Она моложе Джиллиан Андерсон на двадцать лет и выше её на добрых сантиметров десять. А ещё Ванесса Кирби никогда не считалась наиболее перспективным кандидатом на роль сестры Бланш. Да, живущей в Лондоне актрисе, которой на данный момент 28, уже приходилось работать и с Андерсон, и с Эндрюсом – в 2011 году она сыграла приёмную дочь мисс Хэвишем (в исполнении Джиллиан Андерсон) Эстеллу в очередной 3-х серийной экранизации романа Ч. Диккенса “Большие надежды”, а в 2012 году исполнила роль Маши в спектакле “Три сестры”, поставленном Эндрюсом. Да, она даже познакомила американку Андерсон и австралийца Эндрюса. Но уверенности в том, что именно она исполнит роль Стэллы, по-прежнему не было. “Я сказала Джиллиан: “Как бы я хотела быть Вашей Стэллой”. На что она ответила: “Сможешь как следует исхудать и прибавить пару годков к следующему году, тогда будешь””, - вспоминает то время Ванесса. “И когда мне позвонил как-то агент и произнёс: “Здравствуй, Стэлла!”, я думала, что скончаюсь на месте от счастья”.
В этом небольшом интервью Ванесса делится с нами некоторыми подробностями работы над спектаклем “Трамвай “Желание”.
1) “Исхудать и накинуть пару годков”, или как возник замысел работы над спектаклем: Джиллиан пришла ко мне на спектакль “Три сестры”, и после мы поужинали вместе. Надо сказать, что постановка “Три сестры”, срежиссированная Бенедиктом, очень оригинальна. Он такой умный, настоящий гений. А ещё Бенедикт просто потрясающий человек. Словом, мы сидели с Джиллиан после спектакля, и тут я сказала: “Вам нужно сделать совместную постановку!” На что Джиллиан ответила: “Знаю, знаю…” А я и говорю ей: “Кажется, я знаю, над какой пьесой вам стоило бы поработать вместе…” Джиллиан отвечает: “Я и сама знаю, какая пьеса мне бы подошла…” И в следующее мгновение мы с ней одновременно произносим: “Трамвай “Желание”. А ещё через неделю она написала мне email и попросила контакты Бенедикта, ну, и я свела их вместе, дав ей электронные координаты нашего режиссёра. Далее последовала некоторая пауза, а потом как-то я случайно столкнулась с Джиллиан, и она мне рассказала: “Всё может получиться, мы сейчас как раз подыскиваем подходящий театр, который сможет нас принять”. Я об этом (прим. о возможности сыграть Стэллу) не думала. Я исполняла роль Маши в спектакле “Три сестры”, а это такая, знаете ли, невероятно сильная, даже агрессивная героиня. И я даже не знала, увидит ли Бенедикт во мне Стэллу Ковальски.
2) О вращающейся сцене в спектакле “Трамвай “Желание”: Смешно, конечно, но в спектакле “Дядя Ваня” также использовалась подобная сцена. В какой-то момент ты перестаёшь её замечать. Вначале, конечно, очень необычные ощущения, потому что это сильно дезориентирует. Немного теряешься, так как не сразу понимаешь, где зрители, как поддерживать контакт и с ними, и со своими партнёрами по сцене. Сейчас я вообще не замечаю, что она вращается, кроме, разве, только одной сцены спектакля, когда я поднимаюсь на неё. Она превратилась в наш общий маленький дом. Она стала этаким маленьким и уютным уголком для Стэллы и Стэнли. И я больше специально о ней не думаю.
3) “Ещё раз с самого начала”, или несколько слов о том, как отыграть два спектакля в день: Когда нам надо отыграть два спектакля в день, – во время показов в Нью-Йорке такого пока ещё не было (прим. интервью датировано 02.05.2016), но с завтрашнего дня мы даём по два спектакля – это действительно “жестоко”. Уже к концу одного спектакля испытываешь непреодолимое желание выпить. Мы с Джиллиан просто переглядываемся и расходимся, кто куда. А у меня в голове: “Господи Боже, сама мысль о том, что нужно снова начинать, причём с самого начала, снова здороваться друг с другом, кажется каким-то безумием”. Я, конечно, попытаюсь устроить себе дневной сон, да и вообще буду стараться спать как можно больше, но это всё равно очень непросто. Ты снова и снова прокручиваешь в голове все реплики, которые ты произносишь, все мизансцены спектакля, и таким образом очень сложно расслабиться.
4) Стэлла и Стэнли: Очень здорово, что нам с Беном (Фостером) удалось постепенно сделать отношения наших героев на сцене более глубокими и сложными. (Теперь) Стэлла выступает скорее в роли посредника; прежде она быстрее выходила из себя и оказывалась в центре драматического конфликта, мне это нравилось, поскольку мне очень хотелось, чтобы она оказалась способной постоять за себя. Тем не менее, в пьесе именно Стэлла более остальных не желает “посмотреть в глаза” реальности. Бланш в точности такая же, правда, чуть на иной манер. Ей неприятно смотреть на то, что причиняет ей боль, поэтому она просто отводит взгляд в сторону и изо всех сил делает вид, что ничего не происходит. Мне кажется, что всё путешествие Бланш в пьесе сродни её пробуждению от тотального отрицания действительности. В самом начале, когда Бланш узнаёт всю правду об отношениях Стэллы и Стэнли, ей ничего не остаётся, как убежать и запереться в ванной, так как она не может и не хочет признаваться себе в том, что всё это имеет место в действительности. В каком-то смысле Бланш более, чем Стэлле, приходится сталкиваться с суровой реальностью. Ведь Стэлла сбегает в Новый Орлеан и погружается в необычные, но явно нездоровые отношения с мужчиной, которого, без сомнения, любит и находит сексуально привлекательным, она тем самым будто бы прячет голову в песок. Только в самом конце, видя, как уводят Бланш, именно в этот момент она по-настоящему осознаёт, что у неё нет больше семьи.
5) “Сцена изнасилования”: Свою точку зрения по этому поводу Стэлла выражает буквально в реплике: “Я не могу поверить в эту историю и буду и дальше жить со Стэнли”. Словом, она делает свой выбор: НЕ ВЕРИТЬ. Этому же выбору она остаётся верна и в конце пьесы. Мне, честно говоря, всегда стоит определённых усилий, чтобы не отступить от этого.
6) “Последствия” или то, что остаётся за рамками спектакля: У всех у нас имеются свои предположения, что же происходит в душе Стэллы в конце пьесы. В конце спектакля мне всегда сложнее, чем Джиллиан. Все мы ощущаем в Бланш некое превосходство – она способна выйти за рамки того, что Теннесси называет в пьесе “болотом мнимой жизни на Елисейских полях”. Бланш находит в себе силы уйти, куда бы ни лежал её путь, какой бы ни представлялась реальность её помутившемуся рассудку, тогда как Стэлла словно бы застревает на ступенях лестницы своего дома. С этим мне, скажу честно, действительно очень сложно примириться. Настоящий надлом в душе Стэллы происходит только, когда она видит, видит по-настоящему затылок удаляющейся Бланш, уводимой санитарами. И очень важно, мне кажется, чтобы зрители после просмотра задались вопросом: “А как же теперь поступят герои?” То, что выберет Стэлла, - это на самом деле их выбор, выбор зрителей. Как бы Вы сами поступили со своей сестрой, которая психически больна?
Перевод Ольги Николаевой. Специально для vk.com/gillianandersonnews Копирование без указания источника запрещено!