ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ХОЗЯЙКА ПРИЮТА
ГЕБА
САРА
АЛЬБЕРТ
ФОТОГРАФ
ДОКТОР
ДУНЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Большая комната, напоминающая холл какой-то небольшой провинциальной гостиницы (пансионата). Это помещение – узаконенное место сбора постояльцев, о чем можно судить по ряду кресел, журнальному столику, заваленному газетами, еще одному столу, предназначенному для обедов и чаепитий, небольшому диванчику, на котором можно и вздремнуть. О назначении комнаты говорит и еще пара деталей (торшер, шахматы, книжная полка, несколько репродукций на стенах), призванных создать ощущение казенного уюта. Одна дверь из этой комнаты ведет в прихожую, которая плохо видна из-за неяркого освещения, другая на открытую террасу. С террасы проглядывается кусочек холодного моря в обрамлении больших и угрюмых валунов. (В общем, какой-то северный пейзажик). Есть еще пара дверей, по-видимому, на кухню и в комнату обслуживающего персонала. Так же есть лестница, которая ведет на второй этаж, где расположены номера постояльцев. Нужно не забыть еще и о телефоне, который висит на стене.
Все начинается с самого тривиального процесса – долгого и противного стука в дверь, на который в конечном итоге откликается какая-то девушка простоватого вида, в наспех накинутом цветастом халате. Назовем ее Дуней.
ДУНЯ. Ну кто, кто?
НЕЗНАКОМЕЦ. Мадам, сударыня, фрау или как вас там, откройте пожалуйста!
ДУНЯ. С какой такой стати, я буду открывать?
НЕЗНАКОМЕЦ. Потому что здесь идет страшный ливень, на море шторм и, если я через пять минут не выпью чего-нибудь горячего, мне конец!
ДУНЯ (окончательно проснувшись). Это как вы здесь очутились?
НЕЗНАКОМЕЦ. Как можно очутиться возле богадельни, расположенной на острове. Естественно приплыл на лодке.
ДУНЯ. В такое время не плавают на лодках.
НЕЗНАКОМЕЦ. Я надеялся вернуться на побережье, но ветер поднялся так неожиданно – пришлось идти на ваш огонек.
ДУНЯ. Да что вы делали в такое время в море?
НЕЗНАКОМЕЦ. Давайте продолжим переговоры в тепле, я здесь скоро окочурюсь.
ДУНЯ. Даже не знаю, что делать. Хозяйка не велела никого пускать, ни в коем случае. Вообще никогда. (Неуверенно). Так что, пожалуй, извините.
НЕЗНАКОМЕЦ. Эй, мадмуазель, вы что, с ума сошли?
ДУНЯ (совершенно неуверенно). Ой, не знаю.
НЕЗНАКОМЕЦ. Зато я знаю, что сейчас разнесу вашу лачугу на куски! (Начинает тарабанить в дверь с удвоенной силой).
ДУНЯ. Эй, как вас там, немедленно прекратите!
НЕЗНАКОМЕЦ. Ни за что. Это единственный способ согреться.
Открывается одна из дверей на втором этаже, и появляется еще одна дама – невысокого роста, сухопарая и отнюдь не в ночном наряде, а в строгом темном платье, будто она не спала, а дежурила за дверью и только ждала момента,
чтобы обозначить себя.
Чуть позже, буквально через минуту, из своей комнаты выходит еще одна девушка – очень молодая, весьма привлекательная, в изящном дорогом халате, причем это,
в общем-то непубличное одеяние очень ей к лицу. Позже становиться заметно, что девушка как-то странно двигается, по всей видимости, у нее проблемы
с опорно-двигательным аппаратом.
ДАМА (ХОЗЯЙКА ПАНСИОНАТА). Дуня, что случилось? Что за шум?
ДУНЯ. Извиняюсь, хозяйка, тут какой то малохольный, просто ломится к нам в дверь.
НЕЗНАКОМЕЦ (опять сильно стучит). Открывайте же наконец!
ХОЗЯЙКА. Кто такой?
ДУНЯ. Говорит, попал в шторм, и ему пришлось пристать к острову.
ХОЗЯЙКА. Шторм скоро кончится. До утра осталось недолго.
ДУНЯ. Вот и я ему говорю.
НЕЗНАКОМЕЦ (стучит и кричит). Черт побери!
ДУНЯ. Может быть открыть?
ХОЗЯЙКА. Нет! Нам здесь не нужны посторонние.
МОЛОДАЯ ДЕВУШКА, которую зовут ГЕБОЙ (сокр. от Габриэль). Мама, впусти его.
ХОЗЯЙКА. Впусти?! Геба, ты же не знаешь, кто он такой, может быть, это бандит, разбойник, который сейчас всех тут перережет.
Незнакомец стучит.
ГЕБА. Я не думаю, что это разбойник, А вот то, что он схватит в такую погоду воспаление легких – знаю точно.
ХОЗЯЙКА. Но ты же понимаешь, что мы не можем впускать сюда посторонних. Ведь это не совсем НАШ дом.
ГЕБА. Это особый случай. Впусти его.
ХОЗЯЙКА (после недолгой паузы). Хорошо. Дуня открой.
Дуняша, взяв на всякий случай в руки какую-то кочергу осторожно отворяет дверь. Незнакомец немедленно вваливается в прихожую, теперь его можно разглядеть.
Это мужчина средних лет, на нем какая то дорожная одежда, вся абсолютно мокрая,
в руках небольшой саквояж.
НЕЗНАКОМЕЦ. О, Господи, наконец-то! (быстро оглядевшись). Я даже слегка растерян.
ХОЗЯЙКА. Что Вас так смутило?
НЕЗНАКОМЕЦ. Даже не знаю, то ли благодарить вас за приют, то ли бранить за то, что вы так долго издевались надо мной.
ХОЗЯЙКА. Дуняша, прими у этого господина вещи и постарайся их быстро просушить. Ему срочно уезжать.
Дуня принимает плащ или что-то наподобие и быстро уходит.
Геба, понаблюдав за незнакомцем, тоже скрывается в своем номере.
НЕЗНАКОМЕЦ. Ну что же, в таком случае благодарю.
ХОЗЯЙКА. Почему вы в такое позднее время оказались в море?
НЕЗНАКОМЕЦ (доставая из саквояжа фотоаппарат). Снимал побережье и закат солнца. Видите ли, я фотограф, лучше сказать профессиональный фотохудожник, давно мечтаю сделать серию снимков о солнце... (подбирая слова, делает неопределенный жест рукой), заблудившемся в бесконечности. Я, конечно, не предполагал, что все так получится, давно нужно было возвращаться в город, но случились такие сумасшедшие тучи – невозможно было оторваться. А потом такое началось!!
ХОЗЯЙКА. Хорошо. Я уверена, что с рассветом море успокоится, в это время года затяжных штормов почти не бывает, и вы отсюда сразу уедете.
НЕЗНАКОМЕЦ (далее ФОТОГРАФ). Да отчего же вы меня так невзлюбили? Неужели Вам жаль, если я часиков пять покемарю вот на этом диванчике, потом дождусь хорошей погоды, заодно позавтракаю, познакомлюсь с вашими постояльцами и потом...
ХОЗЯЙКА. Вы уедете отсюда через три часа, как только встанет солнце.
ФОТОГРАФ. Но почему?
ХОЗЯЙКА. Я не намерена удовлетворять ваше любопытство.
Возвращается Дуня.
ФОТОГРАФ. Еще одна просьба. Спасибо за мой плащ, но, может быть, у вас случайно найдутся и какие-нибудь сухие нательные вещи – я промок до нитки.
Хозяйка только пожимает плечами, видимо, не зная, что ей ответить.
Я заплачу.
ДУНЯ. У нас накануне уехал один постоялец. От него, кажется, остались какие-то вещи. Может быть, отдать их?
ХОЗЯЙКА. Делайте что хотите. Только не забудьте разбудить этого господина через три часа. (Уходит).
Дуня ненадолго скрывается в комнате, что расположена на первом этаже,
выносит оттуда брюки и тельняшку.
ФОТОГРАФ. Дуня, позвольте узнать, а откуда у вас столь странное для наших географических широт имя?
ДУНЯ. Это нужно поблагодарить моего папашу. Его всегда называли чудаком. (Передает фотографу вещи).
ФОТОГРАФ (разглядывая тельняшку). А что постоялец был моряком?
ДУНЯ. Да, его все называли капитаном. Он уехал вчера ближе к вечеру.
ФОТОГРАФ. А он не будет ругаться, когда вернется, что мы без спросу воспользовались его вещами?
ДУНЯ. Он не вернется.
ФОТОГРАФ. Почему?
ДУНЯ. Хозяйка так сказала. А вообще не мое это дело. Я пойду, а то спать осталось совсем ничего. И Вы тоже ложитесь. Вот здесь, в его комнатке, там кровать уже застелена. Отдыхайте.
ФОТОГРАФ. Да, конечно. Позвольте только еще раз поблагодарить Вас, за то, что Вы уговорили свою грозную начальницу впустить меня.
ДУНЯ. По совести говоря, это не я ее уговорила, а Геба.
ФОТОГРАФ. Геба?
ДУНЯ. Ну да, Геба, Габриэль – дочка хозяйки. Очень хорошая, но несчастная барышня. Но мне пора. Спокойной ночи. (Уходит).
ФОТОГРАФ. Да, да. Спокойной ночи.
Фотограф уходит куда то в мало освещенный угол комнаты и начинает переодеваться. В это время на лестнице появляется мужчина, тоже закутанный в ночной халат, в тапках на босу ногу, волосы его всклокочены.
Идет мужчина осторожно, озираясь. Спустившись вниз, снимает очки, протирает их – он явно чем-то обеспокоен. Перед ним довольно неожиданно (выскочил из темного угла) возникает Фотограф, на котором белые брюки и тельняшка.
МУЖЧИНА в халате (далее ДОКТОР) (очень испуганно). Капитан, ты вернулся?! Но как...
ФОТОГРАФ. Вы обознались. Я не тот за кого вы меня приняли.
ДОКТОР (внимательно вглядывается в фотографа, несколько раз снимает и надевает очки, потом будто у него отлегло от сердца, произносит). О, Господи!
ФОТОГРАФ. Я, вероятно, напугал вас тем, что столь неожиданно появился?
ДОКТОР. Нет, то есть да. Я проснулся оттого, что услышал стук в дверь, потом голоса. Долго не мог уснуть, решил посмотреть что произошло – и тут вы. И еще эта полосатая майка – такая же как у капитана.
ФОТОГРАФ. Это, действительно, его тельняшка. Мои вещи абсолютно промокли. Извините великодушно, что я Вас так напугал. Не хотел.
ДОКТОР. Но у Вас даже голос похож, и вообще... Мистика какая то.
ФОТОГРАФ. Ночью все кажется немного странным.
ДОКТОР. Да, да. Немного странным. И чем темнее ночь, тем более нереальными представляются нам многие веши...
ФОТОГРАФ. Что же, несмотря на столь поздний час, давайте знакомится. Меня зовут...
ДОКТОР. Нет, нет! Это запрещено!
ФОТОГРАФ. Что запрещено?
ДОКТОР. Называть друг друга по имени. Разве Вам не объяснили?
ФОТОГРАФ. Видите ли, я тут появился в не совсем удобное время, так что все разговоры и объяснения отложили до утра.
ДОКТОР. Тогда понятно. Послушайте, раз Вам ничего еще не объяснили, может быть, в таком случае, у Вас, каким то образом... (явно мнется, не решаясь сказать). Впрочем, вряд ли. Откуда?
ФОТОГРАФ. Вы что-то хотели меня спросить?
ДОКТОР. Не найдется у Вас какой нибудь выпивки?
ФОТОГРАФ. Конечно, найдется. (Достает из своего чемодана чуть початую бутылку виски).
ДОКТОР (секундой спустя, обнаруживает в своих руках наполовину наполненный стакан). Боже мой, настоящий виски!
ФОТОГРАФ. Не совсем. Вы знаете, один мой хороший приятель – химик по образованию, каким то образом делает его в домашних условиях, получается крепкая штука, всегда беру ее в свои походы.
ДОКТОР. Но все равно, все равно замечательно. Это даже хорошо, что Вам не успели объяснить все правила, иначе бы сразу отобрали эту чудную бутылочку.
ФОТОГРАФ. Так все строго?
ДОКТОР (прихлебывая из стакана). Мм – необычайно. Чуть что сразу штраф. Вообще то, когда я узнал, что алкоголь здесь запрещен, то даже почти обрадовался. Не нужно надрывать свою силу воли, чтобы ограничивать себя в выпивке, все уже сделали за тебя. А здоровью все равно кто это сделал. Оно-то крепнет! Ха-ха.
ФОТОГРАФ. Вас и гимнастику здесь делать заставляют?
ДОКТОР. Нет, это уж слишком. Гимнастики я бы не пережил. Да и потом самое естественное состояние неудачника, коими мы все здесь являемся – это хандра и апатия. А их лучше всего переживать лежа на кровати. Хи-хи.
ФОТОГРАФ. Я бы не сказал, что Вы так уж сильно хандрите.
ДОКТОР. Мое дело движется к развязке. Все, кажется, уладилось. А в первое время, я, да, впрочем, как и все здешние пациенты, был на грани самоубийства.
ФОТОГРАФ. Пациенты?
ДОКТОР. Это я по старой привычке. Я ведь по профессии врач. Доктор. Меня все здесь так и называют. Мы здесь все называем друг друга по роду занятия, чтобы не раскрывать настоящих имен. Кстати, как мы обозначим Вас?
ФОТОГРАФ. В общем то я занимаюсь фотографией. Художественной.
ДОКТОР. Прекрасно, мистер Фотограф. Теперь у нас подобралась прекрасная компания: Доктор, Актриса, Капиталист и Фотограф. (Допивает стакан, фотограф немедленно наливает ему еще).
ФОТОГРАФ. А раньше, значит, был еще и капитан.
ДОКТОР. Да, но, если честно признаться, он как-то выпадал из нашего круга. Даже поселиться решил отдельно от всех, вот в этой каморке на первом этаже. Наверное нельзя так говорить, но, слава Богу, что он уехал.
ФОТОГРАФ. Не сошлись характерами?
ДОКТОР. Ужасно неприятный тип. Возомнил о себе черт знает что, хотя был таким же фатальным неудачником как и все остальные. Вы представляете себе, он два или даже три раза топил свои корабли, причем совершенно непостижимым образом.
ФОТОГРАФ. Что значит непостижимым образом?
ДОКТОР. Ну, например, однажды он напоролся на риф, который в лоциях почему-то никак не числился. За столько лет моряки все море перепахали не одну тысячу раз, все промеряли и изучили, а вот этот риф как-то упустили, и наш доблестный капитан прямо в него и въехал на всех парах.
ФОТОГРАФ. Да не повезло. Зато потом этот риф назвали его именем.
ДОКТОР. Откуда вы знаете?
ФОТОГРАФ. Я вспомнил этот случай. О нем говорили на побережье.
ДОКТОР. Это еще что. В другой раз, прямо на палубу его корабля упал здоровенный метеорит. Вы можете себе такое представить?
ФОТОГРАФ. Вообще то я слышал, что на землю падают камни.
ДОКТОР. Но не прямо же вам на голову!
ФОТОГРАФ. Да не всем удается посмотреть на это вблизи.
ДОКТОР. В общем на капитана стали косо поглядывать. А когда у него случилась и еще какая то неприятность, правда не такая фантастическая – что-то там с судовой машиной – его просто-напросто попросили уйти из кампании. Так что у него была только одна дорога попасть в этот треклятый приют неудачников.
ФОТОГРАФ. Простите за нескромность, доктор, и что случилось с вами? (Подливает доктору в стакан).
ДОКТОР. Увы, и я не исключение – неудачная операция, в результате которой человек умер. Моя врачебная репутация сильно пошатнулась. Вы же знаете с какой скоростью распространяются слухи. Ко мне почти перестали обращаться, даже постоянные пациенты, практика хирела на глазах, а потом еще начались проблемы в семье, ушла жена, я... В общем я не знал что делать, куда бежать, и вот я оказался здесь. (Пауза). Да, наверное, и у Вас за душой есть какая нибудь печальная история?
ФОТОГРАФ (будто не слыша вопроса). Так что здесь собрались одни только неудачники?
ДОКТОР (растерянно). То есть как? Зачем вы спрашиваете? Вы что же оказались здесь по другому поводу?
ФОТОГРАФ. Не пугайтесь, доктор, конечно, по этому. Я просто хотел уточнить – все ли здесь неудачники или есть кто-то еще?
ДОКТОР (не очень охотно). Выходит что все.
ФОТОГРАФ. Как же, а хозяйка со своей дочкой, и эта девушка-прислуга?
ДОКТОР. Ну да, конечно. Они не в счет.
ФОТОГРАФ (настоятельно подливая Доктору в кружку). А вот вы говорили о какой-то актрисе? Наверное, она красивая женщина?
ДОКТО. Раньше, видимо, была недурна.
ФОТОГРАФ. И что привело ее сюда?
ДОКТОР. Я точно не знаю. Она не очень-то охотно говорит об этом. А вообще-то мне пора, уважаемый господин фотограф. Большое вам спасибо за угощение. (Встает).
ФОТОГРАФ. Одну минутку, доктор. Еще один вопрос. Помнится, вначале Вы сказали, что ваше дело близится к развязке?
ДОКТОР. Да, я надеюсь.
ФОТОГРАФ. Скажите, а сколько мне придется ждать?
ДОКТОР. Здесь все зависит от многих причин, но прежде всего от вас самих. Вылечить от неудачливости не так то просто. Мало поменять документы и объявить о своем исчезновении. Нужно еще и лично самому в это исчезновение поверить. Вы понимаете меня?
ФОТОГРАФ. Вот, доктор, примите маленький презент. (Протягивает еще одну бутылку выуженную из саквояжа). Помогает бороться с бессонницей.
ДОКТОР. Право как-то неловко. (Решительно тянется к бутылке).
ФОТОГРАФ (чуть убирая руку). И еще. Я попал сюда по рекомендации одного своего друга. Мне совсем бы не хотелось открывать его имя. Может быть, подскажете, каким образом Вы здесь очутились? А я бы этой версией воспользовался с вашего любезного позволения.
ДОКТОР. Попал сюда? По объявлению в газете. Но позвольте, какая к черту рекомендация? Мы же первые...
ФОТОГРАФ. Представляю себе это объявление. "Для тех кто находится в отчаянии, для тех кто боится не справиться с обступившими его неудачами и несчастьями. Подождите делать последний шаг. Обратитесь к нам. Мы подскажем вам выход".
ДОКТОР. Господи, Вы опять разыграли меня. Ну, конечно же, Вы читали это объявление, хотя, замечу, передали его не совсем дословно.
ФОТОГРАФ. Вообще-то у меня хорошая память. Фотографическая.
ДОКТОР. А вы говорите – рекомендация. Хотя поначалу, я признаться испугался. Отсюда же еще никто не уезжал. Ну, кроме капитана. Но с ним то вы никак не могли повстречаться. Ведь так? (Пауза). Да что Вы на меня так пристально смотрите?
ФОТОГРАФ (неожиданно рассмеявшись). Доктор, позвольте я отвечу вам на этот вопрос завтра. А сейчас давайте, действительно, спать. Уже поздно, или скорее уже рано. Так что спокойного утра.
Доктор поднимается по лестнице, что-то бормоча себе под нос, потом уходит к себе
в номер. Фотограф, некоторое время к чему-то прислушивается, потом подходит
к своему саквояжу, достает морской китель и капитанскую фуражку,
немедленно все это на себя одевает, затем, раскурив большую трубку, начинает прохаживаться по комнате, то ли слегка пританцовывая, то ли борясь с морской качкой.
ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ПЕРВОЙ ЧАСТИ
То же помещение. Утро.
Появляется Дуня с плащом в руках. Она уже в форменной одежде (с фартуком).
Дуня стучит в дверь той самой капитанской каморки, где расположился новый постоялец. Дверь открывается незамедлительно, будто фотограф уже держался за дверную ручку.
ДУНЯ. Ах, Вы уже проснулись?
ФОТОГРАФ. (естественно без кителя и фуражки). Да я прекрасно отдохнул.
ДУНЯ (протягивая плащ). Вот ваши вещи. Шторм уже кончился, хозяйка сказала, что Вы можете отправляться.
ФОТОГРАФ. Ваша хозяйка, по-прежнему, так же сердита как и вчера?
ДУНЯ (пожимает плечами). Она всегда такая. Я сейчас принесу Вам кофе.
ФОТОГРАФ. Благодарю. И еще, Дуня, пригласите сюда вашу строгую повелительницу.
ДУНЯ. Она у себя в комнате, вот здесь наверху. Можете и сами постучать. (Уходит в свои кухонные владения).
ФОТОГРАФ. Что ж неплохая мысль. (Взбирается по лестнице, стучит в дверь комнаты хозяйки).
Весь последующий разговор происходит там наверху, на втором этаже.
ХОЗЯЙКА (выйдя из своего номера в коридор). Что Вы хотели?
ФОТОГРАФ. Доброе утро, фрау хозяйка. Я не отвлек Вас от какого нибудь важного дела?
ХОЗЯЙКА. Я надеялась, что Вы уже уехали.
ФОТОГРАФ. Нет. И более того, я совершенно не собираюсь отсюда уезжать.
ХОЗЯЙКА. Что это значит? Вас сюда никто не приглашал.
ФОТОГРАФ. Вот я и собираюсь исправить эту ошибку. Видите ли, я как раз тот самый неудачник, который очень, понимаете, очень нуждается в услугах вашего приюта.
ХОЗЯЙКА. С чего вы взяли, что здесь оказывают какие-то услуги. Это не приют, не гостиница, это частный дом...
ФОТОГРАФ. Я сегодня ночью разговаривал с одним из постояльцев и он мне обо всем рассказал.
ХОЗЯЙКА. Болтун!
ФОТОГРАФ. Кто?
ХОЗЯЙКА. Я уверена, что это доктор. Больше некому.
ФОТОГРАФ. Не судите его так строго. Я ведь читал раньше то самое объявление в газете, но тогда мне казалось, что со временем я справлюсь со своими проблемами сам.
ХОЗЯЙКА. Я вижу, не справились.
ФОТОГРАФ. Поэтому я здесь.
ХОЗЯЙКА. Как вы нашли это место?
ФОТОГРАФ. Позвольте мне оставить при себе некоторые тайны.
ХОЗЯЙКА. Хорошо. Но какую помощь Вы хотите здесь получить?
ФОТОГРАФ. Наверное, такую же как и все остальные.
ХОЗЯЙКА. А что хотят остальные? Вы знаете сколько человек откликнулось на мое объявление? Больше сотни! И каждый из них приходил со своими причудами. Кто-то просил денег, кто-то требовал женить на девушке, которая не обращает на него внимания, некоторые умоляли избавить от вредных привычек или вызволить из тюрьмы ближайшего родственника. Так чего хотите Вы?
ФОТОГРАФ. Я хочу избавиться от своего прошлого, попросту говоря, исчезнуть, не умирая физически. Насколько я понял, в этом Вы способны мне помочь?
ХОЗЯЙКА. Это зависит от того, какие проблемы Вас мучают.
ФОТОГРАФ. Со стороны может показаться, что проблема моя пустячная, но меня лично она сильно волнует. Дело в том, что меня хотят убить.
ХОЗЯЙКА. Кто?
ФОТОГРАФ. Я не могу назвать какие-то конкретные имена, да и зачем они вам?
ХОЗЯЙКА. Вас, что, хотят убить несколько человек?
ФОТОГРАФ. По-видимому, да, и я даже не знаю сколько именно. А может быть, это и вовсе не люди, а нечто такое необъяснимое.
ХОЗЯЙКА. Простите, но я ничего не понимаю. И решать ваши ребусы не намерена. (Собирается уйти в свою комнату. Фотограф останавливает ее).
ФОТОГРАФ. Подождите, я сейчас все объясню. И не нужно от меня прятаться – это ведь все равно ничего не изменит.
ХОЗЯЙКА. Я слушаю Вас ровно две минуты.
ФОТОГРАФ. Я в последнее время заметил, что вызываю в некоторых людях неприязнь.
ХОЗЯЙКА (не без сарказма). Я их понимаю.
ФОТОГРАФ. Даже не неприязнь, а настоящую ненависть, причем без всяких видимых причин. Я не желаю человеку зла, не пытаюсь его унизить, не посягаю на его имущество, не отбиваю у него любимых женщин, но все равно этот человек, с которым волею случая мне пришлось хоть чуточку сблизиться, начинает желать мне смерти. И я это чувствую.
ХОЗЯЙКА. Может быть, вам лучше обратиться к психотерапевту или просто перестать думать о всякой ерунде.
ФОТОГРАФ. Я же говорил Вам, что пытался! Но эта метафизическая ненависть стала воплощаться в реальные беды и несчастья. За последние месяцы я дважды попадал в автомобильные аварии, мне падали на голову тяжелые предметы, меня било электрическим током, происходили еще какие-то ужасные случаи, в результате которых я едва не лишался жизни.
ХОЗЯЙКА. И что по этому поводу говорили в полиции?
ФОТОГРАФ. Ничего. Ведь все эти несчастья были вызваны не действиями тех людей, о которых я говорил, а всего лишь их абстрактным желанием причинить мне зло. Понимаете? Они ничего не делали специально, они меня просто ненавидели. А это полицию не волнует.
ХОЗЯЙКА. Бред.
ФОТОГРАФ. Вижу, Вы мне не поверили, но, все же, я прошу Вас разрешить мне пробыть здесь несколько дней и помочь выправить новые документы. Хотя бы несколько дней, чтобы придти в себя и... И я хорошо заплачу.
ХОЗЯЙКА. Да, здесь не филиал армии спасения. Но, я думаю не нужно спешить. Возвращайтесь к себе, я наведу кое-какие справки, попытаюсь выяснить чем я смогу Вам помочь и тогда мы подробно обсудим условия нашего соглашения. Скажем дня через три.
ФОТОГРАФ. Через три? Что ж хорошо...
ДУНЯ (появившаяся из своих владении с подносом, на котором стоит дымящаяся чашка кофе). Мистер! Ваш кофе.
ФОТОГРАФ. Что? (Отчего то вздрагивает, делает неловкий шаг назад и кубарем скатывается с лестницы).
ХОЗЯЙКА вместе с ДУНЕЙ. О, Господи!
ФОТОГРАФ. Нога! Моя нога! (Держится руками за щиколотку).
ХОЗЯЙКА. Что с Вами? Дуня, побыстрее вызови доктора.
ДУНЯ (начинает метаться и кричать). Доктор, доктор!
Немедленно появляется доктор, уже в более официальном одеянии,
по сравнению с тем, в котором он был ночью.
ДОКТОР. Что случилось?
ХОЗЯЙКА (указывая на фотографа). Вот. У него что-то с ногой.
ДОКТОР (наклоняясь к фотографу). Позвольте. (Ощупывает ногу).
ДУНЯ. Неужели перелом?
ДОКТОР. Перелом? Ну, что Вы.
ФОТОГРАФ (что-то шепчет доктору на ухо, потом говорит громко). Очень больно, не могу пошевелить ступней.
ДОКТОР. Да это не перелом, это… (скороговоркой произносит несколько медицинских терминов на латыни).
ФОТОГРАФ. Я не могу двигаться.
ДОКТОР (заколдованно повторяет). Никакого движения.
ХОЗЯЙКА. Может быть, лучше будет переправить его на побережье?
Фотограф незаметно для хозяйки делает доктору характерный запрещающий знак.
ДОКТОР. Нет, в течение нескольких дней ему нужно будет оставаться здесь.
ФОТОГРАФ. Опять не повезло.
ХОЗЯЙКА. Не было бы счастья... (Очень недовольным тоном). Ладно, вашу комнату Вы уже видели, формальности мы обговорим потом господин...
ФОТОГРАФ. Называйте меня Фотографом
Во время этой реплики, или даже несколько раньше из своих номеров вышли еще два человека: Актриса – нарядно одетая женщина "предбальзаковского " возраста, обильно увешанная драгоценными побрякушками и Капиталист – молодой еще, лет тридцати человек, довольно франтовато наряженный, видимо, пытающийся тем самым оправдать свое претенциозное название.
Они успевают обменяться (на фоне реплик остальных действующих лиц) несколькими вопросительными фразами: "Что случилось? – Да я и сам не могу понять".
ХОЗЯЙКА. Хорошо, господин Фотограф. Дуня, после завтрака едем на побережье. Не забудь составить заранее список покупок. (Уходит к себе в комнату).
ДОКТОР (обращаясь к Капиталисту). Молодой человек, помогите-ка перенести травмированного коллегу по несчастьям.
Капиталист спускается и, осторожно поддерживая фотографа за руку,
вместе с Доктором помогает ему перебраться на диван.
Рядом бестолково хлопочет Дуня.
КАПИТАЛИСТ. Как это Вас угораздило, сударь?
ФОТОГРАФ. В последнее время это случается со мной сплошь и рядом.
ДОКТОР. Дуня, посмотрите где-нибудь небольшую тонкую дощечку или что-то наподобие того. А я схожу к себе за перевязочными материалами. (Дуня и Доктор уходят).
ФОТОГРАФ. Да, это все некстати.
КАПИТАЛИСТ. Нас здесь, конечно, всех не назовешь любимцами фортуны, но свалиться с лестницы в первый же день, это признак.
АКТРИСА (спускаясь с лестницы). Не расстраивайтесь, шрамы только украшают мужчину. (Тихо). А мужчин здесь явно не хватает. (Обворожительно, по ее мнению, улыбаясь, протягивает фотографу руку). Давайте знакомится. Меня зовут Сара.
ФОТОГРАФ (аккуратно пожимая руку). Как?.. А мне сказали...
САРА. Вы о том дурацком запрете на имена, который выдумала хозяйка?
КАПИТАЛИСТ. В эту игру они играют только вдвоем с доктором. Мне же, честно говоря, наплевать, кто и как меня назовет. Альберт. (Тоже протягивает руку).
САРА. Какого черта, я буду скрывать свое имя, если до этого каждый вечер выходила на сцену и на меня смотрели сотни глаз. Глупо.
АЛЬБЕРТ (наигранно вздыхает). Обратная сторона популярности.
САРА (Фотографу). Так как же Вы позволите себя называть?
ФОТОГРАФ. Я, все-таки, хотел бы расстаться со своим старым именем. А каково будет новое еще не знаю. Поэтому...
САРА. Но фотограф это как-то слишком по-простецки.
АЛЬБЕРТ. Фото-граф или Граф-фото.
САРА (хлопая в ладоши). Мы будем называть Вас Графом! И не спорьте, не спорьте. Альберт, выйдите на веранду, посмотрите не слишком ли холодно. Я хочу прогуляться перед завтраком. (Альберт, раскуривая сигару, уходит на террасу). А Вы мне нравитесь. Даже не знаю почему, но стоит мне только разок взглянуть на человека, и я уже знаю понравится он мне или нет. Вы мне понравитесь. Граф.
ФОТОГРАФ (морщась от боли). Польщен. Вы мне тоже.
САРА. Тогда будем дружить.
АЛЬБЕРТ. Действительно, прохладно.
САРА. Тогда стоит взять накидку. (Поднимается к себе в номер).
АЛЬБЕРТ. Граф, извините, что сразу беру быка за рога, но время не терпит и поэтому хочу Вас спросить – Вы играете?
ФОТОГРАФ. Во что?
АЛЬБЕРТ. Да хоть во что. В карты, в кости, на скачках.
ФОТОГРАФ. Нет, я не азартен.
АЛЬБЕРТ. Это вам только кажется. Я предлагаю Вам попробовать
ФОТОГРАФ. Вы прямо сейчас хотите сыграть со мной в карты?
АЛЬБЕРТ. Нет, что Вы. Просто через час-полтора Мадам вместе с Дуней отправятся на побережье, а у меня есть несколько заранее оплаченных букмекерских карточек. Дуня успеет их завести на ипподром. Скачки ведь начнутся сегодня после обеда. А затем по телефону узнаем размер выигрыша.
ФОТОГРАФ. Но почему, собственно я?
АЛЬБЕРТ. Новичкам всегда везет, а карточки совсем недорогие. Граф, попробуйте. Ради меня. Я, знаете ли, хочу проверить одну свою теорию.
ФОТОГРАФ. Ну, раз Вы настаиваете...
Появляется Дуня с какой то дощечкой в руках.
ДУНЯ. А где доктор?
АЛЬБЕРТ. Вот и прекрасно, Граф! Я сейчас. (Быстро поднимается к себе, видимо для того чтобы взять карточки, чуть не сталкивается на лестнице с озабоченным доктором).
ДОКТОР. Ради Бога, осторожнее. Не хватало нам еще одного перелома.
ДУНЯ. Устроит ли Вас эта штуковина?
ДОКТОР. Да, вполне. Скоро ли завтрак?
ДУНЯ. Разве тут успеешь все? Теперь ждите еще полчаса (уходит).
ДОКТОР (оглядывается, убеждаясь, что они остались с фотографом одни). Что ж, задирайте штанину.
ФОТОГРАФ. Запросто.
ДОКТОР (начинает накладывать шину). Вам действительно больно?
ФОТОГРАФ. Бинтуйте, доктор, бинтуйте.
ДОКТОР. А что вы тут распоряжаетесь? Я же Вам не нанятая сестра милосердия.
ФОТОГРАФ. А как же ваш медицинский долг? Вы же давали клятву Гиппократа, обещали помогать всякому заболевшему независимо от вероисповедания или длины носа.
ДОКТОР. На что Вы намекаете?
ФОТОГРАФ. Ни на что.
ДОКТОР. Нет, давайте объяснимся. Несколько минут назад Вы шепнули мне на ухо, что узнали меня. Что это значит? Откуда Вы меня можете знать? Мы встречались раньше?
ФОТОГРАФ. Не думаю, что я встречался с Вами раньше, но я вас знаю. Бинтуйте, доктор.
ДОКТОР (послушно принимается за дело). Я не понимаю.
ФОТОГРАФ. То есть, я не знаю Вашего имени, но я уверен, знаю, что Вы за человек, и что Вас сюда привело.
ДОКТОР. И что же?
ФОТОГРАФ. Вы трус, доктор. Вы тряпка. Именно поэтому Вы здесь и оказались.
ДОКТОР (делая вялую попытку отбросить бинты). Ну, знаете, господин хороший!
ФОТОГРАФ. Только спокойнее, доктор. Давайте рассуждать логически. На побережье десятки городов, в каждом из которых живет по сотне всевозможных эскулапов. И каждый из них, поверьте мне, когда нибудь совершал врачебную ошибку. Такова жизнь. Но ведь никто из них не пытался после этого сбежать из своего города.
ДОКТОР (подавленно и заученно). Но у меня стала теряться клиентура. На меня чуть ли не показывали пальцем.
ФОТОГРАФ. Именно. Потому что люди не поверили, что Вы совершили эту ошибку случайно.
ДОКТОР. То есть, Вы что? Вы считаете – я специально...
ФОТОГРАФ. При чем здесь я? Скажите, доктор, кто был тот человек, который умер на вашем операционном столе? Только честно.
ДОКТОР. Это... Этого человека считали любовником моей жены.
ФОТОГРАФ. Теперь понятно.
ДОКТОР (горячо). Но поверьте, мне не было никакого резона его убивать. Так получилось! К моему несчастью. И я ничего, никому не могу доказать.
Из своего номера выходит Альберт.
АЛЬБЕРТ (оставаясь на лестнице, перебирает в руках карточки). Граф, Вы готовы?
ФОТОГРАФ. К вашим услугам.
АЛЬБЕРТ. Называйте три номера от одного до 14-ти. Вразброс, наугад, повинуясь интуиции. Итак, первый заезд
ФОТОГРАФ. Допустим… три, семь и девять.
АЛЬБЕРТ. Второй.
ФОТОГРАФ. Три, восемь и четырнадцать.
АЛЬБЕРТ. Третий.
ФОТОГРАФ. Два, шесть и десять.
АЛЬБЕРТ. Отлично. Рассчитаемся вечером. Доктор, теперь заполняем ваши карточки.
ДОКТОР. Отметьте те же номера, что и в прошлый раз.
АЛЬБЕРТ. А какие были в прошлый раз?
ДОКТОР. Помилуйте, разве я могу упомнить?
АЛЬБЕРТ. Хорошо, я сам посмотрю свои записи. (Снова ныряет в свой номер).
ДОКТОР (заканчивая бинтовать ногу). Как он уже утомил со своим тотализатором. Почти каждый день заставляет зачеркивать какие то номера, раз в неделю сообщает о грошовых выигрышах. Одни убытки, но у меня нет никаких сил ему отказать. Кстати, вчера перед отъездом капитан заставил Олигарха дать слово, что он больше никогда не будет играть на тотализаторе и тем более втягивать в игру других.
ФОТОГРАФ. И Альберт пообещал?
ДОКТОР. Самым торжественным образом, но стоило капитану отбыть, все вернулось на круги своя. Да и черт с ним. Меня заботит другое: неужели же и Вы считаете меня...
ФОТОГРАФ. Потом, доктор, потом.
САРА (выходя из своего номера). Альберт уже вышел?
АЛЬБЕРТ (из приоткрытой двери своего номера). Сейчас, сейчас. Одну минуточку!
САРА (спускаясь по лестнице). Что же, Граф, боль отпустила?
ФОТОГРАФ. Да, благодарю Вас.
САРА (натужно кокетничая). Хотя зачем я спрашиваю? Ведь настоящий мужчина никогда не признается женщине, что ему больно.
ФОТОГРАФ. Разве что в исключительных случаях.
АЛЬБЕРТ (выходя из номера, размахивает карточками). Все сделал. Надеюсь, сегодня повезет. (Саре). А Вы зря отказались. Может быть...
САРА. Нет, сегодня не хочу. В следующий раз. И, вообще, в конце концов мы выйдем сегодня на воздух? Я безумно хочу на воздух.
АЛЬБЕРТ. Еще минуточку. Дуня! Дуня!
Из кухни выходит Дуня с завтраком на подносе.
Д