Политические партии в послереволюционные годы.

Политическая борьба не прекращалась и после револю­ции. Она только приобрела другие формы, как бы была за­гнана вовнутрь. К 1907 году в России действовало около 50 политических партий проправительственнвй, либеральной и революционно-демократической ориентации.

В сложных политических и экономических условиях, когда царское правительство стало проводить буржуазное реформирование страны жесткими, силовыми методами, по­литические партии должны были определить свое отношение к происходящим событиям и в соответствии с их оценкой разработать новую та'ктику.

В этот период во всех партиях наблюдалось существен­ное сокращение партийных рядов. Это явление было законо­мерным, связанным с различной оценкой итогов революции. Часть людей восприняла ее как состоявшуюся буржуазную революцию и прекратила активную политическую деятель­ность. Некоторые граждане вышли из партий, разочаровав­шись в революционном движении, другие — испугавшись жесткого, репрессивного курса правительства. Были и такие, которые выходили из крайне правых партий, перестав полу­чать за свое членство денежные субсидии. Процесс выхода из партий охватил прежде всего местные, низовые организа­ции, что привело к распаду связей центра с массами на пе­риферии. Это свидетельствовало об организационном кризи­се большинства политических партий.

Новый избирательный закон'1907 г. вызвал в лагере крайне правых монархических партий полное удовлетворе­ние. Он рассматривался ими 'как первый шаг на пути вос­становления неограниченной монархии.

Третья избирательная кампания сложилась для черно­сотенцев удачно. Благодаря новому положению о выборах, а также разочарованию части населения в возможности ре­волюционной борьбы, монархисты провели в Думу около 140 депутатов. Они составили две фракции — умеренно пра­вых и крайне правых. Лидером крайне правых был В. М. Пуришкевич.

Он был членом “Русского собрания”, первой черносотен­ной организации в России, одним из учредителей “Союза русского народа”, который при его активном участии превра­тился в массовую партию. Как депутат II—IV Государствен­ных Дум, являлся одним из лидеров фракции крайне пра­вых. Его бурный темперамент приводил к постоянным стыч­кам с политическими противниками, вплоть до участия в ду-

эЛях. В глазах либеральной общественности Пуришкевич с его ди.кими выходками и скандалами был изгоем. Однако более проницательные наблюдатели понимали, что за Пу-ришкевичем — “шутом” скрывался изощренный, хитроумный политик.

Крайне правые партии не во всем устраивал столыпин­ский политический курс, который, несмотря на все “зигза­ги”, был шагом по пути к буржуазной монархии. Главными пунктами разногласий стали вопросы об отношении к разру­шению общины и о законосдательных функциях Думы.

В ноябре 1907 г. В. М. Пуришкевич образовал новую монархическую партию под названием “Русский союз Миха­ила Архангела”. Программа новой партии почти не отлича­лась от программы “Союза русского народа”. Она твердо стояла за самодержавную монархию, за усиление полицей­ской власти, за сохранение всей помещичьей земли. Отличия заключались лишь в том, что “Союз Михаила Архангела” допускал наделение Думы законодательными полномочия­ми, а “Союз русского народа” — лишь совещательными. Пу­ришкевич и его соратники по партии поддерживали Столы­пина в стремлении разрушить крестьянскую общину.

Название партии отражало ее социальный состав. В ней было меньше представителей “низов”, основу партии со­ставило духовенство. Число членов “Союз Михаила Архан­гела” достигало 20 тыс. человек. Главной задачей новой партии В. М. Пуришкевич считал предотвращение револю­ции путем идеологической обработки масс в монархическом духе.

В 1908 г. возникла новая правая партия националистов с центром в Киеве. Деятельность этой партии, лидерами ко­торой стали В. В. Шульгин и В. А. Бобровский, ограничива­лась исключительно рамками Думы. Столыпин пытался со­здать из националистов правительственную партию в Думе. Однако националисты, лишенные поддержки масс, не смог­ли стать такой партией.

Крупной неудачей черносотенцев стало так называемое дело Бейлиса. В течение двух с половиной лет крайне пра­вые раздували обвинение против приказчика киевского кир-

пичного завода Менделя Бейлиса, который якобы совершил убийство мальчика с целью жертвоприношения. Заручив­шись поддержкой министра юстиции И. Г. Щегловитова, черносотенцы затеяли судебный процесс осенью 1913 года. Инсценированный властями суд вызвал огромную волну протеста не только в России, но и далеко за ее пределами. Однако даже специально подобранный свстав присяжных заседателей оправдал подсудимого.

Перед первой мировой войной крайне правые партии переживали глубокий 'кризис. Их союзы распались на враж­дебные течения, начался раскол по социальному признаку.

Не 'избежала организационного кризиса и партия ок­тябристов, вставшая, в основном, на путь открытой и после­довательной поддержки столыпинских реформ. Благодаря третьеиюньскому “государственному перевороту”, который они признали государственной необходимостью, им удалось провести в III Думу 154 депутата, то есть на 112 больше, чем во II Думу. 1

По заявлению А. И. Гучкова, октябристы заключили с властью обязательство провести через Думу широкую про­грамму реформ, направленных на дальнейшее развитие ос­нов конституционного строя. В реализации своего политиче­ского курса в III Думе они ориентировались на умеренно правых.

В течение длительного времени октябристы отвергали попытки кадетов заключить с ними соглашение о создании в Думе работоспособного конституционного центра для про­ведения либеральных реформ. Под влиянием правых они от­казывались ввести представителей кадетской фракции в со­став думского президиума, не позволяли им иметь своих представителей в комиссии государственной обороны.

Когда стало ясно, что из-за противодействия ее сторо­ны реакционных дворцовых кругов Столыпину не удастся реализовать свои планы, октябристы были вынуждены изме­нить тактическую линию партии. А. И. Гучков объявил о разрыве “договора” между партией и правительством, дея­тельность которого стала представлять “прямую угрозу кон­ституционному принципу”. Октябристы решились поднять

оппозиционный тон выступлений в Думе, вплоть до отклоне­ния правительственных законопроектов и отказа голосовать ло статьям бюджета.

Намеченная Гучковым оппозиционная тактика вызвала резкое неприятие в рядах октябристской партии. Вскоре фракция в Думе распалась на три самостоятельные группы, а затем произошел раскол и самой партии.

В период третьеиюньской монархии существенно изме­нились политические устремления либеральной буржуазии. Она стала приспосабливать стратегию и тактику 'к правите­льственному курсу, отказываясь от ряда программных поло­жений. I

Буржуазные партии переживали глубокий организаци­онный кризис. Наиболее заметно распад организационных связей наблюдался в партии кадетов. Центральные и особен­но местные органы власти активизировали репрессии против этой партии. В декабре 1908 г. состоялся судебный процесс над членами I Думы, подписавшими Выборгское воззвание, направленное против решения царя о роспуске Думы. Участ­ники процесса получили сравнительно мягкое наказание — три месяца тюремного заключения, а также лишение права быть избранными в III Думу. В ряде уездов и губерний ка­деты были устранены от выборных должностей в земствах, исключены из дворянского сословия. Против них началась компания в правительственной прессе. Всех этих мер оказа­лось достаточно, чтобы усилить организационный кризис партии, социальную основу 'которой составляла городская интеллигенция, наименее устойчивая в идеологическом отно­шении часть населения.

Организационный кризис конституционно-демократиче­ской партии сопровождался изменением ее идеологической и политической ориентации. Правые кадеты призывали встать на путь “последовательных компромиссов с исторически сло­жившейся властью”. Эта позиция получила отражение в сборнике “Вехи” (сборник статей о русской интеллигенции). Среди авторов сборника были видные лидеры кадетской пар­тии, известные ученые и публицисты Струве, Булгаков, Бер­дяев, Изгоев и др. Авторы в принципе отрицали революцию, они считали, что до тех пор, пока не произойдет духовного очищения и возрождения личности, революционный перево­рот бессмыслен. Веховцы утверждали, что главной виновни-

цей русской революции является интеллигенция. Вместо то­го, чтобы вести систематическое воспитание народа в духе легализма и парламентаризма, она сознательно разжигала “темные”, разрушительные инстинкты, провоцируя его на ре­волюционные выступления. В то же время интеллигенция проявила полную неспособность к конструктивному государ­ственному творчеству.

Официальному руководству партии пришлось открещи­ваться от столь одиозных откровений правого крыла партии. Руководство партии заявило, что оно не собирается отрекать­ся от традиций освободительного движения, хотя и решило еще резче, чем прежде, обозначить грань, отделявшую либе­ралов от левых партий. По мнению Милюкова, врагами сле­ва для кадетов являлись большевики и анархисты.

Лидеры кадетской партии заявляли о необходимости проводить гибкую тактическую линию, не исключающую оп­ределенной оппозиции царскому правительству. Но оппози­ционность понималась теперь в ином ключе. Летом 1909 г. на обеде у лорд-мэра Лондона лидер кадетов П. Н. Милю­ков заявил: “Пока в России существует законодательная па­лата, контролирующая бюджет, русская оппозиция останет­ся оппозицией его величества, а не его величеству”. Заявле­ние Милюкова было одобрено конференцией кадетов "в нояб­ре 1909 г.

В III Думе кадеты провели только 54 депутата, на 38 меньше, чем во II Думу. Пятый съезд партии, состоявшийся в октябре 1907 г., определил новую думскую тактику, кото­рая заключалась в отказе от самостоятельной разработки за­конопроектов и перенесения центра тяжести на критику про­ектов правительства. На всем протяжении деятельности III Думы кадетская фракция продолжала выступать с довольно резкой критикой правительственного курса.

Вместе с тем кадеты не спешили с внесением в III Думу собственных законопроектов. В ходе прений по столыпинской аграрной реформе кадеты перенесли акцент с основного сво­его программного требования — принудительного отчужде­ния помещичьих земель за выкуп — на необходимость повы­шения производительности труда в сельском хозяйстве. Уме­ньшилось и число кадетских запросов в адрес правительства.

В ходе избирательной кампании в IV Думу кадеты вы­двигали три лозунга: демократизации избирательного закона, коренной реформы Государственного совета, формирования ответственного думского министерства.

Необходимо отметить, что, наряду с работой думской фракции, кадеты активно использовали и другие формы ле­гальной деятельности. Основное внимание они уделяли чте­нию публичных лекций, созданию просветительских обществ и организаций — Общества грамотности, Общества образо­вания, студенческих землячеств и т. д.

Тенденция на сближение позиций 'кадетов и октябристов привела к созданию в 1912 году новой либеральной организа­ции — Прогрессивной партии, в которую вошли крупные мос­ковские промышленники во главе с А. И. Коноваловым, С. Н. Третьяковым, братьями Рябушинскими. В программе прогрес­систов провозглашалась необходимость утверждения консти­туционного монархического строя с ответственностью минис­терств перед народным представительством. В целом их про­грамма вобрала в себя многие положения как кадетской, так 'и октябристской программ. Практическая деятельность про­грессистов не выходила за рамки Думы.

Партия эсеров долго 'не могла смириться с тем, что ре­волюционный порыв масс стал делом прошлого и изо всех сил пыталась его реанимировать. Третьеиюньский “государст­венный переворот” и столыпинская аграрная реформа всту­пили в противоречие с программными положениями эсеров. Поэтому после разгона II Думы они призвали всех ее депу­татов к неповиновению, а народные массы — к оказанию им революционной поддержки. Однако этот призыв не был под­держан.

Тогда ЦК партии был вынужден сделать вывод об от­сутствии в стране необходимых предпосылок для подготовки вооруженного восстания в ближайшее время. В связи с этим

эсеры рез'ко изменили свое отношение к Думе, выдвинув так­тику ее бойкота,

Новая тактика ЦК вызвала волну критики как слева, так и справа.

ристические элементы, так и появившиеся приверженцы ис­ключительно легальных форм деятельности партии.

Сторонники терроризма в партии заявили о несостояте­льности старых взглядов о революционности крестьянства и ориентации на вооруженное восстание как основного метода свержения самодержавия. Они считали, что вывести деревню из состояния инертности сможет только серия террористиче­ских актов, совершенных «инициативным меньшинством». Та­ким путем можно совершить и политический переворот пу­тем внезапного массированного удара по центральной влас­ти. Не соглашаясь с этими крайними взглядами, ЦК партии тем не менее продолжал рассматривать террор как важней­шее средство дестабилизации правительства и подготовки ре­волюции.

В 1909 г. вопрос о терроре стал центральным в связи с разоблачением провокаторской деятельности Е. Азефа. Он возглавлял Боевую организацию партии эсеров, руководил подготовкой и проведением нескольких террористических ак­тов (убийство министра внутренних дел В. К. Плеве в 1904г. и великого князя Сергея Александровича в 1905 году). Е. Азеф был старейшим членом партии, членом ЦК и в то же время являлся агентом Департамента полиции.

С помощью Азефа властям удалось ликвидировать Ле­тучие боевые отряды партии. Гибель этих отрядов и бездея­тельность Боевой организации вызвали подозрения в нали­чии провокаторов в центре партии. В ЦК уже поступали пре­дупреждения о провокаторстве Азефа, однако его авторитет в партии был настолько высок, что эти предупреждения счи­тались ложными и руководство партии не принимало ника­ких мер по их проверке. Осенью 1907 г. этим вопросом непо­средственно занялся В. Л. Бурцев, который к тому времени разоблачил несколько провокаторов.

Провокаторство Азефа было признано лишь после того, как Бурцеву удалось организовать в Лондоне встречу деле­гации ЦК с бывшим директором Департамента полиции А. О. Лопухиным, который подтвердил, что Азеф является аген­том. 7 января 1909 г. ЦК партии официально объявил Азефа провокатором.

Центральный орган партии «Знамя труда» констатиро­вал, что «дело Азефа» нанесло партии серьезный политичес­кий и моральный удар, подорвало доверие к ЦК и Боевой организации. Было объявлено о роспуске боевиков и пред­стоящей отставке ЦК. Но состоявшийся в мае 1909 г. пятый Совет партии выступил за продолжение террористической де­ятельности. Попытка Б. В. Савинкова возродить Боевую ор­ганизацию окончилась неудачей. В начале 1911 г. боевая группа самоликвидировалась.

Поражение революции выявило в российском анархиче­ском движении два совершенно различных направления. Не­которые сторонники анархии,.которые и раньше не считались с общепринятыми нормами поведения, активизировали свою деятельность: в большом количестве появились заурядные шайки грабителей-налетчиков с экзотическими названиями— «Анархисты Вороны», «Кровавая рука», «Л'ига красного шну­ра» и т. п. В то же время отдельные организации начали по­иски выхода из тупика. В соответствии с призывами своего кумира Петра Кропоткина они пытались объединить анархи­ческие силы для борьбы с правительственным режимом. В октябре—ноябре 1907 г. анархисты различных групп, гото­вясь к Всероссийскому съезду, провели городские конферен­ции. Но попытка созвать съезд не удалась из-за начавшихся раздоров в а'нархистской среде.

Период третьеиюньской монархии меньшевики, как и все революционеры, переживали очень тяжело. Рухнули на­дежды на сравнительно быструю победу над самодержавием. Престиж РСДРП в глазах общества резко упал. В пролетар­ской среде чувствовались апатия, усталость, разочарование. Сохранение Думы и реформы Столыпина давали основания полагать, что в России начинается новый, эволюционный пе­риод капиталистического развития.

В результате спада рабочего движения, отхода от пар­тии бывших попутчиков революции, а также правительствен­ных репрессий численность партии резко снизилась. Значите­льная часть меньшевистской интеллигенции отошла от ак­тивной революционной работы, предпочитая в это трудное время работать в профсоюзах, кооперативах и культурно-просветительских обществах. Некоторые из них открыто за-

явили о необходимости ликвидации нелегальных партийных организаций. Меньшевиков, выступавших против сохранения РСДРП в старом виде, стали называть ликвидаторами.

Ликвидаторские 'идеи поддерживали А. Н. Потресов, В. О. и С. О. Цедербаумы, Н. Череванин и др. Идейными центрами ликвидаторского течения были журналы «Возрож­дение» (1908—1910, Москва) и «Наша заря» (1910—1914, Петербург).

В ликвидаторстве отчетливо выразилась тенденция к превращению меньшевизма в российскую разновидность тред-юнионизма и социал-реформаторства. Однако острота соци­альных противоречий в России, негибкость царизма и буржу­азии, наличие сильных революционных традиций в россий­ском рабочем движении, а также оппозиция в рядах самого социал-демократического движения не позволили ликвида­торству взять верх в меньшевистской среде.

С 1908 г. вокруг Г. В. Плеханова стали собираться сто­ронники партийного меньшевизма (меньшевики-партийцы), выступавшие за сохранение нелегальных социал-демократи­ческих организаций и революционного подполья. Это созда­вало почву для временного, хотя и далеко не полного, сбли­жения между меньшевиками-партийцами и большевиками. Однако сколько-нибудь крупной силой партийный меньше­визм так и не стал.

Полному расколу в меньшевистской среде препятство­вала стабилизирующая роль заграничного меньшевистского центра, который возглавляли Ю. О. Мартов, П. Б. Аксель-род, Ф. И. Дан, А С Мартынов. Они издавали газету «Голос социал-демократа» (1908—1911, Женева—Париж). Разделяя некоторые идеи ликвидаторов, стремясь сгладить разногласия внутри меньшевиков, «голосовцы» никогда не доходили до полного отречения.от идеи революции я отказа от нелегаль­ной деятельности РСДРП.

Мартов и его окружение считали, что третьеиюньский режим будет неизбежно разрушен в результате столкновения

буржуазии с помещиками и царизмом. Ближайшее будущее России они связывали с полевением буржуазии, причем осо-(102

бые надежды возлагали на средние слои, значительную часть интеллигенции и обуржуазившиеся слои крестьянства, образо­вавшиеся в результате столыпинской аграрной реформы. Оп­тимальный вариант развития политической ситуации в Рос­сии представляли «голосовцам» так: конституционный кризис (столкновение буржуазии со старым режимом) — подъем рабочего движения и активизация средних городских слоев — приобщение к борьбе крестьян — новая революция.

Что касается организационных вопросов, то Мартов, Ак-сельрод и их соратники мечтали о новой, более демократич­ной рабочей партии или по крайней мере о «коренном само-реформ'ировании» старых партийных структур. Это была ре­акция на большевистский сверхцентрализм и тяготение к не-чаевщине, на культ профессиональных революционеров.

Существовала и так называемая группа «внефракцион-ных меньшевиков» во главе с Л. Д. Троцким. На страницах издаваемой 'им в Вене в 1908—1912 гг. нефракционной газе­ты «Правда» он настойчиво пропагандировал идею объедине­ния всех фракций и групп, которую Ленин с присущей ему резкостью и нетерпимостью заклеймил как скрытую и наибо­лее опасную форму л'иквидаторства.

В августе 1912 г. в Вене Троцкий провел своего рода контр-конференцию ряда организаций РСДРП, в том числе и национальных. Это был своеобразный демарш в отношении большевиков, предпринявших еще в январе этого года попыт­ку воссоздания РСДРП. На Венской конференции была вы­двинута идея постепенной легализации социал-демократиче­ской партии и рассмотрены вопросы, связанные с предстоя­щей кампанией по выборам депутатов в IV Государственную думу. Созданное здесь объединение палучило название Ав-р густовского блока. Однако оно оказалось непрочным (просу-;:. ществовало менее двух лет) и не оказало серьезного влияния

на деятельность социал-демократии.

Кризисные явления не обошли стороной и леворадикаль-ную часть социал-демократии. В рядах большевиков появи­лась группа, недовольная думской тактикой социал-демокра­тов, по их мнению, явно расплывчатой, уклончивой, приспо-

сабливающейся к верхам.' Эта группа требовала отозвать их из Думы, прекратить работу в легальных организациях, а центр тяжести 'перенести в нелегальную сферу. В итоге пар­тию стали делить на ликвидаторов и отзовистов.

К отзовистам примыкали и более умеренные А. А. Бог­данов, М. Н. Лядов, А. В. Луначарский, Г. А. Алексинский и др. Они предложили поставить перед думской фракцией уль­тиматум: если она не изменит свою тактику с оппозиционной на революционную, то отозвать ее. Отзовисты и ультиматис­ты объединились в группу «Вперед» и стали выпускать газе­ту с одноименным названием. Этой группе противостояли большевики-ленинцы.

Ленин, Каменев, Зиновьев и др. доказывали, что до но­вой революции еще далеко, а следовательно надо вести рабо­ту по восстановлению и укреплению партийных организаций. Ленинская группа выступала за сочетание нелегальной рабо­ты с легальной, в том числе, используя и думские возможно­сти. Между «впередовцами» и ленинцами, еще недавно вмес­те боровшимися с меньшевиками, разгорелась настолько силь­ная борьба, что в 1909 г. «впередовцы» выделились в само­стоятельную фракцию.

В 1910 г. от ленинцев откололась еще одна небольшая группа, принявшая название «большевиков-партийцев» или примиренцев, в которую входили С. А. Лозовский, А. И. Ры­ков, В. П. Ногин, А. Я. Дубровинский и др. Эта группа стоя­ла за тесный блок с меньшевиками-партийцами, терпимее относилась к ликвидаторам и центристским идеям Троцкого.

' Социал-демократическая фракция в III Государственной думе насчитывала сначала 20, а потом 14 депутатов, половина которых шла за меньшевиками.

ренция обратилась ко всем социал-демократам с призывом бороться за восстановление нелегальных партийных органи­заций и вновь подтвердила приверженность революционной социал-демократии, основным требованиям программы-мини-мум: демократическая республика, 8-часовой рабочий день, конфискация всех помещичьих земель. Ликвидаторы были исключены из партии.

В избранный на конференции Центральный Комитет во­шли В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев, Г. К. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, Виктор (Ордынский), Р. В. Малиновский и Ф. И. Голощекин. На первом заседании ЦК в его состав были ко­оптированы Коба (Джугашвили-Сталин) и Белостоцкий, быв­ший рабочий Путиловского завода. Были сформированы За­граничное бюро в лице Ленина и Зиновьева, а для работы непосредственно в России — Русское бюро ЦК.

Основная часть меньшевихов отказалась признать ре­шения Пражской конференции. Не поддержал их и Плеханов со своими сторонниками.

Таким образом, в период третьеиюньской монархии большинство политических партий Россия не выдержали ис­пытания на теоретическую, политическую и организационную прочность. Одни из них прекращали существование, другие отрекались ет своих программных положений и приспосабли­вались к политике царского правительства, третьи метались в поисках новой тактической линии. Кризис охватил все по­литические партии, что свидетельствовало о кризисе полити­ческой системы России.