Искусственные соты. Десятка полтора магазинных ячеистых пластин из папье-маше — для тридцати куриных яиц каждая — свяжите или склейте так, чтобы выступы пластин упирались друг в друга, а не входили бы в углубления смежных пластин. Получатся крупные «ячейки» вроде многослойных сотов неких «бумажных» ос необыкновенно крупных размеров. Весь комплект (его можно заключить в любой чехол или футляр) закрепите неподвижно так, чтобы нижний его «сот» находился бы в одном-двух дециметрах над теменем сидящего на стуле человека; экспозиция — 10–15 минут. «Неестественное», непривычное изменение формы пространства, образованное таким комплектом, можно уловить и просто ладонью. Поставьте опыты по прорастанию семян растений, развитию микроорганизмов и насекомых сравнительно с контрольными партиями организмов, развивающихся в точно таких же условиях, но не под «макросотами», а хотя бы в двух метрах от них. Повторите каждую пару опытов несколько раз.
«Железные соты». Таким же образом испытайте воздействие обычных хозяйственных терок, сложенных стопкой заусенцами вниз: терки с мелкими отверстиями внизу, с крупными — вверху.
Бумажные излучатели ЭПС — эффекта полостных структур. 6 листов писчей бумаги разрежьте вдоль надвое и сложите гармошками по 10 ребер и 20 плоскостей каждая. Сожмите гармошки так, чтобы они были квадратными, и наклейте их друг на друга с поворотом каждой в горизонтальной плоскости на 30° относительно нижележащей по часовой стрелке.
Склейте из бумаги, лучше темной (чтоб не отражала тепло), конический многослойный «цветок» с несколькими десятками «лепестков», получше их распушите. Опробуйте излучатели: ладонью со стороны «венчика цветка» и под подвешенной «гармошкой»; поместите их над головой сидящего, отмечая возникшие ощущения и самочувствие.
Пенопласт. Мы привыкли, что этот отличный теплоизолятор даже на некотором расстоянии «отражает» тепло руки. Но перекройте его черной бумагой, картоном, жестью — ощущение останется прежним. Это работают многочисленные пузырчатые полости пенопласта, излучая ЭПС.
Поролон. Известно, что человек, привыкший спать, скажем, на ватном тюфяке, первую ночь на поролоновом матрасе спит неважно, а то и не спит вовсе: типичное проявление ЭПС. В дальнейшем организм адаптируется (привыкнет) к новому для него ложу…
«Грибной ЭПС». Один охотник мне сообщил: зимой в лесу он «греет» замерзшие руки под трутовиками. Вспомним: нижняя горизонтальная часть плодового тела этого гриба, живущего на деревьях, пронизана огромным количеством мелких трубочек-сотов, через которые летом высыпаются споры. Охотник же ощущал не тепло, а типичный ЭПС.
Движущиеся «соты». Выточить деревянный волчок и насверлить в его боках несколько сквозных полостей диаметром с карандаш или чуть шире. Их ЭПС значительно усиливается при вращении волчка, что легко уловимо ладонью. Вероятно, полости при этом как бы «умножаются» численно в пространстве.
«Цветочный ЭПС». Неестественное положение даже такого, казалось бы, обычного и приятного объекта, как живой цветок, тоже способно изменить его свойства. Букет из нескольких десятков колоколообразных цветов (тюльпаны, нарциссы, лилии, колокольчики) поместите «вверх ногами» над головою сидящего. Для исключения воздействия запахов и т. п. заключите букет в мешок из пленки или бумаги. О воздействии напишите мне.
Цветки желтой сибирской лилии обладают сильным полем ЭПС. У цветков бабочки (сверху вниз) — пальцекрылка Риподактила, пальцекрылка кулундинская, стеклянница.
А вечерами мощно «сигналят» бабочкам ночные цветки смолевок-хлопушек (днем они закрыты, незаметны, и ЭПС очень слаб). К цветку прилетел винный бражник.
На буреломе. Один из моих испытуемых, географ по профессии, после воздействия на него одной из моих «решеток» сказал: точно такое же ощущение испытывал много лет назад, проходя лесом мимо участка, только что вываленного бурей — в голове, в ушах, во рту, во всем теле стало как-то по-особенному неприятно, именно так, как под «решеткой». Стало быть, резко нарушенная форма пространства нормальной «многополостной» структуры леса какое-то время излучала волны в неприятных для человека параметрах.
Перед дождем. Наденьте на кран душевую насадку и пустите холодную воду. Медленно под носите ладонь к пучку летящих капель сбоку: большая часть людей ощущает при этом «тепло». На самом же деле это ЭПС, усиленный движением новых и новых элементов «многослойной решетки», — летящих капелек воды и промежутков между ними. Потренировавшись на кухне или в ванной, уловите более сильный ЭПС у фонтанов и водопадов. Даже тогда, когда атмосферное давление и не думает падать, пелена далекого дождя создает мощное поле ЭПС, действующее на многие километры. Вспомним, как тянет спать перед дождем даже в закрытом помещении: ЭПС ведь ничем не экранируется.
«Книжный ЭПС». Толстую, лучше старую, зачитанную (чтобы было поменьше слипшихся страниц) книгу поставьте торцом на край стола, желательно так, чтобы корешок ее смотрел в ту сторону, где в данный час находится Солнце, — глубокой ночью, например, это будет север. Приоткройте книгу и по возможности равномерно распушите страницы. Через несколько минут (ЭПС возникает не сразу, так же как не сразу исчезает) уловите ладонью, языком, затылком напротив приоткрытых страниц какие-либо из упомянутых в главе ощущений. «Хвост» этот, приноровившись, можно будет поймать на расстоянии и два-три метра. Нетрудно убедиться, что «книжный ЭПС» тоже не экранируется — попросите кого-нибудь стать между книгой и ладонью.
«Большой конус» с искусственной сотовой «начинкой» и тремя магнитами на торце. Ориентированные друг на друга с учетом положения Солнца, два таких конуса — один за Исилькулем, другой под Новосибирском — под утро 23 апреля 1991 года были разбросаны и искорежены (второй — развернут и вдавлен в стену подземного тайничка в лесу, а магниты и вовсе куда-то делись). В те же минуты в одной из квартир Омска произошла целая серия тоже непонятнейших «полтергейстов» (газета «Вечерний Омск» за 26 апреля, передачи омского и московского ТВ). Из-за этого совпадения та же газета 5 августа 1991 года назвала устройство, что на снимке, «гиперболоид Гребенникова». Впрочем, одна из «пучностей» стоячих электронных волн между обеими структурами могла образоваться как раз там, на Иртышской набережной.
«Средний конус». Десяток пластиковых хозяйственных воронок плотно вставить друг в друга и укрепить на любой подставке носиками в сторону Солнца. Раструб последней воронки заклейте сеточкой или голубой тканью, чтобы испытуемые невольно не «настроились» на жар.
«Малый конус». Две-три негодных фотопленки туго скрутите, обвяжите резинкой или ниткой и вдавите у рулончика середину, чтобы получился раструб, у которого нетрудно уловить излучения рукой, особенно в противосолнечном положении. Своеобразно действие такого «микроконуса», приложенного раструбом ко лбу.
«Вечный двигатель». Семью такими рулончиками из фотопленки я обкладывал свой прибор, подобный описанному выше, с тоже наклонным, но одноплечим соломенным индикатором (противовес — комочек пластилина) на паутине. Медленно выходя из зоны действия одного раструба, соломинка попадала в силовое поле другого, третьего и так далее… Наиболее успешно и беспрерывно этот опыт идет в глухом, безлюдном, несотрясаемом помещении, вдали от проводов, труб, источников тепла, холода, яркого света. Чуда тут тоже нет: материя в своем нескончаемом движении — вечна…
Паук-крестовик, ценный мастер по производству нитей для моих приборов: они прочны на разрыв, но совершенно не скручиваются. Таково строение их молекул.
Нередко я использовал паутину паука-краба Мизумена.
Солнечный эфирно-лучеиспускательный аппарат. Это вычурное название дал лейпцигский профессор Отто Коршельт, обнаруживший ЭПС более 100 лет назад и выпускавший устройства с его применением для медицинских, аграрных и технических целей. Ритмические полости создавались в них медными цепочками. Аппарат располагался так, что тыльная сторона излучателя смотрела в сторону… Солнца! Поистине новое — это хорошо забытое старое: описанные им ощущения в точности совпадают с независимо полученными мною, а о работах Коршельта я узнал совсем недавно из книги М. Платена «Новый способ лечения», том III, Санкт-Петербург, 1886 г., стр. 1751–1753, где приводится и этот вот рисунок аппарата.
Коршельтовский солнечный эфирно-лучеиспускательный аппарат. Из кн. "Sonnen-Aether-, Strabl-Apparate", Leipzig, 1894.
«Ситовый ЭПС». В старину в ряде местностей головные боли и последствия сотрясения мозга унимали… обычным мучным ситом, держа его над головой больного сеткой вверх, либо он сам держал обод сита в зубах, а сетка — перед лицом. Материал значения не имеет. Устройство лучше работает тогда, когда повернешься лицом в ту сторону, где Солнце (в астрономическую полночь — на север). Этот ЭПС ощущают и здоровые люди.
ЭПС и планеты. Планеты нашей системы расположены на определенных расстояниях от Солнца, выраженным правилом Тициуса-Боде: к числам 3, 6, 12, 36 и т. д. (геометрическая прогрессия) прибавляется по 4, а результаты делятся на 10. Причина этой закономерности не найдена. «Пустующее» место в этом ряду — между орбитами Марса и Юпитера — занято астероидами (возможно, это части необразовавшейся планеты или же осколки бывшей планеты Фаэтон). Кемеровский физик В. Ю. Казнев считает, что закономерность эта обусловлена ЭПС, возбужденного Солнцем: материал для планет группировался как раз в пучностях-максимумах его силового поля.
ЭПС в быту. Волны Материи, притом далеко не безразличные для человека, излучают штабеля труб, некоторые пещеры, подземелья, кроны деревьев; имеет значение и форма помещений — округлая, угловатая, с куполом. Материал стен, мебели, пульты приборов — тоже источники ЭПС определенных параметров.
Долгоносик Ларинус. Его личинки живут в бутонах соцветий бодяков и чертополохов. Такие соцветия с полостью и личинкой в ней легко обнаружить биолокатором (стр. 112).
«Микро-ЭПС». Эффект может проявляться не только в космических и «бытовых» масштабах, но и в микромире, в веществах, молекулы которых имеют полости определенных форм Например, нафталин. Я наполнял им литровую банку, герметически ее закупоривал и подвешивал к потолку. Люди ощущали под нею ладонью целую систему «сгустков» силового поля (тем более, если сосуд помещался над теменем).
Активированный уголь — тоже многополостная структура. Возьмите по 2–3 таблетки такого угля в пальцы, как на рисунке, и в течение нескольких минут смещайте слегка руки качанием, разведением, сближением. О результатах напишите мне.
Тефилин. Из благотворных для человека излучателей ЭПС я выявил пока что четыре: пчелиные соты; «решетка» из кистей рук (о ней — в следующей главе); сито; филактерий, или, иначе, тефилин. Что это такое? Старинное устройство: плотно сшитый из кожи кубик, прикрепленный к кожаной же площадке с двумя ремешками. Внутри кубика четыре полоски пергамента — отбеленной мягкой телячьей кожи с изречениями из священной книги Талмуда, туго скрученных в виде цилиндрических свиточков. Устройство привязывалось молящимся ко лбу так, чтобы оси свитков были перпендикулярны лбу и, если это утро, другими концами смотрели на восток. Тексты, оказалось, роли не играют — лишь материал, форма и размеры. Сделанное из других материалов, подобное устройство вызывает неприятные ощущения; кожаный же тефилин оказывает благотворное физиологическое воздействие: кроме формы и прочего, здесь сказывается и микроструктура материала.
Жезл Тота. У древних египтян Тот — бог наук, колдовства, «учетчик» земных деяний мертвых. Устройство жезла: двух-трехмиллиметровая медная проволока изогнута на конце в виде плоской спирали диаметром 10 см в 3–4 витка; ближе к рукояти — в виде поперечной объемной спирали в 2 витка диаметром 5 см. Проволока вставлена в рукоять из плотного дерева длиной 16 см, квадратную в сечении — основание 4 см, у конца 1,5 см; весь жезл с проволокой — 41 см. Узкий конец рукояти имеет 13 глубоких зарезов типа «гармошки». Жезл работает, правда, послабее, даже без рукояти, а проволока годится любая, но не тонкая, а еще лучше покрытая толстой изоляцией — многослойность ее усиливает эффект. Если взять жезл, как на рисунке, то выходящие из центра большой спирали суммарные излучения, перпендикулярные ее плоскости, хорошо ощутимы с обеих сторон другой рукой или другим человеком. Как и для чего применяли древние этот «двухпучковый излучатель», мне узнать не удалось.
По канонам Хеопса. Изготовьте пирамиду из толстой рыхлой оберточной бумаги в 3–4 слоя: квадратное основание 20x20 см, восходящие ребра по 19 см. Склеивать только по ребрам, чем плотнее, тем лучше, но узкой полоской. В середине одной из боковых граней прорежьте отверстие в 5–6 см. Взяв в пальцы конец палочки рисовального угля длиною с дециметр, или отрезок стебля соргового веника, или просто карандашик, введите «индикатор» этот в отверстие так, чтобы другой его конец был несколько ниже середины пирамидки. «Помешайте» индикатором пространство внутри пирамидки, вытащите индикатор из нее, снова вставьте, «помешайте воздух» — и так раз тридцать; вскоре уловите активную зону — «сгусток» — в той части пирамиды, где у египтян находилась камера-усыпальница. Другая активная зона, над вершиной пирамиды, тоже хорошо улавливается индикатором, если его конец проводить над вершиной. После нескольких тренировок «сгусток» и «факел» хорошо уловимы просто пальцем, вводимым в пирамидку, и ладонью, движимой над ней. Эффект пирамид, породивший за многие века разные страшные и таинственные истории, — одно из проявлений ЭПС.
Каркас пирамиды. Очень своеобразны свойства пирамиды таких же размеров, но без граней-плоскостей, а лишь в виде каркаса, склеенного из восьми ровных прочных гладких соломин. Здесь суммируются ЭПС соломки с ее сложным капиллярным строением и эффект всей полости устройства. Пирамиды можно делать и других размеров, пропорционально увеличивая длину ребер. Подержите пирамидку над головой товарища минут пять вниз основанием, затем вниз вершиной. Проведите длительные опыты с насекомыми (семьями шмелей, развивающимися гусеницами и т. п.), комнатными растениями, скоропортящимися продуктами — помещая объекты в пирамиду, над и под нею (обязательно с контрольными опытами — без воздействий). И убедитесь, что древние египтяне были кое в чем правы…
Телекинез. Так называют бесконтактные перемещения легких предметов, которые могут производить якобы особо одаренные люди: двигать на расстоянии спичечный коробок по столу, удерживать в воздухе теннисный шарик, сигарету… Смею утверждать, что телекинезом обладает каждый. Соломенный каркас пирамиды, только что описанный, подвесьте за вершину к потолку на тонкой искусственной (чтоб не сырела) нитке, а еще лучше — на длинном капроновом волокне, выдернутом из чулочной нити. Подвешивайте пирамидку в таком месте комнаты, где наименьшая конвекция — нет движения воздуха. Через несколько часов, когда пирамидка перестанет вращаться и полностью успокоится, тихонько, чтоб не создавать ветерка, с расстояния метра в два, наведите на ее левую сторону «трубу», составленную из двух ладоней, как на рисунке. Через несколько минут (не теряйте «прицельность»!), испытывая давление этого «энергетического луча ЭПС», пирамидка начнет поворачиваться по часовой стрелке. Прекратите это движение, перенеся излучение на правую сторону каркаса: он остановится и начнет вращаться влево. Проделайте опыты разной продолжительности, через разные промежутки времени и на разных расстояниях. И убедитесь, что телекинез — никакое не чудо, а всего лишь одно из проявлений Волн Материи, и доступен не «избранным», а каждому. Ведь ладонь с фалангами пальцев — тоже многополостная структура, четко отталкивающая индикатор «соломенно-паутинового» прибора, описанного в главе. Пользуясь им и каркасом пирамиды, вы можете развить тренировками свои «телекинетические способности» и значительно их усилить.
«Злаковый ЭПС». Букетик из тридцати-сорока спелых колосьев пшеницы, лучше с короткими остями, закрепите внутри пологого конуса из зачерненной бумаги — как на рисунке. Излучения, ощутимые и рукой, отталкивают соломенный индикатор того же прибора сквозь любые экраны — даже более четко, чем некоторые соты. Здесь работают многочисленные клиновидные пазухи между колосковыми чешуями, направленные под острым углом к оси колоса.
Сенокос с «чудесами». В юности мне показывали такое: утром, на сенокосе, отрезок только что срезанного стебля — с короткий карандашик — клали на полотно косы вплотную к внешнему ее ребру — обушку; другой такой же отрезок стебля, положенный на косу также, к обушку, но на расстоянии, подталкивался рукой к первому; сантиметрах в восьми тот приходил в движение, рывками «убегая» от второго отрезка, что в руке, вдоль паза. Опыт получался не всегда; успешнее всего — сразу после скашивания большого массива травы в этом же месте, и чтоб не терялось ни секунды; возможно, какие-то элементы или условия опыта я запамятовал. Здесь работали, как я сейчас думаю, следующие факторы: резкое изменение общего поля ЭПС на скошенном, «деформированном» лугу (вспомним случай с буреломом); «решетка» из пальцев руки оператора-косца, многополостные свойства самого стебля, и, возможно, ориентация по отношению к утреннему Солнцу. Электростатика исключается: все вокруг в этот час мокрое…
Оказалось, что у жуков-усачей антенны — не только биолокаторы, но и, при определенном взаимоположении, излучатели ЭПС. На рисунке — маленький травяной усачик Фитэция.
«Опознанные летающие объекты». Давным-давно, на Кавказе, в глухой горной деревушке, я удивился, что за люди бродят ночью вокруг по горам с непролазными лесами, и все с горящими сигаретами, и все размахивают руками, и огоньки их сигарет на секунду скрываются за их туловищами… Оказалось: тамошние жуки-светляки, под названием Люциола мингрелика, на лету так мигают своими фонариками. А в сводках по НЛО (да и в письмах моих читателей) есть такие сообщения: темная летящая «тарелка» в бинокль оказывалась либо стаей птиц, либо компактным роем насекомых; я сам в Сибири видел не только «столбы» из насекомых, но даже «шары» диаметром метра три-четыре: в одном случае это были какие-то комароподобные летуны, сбившиеся в такой круглый рой, в другом случае — крылатые муравьи из рода Мирмика, устроившие высоко над березой шарообразное брачное собрание. Издали несведущий человек мог бы принять этот рой за огромный круглый плазмоид.
Об эффекте полостных структур более подробно рассказано в моей книге «Тайны мира насекомых», Новосибирск, 1990 г.; в «Сибирском вестнике сельскохозяйственной науки», № 3 за 1984 год; в журнале «Пчеловодство», № 12 за 1984 год. Физическая природа ЭПС подробно изложена в книге: «Непериодические быстропротекающие явления в окружающей среде». Часть III, Томск, 1988 г. Всего же об ЭПС у меня опубликовано около трех десятков разных статей.
Чешуйки, устилающие крылья бабочек, под электронным микроскопом при увеличении в 150, 500 и 5000 раз.
Об остальном, как договорились, — в следующей книге. Назову ее, пожалуй, как эту вот главу — «Полет».
У мадагаскарской Урании (вверху) была родственница и в нашей стране — Эпиплема экзорната (внизу). «Была» — значит вымерла: у энтомологов едва найдется десяток коллекционных экземпляров…
Так выглядят и устроены внутри чешуйки Урании, переливающиеся сказочным блеском.
Многоячеистые структуры насекомых, увеличенные электронным микроскопом в сотни (вверху) и тысячи (внизу) раз.
Многоячеистые структуры насекомых, увеличенные электронным микроскопом в сотни (вверху) и тысячи (внизу) раз.
Когда крупная среднеазиатская златка Юлодис сидит вот так (живая!) на пальце, его будто тянет вверх. Жалею, что в детстве я не придал этому феномену значения…
Дальневосточные бабочки зефир ольховый (вверху) и зефир Коршунова, названный так в честь новосибирского энтомолога Юрия Петровича Коршунова. Еще один зефир — вьетнамский — показан нижней стороной. Над ним — вьетнамские же нимфалиды вида Цетозия габиния.
Тоже вьетнамские бабочки — белянка Пирэнэ и две данаиды: Лимниацэ и Клуги (верхняя).
Небольшая нимфалидка Церестис Тиодамус (Окинава).
Близкие родственники нашего сибирского махаона — парусник — Улисс из Индии (вверху) и Вейсскеи из Новой Гвинеи.
Еще одна «махаонова родня» — парусник Папилио Глявус из Северной Америки.
Голова самца тропического голиафа (сродни бронзовкам) Дикранорина миканс снабжена сложным волновым «маяком». И очень красивы надкрылья… Японская златка Хризохроа фульгиссима.
Гвинейская морфида Гекуба; самка: верхняя и нижняя стороны. Самцы перуанских и бразильских бабочек — Урания Лейлюс (внизу), Морфо Эгейе; птицекрылка Приамус.
Гигантская птицекрылка Амфризус (с острова Ява; размах крыльев 12 сантиметров) оказалась для меня неожиданно крепким орешком: глубоко-черный цвет передних крыльев — вроде бы простой! — я едва-едва «вытянул»…
А это удивительное крохотное (размах крыльев 9 миллиметров) создание — тоже бабочка, но из семейства веерокрылок. Открыта новосибирским энтомологом П. Я. Устюжаниным, который назвал ее Алуцита Хелена. Хорошо, что он успел обнаружить и описать ее — небольшой район обитания бабочки уйдет под воду, если будет построена Катунская ГЭС…
Глава VI. ПОЛЯНА
Итак, я на Срединной Поляне заказника. Сбереженная от косы и плуга, огражденная от проезда, она за последнее десятилетие изменилась мало — но это на первый взгляд. Сколько насекомых и других мелких животных здесь сохранилось! Сколько появилось почти исчезнувших растений! Сколько звеньев сложнейших экологических цепей и цепочек, грубо порванных повсюду людьми, удалось восстановить не только на Поляне: отлично себя чувствуют и Северная опушка, и Западные степи — Большая и Малая, и Южный мыс, и все лесные массивы моей незабываемой Страны Насекомых.
Изменения, конечно, происходят, но теперь, когда эта луговина стала почти в точности такой, какой она была до людей, перемены совершаются медленно и малозаметно, и зафиксировать их в состоянии лишь опытный глаз эколога. Взять, например, почву. Жирный, богатый чернозем, распадающийся в руке на увесистые, прочные, влажные крупицы, словно рассыпчатая, но очень темная гречневая каша, — он продолжает образовываться здесь, в отличие от соседних сенокосов и тем более пашен, каждый год, каждый день и час, кроме, конечно, зимы. Когда траву не косят, сухие останки ее ложатся тут же и, при содействии дождей и солнца, бактерий и насекомых, клещей и прочей живности, превращаются в добротный перегной. И на этом благодатном месте, в степном уголке меж колками, слой плодороднейшего гумуса растет куда быстрее, чем то происходило в безлесных степях, — по полсантиметра в год, а то и на сантиметр! Середина Поляны — я специально замеряю — за последние пятнадцать лет поднялась на 14 сантиметров, и вся она выглядит теперь приподнятой, высокой; особенно это заметно поздней осенью или ранней весной, когда на деревьях нет листвы, а на Поляне — снега.
Лишь два из огромного числа коренных жителей Поляны — крохотный хальцидовый наездник (вверху) и Гонатопус, бескрылая оса из семейства Бетилид (откладывает яйца в травяных цикадок, фиксируя их специальными «хваталками» передних ног).
Одно время я очень боялся «нашествия» осин. Они ведь размножаются и вегетативно: выбросит лесная осина на Поляну незаметный длиннющий корень, а из него пошли вверх ростки — свежие, красноватые, с огромными листьями-лепешками, вдвое-втрое большими, чем у осины «в годах». Неужто после меня весь мой труд пропадет, и Поляна станет сплошным осиновым лесом? Оттянуть это хотя бы на время… И я распорядился: дважды в лето выдергивать или коротко срубать осиновый молодняк, захватывающий поляну, — то есть деревца, которые отсутствуют на первоначальной карте заказника. Работу эту очень охотно выполняли студенты, проходившие у меня тут практику по энтомологии, при которой руки, в общем-то, отвыкают от физического труда. Была и другая польза от срубленных веток: положенные на кухонный очаг, они давали густой-прегустой желтоватый дым, издали отпугивающий комаров.
Однако через несколько лет я увидел: все бы обошлось и без нашего топора. Осинки эти, окруженные и угнетенные пышной порослью душистых морковников, шалфеев, адонисов, вероник и прочих зеленых хозяев Поляны, переставали развиваться и в конечном счете отмирали.
Не потребовались и другие меры по восстановлению и охране растительно-животного комплекса: даже на таком небольшом — шесть с половиной гектаров — участке заповеданной Природы она, как показал многолетний опыт, в состоянии почти полностью самовосстановиться.
Сейчас мы с вами, читатель, сделаем вот что: так уж и быть, я приведу свой аппарат, описанный в предыдущей главе, в рабочее состояние, поставлю вас на его крышку, надежно привяжу к стойке и немного поверну левую рукоять; по достижении двухсот — трехсот метров высоты вы повернете ее от себя, чтобы на ней совпали две зеленые черточки (режим зависания), и осмотрите заказник сверху; через минуту, но не позднее, повернете ручку на себя, до желтой отметки (но не до упора!) — режим медленного спуска.
Оттуда, сверху, вы увидите картину, подобную той, что я изобразил на соседней странице. Но разница будет в том, что сейчас вы не увидите ни передвижного полевого домика, который в те, «шмелиные», годы сделал и подвозил каждое лето совхоз «Лесной», ни кухонного очага возле него, ни палатки для дров. Нет там ни метеоплощадки, что размещалась на центральном холмике, ни рабочих тропинок с яркими вешками вдоль них, обозначавших шмелиные подземные гнезда. Хотя в пасмурную погоду, или если Поляну закроет тень облака, следы этих тропок с высоты хорошо заметны; не знаю, чем это объяснить, внизу трава как трава, а вот сверху просматривается какая-то небольшая разница то ли в ее тоне, то ли в окраске, несмотря на то, что прошло уже почти двадцать лет.
Заказник "Шмелиные Холмы" — ныне памятник природы "Реликтовая лесостепь" (план).
Для чего я доверил вам, читатель, свой аппарат и занял целую страницу под карту заказника? Затем, чтобы вы, читая эту последнюю главу, прониклись чувством радости: на моей Поляне охранены от гибели миллионы созданий и уцелела неповторимая первозданная красота этого дивного уголка. Я убежден: в деле охраны Природы ценнее всего конкретность — если каждый студент или школьник (многих взрослых уже не перевоспитать) возьмет под покровительство пусть крохотный, в две с половиной сотки, но конкретный, «свой» клочочек Природы, будет в силу своих возможностей оберегать его от напастей, то страна получит дополнительно заповедных территорий — сколько бы вы думали?
Площадь, равную третьей части Омской области, либо половине Московской, либо двум Крымам. Сопоставим это с размерами «государственных» сегодняшних заповедников, которые на обычной книжной карте разглядишь разве что в микроскоп…
Неужели мечта моя неосуществима? Неужели это правда, что, как говорят, нынешнее поколение молодежи заинтересовано лишь деньгами, а не охраной природы, и что «молодым-зеленым» больше по душе «бизнес» и другие «занятия», столь далекие на деле от таких вот конкретных Полян?
Так что же, ждать следующего поколения?
Увы, тогда охранять уже будет нечего…
Ну что, читатель, глянули на Поляну сверху? И поняли, о чем я прошу? Если поняли, — пойдемте со мною по Главной рабочей тропе, следы которой вы видели сверху. А я расскажу, что здесь было двадцать лет назад.
…Раннее утро. Тихо посапывают парни на уютных лежаках Энтомологической избушки, безмятежно спит в ногах одного из них наш любимец, котенок-проказник Ивашка. За окном — пелена густого белого тумана, доходящего до середины стволов берез, и они плывут в этом странном молочном половодье. Затих звонкий перепел, не смолкавший всю ночь, затихли совы и коростели, а лесные певчие пичуги еще молчат: рано. Слышно лишь тиканье будильника на полке да далекий-далекий гул поезда. А спят ли наши шмели?
Выхожу на Главную тропу. Направо и налево от нее яркие высокие вешки с табличками: белые — гнездо пустует; оранжевые — заселено шмелем, но рабочие еще не вылупились; красные — в семье, кроме самки-основательницы, уже есть взрослые рабочие шмели. Две желтых вешки означают, что тут, вместо шмелей… осы.
У подножия вешек, в земле, плотно сбитые деревянные ящички, в них — вата. Сбоку в ящик вставлен подземный же «шмелепровод» — трубка, выходящая в метре от улья в углубление. Все это тщательно замаскировано дерном, так что ничего постороннего на Поляне не видно — лишь летковые ямки с дырочкой, ведущей к шмелиному улью. В начале лета самки-основательницы сами понаходили эти дырочки, тщательно обследовали интерьеры ульев, и те из них, которые оказались более всего похожими на старые гнезда подземных грызунов, облюбовали под жилища для будущих семей. До меня же здешние шмели заселяли покинутые норы полевок, хомячков, лесных мышей: им непременно нужна теплая мягкая подстилка от бывшей колыбельки, в которой мышиная мама воспитывала своих малюток. Вырыть же самой такое подземное убежище и натаскать в него сверху нужное количество утепляющего материала сама шмелиха-основательница гнезда не в состоянии. Шмели подземно гнездящихся видов в результате длительной совместной эволюции связаны с норами грызунов, и одна из причин вымирания трудолюбивого и симпатичного шмелиного племени — тотальная борьба человека со всеми без разбору «мышевидными» грызунами, якобы злостными вредителями полей, а на самом деле важнейшим звеном многих экологических цепей. Без всех этих маленьких зверьков напрочь исчезнут не только шмели множества видов — сядут на голодный паек, а то и вовсе вымрут многие крупные животные, питающиеся грызунами: канюки, пустельги, совы, филины, ласки, хорьки, горностаи, лисы…
Вскрытый подземный улей для шмелей. Шмель на клевере; в гнезде малого земляного шмеля.
Леток подземного улья.
А вот и он, легкий на помине зверек: шорох в траве, ближе, ближе… Здесь проходит давно знакомая мне, но никому больше неведомая тропиночка, по которой, как по трубе, под надежным покровом трав, бегают куда-то полевки. Вся Поляна испещрена сложнейшей сетью их тайных тропок, хорошо видимых только весной, когда сойдут снега, а новой травки еще нет.
Вон одна из полевочьих тропок пересекает нашу рабочую тропу; я замираю, и через полминуты на ней появляется симпатичный бурый зверек с коротким хвостиком и совсем маленькими, «немышиными» ушками. На миг остановился, глянул на меня черными бусинками своих глаз — и умчался дальше. Через десяток секунд тропу пересекает еще один зверек. И когда они только спят? Днем бегают, ночью тоже, ранним утром, когда почти все живое погружено в сладкий глубокий сон, — торопятся по каким-то неведомым мне полевочьим делам…
Подхожу к оранжевой вешке. Здесь рабочие особи еще не вывелись: шмель Бомбус дистингвэндус относится к «поздним» видам. Осматриваю леток частицы земли, осыпавшейся на дно углубления за ночь, но отодвинутые от отверстия трубки означают, что здешняя шмелиха-мать в добром здравии.
Осторожно снимаю дерновину, лоскут полиэтиленовой пленки, деревянную крышку улья. Вся заполнявшая его вата тщательно обработана: пышно и равномерно натереблена, стала чуть-чуть более желтой; сверху ей придана форма правильного холмика. Аккуратно отгибаю верхнюю часть этой кровли и чувствую: внутри тепло-тепло, даже жарко. Это заботливая шмелиха, «пережигая» внутри себя запасенный за день мед, согревает потомство, поддерживая в гнездовой камере температуру, близкую к температуре человеческого тела, даже в самую холодную погоду.
А вот и сама камера — круглая комнатка размером с небольшое куриное яйцо, ватные стенки которой аккуратно оштукатурены желтым воском. Внизу — коричневый сот с несколькими выпуклостями — это коконы с куколками будущих шмелят. Посреди сота глубокая выемка, к которой плотно припала шмелиха, вытянув и распластав свое, обычно круглое, тело. Это она так греет своих детей. Короткое недовольное жужжание — ну зачем, мол, опять потревожил? — но сама ни с места: нагрев желательно не прерывать, а с моими кратковременными «ревизиями» шмелиха уже свыклась.
Кадр из фильма «Шмелиные Холмы». Шмелиха вида Бомбус гельферанус греет коконы с крупными куколками.
У каждого летка лежала бирка с номером гнезда.
Когда-то я находил вот такие огромные гнезда шмелей. Теперь их нет: шмели вымирают.
Из комнатки к летовой трубке шмелепровода идет сквозь вату ход, также обмазанный воском. Здесь стоит замечательное изделие — объемистая круглая полупрозрачная ваза очень правильной формы. Ее шмелиха сделала из воска «вручную», работая притом в полнейшей темноте — тем не менее вазочка смотрится явно выточенной на станке или сформованной на крохотном гончарном круге. В ней поблескивает мед, но лишь на самом дне; вечером же ваза была полнехонькой. Немало же сладкого «горючего» уходит за ночь для обогрева этой чудо-комнатки!
Самка шмеля вида Бомбус сихели делает из воска объемистый сосуд — «медовый горшочек».
Часа через три, когда взойдет солнце и раскроются утренние цветы, шмелиха будет ненадолго покидать дом — пополнить запасы меда в этой вазе и цветня, которым она кормит своих личинок, находящихся внутри воскового нашлепка на соте.
Из ящика потянуло замечательным, ни с чем другим не сравнимым, медово-ароматным шмелиным запахом. Пора закрывать крышку: ведь это из гнезда уходит драгоценное тепло…
Подхожу к следующему гнезду, обозначенному красной вешкой. Здесь уже появились рабочие — шмель Бомбус серрисквама принадлежит к ранним видам. Снимаю дерновую крышку, пленку, дощечку… Меня встречает дружное многоголосое жужжание, скорее дружелюбное, чем сердитое: состояние дел этой семейки я тоже проверяю раза два в сутки.
Несколько видов моих мохнатых друзей (начиная с верхнего, против часовой стрелки) — Бомбус горторум (садовый), лапидариус (каменный; под Исилькулем полностью вымер), люкорум (малый земляной), серрисквама (степной), гипнорум (городской), эквестрис (конский), агрорум (полевой), мускорум (моховой; очень редок), субтерранеу (подземный, на грани вымирания). Названия не всегда соответствуют местообитанию: агрорум живет в лесах, повсеместный эквестрис назван так потому, что когда-то энтомологи встретили его у конюшни…
Замечательная картина! Маленькие мохнатые шмелята — их восемь — и большущая мама эффектно облепили сот с будущим потомством. Шмели этого вида окрашены очень своеобразно: по светло-желтому фону черные широкие перевязки, а конец брюшка — ярко-красный. Весь наличный состав семьи плотно припал к коконам с куколками, к личиночьим и яйцевым «нашлепкам».
Если бы я вскрыл не это, а найденное в природе гнездо такого же вида шмелей, они повели бы себя иначе: вылетели бы по тревоге — отогнать и наказать незваного пришельца ударами ядовитых жал, а оставшиеся в гнезде дружно опрокинулись бы на спину, выставив многочисленные жала наружу наподобие ежиных иголок: прикоснешься и сразу получишь множество уколов, но не простых, а с ядом, который рассосется лишь через день-два. Но у шмелей отличная память и хорошо развито то, что мы в человеческом обществе зовем интеллектом. Короче говоря, мои по