроза de jure существованию Латвийского государства все возрастала. С утратой шансов на скорое восстановление государственной независимости Латвии, а также по практическим житейским соображениям все большее количество латышей в эмиграции принимало гражданство страны пребывания…
Например, представительство Латвии в Великобритании, которым руководил К. Зариньш, продлевало заграничные латвийские паспорта даже в том случае, если лицо признавало, что оно уже получило гражданство другого государства. …
В тогдашних обстоятельствах представительства Латвии действительно должны были действовать таким образом, чтобы по возможности способствовать сохранению государства, поэтому формальное применение закона О подданстве стало невозможным. Применение дооккупационных нормативных актов было необходимо подчинить оценке интересов государства по существу с учетом политической и исторической реальности… Таким образом, двойное гражданство, возникшее в условиях оккупации государства, нельзя признать незаконным.
Конституционный суд признает, что положения нормативных актов Латвии, в том числе закона О подданстве, следовало применять с учетом оккупационной ситуации и интересов государства. Формальное толкование и применение упомянутых норм права противоречило бы интересам Латвийского государства во время незаконной оккупации.
[…]
14.2. …
[…]
… принцип непрерывности гражданства предусматривает юридическую обязанность государства по мере возможностей восстановить права тех граждан, у которых они имелись до неправомерной оккупации страны. Вместе с тем следует заметить, что даже в контексте доктрины непрерывности государство все же не обязано регистрировать как граждан всех лиц, являвшихся гражданами государства до того, как оно de facto утратило свою независимость, и потомков этих лиц. В этом смысле требование о непрерывности государства в основном носит политический характер…
[…]
14.3. …
После неправомерной оккупации и аннексии Латвии, 7 сентября 1940 г. Президиум Верховного совета СССР принял декрет «О порядке получения подданства СССР гражданами Литовской, Латвийской и Эстонской Советской Социалистической Республикой». Согласно п. 1 упомянутого декрета гражданами СССР считались в том числе и граждане ЛССР. Таким образом, в условиях оккупации Регистр граждан Латвии не действовал, и после восстановления независимости государства его требовалось возобновить. Тем не менее, латвийское гражданство продолжало существовать и переходить к следующим поколениям согласно принципу jus sanguinis. Из вышеупомянутого можно заключить, что все те лица, которые являлись гражданами страны до оккупации, не потеряли своего латвийского гражданства в период оккупации.
[…]
14.4. …
Если формально следовать закону О подданстве и не учитывать практики, сформировавшейся во время оккупации, придется заключить, что лица, получившие гражданство (подданство) другого государства в условиях оккупации, потеряли права подданных Латвии…
[…]
15.2.1. При интерпретации оспариваемых норм нужно учитывать, что граждане Латвии в течение длительного времени в принудительном порядке находились в других странах, одновременно сохраняя принадлежность к латвийской государственности. Следовательно, оспариваемые нормы следует относить не только к тем гражданам Латвии, которые эмигрировали в другие страны как беженцы или были депортированы, но и к тем, которые покинули Латвию позже, в период оккупации, по другим причинам. … также можно заключить, что условие «и в этот период времени натурализовались за рубежом» п. 1 переходных правил закона О гражданстве следует интерпретировать в широком смысле, давая возможность восстановить права гражданина Латвии также тем потомкам граждан, которые получили гражданство другого государства не через натурализацию… Следовательно, при применении грамматической интерпретации формальный подход недопустим.
[…]
… нормы права, относящиеся к получению гражданства, нельзя применять формально. Получение гражданства обычно является значительным жизненным вопросом для индивидуума, поэтому не должно быть ситуаций, когда получение латвийского гражданства становится невозможным по формальным соображениям и из-за не выясненных до конца фактов… Например, при рассмотрении конкретных дел административные суды проверяют, не были ли лица сознательно введены в заблуждение или не допустили ли они ошибок по другим причинам при заполнении бланков первичного учета о регистрации гражданства до срока, определенного в оспариваемых нормах…
[…]
16.5. При рассмотрении вопроса о возможности возникновения у лиц доверия к двойному гражданству в рамках доктрины непрерывности государства следует учитывать развитие института двойного гражданства и практику государств в сфере восстановления гражданских прав.
В международной практике двойное гражданство, аналогично безгражданству, долгое время считалось нежелательным, и запрет на двойное гражданство был общепринятой практикой. Еще в начале XX в. заключались международные договоры с целью борьбы против двойного гражданства. Так, например, 12 апреля 1930 г. была заключена Гаагская конвенция, регулирующая некоторые вопросы, связанные с коллизией законов о гражданстве. В ее преамбуле было определено следующее: договаривающиеся государства уверены в том, что каждое лицо должно быть гражданином только одного государства, и признают, что идеалом, к которому следует стремиться, является искоренение не только безгражданства, но и двойного гражданства…
С точки зрения политики права двойное гражданство считалось нежелательным…В последующие годы также заключались различные соглашения с целью урегулирования проблем, связанных с двойным гражданством. Например, 6 мая 1963 г. Совет Европы принял Конвенцию о сокращении случаев множественного гражданства и об исполнении воинской обязанности в случаях множественного гражданства. Уже в 70-е гг. XX в. был сделан вывод о том, что число случаев двойного гражданства продолжает расти по различным причинам, и у государств нет возможности устранить эти причины… Довольно долгое время общее отношение государств и доктрины права к двойному гражданству оставалось негативным ... Изменения в соответствующих установках стали наблюдаться лишь в последнее время, однако государства все еще пользуются довольно большой свободой действий.
[…]
Сравнение с практикой таких стран как Эстония и Литва, восстановивших свою независимость аналогично Латвии и строго придерживающихся доктрины непрерывности, также приводит к заключению, что вопрос о допустимости двойного гражданства в отношении лиц, которые были вынуждены покинуть государство во время оккупации, может регулироваться по-разному…
Прежде всего необходимо указать, что до оккупации двойное гражданство, в основном, было запрещено во всех трех Балтийских странах… во всех Балтийских странах подчеркивалось значение эмиграции в восстановлении независимости и укреплении непрерывности …
Однако практика Балтийских государств в отношении допустимости двойного гражданства разнится даже на конституционном уровне. …
[…]
Как из международных актов, так и из доктрины следует, что вопрос о двойном гражданстве главным образом является политическим вопросом, а не вопросом, требующим решения на основании юридических соображений… В случаях, когда суд обязан рассматривать упомянутые вопросы, их рассмотрение следует осуществлять, насколько это возможно, без вмешательства в компетенцию законодателя – выразителя народной воли.
Конституционный суд заключает, что в настоящее время международное право не предусматривает прав лица на двойное гражданство, и государство вправе само устанавливать порядок регистрации в случаях восстановления лицами своих гражданских прав.
[…]
16.6. …
[…]
Принимая закон О гражданстве, Саэйма решила соблюсти исторически сложившийся принцип запрета на двойное гражданство. Оспариваемые нормы предусматривают особый правовой режим для лиц, покинувших Латвию в принудительном порядке и получивших во время оккупации гражданство другого государства. То есть Саэйма предусмотрела механизм, который обеспечивает максимально справедливый переход, минимизируя неблагоприятные последствия, порожденные оккупационным режимом.
Принцип непрерывности гражданства также не следует понимать как принцип, запрещающий законодателю устанавливать срок, по истечении которого для восстановления прав гражданина Латвии лицо должно отказаться от гражданства, полученного в другом государстве. … Конституционный суд не видит обоснованных причин признать, что срок, определенный в оспариваемых нормах, – 1 июля 1995 г. – был установлен произвольно или что он явно несоразмерным образом лишает лиц права на сохранение двойного гражданства.
Установление срока было связано с желанием законодателя идентифицировать круг граждан Латвии в течение определенного периода времени, чтобы обеспечить устойчивое развитие государства и урегулировать существенные вопросы существования государства. …
[…]
Оспариваемые нормы соответствуют ст. 1 Конституции, так как правовое доверие лиц было соблюдено законодателем, который назначил соразмерный переходный период для сохранения двойного гражданства и предусмотрел право регистрации для восстановления гражданских прав без временных ограничений.
17. …
[…]
… законодатель не хотел вносить в институт двойного гражданства изменения, которые позволили бы расширить круг лиц, имеющих право на двойное гражданство.
… принимая решение в пользу допущения двойного гражданства, законодатель определяет и то, в отношении каких лиц и в каких случаях двойное гражданство допустимо с учетом интересов государства, политической ситуации и политики гражданства… Конвенция о гражданстве Совета Европы также оставляет решение в пользу двойного гражданства на усмотрение государства…
Конституционный суд признает, что принятию правового регулирования вопросов гражданства присущ политический аспект, который косвенным образом определяет и границы контроля, осуществляемого Конституционным судом. Вопросы гражданства как до оккупации Латвии, так и после восстановления ее независимости никогда не сходили с повестки дня политических дебатов. Все существенные вопросы, относящиеся к институту гражданства, прежде всего находятся в компетенции законодателя. …
Постановляющая часть
На основании ст. 30-32 закона О Конституционном суде Конституционный суд постановил:
признать слова «если регистрация осуществляется до 1 июля 1995 г.» первого предложения п. 1 и второе предложение п. 1 переходных правил закона О гражданстве соответствующими ст. 1 и 2 Конституции Латвийской Республики и преамбуле декларации Верховного совета Латвийской ССР «О восстановлении независимости Латвийской Республики» от 4 мая 1990 г.
Вопросы к решению:
1. Какие методы науки конституционного права Вам известны? Какова их практическая значимость? Насколько взаимосвязаны методы интерпретации конституционно-правовых норм и методы науки конституционного права? Какие методы науки конституционного права были использованы Конституционным Судом Латвии при разрешении данного дела? Остановитесь подробно на формально-юридическом, историко-правовом и политико-правовом методах науки конституционного права, подкрепив примером их использования в приведённом решении. Какими факторами предопределяется применение конкретного метода в конкретной ситуации?
2. Известный российский государствовед Ф.Ф. Кокошкин писал: «В науке государственного права … есть три различных элемента. Юридические нормы можно изучать с точки зрения исторического их возникновения и развития. Так изучает их история права. Можно далее изучать юридические нормы, существующие в известном государстве в данный момент, выяснять их содержание, раскрывать общие начала, лежащие в основе их, зависимость их между собой и сводить их в одну общую систему. В этом заключается догма права, или юридическая наука в тесном смысле этого слова. Можно, наконец, подвергать право критической оценке с точки зрения соответствия его потребностям данного общества; можно строить идеальные нормы, не в смысле пригодности их для всех народов и времен, а в смысле пригодности для данного общества данной эпохи. Это составляет задачу политики права (не в практическом, а в теоретическом значении слова).
Эти три научных метода нужно строго различать, чтобы не смешивать при изучении права различных вопросов. Государствоведы прежнего времени часто грешили этим смешением, например, разрешали догматический вопрос о содержании той или другой нормы в зависимости от критической оценки этого содержания. Нельзя, конечно, обособить совершенно догму права от истории и политики права и, излагая право догматически, не касаться его истории и его соотношения с потребностями и идеалами общества. Но всегда нужно помнить о принципиальном различии этих точек зрения. …»[23].
Должны ли методы науки конституционного права применяться на практике изолировано друг от друга или же они всегда должны применяться вместе – системно и комплексно? Подкрепите ответ примером из приведённого решения.
3. Существует ли в теории и практике конституционного права своего рода «иерархия» методов? Могут ли данные методы давать различные результаты при применении к одному и тому же факту, вступать в противоречие друг с другом? Если да, то как разрешить возникший «методологический конфликт»? Какому методу отдать предпочтение и чем объяснить сделанный выбор? Приведите примеры из решения Конституционного Суда Латвии.
[1] Из решения Верховного суда США по делу Schwegmann Brothers v. Calvert Distillers Corp., 341 U.S. 384, 395 (1951).
[2] Там же.
[3] Из решения Верховного суда США по делу Towne v. Eisner. 245 U.S. 418, 425 (1918).
[4] Как указал Верховный суд США в решении по делу American Tobacco Co. v. Patterson, 456 U.S. 63, 68 (1982).
[5] Из решения Верховного суда США по делу Ernst & Ernst v. Hochfelder, 425 U.S. 185, 197 (1976).
[6] Из решения Верховного суда США по делу Piper v. Chris-Craft Industries, Inc., 430 U.S. 1, 26 (1977).
[7] В решении Верховного суда США по делу S & Е Contractors v. United States, 406 U.S. 1, 14, n.l (1972).
[8] В решении Верховного суда США по делу Train v. Colo. Public Interest Research Group, 426 U.S. 1 (1976). В самом деле, в одном решении Суд, как представляется, изменил обычный ход рассуждений. См. решение Верховного суда США по делу Citizens to Preserve Overton Park, Inc. v. Volpe, 401 U.S. 402 (1971) («Вследствие этой неясности [в истории принятия закона], представляется очевидным, что мы должны изучить непосредственно текст статута, чтобы определить намерение законодателя»).
[9] Из решения Верховного суда США по делу Maine v. Thiboutot, 448 U.S. 1.6, n.4 (1980).
[10] Как указал Верховный суд США в решении по делу Lewis v. United States, 445 U.S. 55,63 (1980).
[11] Как установил Верховный суд США в решении по делу Fed. Energy Administration v. Algonquin SNG, Inc., 426 U.S. 548, 564 (1976); Решение Верховного суда по делу United States v. International Union 352 U.S. 567, 573-75 (1957).
[12] Как установил Верховный суд США в решении по делу Simpson v. United States, 435 U.S. 6, 13 (1978).
[13] Как установил Верховный суд США в решении по делу Chandler v. Roudebush, 425 U.S. 840 858 n. 36 (1976).
[14] Как установил Верховный суд США в решении по делу Ernst & Ernst v. Hochfelder, 425 U.S. 185. 203 n.24 (1976).
[15] Как установил Верховный суд США в решении по делу Gulf Offshore Co. v. Mobil Oil Co., 453 U.S. 473,483 (1981). …
[16] Из мнения судьи Скалиа по делу Crosby v. National Foreign Trade Council. 530 U.S. 363, 391 (2000).
[17] Из мнения судьи А. Скачиа по делу Blanchard v. Bergeron, 489 U.S. 87. 98-99 (1989); из мнения судьи А. Скалиа по делу Thompson v. Thompson, 484 U.S. 174 (1988). … Судья Скалиа даже высказывался против того, чтобы законодательная история «использовалась для подтверждения буквального значения текста». Некоторым образом, согласно судье, подобное полное отсутствие необходимости такого использования истории делает использование его еще более недопустимым — это напоминает великое покаяние Святого Августина: он воровал груши, даже, когда не был голодным, а только ради интереса («не ища что-нибудь через позор, а ища лишь сам позор!»)». …
[18] 76 Eng. Rep. 637 (Exchequer 1584).
[19] 143 U.S. 457 (1892).
[20] В решении по делу Howe v. Smith, 452 U.S. 473, 483 (1981)…
[21] Полный текст решения на русском языке см. на официальном сайте Конституционного Суда Латвийской республики: https://www.satv.tiesa.gov.lv/upload/verd_2009-94-01.htm.
[22] Полный текст решения на рус. яз. см.: https://www.satv.tiesa.gov.lv/upload/verd_2007_10.htm.
[23] Кокошкин Ф.Ф. Лекции по общему государственному праву // Хрестоматия по конституционному праву. Учеб. пособие. Том I: История, теория и методология конституционного права. Учение о конституции / Сост. Н.А. Богданова, Д.Г. Шустров. СПб.: Изд. дом "Алеф Пресс", 2012. С. 193-194.