Мэтью нахмурился.
– Я просто не понимаю, как человек может быть до такой степени эгоистичным, как он может отказываться от такой прекрасной жизни ради поиска более зеленых пастбищ.
В это мгновение я вспомнила о Чарльзе и подумала о состоянии, в котором пребывала Элейн этим утром. Мэтью был похож на человека, который стоит на холме в солнечный безветренный день, не подозревая о том, что у него за спиной собираются грозовые тучи. Мне вдруг стало его жаль. Атмосфера менялась, а он не был готов к этим переменам.
В цветочном магазине я помогла ему выбрать розы.
– Как думаешь, она счастлива? – вдруг спросил Мэтью. Его лицо было неподвижным, задумчивым, в глазах светилась тревога.
– Ты об Элейн?
Он кивнул и несколько нервным жестом почесал голову.
– В последнее время она как будто сама не своя, – продолжал Мэтью. – Не знаю даже, как будто отстраненная, – он вздохнул. – Знаешь, Джейн, чего я боюсь больше всего на свете?
Я покачала головой и спросила:
– Чего же?
– С самой нашей встречи в ту сумасшедшую ночь в Беллтауне меня преследует этот страх. Я увидел ее в другом конце комнаты. Клянусь, в эту минуту ось Земли сместилась. Изменилось атмосферное давление. Я понятия не имел, почему Элейн подошла ко мне, как не понимаю и того, почему она выбрала меня. Этого я никогда не знал. Но Элейн поступила именно так, и это стало величайшим подарком в моей жизни. Эта красивая, удивительная женщина выбрала меня. И я всегда буду бояться того, что однажды она поймет, какую огромную ошибку совершила.
– О, Мэтью, – прошептала я, кладя руку ему на плечо. – Ну что ты говоришь…
Но когда я произносила эти слова, я почувствовала в самой глубине неприятную дрожь, потому что я собиралась сказать Мэтью ложь.
– Элейн любит тебя. Очень сильно.
Мэтью кивнул и выдавил из себя улыбку.
– Спасибо, – сказал он, – за то, что ты стоишь тут и слушаешь мои излияния. Должно быть, флористки обладают особым даром.
Я улыбнулась.
– Да, мы умеем заставить людей разговориться.
Я указала на карточки, стоявшие рядом с кассовым аппаратом.
– Не забудь карточку.
Мэтью выбрал одну, нацарапал на ней несколько слов, потом подписался. Перечитал написанное, кивнул и вложил карточку в конверт.
– Я ее не заслуживаю. Я всегда знал об этом. Я женился на женщине, которая намного лучше меня.
Немногие согласились бы с такой самоуничижительной оценкой. В конце концов, Мэтью – красивый, успешный и добрый. Для мужа это великолепные качества. И все же он всегда находился в тени Элейн. У нее более острый ум, она более уверена в себе. Она человек другого калибра.
– Это неправда, – попыталась я успокоить Мэтью.
Он провел пальцами по краю конверта и по-прежнему стоял в глубокой задумчивости.
– Что ж, каждое утро я просыпаюсь рядом с девушкой моей мечты. Это самая большая радость в моей жизни.
Я улыбнулась.
– Красиво сказано. Ты написал это на карточке?
Мэтью покачал головой.
– Нет, я просто написал: «С Днем Святого Валентина!»
Мы оба посмотрели на дверь, когда в магазин вошла Ло с двумя ведрами свежей зелени. Мэтью попрощался, и как только он вышел, Ло спросила:
– Это же муж твоей подруги Элейн, верно?
– Да, – я смотрела в окно вслед Мэтью, который пересекал рыночную площадь. – У них сейчас не все ладится, но я не понимаю, что происходит.
– Приглядывай за ними, – посоветовала Ло. – Вдруг их случай подойдет для этой твоей старинной книги? Кстати, ты уже обдумала то, что тебе сказала Колетт?
– Я много думала об этом. Честно говоря, ее слова все время не выходят у меня из головы, – призналась я.
Ло одобрительно кивнула.
– Но, – продолжала я, – на Новый год я совершила страшную глупость.
– Неужели? – хмыкнула подруга.
Я округлила глаза.
– Я не об этом говорю. На вечеринке был один человек, Кэм, журналист. Я здорово опьянела, а разговор зашел о любви. Было в нем нечто такое, что заставило меня выложить ему всю правду о моем даре.
Ло задумалась.
– И как он отреагировал?
– Разумеется, Кэм решил, что я пошутила. Или все выдумала, – я пожала плечами. – Глупо было ему об этом рассказывать.
– Возможно, ты рассказала, потому что он тебе понравился.
Я покачала головой.
– Нет, он не мой тип.
– Джейн, у тебя нет твоего типа.
– Все равно, Кэм не в моем вкусе. К тому же он друг Флинна. Он знает, как со мной связаться, но не позвонил мне. Не то чтобы я этого ждала, но…
– Подожди-ка. – Ло прижала ладонь ко лбу. – Не могу поверить! Я же забыла тебе сказать, что на прошлой неделе в магазин заходил мужчина и спрашивал тебя. Прости меня, Джейн, это совершенно вылетело у меня из головы. – Ло прикусила краешек губы. – Как, ты сказала, зовут того парня? Журналиста?
– Кэм.
– Точно, это был он. Уверена. Высокий, на подбородке щетина. Темные очки. Этакий хипстер.
– Точно, – я встрепенулась. – Так он заходил? И что сказал?
– В магазине были покупатели, – сказала Ло. – У кассы собралась очередь, так что у меня не нашлось времени поговорить с ним. Но он спросил, здесь ли ты, и попросил передать, что он заходил. Прости меня, я только что об этом вспомнила.
Ло нагнулась к ящику, порылась в нем и вытащила блокнот.
– Он оставил свой номер телефона.
Я вырвала страницу из блокнота и уставилась на цифры и имя. Почерк оказался отвратительным, как у большинства мужчин, но мне понравилось, как он пишет букву К в своем имени. Она получилась большая и наглая.
– Так ты позвонишь ему? – с улыбкой спросила Ло.
– Возможно. А может, и нет.
Я сунула листок к себе в карман.
Моя подруга ностальгически улыбнулась.
– На прошлой неделе я снова обедала с Грантом. Он весь день посылал мне сообщения. – Она отложила ножницы и повернулась ко мне. – Грант отвез меня на остров Вашон, – Ло просияла. – Ты можешь поверить, что я всю жизнь живу в Сиэтле, но никогда там не была? Джейн, это было как во сне. И когда мы добрались до ресторана в маленьком городке на берегу, он оказался совершенно пустым. Там был накрыт всего лишь один столик, на нем горела свеча. Грант снял весь ресторан, чтобы мы могли побыть одни.
Я вспомнила, как облако появилось перед моими глазами, когда я увидела их вместе в нашем магазине во время их знакомства. Я реально это видела. И все же этот мужчина вызывал у меня сомнения. Хотя эту историю с рестораном можно было считать невероятно романтичной, но она доказывала еще и то, что Грант хочет держать Ло в тени.
– Это было так… естественно, – продолжала рассказывать Ло. – Нам нравятся одни и те же фильмы, одна и та же музыка. Его самое любимое место на свете это Ки-Уэст.
Ло тоже обожала Ки-Уэст, и она однажды порвала с бойфрендом, которому не пришлась по душе ее идея арендовать автомобиль с открытым верхом и вместе с ней отправиться в ежегодную поездку на Ки-Уэст.
– Никогда раньше я не чувствовала такой общности с мужчиной, – говорила между тем Ло. – Понимаю, что это звучит глупо и банально, но я как будто нашла свою вторую половину. Клянусь, мы можем заканчивать друг за друга фразы.
Я улыбнулась подруге, такой красивой и страстной. Она могла бы заполучить любого мужчину по своему желанию, но она выбрала Гранта, женатого и, вероятно, недоступного.
– Счастлива за тебя, – сказала я. – Правда. Но не торопись с Грантом. Вам обоим есть что терять. Вы рискуете разбить друг другу сердце. У него дети, семья. Не забывай, что я когда-то была маленькой девочкой, чей папа ушел к другой женщине. Я знаю, каково это.
Ло вздохнула.
– Мне это ужасно неприятно. Мне ненавистна сама мысль о том, что наша любовь может причинить боль другим. – Она на мгновение закрыла глаза. – Но и отказаться от этого чувства я не могу. А что если мне суждено быть именно с этим мужчиной? Что если он мой единственный?
Она снизила голос почти до шепота.
– Грант сказал мне, что, с его точки зрения, он живет не своей жизнью.
– Ты считаешь, что он говорил искренне?
– Да. Он несчастлив со своей женой, – твердо ответила Ло. – Они совершенно разные люди. Он мечтатель, способен на спонтанные поступки. Она повинуется логике, предпочитает размеренную жизнь. И потом, они практически расстались. Они даже не спят в одной постели. Грант живет в гостевой спальне.
– Побереги свое сердце, – предупредила я. – Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Мне никогда не будет больно, – игриво отшутилась Ло.
И это было правдой. Ло всегда умела управлять своими чувствами. Но что будет на этот раз? Я почти не сомневалась, что, если налетит свирепая волна, она пойдет на дно вместе с кораблем.
* * *
Во второй половине дня я проходила мимо газетного киоска Мела. Он поднял глаза от коробки с журналами. Старик в рубашке с красным галстуком-бабочкой просто сиял. Обычно он носил джинсы и свитера с заплатами на локтях.
– Сегодня вы просто настоящий модник, – улыбнулась я.
Глаза Мела метнулись сначала вправо, потом влево.
– Ты ее уже видела сегодня?
Я не поняла.
– Кого ее?
– Вивиан.
– Вивиан?
Мел шагнул ко мне.
– Английскую королеву.
– О! – Я сразу же вспомнила пожилую англичанку, выговорившую Мелу за отсутствие в киоске «Таймс», которую я потом встретила в салоне у Мэри. – Я ее помню.
– Считает себя лучше всех, – сказал Мел и поправил бабочку. – Вот хочу показать ей, что и мы в Сиэтле понимаем, что такое класс.
Я улыбнулась про себя.
– Я видела, как она делала прическу. Элегантная дама. Вы в нее влюбились, верно?
Мел нахмурился.
– Влюбился? В нее? – Он покачал головой. – Только не я. Для начала, она…
– Вы в нее влюбились, – засмеялась я, поднимая с прилавка номер «Сиэтл Таймс», помахала Мелу и направилась к своему дому. Я как раз доставала ключи, когда услышала:
– Джейн? Это ты?
Я обернулась и увидела Кэти, с которой мы учились вместе в старших классах школы. Она окончила юридический факультет и стала успешным юристом по вопросам иммиграции. Кэти была все такой же красивой, с блестящими каштановыми волосами и огромными карими глазами. Она стояла рядом с таким же привлекательным мужчиной. Высокий, с красивым лицом, такие обычно работают в индустрии моды.
– Джош, это моя давняя подруга Джейн, – представила меня Кэти, – та самая, о которой я тебе рассказывала. Я познакомилась с ней, когда мои родители переехали в Сиэтл. Джейн пожалела меня, потому что я каждый день ела ланч одна, и позвала меня за свой столик. Она владеет цветочным магазином на рынке.
Джош пожал мне руку.
– Рад знакомству, – с улыбкой произнес он, и его рука обвилась вокруг талии Кэти.
– Мы с Джошем помолвлены, – объявила та. – Летом свадьба.
Я обняла ее.
– Кэти, какая замечательная новость!
Джош нежно погладил ее по плечу, и она теснее прижалась к нему. Между ними как будто летали электрические искры. Перед моими глазами тут же появилось облако, но не совсем так, как это бывало обычно. На этот раз глаза заволок такой густой туман, что я, вспомнив о скамейке на тротуаре позади меня, сделала несколько шагов назад и рухнула на нее.
– Что с тобой? – встревожилась Кэти. – Тебе нехорошо?
– Я в порядке, просто немного устала, – ответила я. – Сегодня в магазине был суматошный день, и я забыла о ланче.
– Вы, девочки, поболтайте немного, а я пока загляну в магазин звукозаписей, – Джош указал на другую сторону улицы. – Надо узнать, нет ли у них того альбома Дилана, который я ищу.
Кэти улыбнулась, глядя ему вслед. Она не спускала глаз с любимого, а потом с гордостью повернулась ко мне.
– Правда, он самый горячий парень из тех, что тебе доводилось видеть?
Я улыбнулась, радуясь тому, что зрение снова стало нормальным.
– Да, должна с тобой согласиться. Он очень красивый.
– Ох, Джейн, между нами такое происходит… Скажу только, что мы не можем оторваться друг от друга.
– Когда мы говорили с тобой прошлой осенью, ты переживала ужасный разрыв с Крисом, – сказала я. – Рада видеть тебя такой счастливой.
– Спасибо, Джейн. Я даже не могу это объяснить. Со мной никогда такого не случалось, поэтому я уже начинаю думать, что до сих пор не знала настоящей любви. Как тебе кажется, в этом есть какой-то смысл?
Я кивнула.
– Есть.
Кэти посмотрела на магазин звукозаписей.
– Многие думают, что влюблены, хотя это не так. И со мной такое случилось. Помнишь, как я хотела выйти замуж за Криса? Я думала, что он тот самый. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что между нами не было ничего подобного тому, что существует сейчас между мной и Джошем. Ничто не сравнится с тем, что он заставляет меня чувствовать. Я даже не подозревала, что могу испытывать нечто подобное. И вдруг я встречаю его в кофейне воскресным утром, и мой мир меняется навсегда. Думаю, вот так и приходит любовь. Она просто лупит тебя по голове, как Попай [3] бейсбольной битой.
– Значит, как Попай бейсбольной битой? – улыбнулась я.
– Со мной, во всяком случае, случилось именно так, – сказала Кэти. – Такое острое ощущение.
Она немного помолчала.
– Джейн, я хочу, чтобы ты пришла на нашу свадьбу. Я собиралась позвонить тебе на этой неделе, но мы встретились, и это даже лучше. Ты придешь? Ты окажешь мне огромную честь, если ответишь «да».
– Конечно же я скажу «да», Кэти.
Я не стала говорить ей о моем даре. Я не сказала ей и о другом. Любовь, которую я увидела между ней и Джошем, была настолько сильной, что я слабела даже от одного их присутствия рядом со мной. Я была по-настоящему счастлива за мою подругу.
* * *
Я быстро выгуляла Сэма и позвонила доктору Хеллер.
– Сегодня кое-что произошло, – сказала я.
– Еще один случай?
– Да, но на этот раз все было сильнее, чем то, что я испытывала раньше.
Я рассказала ей о Кэти и Джоше, описала, насколько густым был туман, появившийся перед моими глазами, и резкую слабость.
– Интересно, – пробормотала доктор Хеллер. – Судя по твоим словам, ты все еще веришь в то, что эти симптомы каким-то образом связаны с любовью.
– Я догадываюсь, что вы считаете меня сумасшедшей, но все дело в любви. Во всяком случае, я так считаю.
– Что ж, мне бы хотелось, чтобы ты как можно скорее пришла ко мне на прием. Я хочу, чтобы тебе снова сделали МРТ. Есть клиническое исследование, за которым я наблюдаю, постоянно думая о тебе. Оно может дать нам совершенно новую информацию о том, что происходит в височной доле твоей головы. Джейн, я беспокоюсь, как бы эти эпизоды не нанесли тебе больше вреда, чем мы думаем. Если будет повод для хирургического вмешательства, полагаю, нам не следует его откладывать. Вполне возможно, что существуют варианты лечения, которые мы пока еще не рассматривали.
Я не могла не вспомнить то, как изменилось мое зрение в кабинете доктора Хеллер, когда она разговаривала с доктором Уайтом.
– Доктор Хеллер, есть еще кое-что, о чем я не сказала вам во время нашей последней встречи.
– О?
– Я не хотела ничего говорить, потому что это касается… вас.
– Я не понимаю, – сказала доктор Хеллер.
– В тот день, когда я смотрела на вас и доктора Уайта, мое зрение затуманилось. Вы меня понимаете? – Я замолчала, давая ей возможность осознать мои слова. – Вы ведь любите его, не так ли, доктор Хеллер?
Ответом была долгая пауза, и на мгновение мне показалось, что она повесила трубку.
– Пожалуйста, – не выдержала я, – скажите хоть что-нибудь. Я надеюсь, что не оскорбила вас. Я просто подумала, что вам следует…
Доктор Хеллер откашлялась.
– Джейн, – наконец произнесла она слегка дрожащим голосом. – Ты должна знать только одно: я никогда бы не могла любить доктора Уайта. И больше мы не должны обсуждать эту тему.
– Разумеется, – быстро согласилась я, – я все неправильно поняла. Теперь мне это ясно.
Но это было не так. Любовь не знает границ. Какие бы ограничения ни накладывала доктор Хеллер на свою любовь, чувство никуда не исчезло, ясное, словно день. Я видела его.
– Все в порядке, Джейн, жду тебя на приеме. Скоро увидимся, – голос доктора Хеллер звучал отстраненно. Одно упоминание о докторе Уайте вызвало у нее эмоции, а доктор Хеллер никогда не бывает эмоциональной.
Я попрощалась с ней, положила телефон на кофейный столик и вытащила из кармана листок с номером телефона Кэма. Я смотрела на него до тех пор, пока цифры не заплясали перед моими глазами.
– Это Джейн, – сказала я, когда Кэм ответил после третьего гудка. – Джейн с новогодней вечеринки. У меня цветочный магазин.
У меня вспотели ладони, голос прерывался.
– Привет, Джейн. Я думал, что ты не хочешь со мной общаться.
– Это не так, прости… Моя подруга только сегодня сказала мне, что ты заходил и оставил телефон. И… мне захотелось позвонить тебе.
– Я рад, что ты позвонила, – уверенно ответил Кэм с ноткой удовольствия, которая мгновенно вызвала у меня раздражение. – Я хотел узнать, не согласишься ли ты как-нибудь пообедать со мной?
– Пообедать?
– Ну да, ты знаешь, это такой ежедневный прием пищи часов в шесть, или семь, или даже в восемь – восемь тридцать, что больше соответствует моде.
– Как смешно, – с сарказмом произнесла я. – А что позволяет тебе рассчитывать на то, что я приму твое приглашение?
– Я самонадеянный, и я знаю, что нравлюсь тебе.
– Ты действительно самонадеянный, – ответила я.
– Следующие три недели мне придется работать в нью-йоркском офисе, но во вторую неделю марта я вернусь. Давай встретимся в среду вечером. Для начала зайдем в бар. Как насчет ресторана «У Лоуэлла» на Пайк-плейс? Скажем, в пять тридцать? – он помолчал немного, потом продолжил:
– Твое молчание – знак согласия. Увидимся.
Я положила телефон и покачала головой, улыбаясь. На кофейном столике лежал свежий номер «Сиэтл Таймс», который я купила у Мела по дороге домой. Глаза пробежали по первой странице, наткнулись на заголовок в нижней части листа: «Женщина разговаривает с людьми с помощью цветов». Фотография была черно-белой, изображение зернистым, но я сразу узнала Колетт.
Я прочитала первые несколько абзацев статьи:
«Уроженка Парижа Колетт Дюбуа росла в цветочной лавке на Левом берегу. Когда в 1972 году она приехала в Сиэтл, то, переполненная любовью к цветам, начала работать в цветочном киоске в Шведском госпитале. Скромная продавщица скоро заняла в госпитале уникальный пост «особого инспектора по цветочным делам».
«Мое основное занятие, – говорит Колетт, – проследить за тем, чтобы каждая из сотни цветочных композиций, которые прибывают в госпиталь каждый день, дошла до адресата».
Но есть и такие пациенты, которым никто не присылает цветы. Колетт Дюбуа умеет доставить радость и им.
«У нас есть команда волонтеров, которые забирают цветы после свадеб и особых мероприятий, а потом передают их тем пациентам госпиталя, которые нуждаются в положительных эмоциях. Я многого не понимаю в жизни, но с годами одно я усвоила твердо: не стоит недооценивать силу цветов, если нужно достучаться до чьей-нибудь души».
Когда мы спросили ее о любимом цветке, Колетт Дюбуа, не задумываясь, ответила: «Глоксиния. Этот цветок олицетворяет любовь с первого взгляда».
Глава 9
Боут-стрит, плавучий дом № 2
Ло долго рассматривала себя в зеркале. Ей скоро тридцать, хотя возраст никогда не имел для нее значения. И в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят пять она будет сексуальной. Ло знала об этом. У нее хорошие гены. В конце концов, бойфренд ее тетки моложе ее на двадцать лет.
Мужчины. Ло хорошо их знала: от чего они вздрагивают, от чего начинают трепетать. У нее их было много, молодых и старых (пока она не установила для себя правило не встречаться с теми, кому больше сорока двух лет). Богатые. Бедные. Она пускала их в свою кровать, но никогда в свое сердце.
А потом появился Грант. Он влетел в цветочный магазин словно стрела и пронзил ее. Она почувствовала его.
Ло вздохнула, подвела глаза черным карандашом, слегка растушевала линии и несколькими быстрыми движениями накрасила ресницы.
Дождь барабанил по крыше ее плавучего дома на озере Юнион. Хорошо было бы провести вечер дома с бокалом вина и увлекательной книгой. Нормальные люди так и поступают. Но Ло не такая, как они. Ей нужно выпорхнуть в мир, необходимо, чтобы рядом был мужчина, обожающий ее. Джейн однажды спросила, зачем Ло заполняет свое расписание таким количеством свиданий, и напрямую поинтересовалась, не испытывает ли Ло дискомфорт от пребывания в одиночестве и не заполняет ли свою жизнь мужчинами только для того, чтобы заглушить боль. Ло тогда отмахнулась от слов подруги. Она просто сменила тему. А потом поехала домой, надела облегающее платье от Хельмута Ланга и отправилась танцевать с мужчиной по имени Дэвид.
Ло как раз надевала лодочки на высоких каблуках, когда услышала стук в дверь. Это был Грант, готовый отвезти ее поужинать в уединенный ресторанчик в Западном Сиэтле, где они не встретят никого из знакомых. В конце концов, Грант все еще был женат. Этот факт мучил Ло, словно зудящий укус москита, но это было так глубоко в ее душе, что она и сама не могла туда дотянуться.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал Грант, останавливаясь в дверном проеме. Сам он выбрал в качестве вечернего костюма белую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, темные джинсы и итальянские кожаные ботинки. От его улыбки Ло растаяла. Ни одному мужчине не удавалось этого добиться.
– Ты тоже выглядишь неплохо, – пошутила Ло.
– Готова?
Она кивнула, заперла дверь и взяла Гранта за руку. Ее каблуки цокали по пристани. Ло нравилось ощущение его руки в ее пальцах. Ей нравилось то, как она чувствует себя, стоя рядом с ним.
В ресторане они уселись в самом дальнем и темном углу. Они не заняли места друг напротив друга, а устроились рядышком. Грант нашел руку Ло под столом и переплел свои пальцы с ее. Они ели, выпивали, но больше всего наслаждались обществом друг друга в этом восхитительном тайном месте. Они едва прикоснулись к вину, но оба опьянели от любви и желания.
– Что мы делаем? – прошептала Ло. – Что с нами?
Грант поцеловал ее руку.
– Это любовь, – сказал он, сразу найдя ответ. – Я это знаю.
Он крепко зажмурился, потом снова открыл глаза.
– Я знаю это. Знаю. Знаю.
Ло улыбнулась.
– Я тоже.
Слова слетели с ее губ, и она странным образом не узнала собственный голос. Более того, Ло не узнавала и своих чувств. И это ее испугало. Она отвернулась и принялась заново складывать салфетку на коленях.
– Неужели уже десять часов? – удивился Грант.
Могло быть и десять, и одиннадцать или даже три часа утра, Ло этого не знала. И ей это было безразлично. Время как будто застыло. Она бросила взгляд на свой мобильный телефон.
– В самом деле.
Грант потер лоб.
– Мне пора домой. Моим алиби был деловой обед, который состоялся раньше. Если я задержусь дольше, я…
– Я знаю, – быстро прервала его Ло. – Я все поняла.
Грант провел рукой по ее бедру и прижал женщину к себе.
– Не грусти, детка, – прошептал он. – Мы все уладим.
Она кивнула и отвернулась. Ло знала, насколько сложной была его ситуация, и это еще было слабо сказано. Грант собирался оставить жену сразу, как только адвокат поможет ему сформулировать план отхода, который не оставит его совершенно без денег и обеспечит совместную опеку над двумя его дочками.
– Ты знаешь, на что это похоже? – спросила Ло, пока Грант доставал бумажник и отсчитывал купюры.
– Что именно? – спросил он, снова беря ее за руку.
– Такое чувство, будто мы поднимаемся на гору, – объяснила она. – Карабкаемся на Эверест. Мы вместе начали подъем из одного и того же лагеря. Но я поднималась быстрее. Так всегда бывает. Я уже добралась до вершины и вижу тебя внизу, на выступе. Мне так хочется бросить тебе трос, чтобы помочь подняться. И хочется крикнуть тебе, чтобы ты продолжал подниматься.
– Я поднимаюсь, – прошептал Грант ей на ухо.
– Но что если тебе не хватит кислорода? Или тебя подведет снаряжение? Или…
– Что если на меня набросятся злобные горные муравьи?
– Ну да, злобные горные муравьи, – улыбнулась Ло.
Грант ответил на ее улыбку, потом прижался носом к ее носу. Их глаза встретились.
– Я никогда не перестану подниматься к тебе, – прошептал он.
Идеальные слова. Ло следовало бы довольствоваться этим его обещанием. Но она вдруг поняла, что хочет большего. И Ло ничего не могла с этим поделать. Ей хотелось получить его целиком. Чтобы по утрам в воскресенье он был с ней, чтобы он был рядом, когда луна заглядывает в их спальню, чтобы желал ей доброго утра и спокойной ночи.
Зазвонил мобильный телефон Гранта. Он отпрянул от Ло, чары были разрушены.
– Звонят из дома, – объяснил он. Ло знала, что «дом» – это жена, и ей это очень не нравилось. Она ненавидела тайны. Ненавидела его несвободу. Она ненавидела всю ситуацию в целом.
– Понятно, – Ло отвернулась. Ей не хотелось, чтобы Грант видел ее слезы. Она вспомнила песню Билли Джоэла «And So It Goes», с которой она познакомилась благодаря матери Джейн. Там есть такие строчки: «В каждом сердце есть уголок, безопасное надежное святилище». Да. Именно там Ло спрячет свою любовь, свой страх перед тем, что она не осуществится. Ни один мужчина не бывал в этом уголке ее сердца.
Но тут Грант прошептал ей на ухо три слова, от которых ей сразу захотелось впустить его в этот уголок.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – шепнула Ло в ответ.
И эти простые и надежные слова все изменили.
Глава 10
Март
Доктор Хеллер посветила специальным фонариком мне в глаза.
– Что было с твоим зрением в последнее время?
Я пожала плечами.
– Всего лишь несколько легких эпизодов, ничего существенного после того случая с Кэти на рынке.
Я напомнила ей об интенсивности тумана перед моими глазами и о том, что я едва устояла на ногах.
– Все начало приобретать больше смысла, – продолжала я. – Я была застенчивым ребенком, ненавидела встречаться взглядом с людьми. Я как будто шла по жизни с туннельным зрением. Я смотрела в пол. Тогда я этого не понимала, но как только я стала интересоваться людьми, мой дар сразу заявил о себе. Он заставлял меня видеть то, что раньше я видеть не хотела.
Доктор Хеллер кивнула, но я видела, что мне не удалось ее убедить. Я понимала, что она все еще ошеломлена моими словами о ней и докторе Уайте.
Я замолчала, вспоминая, как перед моими глазами впервые появилось облако. В то утро отец уходил от нас. Тогда я была, разумеется, слишком мала, чтобы понимать это, но я видела любовь, настоящую любовь, пусть и через призму разрыва. Я рассказала об этом доктору Хеллер.
– Интересное совпадение, – прокомментировала она и потянулась за моей картой. – Но я уверена, что у этого есть медицинское, научное объяснение, которое нам просто не удается пока найти, особенно в свете результатов твоей последней томограммы. Понимаешь, судя по всему, опухоль на твоем глазном нерве увеличивается. Я не хочу тревожить тебя, но я проконсультировалась с врачом, который заканчивает клиническое исследование, о котором я упоминала во время твоего последнего посещения. Мы вместе изучили твою томограмму, и мы оба не сомневаемся, что ты страдаешь от крайне редкого и серьезного заболевания. Оно называется синдром Крейна. Из-за него постепенно распадается височная доля мозга. Сначала процесс идет медленно, а потом, подобно раку, ускоряется.
Доктор Хеллер вздохнула, и я поняла, что она встревожена, и даже очень.
– Джейн, сейчас нас больше всего беспокоит тот факт, что эти эпизоды, возможно, нарушают функции твоего мозга. Я надеюсь, что хирургическое вмешательство поможет нам не допустить этого, остановить прогрессирующее повреждение мозга.
Я крепко сцепила руки на коленях.
– А если обойтись без… вмешательства?
– Я полагаю, что операция – это наша единственная надежда, – честно ответила доктор Хеллер.
В дверь кабинета постучали.
– Войдите, – сказала она. В кабинет вошли доктор Уайт и медсестра Келли.
– Келли, пожалуйста, измеряй Джейн давление, – попросила доктор Хеллер и повернулась к доктору Уайту. Он был ошеломляюще красив: волосы с легкой проседью, лицо скульптурной лепки и карие глаза. Он вполне мог бы сыграть красавца-врача в телесериале. – Что сказал ваш коллега?
Доктор Уайт посмотрел на меня.
– Джейн, мы проконсультировались с лучшим неврологом в университете Джона Хопкинса, он когда-то был моим наставником. Он полагает, что вам угрожает потеря когнитивной функции, если мы… – он сделал паузу и посмотрела на доктора Хеллер, – если мы не прооперируем вас.
Я тряхнула головой.
– Операция?
Келли застегнула манжету тонометра на моей руке, когда доктор Хеллер и доктор Уайт обменялись понимающими взглядами.
– Джейн, – сказала она. – Я понимаю, что это сложное решение. Но есть процедура, которая, как мы надеемся, прекратит появление этих эпизодов. Необходимо перекрыть приток крови к опухоли на твоем глазном нерве. Мы полагаем, что ты идеальный кандидат для этой операции.
Мое сердце забилось быстрее. Келли измеряла мне давление. Я посмотрела на нее, потом на двух врачей. Перед моими глазами снова поплыл туман. Я потерла глаза.