Однажды в Будапеште, когда Тесле открылась концепция вращающегося магнитного поля, – в одной вспышке он увидел Вселенную, созданную из симфонии переменных токов с созвучиями, исполняемыми на широчайшем диапазоне октав. Переменный ток частотой 60 циклов в секунду был всего лишь простой нотой низшей октавы. На одной из высоких октав с частотой в миллиарды циклов в секунду был виден свет. Исследование всего диапазона электрических вибраций, лежащего между низкочастотными переменными токами и световыми волнами, подвело бы его еще ближе к осознанию космической симфонии.
Работа Джеймса Клерка Максвелла в 1873 году указала на существование большого диапазона электромагнитных колебаний, лежащих выше и ниже видимого света, вибраций с меньшими и большими длинами волн. Эта теория была проверена профессором Генрихом Герцем из Германии, который в поисках волн более длинных, чем световые или тепловые, в 1888 году в Бонне создал искусственное электромагнитное излучение. Эксперименты Герца с «искровым разрядом индукционной катушки» доказали существование магнитного поля. Когда Герц посылал мощный электрический заряд через разрядник, вызывая искру, меньшая искра проскакивала через второй разрядник, стоявший на некотором расстоянии от первого. В то же время в Англии сэр Оливер Лодж пытался измерить крошечные электрические волны в цепи.
Оборудование Герца было довольно слабым, а искрящая индукционная катушка как непрактичной, так и опасной. Теперь Тесла предлагал кое‑что совершенно иное и намного превосходящее Герца: серию высокочастотных генераторов переменного тока, производящих частоты от 33 тыс. циклов в секунду (33000 Гц). [6]
Этот тип приборов являлся предшественником мощных высокочастотных генераторов переменного тока для устойчивой волновой радиосвязи в отдаленном будущем. Но непосредственным нуждам Теслы прибор не отвечал. Поэтому он продолжил создавать то, что известно как «катушка Теслы», трансформатор без сердечника с первичной и вторичной катушками, настроенными в резонанс – повышающий трансформатор, который низковольтные сильные токи преобразует в высоковольтные слабые токи высоких частот.
Это устройство для получения высокого напряжения, которое в той или иной форме применяется в каждом телевизоре, за очень короткое время должно было войти в состав исследовательской аппаратуры каждого университета. Оно позволяло оператору преобразовывать слабые приглушенные колебания исходного контура Герца и поддерживать токи почти любых величин. Этими исследованиями Тесла предвосхитил на несколько лет первые эксперименты Маркони.
Необходимость изолировать это высоковольтное оборудование привела к погружению его в масло, – метод, который вскоре нашел коммерческое применение, так как он стал универсальным способом изоляции высоковольтной аппаратуры. Чтобы понизить сопротивление своих катушек, Тесла использовал многожильные кабели с отдельно изолированными жилами. Поскольку он редко тратил время на патентование своих инструментов и методов, эти два изобретения также пошли в общедоступный резерв знаний. Позже другие превратили их в источники прибыли под названием «Litz wire», термин, идущий от немецкого названия Litzendraht – «многожильный провод».
Затем Тесла разработал новый вид возвратно‑поступательной динамо‑машины, приспособленной к этим особым потребностям высокочастотных токов, – остроумный одноцилиндровый мотор без клапанов, золотников и затворов, который приводился в движение сжатым воздухом или паром. Скорость оборотов, которой он достигал, была на удивление столь постоянной, что Тесла предложил использовать ее в своей 60‑цикличной многофазной системе. Он использовал синхронные двигатели, должным образом согласованные, как способ отсчета точного времени везде, где в мире будет доступен переменный ток. Это стало импульсом к созданию современных электрических часов [12]. Тесла, в своей стремительной веренице открытий, не имел времени запатентовать также и этот хронометр.
Опасные эксперименты, в которых он учился работать с высокочастотными токами в сотни тысяч вольт, привели его к другому открытию, ставшему чрезвычайно важным для всего мира. В 1890 году он сообщил о терапевтическом значении глубокого прогревания человеческого тела высокочастотными токами. Процесс этот стал известен как диатермия. Отсюда широким потоком хлынет целое поле медицинских технологий с множеством подражателей как в Америке, так и в Европе [13].
Глава 7
Радио
Долгие часы напряженного умственного труда в его нью‑йоркской лаборатории на протяжении многих месяцев привели Теслу в начале 1890‑х годов к частичной потере памяти.
Сразу же по окончании консультационной работы для корпорации Вестингауза его захватила идея того, что тогда называлось беспроводным телефоном, а позже получило свое современное название – «радио».
После создания мощных катушек у себя в лаборатории он обнаружил, что транслирование информации было лишь одним аспектом обширной мировой проблемы и межпланетного потенциала. Радио предлагало иной набор задач, отличный от передачи электричества без проводов, хотя он и считал, что эти две задачи достаточно близки и можно найти для них одно ошеломляющее гармоничное сочетание.
«Я стал свидетелем впечатляющего и необыкновенного явления благодаря своему заземляемому передатчику, – вспоминал он позже, – и собирался выяснить его истинное значение по отношению к токам, распространяющимся через землю. Предприятие казалось безнадежным, и в течение года я работал упорно, но безрезультатно. Это глубокое изучение столь сильно поглотило меня, что я стал забывать обо всем остальном, даже о своем подорванном здоровье. В конце концов, когда я оказался на грани срыва, природа приготовила мне предохраняющее средство – мертвый сон» [1].
Он вспоминал, что, проработав почти без отдыха на протяжении месяцев, он спал, как будто «под действием наркотиков». Восстановив свою способность ощущать, он был потрясен, когда обнаружил, что не может представить себе ни одну сцену из прошлого, кроме тех, которые относились к младенческому возрасту.
Не испытывая к докторам особого доверия, он решил вылечить себя сам.
Ночь за ночью он концентрировал свои воспоминания, сосредоточившись сначала на своем раннем детстве, постепенно фокусируясь на дальнейших периодах своей жизни. В этом развивающемся процессе обретения памяти образ его матери всегда был главной фигурой. Он начал ощущать неодолимое желание поехать к ней.
«Это чувство стало таким сильным, – писал он, – что я решил бросить всю работу и удовлетворить свое страстное стремление. Однако вырваться из лаборатории оказалось очень трудно, и пролетело несколько месяцев, в течение которых я успешно оживлял в памяти все впечатления своей жизни…
Было начало весны 1892 года. Он еще не успел принять множество приглашений прочесть лекции в Англии и Франции и находился в состоянии эмоционального конфликта из‑за необходимости принять решение.
Потом, по его воспоминаниям, «из тумана забвения» материализовалась сцена, и он увидел себя стоящим около отеля «Де‑ла‑Пэ» в Париже, прямо‑таки оказался там, выходя из состояния своего особого колдовского сна. В этих «воспоминаниях» он видел, как ему передавали письмо, содержащее печальную весть о том, что его мать умирает.
Позже Тесла писал, что удивительным фактом этого периода частичной потери памяти было то, что он воспринимал все, касавшееся его быстро продвигавшихся исследований. «Я мог вспомнить малейшие детали и самые незначительные подробности наблюдений во время своих экспериментов и даже цитировать страницы текстов и сложных математических формул».
Выяснилось, что для беспокойства о здоровье матери имелись веские причины: ему приходили письма из родительского дома, подтверждавшие, что ее здоровье на самом деле ухудшается. Он также получал со всех концов мира приглашения, награды «и прочие хвалебные приманки». В конце концов он принял приглашение из Лондона и Парижа, планируя оттуда сразу же поехать на родину, в Госпич.
Его лекция обществу электроинженеров в Лондоне была названа главным научным событием, и когда она кончилась, британцы не хотели его отпускать.
«Сэр Джеймс Дьюар настаивал на моем появлении перед Королевским Обществом, – вспоминал Тесла. – Я был человеком, твердо следующим принятому решению, но легко поддался убедительным доводам великого шотландца. Он усадил меня в кресло и налил в стакан удивительной коричневой жидкости, которая искрилась всеми цветами радуги и на вкус была подобна нектару».
К его удивлению, Дьюар сказал: «Сейчас вы сидите в кресле Фарадея и наслаждаетесь виски, которое любил он» [2]. Когда Тесла получил заверения, что никто во всем мире больше не заслужил таких почестей, он принял предложение Дьюара. Французы могли подождать еще один день.
Его лекция перед Королевским Обществом Великобритании, на которой присутствовала элита научного мира, принесла множество похвал молодому изобретателю. Лорд Рэлей, выдающийся физик, который тогда был председателем Королевского Общества, убеждал изобретателя, поскольку тот обладал великим талантом делать поистине фундаментальные открытия, сосредоточиться на великой идее.
Он рекомендовал Тесле впредь специализироваться в какой‑то одной области исследования. Эта идея была совершенно новой для ученого, который хотел получить все ответы сразу.
Сэр Уильям Крукс, чьи работы вызывали большое восхищение Теслы, после лекции послал письмо в его отель, рассказывая, как его вдохновила идея подвергнуть свое собственное тело странным электрическим воздействиям.
«Мой дорогой Тесла, – писал он, – вы – настоящий провидец. Я завершил работу над своей новой катушкой, и она не работает так хорошо, как та маленькая, которую вы сделали для своих экспериментов. Боюсь, она слишком большая… Фосфоресценция, проходящая через мое тело, когда я держу клемму, существенно ниже, чем та, которая вызывается вашей маленькой катушкой…» [3]
Наблюдательный Крукс заметил физическое истощение изобретателя и постарался предостеречь его, поскольку тот находился на грани физического и нервного срыва. «Я надеюсь, вы уедете в горы вашей Родины, как можно скорее, – написал он. – Вы страдаете от переутомления, вызванного чрезмерной работой, и если не позаботитесь о себе, то не выдержите. Не отвечайте на это письмо и ни с кем не встречайтесь, но поезжайте первым же поездом».
Сэр Уильям был прав, но тогда Тесла просто не мог принять его совета. Изобретатель поспешил в Париж, где собирался прочесть лекцию «Эксперименты с переменным током высокого напряжения и высокой частоты» и опять продемонстрировать свои чувствительные электронные трубки. В этот раз его аудиторией было Международное общество инженеров‑электротехников и Французское общество физиков.
В том же феврале 1892 года сэр Уильям Крукс подтвердил интуитивные выводы Теслы. Он опубликовал свой прогноз о том, что электромагнитные волны смогут использоваться для беспроводной связи.
Как только Тесла закончил свою последнюю лекцию, он, сославшись на недомогание, исчез в отеле «Де‑ла‑Пэ». Казалось, напряжение спало, и тут посыльный принес ему телеграмму, в которой говорилось, что его мать умирает.
Бросившись на станцию, он втиснулся в поезд, который отъезжал в Хорватию. Он успел вовремя, чтобы провести несколько часов со своей матерью. Потом, когда он почувствовал полный упадок сил, его отвели для отдыха в здание, неподалеку от ее дома.
«Пока я лежал там беспомощный, – писал он в автобиографических воспоминаниях, – я думал, что если моя мама будет умирать, пока я здесь, рядом с ней, она наверняка даст мне знак… В Лондоне вместе с моим недавним знакомым, сэром Уильямом Круксом, мы обсуждали вопросы спиритуализма, и я был под совершенным воздействием этих мыслей… Я раздумывал о том, что условия для того, чтобы заглянуть по ту сторону, были самыми подходящими, так как моя мама была гениальным человеком и особенно отличалась силой интуиции» [4].
Всю ночь он был в напряженном ожидании, но ничего не произошло до самого раннего утра. А утром, в легком сне или «обмороке», по его словам, он увидел облако, «несшее ангельские фигуры необыкновенной красоты, одна из которых пристально смотрела на меня с любовью, постепенно приобретая черты моей матери. Видение медленно проплыло через комнату и исчезло, и я проснулся от неописуемо прекрасной песни, исполняемой многоголосьем. В этот момент ко мне пришла уверенность, которую не могут выразить никакие слова, что моя мать только что умерла. И это было правдой…».
Позднее для него было важно рассмотреть внешние причины этого относительно трансцендентного впечатления, поскольку он все еще придерживался мнения о том, что человеческие существа были просто «мясными автоматами». Следующее «объяснение» появляется в его мемуарах:
«Когда я поправился, я долгое время искал внешние причины этого странного явления. И, к моему великому облегчению, мне удалось найти их после многих месяцев бесплодных усилий. Я увидел картину прославленного художника, в аллегорической форме представлявшую одно из времен года в виде облака с группой ангелов, которые, как казалось, парили в воздухе, и эта картина сильно поразила меня. В моем сне был совершенно тот же образ, за исключением черт, напоминавших мою мать. Музыка слышалась из находящейся неподалеку церкви – ранняя месса пасхального утра, все это удовлетворительно объясняло происшедшее в соответствии с научными фактами.
Это случилось очень давно, и у меня не было ни малейшей причины изменить свои взгляды на физические и духовные явления, для этого совершенно нет никакого основания. Вера в подобное – это естественный ход интеллектуального развития. Религиозные догмы больше уже не принимаются в их ортодоксальном значении, но каждый человек привязан каким‑то образом к вере в высшую силу. Всем нам надо обладать некоторым идеалом, руководящим нашим поведением и обеспечивающим удовлетворенность, и несущественно, будет ли это вероучение, искусство, наука или что‑либо еще, пока оно выполняет функции дематериализующейся силы. Для мирного существования человечества как целого важно, чтобы преобладала одна общая концепция.
Хотя мне не удалось получить никакого свидетельства в подтверждение позиций психологов и спиритуалистов, к своему полному удовлетворению я доказал себе непроизвольное течение жизни не только посредством продолжительных наблюдений над индивидуальными действиями, но даже более решительно посредством определенных обобщений» [5].
Он говорил, что в те моменты, когда его друзей или родственников обижали или причиняли им страдание другие люди, сам он чувствовал то, что мог характеризовать как «космическую» боль. Все это следует из того факта, что человеческие тела имеют сходное строение и подвергаются одинаковым внешним воздействиям, в результате чего реагируют одинаковым образом. «Очень чуткое и наблюдательное существо, с высокоразвитым, целостным механизмом, действующим в точном соответствии изменяющимся окружающим условиям, наделяется выходящим за все границы механическим чувством, позволяющим ему избегать опасности, слишком неуловимые, чтобы ощущать их непосредственно, – писал он. – Когда он взаимодействует с другими, чьи управляющие органы словно бы неисправны, это состояние заявляет о себе и он чувствует «космическую» боль…» [6]
Из записей изобретателя видно, что сам он никогда не был полностью удовлетворен теориями относительно этого предмета. Имелись случаи сверхъестественных явлений и в жизни Теслы. Но он всегда пытался объяснить их механически, сводя интуицию ко внешним обстоятельствам. Так, когда его сестра Ангелина смертельно заболела, он отправил из Нью‑Йорка телеграмму, в которой говорилось: «Мне было видение, что Ангелина появляется и исчезает. Я чувствую, что что‑то не так». Племянник Теслы, Сава Косанович, позже вспомнит, что изобретатель говорил ему о подобных предчувствиях, но не принимал их в расчет. Он говорил, что был чувствительным приемником, отмечающим каждое нарушение внутреннего покоя, но в этом для него не было тайны.
«Он считал, что каждый человек подобен автомату, реагирующему на внешние впечатления». Но что это были за внешние впечатления, которые давали ему реальное предчувствие, как будет описано ниже, он никогда не обсуждал.
Тесла рассказал Косановичу о случае, происшедшем на Манхэттене в 1890‑х годах после большого званого вечера, устроенного ученым. Некоторые гости собирались поехать поездом в Филадельфию. Тесла, охваченный «мощным побуждением», задержал их, из‑за чего они опоздали на поезд. Этот поезд попал в аварию. Многие пассажиры пострадали. [7]
Он связывал произошедшую с ним аномалию с сильным желанием быть у постели умирающей матери. Справа у него появилась прядь седых волос, ранее густых и черных. Однако через несколько месяцев волосы опять почернели.
После смерти матери Тесла был болен несколько недель. Когда наконец‑то он смог вставать и двигаться после болезни, он навестил своих родственников в Белграде, где получил теплый прием благодаря своей мировой известности, а потом отправился в Загреб и Будапешт.
Когда Тесла был ребенком, его приводила в восторг взаимосвязь молнии и дождя. Во время этой поездки, блуждая по своим родным горам, он пережил нечто, что глубоко повлияло на него как на ученого.
«Я искал укрытия от надвигающейся бури, – вспоминал он позднее. – Небо покрылось темными тучами, но дождя все еще не было. Внезапно блеснула молния, и несколько мгновений спустя хлынул ливень. Это наблюдение погрузило меня в размышления о том, что они были связаны как причина и следствие, и небольшое раздумье привело меня к заключению, что электрическая энергия, заключенная в дождевой туче, была незначительной, а функция молнии соответствовала чувствительному пусковому механизму.
За этим кроются огромные возможности. Если бы мы смогли получать грозы требуемой мощности, то вся планета и условия существования на ней изменились бы. Солнце поднимает воду морей и океанов, а ветры переносят ее в отдаленные районы, где она остается в состоянии очень тонкого равновесия. Если бы в нашей власти было пролить ее там и тогда, где и когда мы бы захотели, эта поддерживающая жизнь среда оказалась бы под управлением нашей воли. Мы смогли бы орошать засушливые пустыни, создавать озера и реки и обеспечивать движущую силу, энергию в неограниченных количествах».
Управление молнией, заключил он, могло бы наиболее удобным способом использовать силу Солнца.
«Осуществление этого зависит от наших возможностей создать электрические силы того же порядка, который существует в природе, – решил он. – Это предприятие казалось безнадежным, но я решил попробовать. По возвращении в США летом 1892 года я немедленно начал работу, которая была для меня наиболее привлекательной, так как методы такого же рода требовались для передачи электроэнергии без проводов» [8].
31 августа 1892 года журнал «Электрикл Энджинир» сообщил о возвращении г‑на Николы Теслы, выдающегося инженера‑электротехника, на пароходе «Августа Виктория» из Гамбурга. После комментариев о смерти матери Теслы и его последующей болезни журнал добавляет: «Блистательный прием Теслы инженерами‑электротехниками Европы стал частью истории электричества, так же как и его изобретения и исследования, а почести, которых он был удостоен, позволяют американцам гордиться тем, кто избрал эту страну свои домом».
Весной 1892 года Тесла внес новый вклад в историю электричества, когда в обращении к Институту Франклина в Филадельфии и Национальной ассоциации электрического света он детально описал принципы радиовещания.
В Сент‑Луисе он провел первую в истории публичную демонстрацию радиосвязи, хотя считается, что Маркони проделал это первым в 1895 году.
Ассистентом Теслы на лекции в Сент‑Луисе бы двадцативосьмилетний Г. П. Бротон, чей сын, Уильям Бротон, – владелец лицензии музея радиостанции W21R в Скенектеди. В 1976 году в своей речи, посвященной радиостанции, Уильям Бротон затронул основные моменты исторической демонстрации радиосвязи в Сент‑Луисе после недельной подготовки – как это было лично рассказано ему его отцом.
«Восемьдесят три года назад в Сент‑Луисе Национальная ассоциация электрического света содействовала проведению публичной лекции о высоковольтных явлениях высокой частоты, – сказал Уильям Бротон. – На сцене в аудитории демонстрация была организована на основе двух групп оборудования.
На одной стороне сцены в группе трасмиттеров был высоковольтный распределительный масляный трансформатор мощностью 5 киловольт‑ампер, соединенный с конденсаторной лейденской банкой, разрядником, катушкой и проводом, уходящим к потолку.
В группе приемников на другом конце сцены был такой же провод, свисающий с потолка, двойник конденсаторной лейденской банки и катушка – но вместо разрядника была гейслерова трубка, которая должна была загореться, как современная флуоресцентная лампа при создании напряжения. Между передатчиком и приемником не было соединительного провода.
Трансформатор в группе трансмиттера, – продолжал Бротон, – получал энергию от специальной электрической силовой линии через незащищенный двухлопастный рубильник. Когда рубильник был выключен, трансформатор ворчал и недовольно бормотал, лейденская банка показывала коронарное шипение вокруг своих станиолевых краев, разрядник потрескивал от сильного искрового разряда, и невидимое электромагнитное поле излучало энергию в пространство от антенны передатчика.
Одновременно в группе приемника гейслерова трубка загоралась от активизации радиочастотами, полученными антенной приемника.
Так родилось радио. Беспроводные сообщения передавались 5‑киловаттным искровым передатчиком и немедленно принимались гейслеровой трубкой приемника, находящейся на расстоянии тридцати футов…
Всемирно известным гением, который все это изобрел, руководил демонстрацией на лекции и давал объяснения, был Никола Тесла», – закончил Бротон.
Хотя демонстрация в Сент‑Луисе не была «посланием для всего мира», как, без сомнения, хотел бы Тесла, тем не менее, она продемонстрировала все основополагающие принципы современного радио:
1. антенна или «воздушный провод»;
2. заземление;
3. воздушно‑заземленный контур, обладающий индукцией и емкостью;
4. регулируемая индукция и емкость (для настройки);
5. посылающая и принимающая установки, настроенные в резонанс друг с другом;
6. детекторы на электронных трубках [9]
Для самых первых своих передач Тесла использовал вибрационные контакты, чтобы сделать постоянные волны слышимыми в принимающей системе. Через несколько лет был внедрен кристаллический детектор для получения сигналов передатчиков с разрядниками. Этот метод стал общепринятой практикой коммерческого радио вплоть до изобретения Эдвином Армстронгом регенеративной схемы, или схемы с положительной обратной связью, лежащей в основе всего современного радио и радарного приема. Армстронг, аспирант профессора Пупина в Колумбийском университете, был вдохновлен лекциями Теслы. Однако позднее под влиянием Пупина он выступал в защиту Маркони в продолжительной и мучительной войне между Маркони и Теслой за радиопатенты.
Ученый, который после Теслы больше всего заслуживал наград за то, что прокладывал дорогу радио, был сэр Оливер Лодж. В 1894 году он продемонстрировал возможность передачи телеграфных сигналов без проводов посредством электромагнитных волн на расстояние в 150 ярдов.
Через два года молодой Гульельмо Маркони приехал в Лондон с беспроводным радиоустройством, идентичным устройству Лоджа. Естественно, он вызвал некоторые толки среди противников и сторонников беспроводной передачи. Он использовал заземление и антенну или воздушный провод, с которыми он провел кое‑какие эксперименты в Болонье. Как оказалось, это были точно такие же эксперименты, которые описывал Тесла в своих широко опубликованных лекциях 1893 года, переведенных на многие языки [10]. Позже Маркони заявил, что он ничего не знал о системе Теслы, и патентный эксперт США посчитал это утверждение откровенно абсурдным.
Существенно, что до 60‑х годов XX века лишь одиннадцать патентных разбирательств дошли до Высшего суда США, и из этих немногих два касались патентов Теслы. Отличительной чертой его работ была фундаментальность. Высший суд заслушал дела о его патентах относительно многофазного переменного тока, и оба дела были решены в его пользу. Как это ни парадоксально – ни одно из этих судебных разбирательств изобретатель не начинал сам.
Ледяная январская крупа стучала в окна лаборатории Теслы. Кольман Чито, его ассистент, дрожал, помогая налаживать механизмы, сам изобретатель полностью сконцентрировался на работе. Хотя Тесла имел представление о температуре, для него зимний холод с таким же успехом мог быть весенним теплом.
Зазвонил телефон, он вздохнул, так как пришлось отвечать на звонок. Оператор соединил с далеким Питтсбургом.
Голос Джорджа Вестингауза грохотал через многие мили, запинаясь от волнения. Его фирма получила контракт на установку всего силового и светового оборудования для Всемирной ярмарки в Чикаго 1893 года, иначе известной как Американская выставка – первая электрическая ярмарка в истории, которая обслуживалась системой переменного тока Теслы, его «опасным», осмеянным переменным током.
Это была и хорошая новость, и плохая: хорошая, так как огромное международное событие обещало стать демонстрацией успешного действия переменного тока; плохая, потому что это означало, что надо оставить работу, которая сейчас была для него главным в жизни в самый волнующий и решающий момент исследования радио.
Слова промышленника спотыкались друг о друга. Это будет самое грандиозное представление нашего времени, говорил он, можно не только показать, на что способен переменный ток, но также выставить всю новую электропродукцию, которая была создана за это время. Кто бы не отдал все за такую возможность?
«Дженерал электрик» будет представлять изобретения Эдисона. Любой, кто хоть что‑то значит в международной науке, будет там. Архитектура выставки потрясет!»
«Когда открывается ярмарка?» – спросил Тесла, ожидая худшего.
«Первого мая. Почти нет времени, а мы многое должны сделать».
«Хорошо, г‑н Вестингауз», – ответил изобретатель.
Покинув свои любимые катушки, он отправился на грандиозное шоу. В его голове уже витали идеи о том, как удивить научное сообщество и очаровать публику. В этом случае он просто не мог сказать «нет».
Соединенным Штатам был нужен спектакль, они буквально жаждали его. Вскоре после того, как на второй срок был избран президент Гровер Кливленд, на нацию обрушился развал банков, безработица и банкротство. Паника 1893 года неотступно преследовала все слои общества. С политической точки зрения было очень желательно отвлечь умы людей от неумолимо надвигающегося зрелища безработных, стоящих в нескончаемых очередях за куском хлеба.
Американская выставка продумывалась как празднование (через год) четырехсотлетней годовщины открытия Америки. Президент Кливленд пригласил королевские семьи Испании и Португалии и других высокопоставленных особ. Он даже согласился повернуть золотой ключ, который откроет поток электричеству, чтобы затопить светом Город завтрашнего дня, этот поток включит фонтаны и механизмы, поднимет флаги и знамена и подаст сигнал большого открытия феерии. Решиться повернуть ключ требовало смелости. Электричество было проведено в Белый дом в 1891 году, но пока ни одному президенту не разрешалось дотрагиваться до выключателей. Задача была благоразумно возложена на наемных служащих, поскольку общественность предупреждал об опасности – ни много ни мало – такой авторитет, как сам Эдисон.
В Чикаго было пасмурно, когда наконец‑то настал великий день. Очереди безработных за едой были теперь очень длинными и стали острой проблемой. Но зрелище ярмарки захватывало дух у нескончаемого потока посетителей, репортеры стали описывать ее как Белый Город. «Нью‑Йорк» (май, 1, 1893) сообщила: «Гровер Кливленд, спокойный и величавый, произнес несколько ярких слов ясно звучащим голосом, который был слышен множеству собравшихся. Он объявил открытие Всемирной Американской Выставки… и повернул ключ из золота и слоновой кости…
Башня Света ярко вспыхнула, засияв сотнями электрических лампочек, излучающих обещание светлого будущего. Были сооружены «каналы Венеции», чтобы отразить современную иллюминацию выставочных сооружений. Везде ощущалось биение пульса будущего – переменный ток.
Когда свет зажегся, вся многочисленная собравшаяся внизу толпа издала глубокий вздох. Потом на специально выделенных для них местах министры, денежные бароны, депутаты, важные иностранные особы начали аплодировать. Толпа страстно подхватила аплодисменты, иные плотно затянутые в корсет женщины падали в обморок, как солдаты во время битвы.
Вестингауз, назначивший более низкую цену, чем «Дженерал электрик», за иллюминационный контракт, наслаждался своим неоспоримым триумфом. В здании выставки, посвященном электричеству, можно было увидеть всю новейшую продукцию и изобретения американского интеллекта. Ярмарка была восхитительным зрелищем, особенно ночью. Разноцветные прожектора играли светом в фонтанах, превращая их в удивительные прекрасные творения, у зрителей невольно выступали слезы радости. Безрассудно смелые горожане сновали среди ярмарочных площадок на подвесном поезде, работающем на электричестве. Бушующая толпа пыталась достать билеты на колесо мистера Г.В. Ферриса. Колесо в 250 футов диаметром не походило ни на что ранее виденное. Люди втискивались по 60 человек в вагончик, чтобы на этом ненадежном сооружении взмыть над Белым Городом и над серым и пасмурным миром, распростертым внизу.