НЕОМОДЕРНИСТСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПРОЗЕ
Аннотация. В статье рассматриваются романы М. Шишкина, М. Петросян, Е. Водолазкина, объединенные рядом художественных черт, близких системе модернизма. Особенности категорий времени и пространства, вопросы понимания смерти и ее преодоления, проблема героя и смысла его существования, диалог с мировой культурой, свойственные этим романам, представляют собой развитие основных модернистских тем и идей. В современных условиях обращаясь к модернистскому литературному опыту, названные авторы создают произведения, которые можно условно отнести к стилистике неомодернизма.
Annotation: This article considers some novels by M.Shishkin, M.Petrosian and E. Vodolazkin. All of them have a number of common features, closely connected with modernism, its main themes and ideas; for instance: the peculiarities of space and time, the problem of death: its understanding and overcoming, a character and his existence, a dialogue with the cultures of the World, etc. The works of this authors, created under present-day conditions, are based on the experience of modernist literature and can be referred for convenience to neomodernism.
Ключевые слова: модернизм; неомодернизм; современная проза; герой
Key words: modernism; neomodernism; contemporary prose; character
Современное состояние русской прозы характеризуется двумя основными факторами: с одной стороны, обострением конкуренции с массовой беллетристикой, с сетевой литературой и изданиями non-fiction, которые активно привлекают к себе внимание читателей и издателей, с другой – обилием стилистических направлений и модификаций: реализм, постреализм, документализм, постмодернизм, социальные утопии, фэнтези и др. Среди этого разнообразия обратим внимание на процесс художественного переосмысления наследия русской литературы XIX-XX веков, на потребность в обновлении сложившихся литературных приемов и принципов художественного обобщения. Наиболее интересно данный процесс реализует себя в произведениях, которые можно объединить под общим условным названием «неомодернизм». «Неомодернистский вектор в современной русской прозе»[1] кажется одним из самых продуктивных и для преодоления постмодернизма, и для творческого диалога с традицией – для развития аксиологически-ориентированной и эстетически-выразительной литературы, сочетающей в себе и художественную филигранность, и установку на философское понимание мира. Прежде всего, неомодернистские черты характерны для следующих значимых современных произведений: романов М. Шишкина 2000-х годов, романа М. Петросян «Дом, к котором…» (2009 г.), романов и повестей Е. Водолазкина (в частности, романа «Лавр» 2012 г.)
Рассмотрим те ключевые свойства, которые позволяют соотносить эти во многом различные тексты с модернистской художественной парадигмой. В первую очередь обратим внимание на особенности хронотопа названных произведений. Для всех романов М. Шишкина («Взятие Измаила», «Венерин волос», «Письмовник») характерен принцип «Ноева ковчега» («принцип пазла»[2]), как сам писатель его метафорически описывает: в его текстах нет единого сюжета, а переплетены несколько совершенно не связанных друг с другом сюжетных (и бессюжетных) линий, несколько различных исторических эпох (античная, дореволюционная, революционная, советская, постсоветская), действие развивается в многочисленных настоящих и вымышленных точках (Москва, Ростов, Рим, Швейцария, Чечня, Китай, античные города), языковые, стилистические и жанровые пласты с легкостью контаминируются, узнаваемые жанры (интервью, судебного допроса, письма, дневника, исторической прозы) наполняются несвойственным им лирическим содержанием, превращаясь в формы потока сознания. Идея ковчега как сохранения времени, его наполняемости культурными и нравственными ценностями наиболее полно выражена в финале романа «Венерин волос»: «…если и есть что-то настоящее, то его ищут не там, где потеряли, а в Риме, в котором что-то не так со временем – оно не уходит, а набирается, наполняет этот город до краев, будто кто-то воткнул в слив Колизей как затычку. Потому что если любовь была, то ее ничто не может сделать небывшей. И умереть совершенно невозможно, если любишь»[3].
Хронотоп романа М. Петросян «Дом, в котором…» организует характерная для модернистского сознания антитеза профанного и творческого: мир детей-«музыкантов», инвалидов с точки зрения обыденного сознания, противопоставлен в нем «наружности», то есть миру внешнего здоровья и эгоизма, сосредоточенного только на самом себе. На первый взгляд напоминая фэнтези, на деле Дом – интернат для больных детей – оказывается медиатором между обыденным миром и «той стороной Дома», на которой герои обретают свои истинные лица и раскрывают свои способности (безногие ходят, слепые видят). Категория времени сконструирована по традиционной для модернизма спиралевидной модели, совмещающей в себе модель временн о го развития с моделью временн о го круговорота и повторяемости ключевой для сюжета романа ситуации нравственного выбора на каждом новом витке. Композиционно эти своеобразные витки спирали располагаются не последовательно, но – параллельно, схематично напоминая доску для игры в дартс («время не течет как река, в которую нельзя войти дважды… <…> Оно как расходящиеся по воде круги»[4]).
Спиралевидная концепция времени характерна и для романа Е. Водолазкина «Лавр». Если М. Петросян использует образ доски для дартса, то Водолазкин предлагает метафору пластинки, проигрываемой Божественным промыслом: «В одной из записных книжек незабвенный Дмитрий Сергеевич Лихачев сравнил время с иглой на пластинке: «Если продолжить наше сравнение с пластинкой или диском, на котором записана не только жизнь наша, но и всего существующего во времени, то надо признать, что жизнь вселенной не просто проигрывается иглой времени, но звучит и видится сразу, вневременно и всезнающе для Бога и для нас, «запертых» во времени»[5]. Образ пластинки организует специфический взаимопроницаемый хронотоп романа, в котором соприкасающиеся «дорожки» пластинки дают возможность проницать прошлое и будущее, совмещать различные пласты реальности (тема итальянца Амброджо Флеккиа).
Подобные концепции времени тесно связаны и с другой магистральной проблемой модернистского сознания – с вопросом понимания смерти и ее преодоления. Во всех названных произведениях спиралевидная временная структура предполагает идею обратимости времени, возможность движения по спирали в любую сторону, в зависимости от личных характеристик и направления духовного поиска каждого конкретного героя. С одной стороны, это метафорическое свойство времени осмысляется как способ улучшения себя и мира, преодоление замкнутости и необратимости смерти, поиска наиболее «верного» варианта действительности и своего поведения в нем. Так, искупает свои грехи на новом витке спирали монах Арсений-Лавр у Водолазкина, альтернативную судьбу предлагает своему другу и себе самому Сфинкс в «Доме, в котором…», снова и снова проживает и не смиряется со смертью своей возлюбленной толмач – один из героев шишкинского «Венерина волоса». С другой, оно отменяет традиционную оппозицию жизни и смерти, рассматривает их, как это присуще русскому модернизму ХХ века, как стороны единого процесса движения к истине. Готовность победить смерть – верой, любовью, творческой активностью – является продолжением аналогичных художественно-философских поисков в русской литературе ХХ века, противостоящей многообразным трагическим испытаниям и вызовам.
При этом описанные конструкции подразумевают наличие стержня, вокруг которого закручиваются спирали, точки отсчета как точки полноты бытия, завершения времен, исполнения всех сроков. В указанные произведения вводится аксиологическое измерение (идеи нравственного выбора в романе Петросян, идея покаяния и жизни как жертвы в романе Водолазкина), которые свидетельствуют о стремлении авторов противопоставить профанной массовой культуре ценностную вертикаль.
В тесной связи с вышесказанным находятся и стилистические особенности романов. Свойственная им всем «тоска по мировой культуре» (О. Э. Мандельштам), система многочисленных отсылок и реминисценций коренным образом отличается от постмодернистской игры и деконструкции, но представляет собой попытку воссоздать совокупный образ культуры: от античности (Шишкин) и древнерусской книжности (Водолазкин) до опытов литературного и музыкального модернизма (М. Петросян). Диалог с мировым и отечественным наследием на страницах романов становится вариантом познания вечности, характерного для модернистов.
Принципиальной художественной категорией для модернистского мироощущения является категория героя – творца, художника, «музыканта» (в терминологии предшественников модернистов – романтиков), противопоставленного обывателям с их повседневностью. В неомодернизме данная категория существенно расширяется, не теряя при этом свой онтологической сущности. Герои неомодернизма не обязательно являются людьми творческих профессий, их главное качество – инаковость, несопоставимость с обычными бытовыми условиями, устремленность к иным мирам и целям, не всегда успешные, но всегда чаемые. Таковы и переводчик-толмач «Венерином волосе» и адвокат во «Взятии Измаила» Шишкина, дети-инвалиды, изображающие из себя панков, готов, рокеров и всесильных волшебников и хранителей времени у М. Петросян, средневековый врач, ставший юродивым, а затем монахом-схимником в «Лавре» Водолазкина. Всех их объединяет нежелание жить по общим законам, неприятие «правил» и стремление к истинному наполнению бытия – к жертвенности и любви.
В целом, неомодернистская проза воспроизводит ключевые характеристики модернистской художественной картины мира, творчески переосмысляя их в соответствии с современными творческими и социокультурными задачами: спиралевидная временная концепция и концепция «многомирия» ориентированы на сохранение культурного опыта и утверждение нравственной вертикали, следование которой способно отменить смерть и линейную замкнутость бытия. Наибольшую свою полноту нравственный поиск в неомодернизме обретает в фигуре героя-«другого», наделенного не только творческим потенциалом, но жаждой сострадания, любви, истины и преодоления разрушительных сторон бытия и личности.
Список литературы
1. Водолазкин Е. Лавр. Отрывок из книги. Комментарии [Электронный ресурс] // Сноб. 26.10.2012. Режим доступа: https://www.snob.ru/selected/entry/54123 (дата обращения 01.06.2014).
2. Лашова С.Н. Принцип пазла: язык и хронотоп в прозе М. Шишкина // Вестник Пермского университета, 2010, № 6. С. 186-190.
3. Петросян М. Дом, в котором… М.: Livebook/Гаятри, 2011. 930 с.
4. Рясов А. Поля языка [Электронный ресурс] // Частный корреспондент, 28 июня 2013. – Режим доступа: https://www.chaskor.ru/article/polya_yazyka_32676 (дата обращения 01.06.2014).
5. Шишкин М.П. Венерин волос. М.: Вагриус, 2006. 480 с.
[1] Рясов А. Поля языка [Электронный ресурс] // Частный корреспондент, 28 июня 2013. – Режим доступа: https://www.chaskor.ru/article/polya_yazyka_32676 (дата обращения 01.06.2014).
[2] Лашова С.Н. Принцип пазла: язык и хронотоп в прозе М. Шишкина // Вестник Пермского университета, 2010, № 6. С. 186-190.
[3] Шишкин М.П. Венерин волос. М.: Вагриус, 2006. С. 476.
[4] Петросян М. Дом, в котором… М.: Livebook/Гаятри, 2011. С. 946.
[5] Водолазкин Е. Лавр. Отрывок из книги. Комментарии [Электронный ресурс] // Сноб. 26.10.2012. Режим доступа: https://www.snob.ru/selected/entry/54123 (дата обращения 01.06.2014).