Писано в 1904—1905 г. Записная тетрадь в лист, в переплете. 7 глава

Условия деятельности:

Существующий порядок вещей, протест и стремление к новому порядку. Но это — лишь одна ритмическая фигура. В форме мышления экстаз есть высший синтез. В форме чувства экстаз есть высшее блаженство. В форме пространства экстаз есть высший расцвет и уничтожение. Вообще экстаз есть вершина, есть последний момент, который как явление существует только на ряду с другими явлениями и разумеет всю историю человечества.

Время и пространство есть объективирование этого стремления. Глу­бокая вечность и бесконечное пространство есть построение вокруг божественного экстаза, есть его излучение.

Я не могу пережить что-нибудь сознательно, если я в тоже время не переживаю всего остального бессознательно. Этой бессознательной стороной своего творчества я участвую во всем. Вселенная есть бессознательный процесс моего творчества. „Человек" есть мое индивидуальное сознанье, объективированное; мир есть сумма всех других индивидуальностей, пребывающих во мне бессознательно.

Абсолютное бытие, как противное абсолютному небытию, есть бытие в целом и, как таковое, оно осуществляется (существует) в тот момент, который явится излучающим мир, в тот момент, который осветит все прошлое, т.е. создаст все прошлое, в момент завершения божественного творчества, в момент экстаза. Выражаясь приблизительно, время и пространство и все что в них, т.е. бытие в целом как божественное творение завершится в этот момент (полного расцвета) божественного синтеза. Творение вселенной, мое творение, будет завершено. История сознания есть творческий процесс, последний экстаз есть его завершение, после которого по тому же закону различия я вернусь к абсолютному небытию. Абсолютное бытие не есть один момент, оно есть все бытие, оно есть всеобъемлющее, божественное сознание, которое, однако, во времени и в пространстве будет последним моментом, последней гранью, будет моментом излучающим вечность. История вселенной есть - пробуждение сознания, постепенное прояснение, постепенный рост. Все моменты времени и пространства приобретают свое истинное определение, истинное значение, в момент завершения. Как о художественном произведении можно судить когда оно окончено, так и о формах времени и пространства... Момент 163 экстаза перестанет быть моментом (времени); он поглотит все время. Этот момент и есть абсолютное бытие. Абсолютное бытие есть осуществление идеи Бога

„ „ „ момент-вечность.

Понятие «два» тесно связано с понятиями — «сходство», «повторение». Понятие «другой» — с понятиями «различение», «новое».

Я различаю. Я создаю множество и единство. Я обозначаю каждое из различений словом «один», совокупность же всего называю множеством. Во множестве различных состояний сознания я создаю некоторые сходными, тождественными.

Факт появления тождественного состояния сознания я называю «повторением» и оба — «повторенное» и первоначальное — в отличие от множества других я «группирую» в 2 одинаковых состояния сознания. Я создаю понятие «два». Значит «два» есть только символ для обозначения одного состояния сознания, существующего рядом с другим таким же и вместе с ним взятым. (Впоследствии, это понятие приобретает более широкое значение и соединяет явления в группу «2» не тождественные, но по какому-нибудьили по нескольким признакам, по которым производится классификация), Уже я положил начало чистой математике. Существует понятие единицы, понятие ее повторения и понятие двух. На вопрос, по­чему один да один всегда два, уже готов ответ с т. э. св. т.: я такому сочетанию одного с одним дал название «два». Всегда, когда я буду сочетать один с одним, складывать единицу с единицей, я результат буду называть двумя, а полученное число суммою.

Итак математический «закон» для меня есть просто условие, по которому Я

В каждый данный момент я где-нибудь нахожусь и что-нибудь переживаю. Действительность представляется мне множеством в бесконечности пространства и времени; при чем мое переживание есть центр этого шара бесконечно большого радиуса. С одной стороны мир дан мне, как мое единое сознание, из сферы которого я не могу выйти. С другой для меня очевидно, что мое индивидуальное 164 сознание не исчерпывает бытия и рядом с этим моим замкнутым в самого себя индивидуальным сознанием есть и другие индивидуальные сознания, тоже замкнутые, не доступные моему проникновению. С одной стороны, честно рассуждая, я должен отрицать все, что вне сферы моего сознания, ибо я могу утвер­ждать только мои ощущения, действительность дана мне только в психических переживаниях; все, о чем бы я не заговорил и не подумал, все что не увидал бы — все это деятельность моего сознания; с ее прекращением мир для меня рушится. С другой — во мне живет убеждение (которое может показаться неосновательным), что мое индивидуальное сознание есть только капля в океане таких же замкнутых, друг от друга отдельных сфер. Чтобы разрешить это противоречие, нужно лучше анализировать себя и ответить на вопрос: что есть индивидуальное сознание, как оно возможно и в какой мере оно обособлено от других инди­видуальных сознаний. Нет ли какой-нибудь связи этого сознания со всем, что оно само считает вне себя, нет ли какого-нибудь серьезного основания для утверждения внешнего мира, и чем явля­ется для индивидуального сознания этот внешний мир.

Я нахожусь в настоящий момент в известном месте и переживаю явление. Или лучше сказать, я сознаю себя (нахожусь) в известный (некоторый) момент, в известном месте и переживаю известное чувство (явление). Все это я сознаю, весь это существует в моем сознании. Поэтому первым логическим выводом из такого положения является утверждение, что вселенная, которую я произвожу, как бы построена вокруг переживаемого мною чувства, т.е. я вообразил себя в известный момент в известном месте переживающим известное чувство. Я вообразил себя человеком и вообразил себе подобных, которые однако же ничего не переживают и не чувствуют, но все их действия и речь есть тоже плод моего воображения, которое одно живо. Все, что меня окружает, и я сам есть не более, как сон, нет никакой действительной множественности, есть только кажущаяся множественность. Такое построение представляется сначала чрез­вычайно выгодным для меня лично. Вселенная является тогда игруш­кой моего божественного каприза. Существую только я, множественность кажущаяся вызвана моим творческим воображением. Я играю. Какой ужас придти к такому заключению! Я один! 165 Я играю. Но во всем этом был бы ужасный обман. Игра без партнеров. Сражение с манекеном с уверенностьюв победе.

Но в этом кроется грубая ошибка.

Раз нет действительной множественности, нет индивидуального сознания, которое есть отношение к другим индивидуальным сознаниям и только и существует как отношение к ним. Другими словами, без действительной множественности нет жизни. Условия жизни суть: единство и множество (действительное). И так выходит, что я не только не могу отрицать внешнего миpa, но я не мог бы существовать без этого внешнего миpa. Мое инди­видуальное сознание, которое есть отношение к другим индивидуальным сознаниям, перестало бы существовать.

Но каким образом единое может стать множественным? Реальным множеством. Вернемся снова к анализу нашего индивидуального сознания. Нет ли и в его природе множества? и в чем состоит его единство? Что такое вообще единство и множество? Что такое «я» в каждый данный момент? Например я в настоящее время весь поглощен мыслью о единстве и множестве. Я совершенно забыл обо всем остальном; настолько забыл, что мне нужно сделать усилие воли, чтобы вспомнить, что я не только — мысль о единстве и множестве, но еще и тело, еще и какие-то другие мысли и желания, которые как будто совершенно исчезли на не­которое время, чтобы уступить место интересующему меня вопросу. Итак в настоящий момент я весь — разбираемый мною вопрос и только этот вопрос. Мне пожалуй некоторые могут возразить: «и все таки Ваша рукаили ваша голова, больше вы, чем этот вопрос, ибо рука и нога всегда при Вас останется, вопросом же Вы можете перестать интересоваться». В этом возражении есть большая [??]. Если я собой называю только то, что есть вомне постоянного, то и от тела моего ничего не останется, ибо и оно изменяется каждую минуту. (См. ниже, стр. 172)

Если оно в течение жизни данного лица сохраняет некоторое сходство с самим собой, то это только потому, что оно не под­вергается никаким серьезным внешним воздействиям, благодаря которым оно только и имеет ту, а не иную форму. Если индивидуальным сознанием называть не известный комплекс явлений, 166 составляющих меня каждое мгновенье, а их носителя, который есть совершенное ничто, ибо наше сознание и есть постольку сознание, поскольку оно что-нибудь сознает, т. е. сознание есть только его содержание. Можно сказать, что вселенная представляется нам рядом состояние сознания постоянное сознание о том, что все что я переживаю. Это „я переживаю" является единством индивидуального сознания. Сам во себе я только сознаю, что оно переживает, и в смысле времени и пространства есть абсолютное ничто. Оно совершенно совпадает с тем же сознанием у другого лица, в котором неизменная и постоянная часть его есть также „я переживаю"—есть ничто в смысле пространства и времени. Отсюда уже явствует до некоторой степени природа множественности; природа множества индивидуальных сознаний, Они отличаются только своим содержанием, как носители же этого содержания они совершенно тождественны, они вне пространства и времени. Ясно, что дело идет не о множественности сознаний, а об одном и том же сознании, т. е. вообще о сознании, переживающем множество состояний вертикального (во времени) и горизонтально (в пространстве). Нас нисколько бы не удивило такое положение вещей, при котором одно и то же сознание переживало сначала одно, потом другое. Гораздо более для нас таинственно, что одно и то же сознание переживает здесь Ивана, а подальше Петра. С одной стороны время как будто глубже и труднее доступно пониманию, а с точка пространство, как очевидная форма множественности, более сбивает с толку. Итак выражение „индивидуальное сознание" условно. Существует одно сознание, индивидуальное же сознание eсть его кличка во тому „содержание, которое оно в данный момент и в данном месте переживает. Как творящее начало, оно есть ничто и возможность всего, „индивидуально же" оно только в формах пространства и времени, которые суть единственно возможные формы переживания чего бы то не было и которые сами создаются этими переживаниями „Индивидуальностью", т. е. переживанием чего бы то ни было, я создаю не воображаемую, а дей­ствительную множественность центров, которая суть игра одного и того же творящего начала, одинаково переживающие инди­видуальности.

В настоящий момент и в данной точке пространства я — индивидуальное сознание, я — моя деятельность, определяемся моим 167 отношением к внешнему для меня миpy. Вообще же я бог, я сознание, одинаково переживающее все индивидуальности. Я — Вы, я - все. Постараюсь объяснить лучше. Матерьял, из которого построен Мир, есть творческая мысль, творческое воображение. Это, прибегая к аналогии в природе, — океан, который состоит из множества капель, из которых каждая есть совершенно такое же творческое воображение, как и самый океан. Оксан фантазии творит —это значить, он окрашивает свои капли в различные цвета, притом ему достаточно лишь одну из них окрасить в какой бы то ни было цвет, остальные необходимо получать другие соответственные окраски, ибо цвета никакого нет, как только относительно других цветов. Это дает некоторое понятие по аналогии об индивидуальном творчестве и о его воздействии на все­ленную. То, что я говорю, может сказать лишь человек, живущий при настоящих условиях, т.-е. в 20 столетии, на земле и т. д. Для того, чтобы моя мысль была возможна, мне нужна вся история вселенной, являющаяся ростом сознания до моего сознания. Я строю прошлое, из которого логически вывожу настоящий момент, и го­ворю о будущем. Предсказание будущего есть только логическое построение. Мне скажут: а почему все таки Вы принуждены быть заключенным в Вашу индивидуальность, почему Bы не можете менять по произволу обстановки, в которой находитесь, не можете, например, сделаться мной; откуда это „принудительное" в Вашем положении? Я отвечу: я не могу менять своего положения только в данный момент и в данном месте, т.-е. в данной обстановке, которая именно и создает меня. Вами же мне не нужно делаться, ибо я переживаю Вас в Вашей индивидуальности. Если бы я захотел стать Вами, и мне удалось бы сделать это, то я сейчас же бы забыл совершенно о своем превращении, и Ваше прошлое, вообще все Ваши отношения к внешнему миру, которые только и создают Вашу индивидуальность, стали бы моими. Свой­ство индивидуальности есть ее замкнутость. Принудительность же Вашего положения, которую Вы сами создаете, не дает права заключать к принудительности моего; я сознаю свободу, свою пол­ную индивидуальную свободу, и положению, в котором нахожусь, - есть единственное для меня приятное и необходимое. Итак, мир дан мне как действительное в идеальном смысле единство (бытье в целом) — и как действительное множество (индивидуальное 168 бытие). Единство дано нам непосредственно в сознании; к множеству мы заключаема во изучению природы нашей индиви­дуальности, которая только и мыслима как отношение к внешнему для нее миpy. Вселенная вообще есть внутренний творческий про­цесс (по отношению к творящему началу). Бытие в целом хочет быть, ибо нет и не может быть иной причины для его бытья. Бытие любит быть. Бытие — воля к жизни. Творческое начало — воля к жизни. Проанализируем в себе эту волю, которая есть та же единая воля. Что значит хотеть жить, как возможна жизнь? Честно я могу утверждать, что всегда чего-нибудь хочу: т. е. конечно того, чего у меня нет. Это есть важнейший и непре­менный признак жизни. Человек, который ничего не хочет, ре­шительно ничего, должен в самом скором времени умереть, так как (как говорят [?]) атрофируется организм, представляющий из себя механизм, предназначенный для действия. Итак важнейшим признаком жизни является хотение новых переживаний. Это также единственный общий признак всех жизней. Биологи го­ворят: организм стремится сохранять свою жизнь, а также увели­чиваться и размножаться. Я прибавлю. Организм, который не эволюционирует, т.е. не ищет сознательно или бессознательно новых переживаний, атрофируется и потом вымирает, под известным названием вырожденный, неспособный для борьбы за существование. Итак жизнь есть вечно другое, вечно новое. Значит процесс жизни (творческой) имеет три фазы: 1) переживание чего-нибудь как точка отправления; 2) недовольство переживаемым, жажда но­вых переживаний и стремление к достижению цели; это исоставляет сущность творчества. 3) Достижение идеала и новое переживание. Конечно такое деление грубо. Я взял две главные грани. Существует масса побочных которые я пока опускаю. Чем интенсивнее жизнь, тем ярче переживания. После достижения поставленной цели, человек, если он имеет еще желание жить, ставить себе другую и ритмически повторяет тоже самое, т.е. те же три состояния. Итак второй признак жизни есть ее ритм. В этой формуле жизни количество и качество ее (Пробел в подлиннике для одного слова) зависит всецело от той эпохи и обстановки, в который живет человек. Каждая эпоха имеет своих гениев, точке отправления 169 в деятельности которых был всегда существующий порядок ве­щей, созданный их предшественниками. Итак вот выводы из сказанного: жизнь есть желание иного, нового, или воля к жизни есть хотение новых переживаний, отсюда условия возможности жизни: 1) существующий порядок вещей, 2) недовольство им и стремление к достижению иного порядка, 3) достижение цели. 2-я из этих частей есть деятельность, творчество. Итак для жизни, для деятельности необходимо прошлое, которое не удовлетворяет.

Åñëè ýòî ïðîøëîå áûëî òðàíöåíäåíòàëüíî íåáûòèåì, òî âîçíèìàåò ñòðåìëåíèå ê áûòèþ è âîçíèêàåò æèçíü âîîáùå.

Áûòèå â öåëîì, ò. å. âñÿ èñòîðèÿ âñåëåííîé, êîòîðàÿ ìîæåò áûòü ðàññìàòðèâàåòñÿ êàê ñòðåìëåíèå ê àáñîëþòíîìó áûòèþ, ò. å. ê ýêñòàçó, ãðàíè÷àùåìó ñ íåáûòèåì è ïðåäñòàâëÿþùåìó òàê ñêàçàòü ïîòåðþ ñîçíàíèÿ, ò. å. âîçâðàùåíèå ê íåáûòèþ,—âûðàæåííàÿ â ôîðìå ìûøëåíèÿ, èñòîðèÿ âñåëåííîé åñòü ðîñò ÷åëîâå÷åñêîãî ñîçíàíèÿ äî âñåîáúåìëþùåãî áîæåñòâåííîãî ñîçíàíèÿ—îíà åñòü ýâîëþöèÿ Áîãà.

Вот как можно изобразить эту большую ритмическую фигуру:

эволюция Бога (после в целом) = 1 = 1 абсолют

небытие 1

Бытие, как противоположность небытию или покою, есть деятельность, т. е. различие. Оно есть множественность по самой своей природе. Вечное недовольство, вечное стремление, вечное отрицание прошлого. Минутные пребывания на известных высотах служат гранями, создающими ритм жизни. Всегда иное, всегда новое, всегда вперед. И это последующее есть всегда логический вывод из предыдущего. Как только дух вступает в сферу бытия, он переживает множество явлений простых и сложных во времени и пространстве. Когда я ничего не хочу, я ничто, как я только чего-нибудь захочу, я делаюсь стремлением к тому, чего желаю; это стремление, в зависимости от своей цели создает необходимое орудие для достижения ее (клеточку, жука, человека). Кроме того это индивидуальное стремление создает все другие, ибо само оно есть только отношение ко всем другим. Оно есть звено непрерывной цепи состояний сознания. Вселенная по­строится вокруг этого переживания, как логический вывод из 170 его. Еще раз повторю, что для сделанного мной вывода мне необходима вся история человеческого духа, или иначе, из моего положения, которое есть высота всеобъемлющего сознания, можно путем логического построения вывести всю историю вселенной во всех ее деталях. Я хочу пережить высоту всеобъемлющего сознания, хочу пережить экстаз. Это мое желание создает историю вселенной, как рост человеческого сознания до моего сознания. Нельзя проследить последовательно всю эволюцию, так как это потребовало бы столько жизней, сколько их было до сих пор прожито. Главные же фазы развития можно, конечно, указать. В своем стремлении к абсолютному бытью дух должен пере­жить полный расцвет деятельности, т.-е. процесс дифференцирования. Океан творчества должен раскрасить все свои капли в разные цвета. Он сам должен пережить все эти цвета. Послед­няя цель — абсолютное бытье — есть общий расцвет. Это последний момент, в который свершится божественный синтез. Это расцвет моей всеобъемлющей индивидуальности, это восстановлениe мировой гармонии, экстаз, возвращающие меня к покою. Все другие моменты бытья суть последовательное развитию той же идеи, рост сознания до моего. Я говорил о том, что всякое стремление создает необходимое орудие для достижения своей цели (человека например). До сих пор высшим синтезом в смысле такого орудия был человек и человеческое общество, а целью главным образом сохранение жизни и расцвет индивидуальности. Высший же синтез есть тот божественный синтез, который в последний момент бытья вклю­чить в себя вселенную и даст ей пережить гармонический расцвет (экстаз) и таким образом вернет ее к состоянию покоя, небытию. Такой синтез может быть свершен только человеческим сознанием, высшей индивидуальностью, которая явится центральным мировым сознанием, освободит дух от оков прошлого и увлечет в свой божественный творческий полет все живущее. Я говорю о последнем экстазе, который уже близко.

Сознание творческой фантазии.

Мысль есть единственный материал творчества. Она есть жизнь и включает в себя все возможные переживания. Она есть то, что может переживать разное не только в разные моменты, но и в один и тот же момент в разных местах. Она разливается, 171 как разливается океан, оставаясь всегда равным самому себе, это конечно лишь аналогия. Ее нельзя делить, ибо она вне времени и пространства, которые суть только формы переживания разного. Она не может пережить какую-нибудь индивидуальность не пережив бытия в целом. Каждая песчинка участвует в творчестве так же, как и я, и свершаемый мною синтез ею порожден. Я вершина того мирового здания, которое создано усилиями всех веков.

Когда она небытие, она ничто, когда она бытие, она единство и множество или множество в единстве.

Итак, бытие для меня есть с одной стороны мое переживание, а с другой внешний этому переживанию мир (в том числе мое тело). Из этих двух слагаемых, которые производить (и то, и другое) творческий дух, одно всегда зависит всецело oт другого. Или переживание есть результат воздействующих на человека обстоятельств, тогда он раб; или чувство его свободно, и тогда вселенная, которая всегда в зависимости от всякого переживания, есть результат его переживания. Это зависит от индивидуальной воли, т. е. от индивидуального сознания каждого. Я свободен, если хочу быть свободным, если могу воспитать свою волю в умении, в способности свободно переживать то или другое. Тогда я этим переживанием воздействую на целую вселенную и заба­вляю ее перестраиваться по своему желанно. Я говорю: „я что-то чувствую" и т. д. (См. выше, стр. 166)

Еще должна быть сделана оговорка, что наше индивидуаль­ное существование, наше я (человек) является для нас только идеей. Ведь мы в каждый данный момент не переживаем, не ощущаем всех точек и всех моментов нашего существа. Когда я утверждаю, что я человек, я произвожу синтез не только моих ощущений в данную минуту, но и многих познаний, я всего себя я также не могу пережить в каждый данный момент, как не могу пережить всей вселенной. Моя индивидуальность является также как и вселенная множеством замкнутых сфер ощущений, умирающих, когда наступит следующая. Если мы говорим, что имеем несколько ощущений сразу, тогда как мы не можем быть несколькими индивидуумами сразу. Анализируя этот вопрос, мы увидим, 172 что постановка его бессмысленна. Во - первых, что значит, что мы не можем быть несколькими индивидуальностями сразу. Значитли это, что мы не можем иметь два телаили два духа? Или и два тела и два духа. В последнем случай мы не переживаем двух сразу, а каждого отдельно, ибо акт синтеза не свер­шается, иначе был бы один дух, раздвоенный. Что же ка­сается 2-х первых случаев, то они вполне возможны. Если же не допустим такой формы, что я переживаю здесь Ивана, а дальше Петра, то он настолько же не мыслим, насколько не­мыслимо сразу видеть красный и синий цвет. Когда мы видим два цвета рядом, то мы их видим не сразу. Красный цвет, как и вообще всякое oщущениe, как отношение к другим ощущениям, предполагает с одной стороны эти другие ощущения, а с точка сосредоточение внимания на нем и изолированные, так сказать замкнутую сферу ощущения красного, совершенно недо­ступную ощущению синего, хотя существующему только рядом с ним. Восприятие же красного и синего цвета вместе, если даже допустить возможность такого непосредственного восприятия без высшего акта синтеза, должно быть рассматриваемого как одно сложное ощущение, как два духа (две личности) и одно тело, что вполне возможно, и одинаково по своей сущности.