I. Введение
Весь восточный берег Черного моря и большая часть батумского округа представляют из себя обширную пустыню с населением более редким, чем Сибирь. Природа здесь роскошна, как нигде в Европе, а климат, по мягкости, подобен климату Ривьеры. Растительность, сохраняя свою южнорусскую физиономию в северо-западной части, постепенно утрачивает ее при передвижении на юг, а за Сочи мало-помалу принимает субтропический характер. Под нею скрывается плодородная почва, нередко тучный чернозем, который обеспечивает великолепные урожаи самых прихотливых сельскохозяйственных растений, а массы воды дают огромные ресурсы для применения надпочвенного, подпочвенного и даже воздушного орошения. Но до последнего времени население побережья не прибавлялось, а скорее регрессировало, и колонии прозябали, а не процветали; ничтожная производительность земли, всюду жалкая культура, уныние в сердцах, вечные вздохи о покинутой родине, бедность, болезни, невозможные дороги, отсутствие мостов, общий упадок и одичание — вот что режет глаз на каждом шагу. А природа не дремлет: заросли день за днем хоронят былую культуру, и человек, вместо обычного торжества над природой, все ниже и ниже склоняет свою усталую голову перед могущественной соперницей. Она здесь царит безусловно, и человек живет нищим среди безумной роскоши и изобилия самой природы. В продолжение более чем четверти века испытаны всевозможные меры заселения, не мало денег и энергии ушло на бесплодные попытки, а все же дело не подвинулось.
В чем же здесь тайна?
Одни говорят, «администрация не сумела», но ведь та же администрация «сумела» на Северном Кавказе, в Терской области и в далекой Сибири. Другие исключительно приписывают все зло лихорадкам, — однако и с лихорадками кое-как сживаются оседлые жители Борчалинской низменности, левого берега Алазани и даже классической Ленкорани — жизнегубительницы. «Дурные дороги, вот корень зла!» — воскликнут многие, но даже и при дурных дорогах найдется много местностей, живущих безбедно, имеющих нормальный прирост населения и если не вывозящих, то хотя выносящих кое-что на рынок от своего избытка.
Всегда ли было так безотрадно?
Еще на рассвете исторических преданий, как в дымке, мелькают именно на здешнем горизонте легендарные образы героев аргонавтов. Здесь, на заре истории, селились первые культурные человеческие общества. Именно здесь впервые раздалась проповедь любви и всепрощения св. апостола Андрея. Римские легионы, наследники богатейших древнегреческих колоний, не раз тяжелой пятой попирали этот берег, оттесняя горцев в их орлиные гнезда. Римские патриции приезжали сюда в разукрашенных судах отдыхать в свои изящные и уютные виллы. Через прибрежные города Индия и Средняя Азия высылали караваны с редкими товарами, да и сама страна вывозила свои сельскохозяйственные произведения.
В средние века на смену появились юркие генуэзцы и венецианцы; при них еще раз вспыхнуло христианство, но потухло, уступив мрачному исламу, преградившему путь к мирному сближению с горцами. Эти воины-орлы, столь одаренные от природы, не хотели побрататься с православным народом, и государственная необходимость смела их одним могучим порывом. Исчезли горцы, но вместе с ними исчезло их знание местных условий, их опытность, та народная мудрость, которая у беднейших народов составляет лучшее сокровище и которою не должен брезгать даже самый культурный европеец. Горцы прекрасно умели возделывать зерновые растения, всякого рода орехи, хурму, яблоки, груши, винную ягоду и, несмотря на закон, угощали европейцев прекрасным вином. На юго-востоке занимались они хлопком, особый вид лебеды служил им для добывания селитры, а душистый мед тысячами пудов шел заграницу. Их защитные насаждения вдоль рек, живые изгороди, лесные опушки кругом полей, древесные группы для затенения, воздушные силосы из листьев и ветвей — все вызывает одобрение агрономов. Веками выработанная система гигиенического режима для предупреждения от лихорадки, особенно выбор мест для жилища, пользование водой, распределение работ по времени дня и по времени года в зависимости от вертикального профиля местности — все возбуждает удивление среди гигиенистов. Их плуги и рала, их выносливые горские семена были замечательно приспособлены к местным условиям. Скотоводство велось в огромных размерах, и из молочных продуктов приготовлялся хороший и прочный сыр. По Пейсонелю? они били ежегодно до 500 000 баранов и продавали до 200 000 бурок. Масса тисового, пальмового и строевого леса грузилась на иностранные корабли. Еще в последней трети прошлого столетия, по Пейсонелю. общий вывоз товаров из Черкессии простирался, по тогдашним деньгам (считая только один таманский рынок и Каплу), до двух миллионов рублей. Из этого количества на долю одного восточного побережья приходилось около миллиона по нынешнему курсу.
Удалив из страны черкесов в силу общих государственных соображений, мы взяли на себя тяжелый нравственный долг удовлетворить цивилизацию за утраченные силы и за погибшую культуру, которая копилась 3000 лет, а погибла в 30 лет под напором чудовищно-творческой силы природы, уже несдерживаемой опытной и сильной рукой аборигена. Шестьдесят лет употребила русская армия для того, чтобы ценой невероятных страданий, усилиями неслыханного героизма, завоевать нам эту страну. Сотни миллионов рублей затрачены, сотни тысяч жизней загублены, а теперь эту страну снова нужно брать с бою, как в то первобытное время, когда еще в ней не было человека. Как тогда, так и теперь, от горных ледников до самого моря, властно и громко звучит песня торжествующей природы, в конец заглушая жалкий лепет жалкой колонизации. Бессильны здесь меч и огонь, и не спасут здесь никакие беспочвенные проекты, потому что погибли навсегда старые традиции и почти без следа исчезла старая культура. Только наука, как отражение коллективной опытности всех времен и народов, только наука, дающая точное знакомство со всею совокупностью разнообразнейших условий этой многостральной страны, может служить путеводной звездой при отыскании почетного исхода, достойного великого народа.
С культурным обладанием этого берега связаны наши крупнейшие политические задачи, залог будущего процветания промышленности целого государства, и вот где лежит благодарнейшая почва для самой плодотворной деятельности наших русских ученых и русских интеллигентных работников. С берегов Черного моря тысячу лет назад мы получили в дар важнейшие элементы высшей духовной культуры, и теперь, тысячу лет спустя, должны настойчиво пробить себе культурные пути к берегам того же Черного моря, в страну, которая в ближайшем будущем, при дружном единении русских ученых и русских пионеров, неминуемо должна сделаться значительным центром русской духовной мощи, огромным средоточием русской промышленности и богатейшим источником благосостояния русского народа.
Надлежит прежде всего выяснить с естественноисторической точки зрения общую физиогномию страны, ее место среди других ей подобных стран, а потом уже станет ясно, какие сельскохозяйственные культуры обещают здесь наилучшую оплату, как их следует вести и какой тип хозяйства следует создать в разных пунктах обширного побережья, далеко неодинаковых по климату, почве и растительности.
Научные исследования (прежде всего профессора А.И. Воейкова, а затем ботаников Альбова, Смирнова и Кузнецова) показали, что если северо-западная часть побережья приближается, по свойствам своим, к южному берегу Крыма и в некотором отношении составляет переход к Кахетии, то юго-восточная, большая часть его является в высшей степени самобытной и исключительной, как бы настоящим островом не только среди Европы, но и в западной Азии. Природа этой части побережья резко разнится и от южноевропейской, и от среднего типа всего кавказского района. Странным образом, Япония и северные округа чайного китайского района являются родными сестрами этой местности, как по климату, так и по характеру растительности. Виды растений различны, но лесные формации поразительно схожи. Климат разнится значительно только в зимний период и притом разнится к выгоде нашего побережья; в вегетативный же период климаты эти очень схожи, причем сходство постепенно возрастает при передвижении на юг, достигая в батумском округе своего крайнего выражения. То же огромное количество атмосферной влаги в вегетативный период, то же обилие воздушной влаги, тот же тип лесных формаций, преобладание смешанных лиственных с вечнозелеными, как и на острове Нипоне, с той разницей, что зима в Батуме гораздо мягче и допускает даже культуру эвкалиптов и южных пальм, чего более суровая зима средних горных округов Нипона не позволяет. Некоторые округа западного Гималая представляют культурные районы, имеющие также общие черты с юго- восточными округами восточного берега Черного моря.
Тысячи лет японцы и китайцы вырабатывали для своей страны наивыгоднейшие формы хозяйственной и экономической жизни, а потому Япония и Китай — практическая академия для каждого пионера, желающего создать новое хозяйство на нашем юго-восточном берегу. Индия же заключает в себе богатейшие ресурсы для изучения усовершенствованных приемов культуры и обработки сырых продуктов, издавна возделываемых в Японии и Китае. В частности, эти страны производят в огромном количестве чай, шелк, бумагу из бумажного дерева, бамбук, рами, бататы, восковое дерево, японскую мушмулу, хурму, китайские лимоны, мандарины и множество других полезнейших растений, которые несомненно отлично пойдут на восточном побережье, особенно в батумском округе, а многие из них отлично выдержат даже климаты Тифлиса и Кахетии.
Среди перечисленных культур чай, рами, бумажное дерево и бамбук занимают первое место по их значению для России, и на них следует обратить особенное внимание. Доказано опытом, что чай выдерживает среднюю зиму даже в окрестностях Туапсе, а судя по японской литературе о чае, он может мириться с 10-11° Ц мороза зимой. Принимая во внимание почвенные, климатические и топографические условия, в высокой степени вероятно, что мы будем получать урожай чая выше китайского и по качеству очень удовлетворительный продукт. Относительно рами, бамбука и бумажного дерева не существует никаких сомнений, что они будут отлично расти на восточном берегу и даже в Кахетии. Однако всякое хозяйство отнюдь не должно представлять из себя пеструю смесь разнообразных культур, а, наоборот, стройный организм с гармоничными отношениями одной отрасли к другой; поэтому надлежит выработать для важнейших пунктов побережья соответственные типы хозяйств, в которых, как верхние, средние и нижние склоны гор прибрежья и долин, так и самые низины, были бы использованы наиболее подходящей культурой, в зависимости от почвы, от сторон света и защитности от тех или других ветров; в то же время установилось бы разумное соотношение между скотоводством, с одной стороны, и полевой, плодовой и интенсивной лесной культурой — с другой.
Ввиду совершенно исключительного характера страны, как в естественно-историческом, так и в экономическом отношении, здесь едва ли применимы обычные системы колонизации, выполнимые с успехом на равнинах и в странах с обширными, плоскими возвышенностями и удобными горными пастбищами. Русские поселенцы из степной черноземной полосы, привыкшие исключительно к зерновому хозяйству и излюбленной трехполке, задыхаются в здешних дебрях, где такая страшная дичь, что «негде и самовара поставить». Кочевники не могут довольствоваться сильно пересеченными и крутыми склонами гор, сплошь заросшими лесом со времени удаления черкесов, а расчистка для тех и других — дело недоступное.
Казачье население, тоже привыкшее к простору степей, к широкому приволью, неразрывно связанному с экстенсивной системой сельского хозяйства, едва ли, при наличных условиях, может справиться с окружающей природой; к тому же, казаки стремятся селиться большими станицами, а это в высокой степени затрудняет организацию выгодного общинного пользования землей. Наиболее удобные места занимаются самой станицей; остаются лишь небольшие площади удобной земли вокруг; урожая с них не хватает даже для прокормления. Дальние же долины, площадки и удобные склоны остаются неиспользованными, в том же первобытном состоянии, в каком их застали первые поселенцы.
Стремление занять под поселение непременно равнину находится в грубом противоречии с основными гигиеническими правилами, вследствие чего лихорадки свирепствуют решительно во всех станицах, расположенных в долинах и вблизи устьев рек; в результате население непрерывно вымирает. Иногда бывают попытки у отдельных колонистов обезопасить себя от лихорадки расположением жилья на высоте 300 ф. и более, но, руководствуясь ложным расчетом, они селятся в затишье, нередко в котловинах, где воздух совершенно застаивается и лихорадочный миазм беспрепятственно накопляется. Кое-где неосмотрительно селятся хотя и на высоких местах, но зато против таких ущелий, откуда себе находят сток к морю миазмы, накопившиеся выше. Независимо от этого, все поселенцы, особенно русские и казаки, беспечно пьют сырую воду, ложатся спать на сырую землю, не соразмеряют, как бывало черкесы, своих работ в течение дня с суточным движением миазм снизу вверх и сверху вниз, с их разжижением днем и сгущением по ночам и ранним утром. А когда приходит осень, то все, от мала до велика, неосторожно наедаются фруктами и овощами.
Из всех колонистов наиболее приспособленными к местным условиям оказались малоазиатские греки и армяне, так как природа некоторых округов Малой Азии сходна с природой нашего побережья, а в Малой Азии давно укрепились интенсивная плодовая культура и разведение риса. Но сама по себе культура эта все же недостаточно высока и удовлетворяет только потребности самого населения. Главнейшее же и самое основательное возражение против особенно широкой колонизации упомянутыми элементами — это сознание, что в России первая забота и лучшее место должны принадлежать русскому народу, а не чужеземцам. За малоазиатскими армянами наиболее трудолюбивыми и порядочными крестьянами являются садовники, каких немало найдется в Имеретии и некоторых других местах Закавказья.
Но так как собственно русская колонизация обычным путем не прививается, то следует испытать нечто иное, более обеспечивающее успех. Очевидно, что экстенсивным путем при такой мощной сопернице, как природа черноморского побережья, ничего нельзя достигнуть. Силе нужно противопоставить силу, но в то же время совершенно отказаться от штурмов, с которыми можно сравнить прежние безуспешные попытки колонизации страны. Здесь нужно повести на врага правильную осаду, заложив культурные блокгаузы крепости в наиудобнейших местах, обеспечив себе непрерывное сообщение с ближайшими рынками. Из этих блокгаузов можно, постепенно двигаясь в центробежном направлении, мало-помалу колонизовать страну, пока, наконец, операционные районы не соприкоснутся границами и не сольются в одно целое.
Необходимо связать все предполагаемые и уже существующие населенные центры хорошей поясной дорогой и прочными мостами через реки. Начало этому положено новороссийско-сухумским шоссе. Желательно продолжать это дело энергично в том же направлении, проведя шоссе перпендикулярно главной береговой ленте и соответствующие ветки к отдельным пунктам, представляющим в ближайшем будущем интерес в общем ходе дела. Эти ветки должны оканчиваться у всех мало-мальски удобных бухт и заливчиков, из которых некоторые существенно необходимо, в интересах развития каботажного плавания, искусственно оградить, углубить и улучшить соответствующими средствами.
Каждое из упомянутых хозяйств-блокгаузов устраивает в центре, на небольшом сравнительно пространстве, образцовый хутор, который при умелом ведении дела будет сам собою служить для наглядного обучения поселян черноморской губернии.
Крупные капиталисты, заинтересованные в правильной и плодотворной системе колонизации, могут найти выгодным взяться за осуществление и более сложной задачи. А именно, имение проводит в важнейших направлениях дороги с прочными мостами, производит необходимые осушки, дренаж, расчистку от зарослей — словом, способствует оздоровлению местности, регулирует выбор мест для поселения, устраивает попутно общую систему орошения, пользуясь нарочно сооруженными для этого вершинными каменными запрудами в котловинных расширениях горных речек, перехватывая их для этой цели на пути несколько раз. Падение вод даст вместе с тем источник драгоценной живой силы для помола, молотьбы и обработки сырья на маленьких сельскохозяйственных заводах. Наконец, сырье, производимое колонистами, найдет обеспеченный сбыт на заводы имения.
Лучшие рабочие из местного или пришлого элемента, пройдя основательную практику в местных образцовых хозяйствах, разнесут это драгоценное знание среди водворяющихся в стране новичков и послужат ядром для создания столь желательного здесь нового и оригинального типа, который, совершенствуясь во времени и оставаясь глубоко русским по духу, сделается искусным и опытным горцем, таким же молодцом и удальцом в культурно-гражданском деле, каким он показал себя в этом крае тридцать лет назад, когда грозные рати его появились внезапно на гребне блистающего снегом великана хребта, в тылу врага, в ужасе отступающего и навеки покоренного.
В последнее время на восточном берегу произошли события, существенно изменившие нашу государственную и хозяйственную политику на этой окраине. Появились неожиданные для края две субтропические опытные станции, в Сочи и в Сухуме, встрепенулись, заговорили и объединились местные пионеры, дремавшие до сих пор в своих поэтических захолустьях; наконец, снова появилось переселенческое движение и отысканы в горах десятки тысяч десятин земли — здоровые, вполне годные участки для колонизации русских поселенцев. Относительно улучшения путей сообщения приложена самая горячая и энергичная забота, и даже тяжелые на подъем пароходы Русского Общества стали заходить в такие медвежьи углы, которые о таком заходе и мечтать не смели.
Пожелаем же от всей души, чтобы это движение крепло и разрасталось на пользу местных колонистов и всего нашего обширного отечества.
Заканчивая строки своего «введения», я чувствую живую потребность выразить мою душевную признательность Н.С. Абазе, взявшему на себя труд просмотреть мою работу и давшему мне множество полезнейших советов, содействовавших внутренней ценности моего труда, который я и посвящаю ему в знак глубокого уважения с моей стороны.
Искренне благодарю также А.А. Старка, М.А. Краевского и Г. Гарбе, щедро поделившихся со мной данными для решения многих культурных вопросов местной жизни, — данными, которые они заимствовали из своей многолетней пионерской практики.
II. Сочинский округ
Орография округа. Сочинский округ простирается по линии берега Черного моря почти непосредственно от посада Туапсе и до Гагр включительно. Расстояние между берегом и главным хребтом колеблется от 30 до 40 верст по птичьему полету. Главный хребет, уже начиная с Головинского поста, отходит далеко внутрь страны и значительно повышается. Белореченский перевал в Кубанскую область находится на высоте 6249 ф., а ближайшая к нему гора Фишт на 9360 ф. н.у.м.; за ней сейчас же следует Оштен 9800 ф., затем Чехашка 7000 ф. и Бзыш 6945 ф., а напротив Адлера гора Шугус, — в 10 642 ф. В среднем, высоту хребта можно считать от 5000 до 7000 ф. Второстепенные хребты, составляющие разветвления главного и простирающиеся до моря, имеют здесь более продольное, чем поперечное направление и распадаются на 3 террасы: a) подальпийскую; b) среднюю; c) приморскую, ниспадающие к морю как ступени колоссальной лестницы.
На первой террасе мало ровных полян; это — полоса вековечных лесов, в которых преобладают пихта и бук, клен и ясень, местами же попадаются обширные альпийские пастбища. Кроме альпийских, замечательны еще следующие пастбища: 1) поляна Кбааде или Романовская, в ущелье р. Мзымты; 2) пастбищные поляны у Чехашки, Бзыш и у горы Фишт, называемые урочищем Лагонак; 3) Бабуков аул и поляна р. Ажу; 4) в верховьях Псоу, Аибга, Богба, Ашуба; 5) Ахштырх на десятой версте от моря по Мзымте; 6) Медовеевская поляна около Кбаады.
Вторая терраса очень обширна, с волнообразною поверхностью и множеством мелких полян, занятых в былое время черкесами под кукурузу и гоми.
Третий ярус состоит из наиболее округленных горных масс с покатыми склонами, а потому здесь всегда было больше всего пахотных полей, аулов и садов.
Благодаря такой защищенности, холодные северо-восточные ветры только в исключительных случаях, в несколько десятков лет раз переваливают через хребет и приносят очень значительный, хотя и кратковременный холод; общая защитность Сочинского округа несравненно совершеннее, чем округа Туапсе — и тем более новороссийского, но, в свою очередь, значительно уступает Сухумскому, имеющему совершенно исключительные топографические условия, благодаря превосходному воздушному дренажу системы рек Бзыби, Цхалты и Кодера. Гораздо менее защищен Сочинский округ от холодных ветров, идущих от снежного хребта зимой и от бризы в теплое время, спускающейся тоже с высоких снежных гор. Более всего из центральных частей открыт действию этих ветров Дагомыс. Старинный округ Вардане, простирающийся от р. Шахе до р. Битха, отграничен к морю близконаступающими хребтами и, не имея холодных дрен в виде долин больших рек, гораздо более защищен от влияния сильных и холодных ветров. Но еще более выступает эта защитность в юго-восточной части округа, начиная с р. Хосты, благодаря системе гор Охуна, Алек, Ахцу и хребта Хупха с поперечным отрогом, соединяющим хребет Алек с горою Чура на главном хребте, причем в этом соединении хребта лежит гора Иегош на 5000 ф., а гора Ахцу возвышается на 3495 ф. В общем, наименьшей защищенностью отличаются бассейны рек Дагомыса и Сочи, за ними следует округ Вардане и, наконец, как самый теплейший, — бассейн Хосты-Кудепсты и нижние течения Мзымты и р. Псоу; отдельные хребты в средней террасе имеют высоту в 1,5-2 тысячи ф., в приморской от 500 до 800 ф., а самые прибрежные — 250-300 ф.
Гидрография округа. Сочинский округ чрезвычайно обилен реками и ручьями, из которых большинство сохраняется и на летнее время, если год не засушливый. Здесь следует различать реки трех категорий.
Реки, берущие начало у подножия главного хребта, со многими боковыми притоками, сильные и многоводные, протяжением от 35 до 100 верст, прорезывают все три хребта, параллельные главному, текут в верхней своей части с S на N, в средней с SO на NW и, прорезав второй хребет, круто загибают на S, сохраняя это направление до самого впадения в море. Наиболее замечательны между ними: 1) Аше, с притоком Науже, берет начало у г. Бешшео в главном хребте. 2) Псезуапе, с притоком Хакучипсе, берет начало у г. Аутль в главном хребте. 3) Большая и многоводная Шахе, с притоком Бзыбью, берет начало у горы Бзыш и г. Чура. Сочи с притоком Агуа; имеет исток у подошвы г. Чура в главном хребте. 4) Самая большая и многоводная река — Мзымта с притоками Абгара, Чвежипсе, Пузико и Поху; берет начало у альпийского озера Кардывача и горы Агепста, служащей водоразделом истока другой большой реки Псоу, находящейся южнее Мзымты.
Реки второго порядка прорезают только два горных хребта, начиная с берега, почему истоки их и не достигают подошвы главного хребта. Таков Дагомыс, образующийся из двух рек. восточного и западного Дагомыса, и имеющий начало у подошвы хребта, служащего водоразделом для бассейна р. Шахе с Бзыбчем.
Реки третьего порядка берут начало, главным образом, у подошвы хребтов, придвинутых к самому морю, и имеют небольшое протяжение, от 5 до 20 верст. Примером могут служить речки Ниже или Битха, Лоо, Хобзо, Буу, протекающие в пределах Вардане, Учдере и Дагомыса, а также более значительные речки юго-восточной части — Бзугу, Мацеста, Агура, Хоста, Кудепста и пр.
Все эти реки, благодаря большому падению, вздуваются после каждого сильного дождя и несут тогда потоки мутной воды, каждый раз размывая дно долин и занося его галькой и крупными камнями. Эти размывы становятся здесь настоящим бичем. Особенно опасны Псезуапе, Шахе, Сочи и Мзымта, берущие начало у снежного хребта.
Деятельность рек у устья, в смысле образования обширных дельт и наносов, незначительна. Обыкновенно перед впадением в море, вследствие заграждения истока грядою прибрежного щебня, река разливается в виде пруда и, заворачивая в сторону, ходит мелким протоком в море или медленно фильтруется сквозь прибрежный орской щебень. Благодаря застою, отлагаются площадки тучного ила и образуются более или менее обширные болота. Только большие реки, как Сочи, Шахе и Мзымта, пробивают гребни прибоя, но устья некоторых из них, заливая низменные берега, образуют обширные болота. Между Мзымтой и Псоу находится, между прочим, болото весьма обширного размера, у самого берега моря близ д. Веселой.
Наибольшие речные отложения находятся у устьев Мзымты, образуя Адлеровскую равнину. Величина этой треугольной поляны составляет 1400 дес., что вместе с лесом, занимающим низину между устьями Мзымты и Псоу, составит 2400 лес., в числе которых до 400 дес. болот, о которых говорено выше. Довольно большая равнина находится также при устье Шахе.
Пути сообщения. Реки здешнего края могут быть приспособлены для целей орошения и для механического пользования огромной живой силой, но почти ни одна из них не годится для сплава, а тем более для судоходства. Большие реки пригодны для сплава только в низовьях, и то в летнее время, весной же и осенью, а также иногда и в июне во время ливней, сплав весьма рискован, да и самые долины подвергаются иногда сильнейшим наводнениям во всю свою длину, так что, в отличие от судоходных равнинных рек, их следует считать не водными путями сообщения, а путями разобщения в самом резком значении этого слова.
В довершении неудобства, вновь построенное береговое шоссе до 1895 г. было лишено мостов и потому не могло служить для переезда и передвижения грузов. Остальные же пути сообщения, кроме этого шоссе, представляют из себя узкие арбяные дороги, доступные только летом и в сухое время, да несколько троп по перевалам и гребням — остатки прежних черкесских и русских военных дорог, теперь большею частью уже обрушившихся и заросших лесом, так что по ним с трудом можно пробраться верхом.
Морское сообщение представляло до недавнего времени весьма мало удобств. Если летом пароходы раза три в неделю заходили в Сочи, то зимой, осенью и весной они заходили обыкновенно раз в неделю, а нередко в сильное волнение и вовсе не заходили. Каботажное сообщение до невозможности неудобно, весьма слабо развито, имеет в своем распоряжении мало опытных матросов, особенно между русскими, и, кроме того, благодаря отсутствию бухт и скалистому, непрерывно крутому берегу находится в тяжелых условиях относительно защиты в непогоду. У прежних народов были легкие гребные суда с парусом для езды с попутным ветром, так устроенные, чтобы их удобно было вытаскивать на берег или перетаскивать в устья больших рек, где они и отстаивались в бурю. Каботажное плавание дает главный материал для грузов большим пароходам, без него немыслимо развитие побережного хозяйства, и на него следует обратить особенное внимание; очень желательно приспособить суда для удобного вытаскивания их на берег, а в особенности следует устроить при устьях больших рек небольшие искусственные бухты, куда суда могли бы укрываться во время бури. На два десятка таких полезнейших сооружений пойдет менее средств, чем на сооружение одного порта, на который иногда бесполезно тратилось около десятка миллионов. Без каботажного плавания страна никогда не может достигнуть надлежащего процветания.
Для хозяйственных интересов было бы чрезвычайно важно сооружение подъездных путей из важнейших хозяйственных урочищ к морю, где могла бы производиться нагрузка товаров на суда. Для этой цели были бы полезны небольшие буксирные пароходики с керосиновыми или газовыми двигателями, обеспечивающими большую безопасность при волнении, чем паровые. Наконец, крайне желательно учреждение вдоль берега сигнальной службы, для предупреждения отходящих судов в случае какой-либо опасности. Повторяю, обеспечение сообщений отдельных хозяйственных групп с внешними рынками и почтово-телеграфными пунктами гораздо важнее, чем сообщение хозяйственных групп между собой. В последнем случае можно было бы удовольствоваться посредственными дорогами, только были бы исправные дороги через реки, хотя бы в виде прочных паромов.
Геологические формации и почва. От Туапсе до Псезуапе включительно почвы мергельные, а под ними типичные слои твердого глинистого сланца, одинакового с новороссийскими, богатого известью и прослойками твердого песчаника; далее, до Дагомыса тянутся вдоль морского берега шиферные глинисто-известковые почвы с тонкими прослойками песчаника и с верхним слоем чернозема в 4-5 вершк. Начиная с Дагомыса мы повсюду встречаем уже тяжелую глину с совершенно непроницаемой подпочвой, и меловая формация в верховьях рек все более и более уступает юрским пластам: темным шиферам и твердым известнякам. У Адлера и Псоу преобладают черноземно-иловатые наносы с суглинистой подпочвой, но вообще по всей стране господствуют тяжелые вязкие почвы и легкие супесчаные образования попадаются только в виде небольших островков среди глинисто-известковой или просто глинистой почвы. Долины, не занесенные галькой, покрыты, на более широких протоках, плодородным, но очень тяжелым илом от 0.5 и до 1.5 арш. с галечной подпочвой, что и составляет естественный дренаж. Чернозем вообще на отлогостях тонок и не превышает 4 вершков.
Климат округа. Рассматривая страну с высоты птичьего полета, мы прежде всего должны обратить внимание на то, что большая часть склонов ее обращена на юг или юго-запад и везде омывается теплым морем, сравнительно мало подчиняющимся влиянию широты и постоянно перемешивающим холодные токи с теплыми. С другой стороны, влажные морские ветры, насыщенные морскими испарениями, встречая холодные горы, конденсируют свои пары в обильные осадки, питающие почву и реки, а на высоких горах осаждают снег, служащий для летних запасов и охлаждающий чрезмерный зной близлежащих мест. Холодные восточные и северо-восточные ветры, встречающиеся с высокими громадами гор, отражаются обратно, не в силах будучи перескочить через них всею своею массой, так что влияние моря явно преобладает над всеми другими агентами и делает его совсем непохожим на северные предгорья главного хребта, ни даже на многие крымские прибрежные районы. Природа здесь, поэтому, несравненно богаче южного берега Крыма, она поражает роскошью форм, колоссальностью роста и необычайной энергией производительности. По мере удаления от моря влияние материка быстро возрастает, суточная температура падает, появляется более резкое колебание во время дня и ночи, распределение влаги теряет отчасти свою правильность, и чем дальше вверх и ближе к хребту, тем климат делается суровее, капризнее и неравномернее. При известных условиях, эта неравномерность может дойти до солидных размеров, несмотря на ничтожное расстояние от моря по прямому направлению. Но так как горные хребты ниспадают к морю террасами и во всех направлениях перерезываются ущельями, составляющими ложа рек, особенно тех, которые имеют истоки на главном хребте, то резкая изменчивость климата, экстремы тепла, холода и влаги, стоящие в зависимости от излучения и от дренирования холодных или знойно-сухих масс воздуха с гор, — достигают крайнего предела скорее в направлении перпендикулярном берегу, чем в параллельном ему. Климатические формации, свойственные отдельным горным группам с их плато и отлогостями, представляются на подобие островов более или менее однородных зон, обтекаемых со всех сторон широкими и бурными потоками резко изменчивой воздушной среды, влияющей через колебание и отражение и на соседние районы. Отсюда проистекает и общая неравномерность климата, невыгодно отличающая здешнюю страну от соответствующих по широте пунктов Западной Европы.
Вот общая физиономия здешнего климата, но мы только что видели, как разнообразен рельеф страны и на сколько сложных групп он распадается. Можно сказать a priori, что здесь в интересах агрономии, детальное изучение местного климата в связи с тщательным исследованием физикотопографических отношений, — более чем-где либо представляет дело насущной важности; поэтому необходимо сравнить данные возможно большего числа прибрежных метеорологических пунктов с пунктами в долинах, провести между ними параллель, а также сравнить их со сходными районами Средиземного моря, с именно теми, хозяйственный строй которых уже строго определился. Только таким путем, в зависимости от выяснения соотношения между климатом, почвой и местной флорой, обнаружится доступ к многосторонним практическим выводам на пользу местной сельскохозяйственной культуры.
К сожалению, научные данные о климате здешнего края крайне скудны и, за недостатком пунктов наблюдения, страдают односторонностью выводов. Станция в Сочи, действующая по программе Главной физической обсерватории, открыта только в последнее время, прежние же наблюдения, хотя и вполне добросовестные, недостаточно строги и систематичны. Однако и из них можно сделать выводы, заслуживающие внимания за неимением более точных данных. Поэтому приходится с благодарностью упомянуть имена беззаветных тружеников на этом поприще, г. Старка, Гарбе и Иващенко. Кроме наблюдений этих почтенных деятелей, я пользовался данными Главной физической обсерватории, книгою проф. Воейкова «Климаты земного шара», таблицами проф. Скворцова (О климатических пунктах берега Черного моря), работой г. Шпиндлера («О ветрах и направлении их в районе юго моря»), устными сообщениями гг. Краевского и Марграфа и показаниями комиссий гг. Хатисова и Ротиньянца, посетивших округ через 2 года по уходу черкесов из края.
Климат в Сочи. При высоте над уровнем моря в 16, средние месячные и средние годовые для Сочи выражаются так:
Январь + 4.8 Август + 22.9
Февраль + 5.6 Сентябрь + 19.7
Март + 8.2 Октябрь + 15.8
Апрель + 12.0 Ноябрь + 11.5
Май + 16.5 Декабрь + 8.1
Июнь + 19.9
Июль + 23.0 Год + 14.0
При сравнении с Батумом оказывается, что Сочи немного холоднее Батума, но ни в одном месяце разница не превышает 1°. Зима в Сочи гораздо теплее, чем даже в Ялте. Весна одинакова с Ялтой и Геленджиком, лето прохладнее всех станций восточного побережья, что составляет особенность для Сочи. Осень теплее, чем в Ялте.
По сравнению с Бордо, Сочи теплее зимой на 0,25°, весна холоднее на 1,2°, лето имеет одинаковую температуру, а осень теплее на 1,25°. Флоренция имеет с Сочи паковую температуру зимой, весной теплее Сочи на 1,6°, летом на 1,8°, осенью же холоднее на 0,5°.
По Бахутову, годовая изотерма Сочи соответствует изотерме Константинополя, Мадрида, Монпелье и Венеции. Изотерма проходит через Рим, Марсель и Флоренцию; изохимена направляется через Бордо, Тулузу и др. Максимум для Сочи = +32,6°Ц.; разность между самым жарким и самым холодным месяцем = 18,5; абсолютный минимум в феврале 1882 года = 13°Ц.
Относительная влажность года 76, зима 73, весна 77, лето 81, осень 72%, абсолютный минимум 17%. Влажность воздуха в Сочи немного более, чем в Сухуме (73), но менее чем в Поти (81) и в Батуме (83).
По зиме Сочи суше Новороссийска (82%), Поти (77) и Батума (83). Весна в Сочи нормально влажнее сухумской (74), но уступает Поти (86) и Батуму (84).
&nbs