Лиза Суздальцева
Мученица
Действующие лица:
ОНА –девушка по имени Тамила1
ОН– парень по имени Тимур2; первая любовь Тамилы
Посетители (массовка)
Сцена разделена пополам. Справа (со стороны зрителей) стоят стул и письменный стол – это КОМНАТА. На столе лежат вещи: ручка, баночка с корректором, стопка бумаги и маленькая тетрадка. Слева (со стороны зрителей) стоят кофейный столик и два плетеных стульчика – это КАФЕ.
ОНА сидит за письменным столом. Свет падает только на КОМНАТУ.
ОНА:Странно сидеть перед белым листом и клокочущим сердцем.
Бесит, что в голове я уже проговорила весь текст, всю маленькую заметку, и теперь ее приходится переписывать на бумагу. Ручка выскальзывает из вспотевших ладоней. Тыльная сторона пишущей руки в чернилах и снежном корректоре, как у папы, приходящим из художественной мастерской, весь перепачканный белилами, насколько я помню, титановыми3.
Что я хотела… пожалуй, ничего уже, что вызывало бы необходимость срочнописать, не поглядывая на уже впитавшиеся в бумагулинии чернил. Я выдумываю каждое слово, складываю их в предложения, и это чертовски сложно. Но предложения превращаются в абзацы, а пережитые эмоции вновь посещают мою голову, приятно покалывая у шеи и холодя коленки. Итак…
ОНА (тише):Да будь неладно это слово.
ОНА (как прежде):…что я хотела? Рассказать этому листочку, что больше никогда не стану прикасаться к людям. Они противные, двуличные. Совсем теплые.
Освещается только КАФЕ. ОН сидит на стульчике, держа в руках исписанные листочки – письмо.
ОН (читает письмо):Ты меня не обнял, и я уже второй день не могу не плакать, пока это вспоминаю. Черт, может я влюбилась?
Освещается только КОМНАТА.
ОНА:Но я не хочу. У меня были в жизни чужие случаи неудачной любви, и мне не нужен такой же опыт. Никто не хочет, и никто не вспоминает. Потому что нет ни одного здорового человека, который бы захотел снова проверять пульс и срывать кровавые корочки с наболевшего. А больным людям всегда приходится проверять и отдирать корочки либо самим, либо под надзором медперсонала. Это такая жизнь, это не я придумала. А, может, и придумала…
Освещается вся сцена.
ОНА:Вообще, любовь сложная штука, и к тебе я ее не испытываю. Слишком долго ты был для меня козлом, и вот снова возвращаешься. Ты даже не пылко красив, аккуратен, тактилен, но тут… Ты совершенно искренне погладил меня по спине рукой, так непринужденно прикрыл глаза. В твои объятия я упала, рухнула, провалилась в чужую грудную клетку и, кажется, коснулась кончика твоей души своей, потому что было очень тепло.
И вот я снова плачу. Пишу и плачу, совсем как дура, которая влюбилась в очередного козла, который на людях в силу своих причин отказался меня обнять. Будь то проблемы в голове из-за родителей или комплексов, или банального подросткового выпендрежничества – я их уже ненавижу.
ОНА переходит в КАФЕ и наклоняется к НЕМУ. На фоне шумят посетители КАФЕ. Некоторые посетители похлопывают ЕГО по плечам, приветствуют, пытаются начать разговор, но ОН не реагирует.
ОНА: Можно обнять?
ОН долго думает, смотря на НЕЕ. Посетители пытаются с НИМИ заговорить. ОНА идет на контакт, в отличие от НЕГО.
ОН (уже спрятав глаза): Нет.
ОНА: Хорошо. (В зал.) Ну что же? Все делается потихоньку, маленькими шажками.
Освещение в КОМНАТЕ выключается. ОНА уходит в темноту.В КАФЕ снова становится тихо. Посетители уходят.
ОН (читает письмо):Ты долго думал, прежде чем обнять меня во второй раз. Это обстоятельство, мне кажется, до сих пор заставляет меня переживать и ковырять одеревенелую корочку. Без этого я бы уже давно успокоилась и сказала…
ОНА:… такие как ты не меняются.
ОН (читает):Но я-то видела тебя! Ты настоящий такой хороший, такой искренний! Почему в присутствии людей ты грустишь, не двигаешься, не смеешься? И мне страшно, мне также грустно. Я не могу подойти и обнять тебя, сказать, что ты в действительности хороший. Что ты, оказывается, умеешь смеяться приглушенным смехом, зажмурив глаза, что классно шутишь, подбадриваешь и удивляешься, смешно разводя бровями.
ОНА (тихо):Что в твоих объятиях мне хочется утонуть еще раз.
ОН (читает):Твое что бы то ни было ест изнутри тебя и, точно, уже меня.
Сцена освещается полностью.
ОНА (злясь и при этом пытаясь не заплакать):Меня бесит. Бесит, что я доковыряла ранку, что ты в этом помог. И теперь из проколапотекла кровь. Она жидкая, соленая, стягивающая оставшуюся кожу. Почему ты такой странный? Почему ты двуличный и своей двуликостью бесишь меня, заставляешь плакать и дотирать нос до боли, а ноги холодеть?
ОНАбез сил падает на стул.
ОНА:Теперь у меня болит голова и позвоночник, ноет мизинец на левой руке4. Меня еле покачивает взад и вперед, потому что грудная клетка слишком выдается, когда дышит. Ресницы холодные, под носом щиплет. У меня появилось желание показать это тебе. Всучить в руки свое признание и сказать… Читай.