Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР с послом временного правительства Французской республики в СССР

6 марта 1945 г.

Посол Франции Ж. Катру говорит, что он желал видеть народ­ного комиссара иностранных дел В. М. Молотова еще в воскре­сенье, 4-го, но народного комиссара, к сожалению, не было в го­роде, и поэтому он беседовал с одним из его заместителей. Посол выражает надежду, что народному комиссару известно о содержа­нии этой беседы *.

Нарком отвечает утвердительно и добавляет, что в тот же день, то есть 4 марта¹¹⁹, Советское правительство со своей стороны об­ратилось к послу Соединенных Штатов в Москве с предложением отложить на один-два дня решение вопроса, для того чтобы договориться с Французским правительством **. Однако вчера, 5 марта, американское правительство известило нас, что оно будет рассылать приглашения от имени четырех держав, без Франции.

Посол говорит, что американский и британский послы в Па­риже информировали Быдо о том, что их правительства согласны с французской формулой, и что возражения выдвигает только Со­ветское правительство.

Нарком заявляет, что Советское правительство не могло согла­ситься с французской формулой, так как оно не хотело ослаблять решения Крымской конференции. Если бы было достаточно вре­мени для обсуждения вопроса, то Советское правительство, веро­ятно, смогло бы убедить Французское правительство в правильно­сти своей точки зрения. Советское правительство считает, что решения Крымской конференции приняты в интересах послевоен­ной безопасности всех миролюбивых стран, и в частности Совет­ского Союза и Франции.

Посол отвечает, что, по его мнению, принятые французского предложения не означало бы ослабления решений, принятых в Думбартон-Оксе ⁹⁸ и в Крыму ***. По словам посла, Французское правительство потому не пошло па принятие формулы, выработан­ной в Ялте, что, по его мнению, участие Франции в рассылке при­глашений на конференцию в Сан-Франциско означало бы связы­вание ее обязательствами, принятыми в Думбартон-Оксе без ее участия¹¹⁷. Французское правительство полагало и полагает, что оно должно обсудить решения, принятые в Думбартон-Оксе. По­этому Французское правительство считало, что план Думбартоп-

* См. док. № 124. ** См. док. № 120. ***См. док. № 115.

* См. ДОК. № 119. ** См. док. № J20.

 

 

Окса должен быть принят как база для дискуссии, а не как база для статута международной организации.

Нарком отвечает, что принятие предложения Французского правительства означало бы, что решения, принятые в Думбартон-Оксе, перестали быть решениями и от их содержания ничего не осталось. Эти решения были бы только материалом для дискуссии, а не решениями в полном смысле этого слова.

Посол говорит, что с точки зрения Французского правительства решения, принятые в Думбартон-Оксе, связывали бы известным образом Францию, если бы она участвовала в рассылке приглаше­ний на конференцию в Сан-Франциско. Французское правительст­во не могло на это пойти, так как оно не обсуждало этих решений.

Нарком говорит, что ему понятна эта точка зрения, но в то же время не следовало зачеркивать то, что было принято на кон­ференции в Думбартон-Оксе.

Посол говорит, что если у Французского правительства и были замечания по плану Думбартон-Окса, то эти замечания не относи­лись к разделу о голосовании. В этом отношении Французское пра­вительство полностью согласно с тем, что было принято в Ялте.

Французское правительство было озабочено другим. Дело в том, что остается невыясненным вопрос о том, как примирить положе­ние о Совете Безопасности с условиями советско-французского до­говора¹¹⁸. Если по советско-французскому договору санкции про­тив Германии в случае агрессии с ее стороны вступают в силу ав­томатически, то по плану, принятому в Думбартон-Оксе, введение таких санкций в силу зависит от решения Совета Безопасности.

Нарком говорит, что этим вопросом следует заняться и изучить его. В то же время мы не можем пойти на то, чтобы решения, при­нятые в Думбартон-Оксе, повисли в воздухе и превратились просто в базу для дискуссии.

Посол говорит, что, по мнению Французского правительства, существует фатальное противоречие между положениями плана Думбартон-Окса и статьями советско-французского договора, в ко­торых идет речь о применении санкций против Германии в случае агрессии с ее стороны.

Нарком отвечает, что этот вопрос надо изучить.

Посол говорит, что Французское правительство хотело бы знать, каким образом Советское правительство, оставаясь верным плану, выработанному в Думбартон-Оксе, хотело сохранить эффектив­ность советско-французского договора *. Каким образом, находясь между двумя обязательствами, Советское правительство сможет найти выход, не жертвуя ни тем, ни другим.

Нарком отвечает, что он уже говорил послу, что мы стоим за то, чтобы франко-советский договор остался в силе.

* См. док. № 102.

Посол заявляет, что он думает, что Советское правительство по-прежнему является сторонником советско-французского пакта, и что он, посол, полностью доверяет духу, который был проявлен Советским правительством при подписании договора, и духу кол­лективной безопасности, присущему Советскому правительству. Французы хотели бы примирить принципы пакта с принципами коллективной безопасности, и он, посол, надеется, что Советское и Французское правительства без особых трудностей смогут догово­риться по этому вопросу.

Нарком отвечает, что он думает так же.

Посол говорит, что ответ народного комиссара его устраивает и он думает, что этот ответ устроит и Французское правительство.

Посол говорит далее, что этот вопрос для Франции имеет боль­шое значение, так как германская проблема будет наиболее важ­ной в деле сохранения всеобщего мира и безопасности. По мнению посла, это является правильным, по меньшей мере на ближайшее будущее. Возможно, что в более отдаленном будущем появятся другие проблемы, которые заслонят собой германскую. Но в бли­жайшие годы после войны германская проблема будет больше все­го беспокоить Французское правительство.

Нарком отвечает, что это совершенно правильно. Между пер­вой мировой войной и второй мировой войной лежит короткий пе­риод— в 21 год, и обе эти войны были затеяны Германией. Поэто­му вопрос о Германии является, конечно, наиболее важным вопро­сом нашего времени.

Он спрашивает далее, отказалось ли Французское правитель­ство от участия в рассылке приглашений на конференцию в Сан-Франциско только по одной указанной послом причине, или были еще какие-нибудь причины.

Посол отвечает, что единственное соображение, из которого ис­ходило Французское правительство, следующее: Французское пра­вительство не участвовало в конференции в Думбартон-Оксе, не участвовало в выработке плана, поэтому оно не может быть зара­нее связано с этим планом, в особенности это относится к главе о Совете Безопасности. Французское правительство не могло взять на себя такого обязательства, которое приняли на себя страны, присутствовавшие на этой конференции.

Нарком напоминает, что посол говорил об автоматизме дейст­вия советско-французского договора и о том, что этот вопрос вы­зывал сомнения Французского правительства в связи с планами, принятыми в Думбартон-Оксе и в Ялте.

Посол говорит, что когда он разговаривал с народным комисса­ром по этому вопросу, то народный комиссар сказал, что следует изучить вопрос о том, что нужно сделать для того, чтобы сохранить силу франко-советского договора. Французское правительство в то

::^^

 

время не считало, что оно имело достаточные гарантии сохранения автоматизма франко-советского договора.

Нарком спрашивает, можно ли понять посла так: если бы Французскому правительству удалось получить гарантию сохране­ния автоматизма действия договора с Советским Союзом, то оно участвовало бы в рассылке приглашений на конференцию в Сан-Франциско.

Посол отвечает, что он думает, что это так, хотя не совсем уве­рен в этом, так как он не полностью информирован о позиции сво­его правительства.

Нарком говорит, что желанием Советского правительства было прийти к соглашению и к тому, чтобы Франция участвовала в рас­сылке приглашений на конференцию.

Посол говорит, что он мог бы информировать народного комис­сара относительно недавней поездки Бидо в Лондон.

Нарком отвечает, что он был бы весьма благодарен послу за та­кую информацию.

Посол говорит, что Бидо отправился в Лондон для того, чтобы получить непосредственно от Идена информацию о смысле реше­ний, принятых на Крымской конференции. Главный вопрос, кото­рый интересовал Бидо в Лондоне,— это вопрос о границах фран­цузской зоны оккупации Германии.

Нарком спрашивает, не создалось ли у Бидо во время лондон­ской поездки впечатления, что решения, принятые в Думбартон-Оксе, находятся в противоречии с автоматизмом действия франко-советского договора.

Посол отвечает, что он не имеет об этом информации и не знает, обсуждался ли этот вопрос в Лондоне.

Далее он говорит, что главный вопрос, по которому шла беседа между Иденом и Бидо,— это вопрос об освобожденной Европе. Чтобы принять немедленные меры против возможной повой гер­манской агрессии, для Франции важно иметь свои силы на левом берегу Рейна. Для того чтобы перекрыть традиционные пути втор­жения из Германии в Северную Францию, для французов очень важно, чтобы они были там, а их союзники были в Руре, в Саксо­нии, в Силезии, то есть там, где выковывается оружие для герман­ской армии. Поэтому Бидо затронул вопрос об оккупации Рейнской зоны французскими войсками, на что Идеи ответил, что в этом во­просе встретятся трудности, так как эта зона скорее будет зоной под международным контролем, чем зоной французской окку­пации.

Посол говорит, что для Французского правительства было бы важно знать точку зрения Советского правительства по вопросу о возможном присутствии Франции на левом берегу Рейна для при­крытия французской границы²⁶.

Нарком отвечает, что Советское правительство — за предостав­ление Франции зоны оккупации в этом районе. Однако вопрос о границах этой зоны еще не рассматривался и будет рассмотрен в ближайшем будущем.

Посол говорит, что он хотел подчеркнуть большую важность этого вопроса для Франции.

Нарком говорит, что это нетрудно понять.

Посол говорит, что этот вопрос был уже поставлен француз­ским представителем в Европейской консультативной комиссии⁷, а кроме того, он был затронут во время встречи Бидо с Иденом.

Другой вопрос, который особенно интересовал Французское правительство,— это вопрос о так называемой территориальной опеке¹¹¹. Идеи сказал Бидо, что это американская идея и что она найдет применение в отношении некоторых архипелагов Тихого океана, но не будет применена на какой-либо другой территории. Бидо спросил Идена, не распространяется ли эта идея в сознании тех, кто ее вынашивает, на территории Сирии и Ливана, которыми Франция управляла от имени Лиги наций⁷³ и которыми управляет в настоящее время. Идеи ответил на этот вопрос отрицательно и сказал, что британское правительство признало преимуществен­ное положение Франции в Сирии и Ливане в декларации Литтлто-на ¹²° и что британское правительство посоветовало этим государст­вам заключить договор с Францией. Черчилль также не скрывал своих взглядов по этому вопросу. Между прочим, англичане сказа­ли, что мысль о преимущественном положении Франции в Леванте не признается американским правительством.

Посол поясняет, что его это не удивляет, поскольку американцы никогда пе признавали системы мандатов или системы преимуще­ственного положения держав в тех или иных районах.

Он говорит, что Французское правительство желало бы знать точку зрения Советского правительства на преимущественное по­ложение Франции в этом районе, где у Франции нет никаких столкновений с интересами Советского Союза.

Нарком отвечает, что этот вопрос не ставился па Крымской конференции и никто его там не затрагивал.

Посол -отвечает, что этот вопрос может быть тем пе менее за­тронут в сегодняшней беседе. Французы в этом вопросе имеют, как, вероятно, народному комиссару известно, трудности с англичана­ми. Франция пользуется в этих странах традиционным влиянием и имеет там моральные обязательства. Французы имеют в Леванте большое количество школ и всяких других предприятий. В этих странах французские интересы никак не сталкиваются с советски­ми интересами.

Нарком говорит, что посол лучше, чем он, знает этот вопрос, что вопрос является сложным и его никто не ставил перед Совет-277

ским правительством. Поэтому мы не вмешивались в это дело. Он добавляет, что советский посланник прибыл в эти страны, чтобы ознакомиться с положением на месте, всего несколько месяцев то­му назад⁴¹.

Посол говорит, что этот район является перекрестком мировых авиационных и морских путей и нефтепроводов и что Французское правительство высоко ценит советского посланника, а также осто­рожность и сдержанность его поведения.

Он говорит далее, что Французское правительство надеется на согласование французской и советской точек зрения в вопросе о Сирии и Ливане⁹.

Нарком отвечает, что он думает, что это возможно.

Посол говорит, что в результате переговоров в Лондоне не было принято решение о заключении договора между Францией и Анг­лией. Французское правительство считает, что до заключения до­говора должны быть урегулированы некоторые важные вопросы англо-французских отношений, до сегодняшнего времени не на­шедшие решения.

Нарком отвечает, что это, конечно, так и что договор должен быть предварительно хорошо подготовлен.

Посол добавляет, что англичане давно говорили о том, что они готовы заключить договор с Францией. Как, вероятно, известно народному комиссару, во время пребывания де Голля в Москве Черчилль даже выдвинул идею превращения двустороннего англо­советского договора в трехсторонний договор с участием Франции. Де Голль тогда на это не пошел, и Советское правительство с ним согласилось. Французское правительство считает, что раньше, чем оно примет какое-либо обязательство по отношению к Англии, оно должно урегулировать не решенные с Англией вопросы.

Нарком отвечает, что ему это вполне понятно, и спрашивает, являются ли в итоге переговоры Идена с Бидо шагом вперед или нет.

Посол отвечает, что это не шаг вперед, но и не шаг назад. Бидо был очень хорошо принят в Англии. Все его очень хорошо встре­чали, но, по мнению посла, это было скорее проявление дружбы, чем доброй воли и желания разрешить нерешенные вопросы. Во всяком случае, французы не торопятся.

Прощаясь, посол благодарит за прием.

В. Молотов

Печат. по изд.- Советско-французские отношения..., с. 425—431,

130. Письмо посла Великобритании в СССР народному комиссару иностранных дел СССР

7 марта 1945 s.

1. В дополнение к своему письму от 22 февраля о посещении г-ном Бидо Лондона пишу, чтобы сообщить вам о переговорах, ко­торые имели место между премьер-министром, г-ном Иденом и г-ном Бидо.

2. Г-н Бидо был озабочен главным образом положением Фран­ции по отношению к Соединенному Королевству, Соединенным Штатам и СССР. Он утверждал, что в случае, если “Большая трой­ка” не станет в скором времени “Большой четверкой”, для Фран­ции создастся невыносимое положение. Ему было разъяснено, что политикой правительства его величества является стремление к тому, чтобы Франция как можно теснее сотрудничала с ним, но что три великие державы находятся в совершенно особом положе­нии ввиду их исключительной ответственности за ведение войны и что поэтому трое из нас должны иметь право встречаться друг с другом, когда этого требуют обстоятельства. Г-н Идеи напомнил г-ну Бидо, что в Ялте * тем не менее было предусмотрено предо­ставление Франции зоны оккупации в Германии и места в Кон­трольной комиссии, а также то, что Франция примет участие в рас­сылке приглашений в Сан-Франциско и будет соавтором Деклара­ции об освобожденной Европе **.

3. Что же касается будущего Германии, то г-н Бидо заявил, что Франция желает получить исключительно для себя зону в Рейн­ской области, простирающуюся на север до Кельна²⁶. Остальная часть Рейнской области, включая Рур, должна находиться под международным контролем⁸⁷. Франция не стремится к аннексии какой-либо части Германии. Г-н Бидо сказал, что он упомянул об этих предложениях маршалу Сталину, который не возражал про­тив них ^12!. Г-н Идеи выразил удивление в связи с размерами пред­ложенной исключительно французской зоны и высказал соображе­ние, что для Франции было бы более благоразумным положить­ся на международный контроль ^пз. Г-ну Бидо ничего не было сообщено о ялтинских переговорах по вопросу о расчленении Германии.

4. Г-н Бидо спросил, как будет осуществляться Декларация об освобожденной Европе, и высказал предложение о необходимости определения объема полномочий. Было достигнуто согласие отно­сительно того, что если Французское правительство выдвинет пред-

* Имеется в виду Крымская конференция.

** См. док. № 115,

яожение в духе вышеизложенного, то правительство его величества рассмотрит его благожелательно.

5. На запрос французов, будет ли Франция представлена в Мо­сковской репарационной комиссии¹¹⁵, был дан лишь предвари­тельный, ни к чему не обязывающий ответ,

А. Керр

Печат. по изд.: Советско-французские отношения.,., С. 431—432.

131. Телеграмма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР послу СССР при временном правительстве Фран­цузской республики

8 март а 1945 г.

Катру 1 марта нанес протокольные визиты Майскому, Литви­нову и Кавтарадзе. В беседе с Майским Катру остановился на по­зиции Франции в отношении Германии вообще и Рейнской обла­сти в особенности²⁶. В изображении Катру эта позиция сводится к следующему: Германия должна быть оккупирована на 25—30лег, “чтобы,— как заявил Катру,— под режимом оккупации успело вы­расти новое германское поколение”. Вся территория на левом бе­регу Рейна, также Рур и Вестфалия должны быть отделены от Германии и превращены в автономную республику, находящуюся под контролем союзников. На территории этой автономной респуб­лики Франция должна иметь свою зону оккупации, расположен­ную по левому берегу Рейна от Базеля до Кельна. (Таким обра­зом, притязания Франции в отношении зоны оккупации значительно превосходят те наметки, о которых Черчилль говорил на Крым­ской конференции.) Катру полагает, что бельгийцам и голландцам па левом берегу Рейна поблизости от их границ также должны быть выделены определенные зоны оккупации. Катру считает, что в первые годы после окончания войны (примерно в течение бли­жайших пяти лет) для эффективной оккупации Германии потре­буется 70—80 дивизий, из которых СССР даст 40 дивизий, Фран­ция—10—12 дивизий, Англия и США —25. По мнению Катру, Франция могла бы дать для целей оккупации большее количество дивизий, если бы получала необходимое вооружение от апгло-аме-риканцев. По его мнению, после первых пяти лет количество окку­пационных войск в Германии можно было бы постепенно снижать.

В связи с предстоящей конференцией в Сан-Франциско¹¹⁶ Катру высказал беспокойство Французского правительства по по­воду американской позиции в отношении “опеки” над “несовер­шеннолетними” народами и сообщил, что Французское правитель­ство запросило на днях в Вашингтоне по этому поводу разъяс­нения.

В беседе с Литвиновым Катру рассказал о последнем недоразу­мении между де Голлем и Рузвельтом, всецело защищая позицию первого. Он повторил французские аргументы, известные нам уже из печати. Признал амбициозность де Голля, но сказал, что тот многому научился за последнее время.

На вопрос Литвинова, в чем заключаются нынешние недоразу­мения между Францией и Англией в сирийских делах, Катру разъ­яснил, что, признав независимость Сирии, Франция стремится за­менить прежний мандат новым франко-сирийским соглашением, и котором было бы предусмотрено специальное положение Фран­ции, как это имело место в отношении Англии при создании неза­висимости Ирака, но этому будто бы противится Англия. Особую роль Катру в этом отношении отводит бывшему английскому по­слу в Сирии генералу Спирсу. В связи с этим Катру стал перечис­лять все благодеяния Франции в отношении Марокко, Алжира и Туниса. Катру спрашивал Литвинова, известно ли ему, почему американцы и Рузвельт так интересуются проблемой опеки и что, собственно, они понимают под международной опекой. Литвинов подтвердил, что американцы действительно проявляют большой интерес к этой проблеме и оказывают соответствующее давление на Рузвельта. Американцы издавна проповедуют политику так на­зываемых “открытых дверей” и в соответствии с этим не скрыва­ют, что хотели бы заменить нынешнюю колониальную систему, где и в каких рамках это только возможно, международным управле­нием колониями. В первую очередь их интересуют бывшие италь­янские колонии в Африке и, конечно, тихоокеанские острова, нахо­дящиеся под мандатом Японии. Тут Литвинов высказал сомнение в том, чтобы американцам удалось осуществить все то, что им хо­телось бы. В беседе с Кавтарадзе Катру отзывался о генерале Спирее, который, по его мнению, всеми способами мешал заключе­нию договора между Францией п Сирией и Ливаном, пытаясь ус­транить французское влияние на Ближнем Востоке, противопоста­вив ему английское. Французам все же удалось достигнуть желае­мого, “ибо,— заявил посол,— мы хотим дать независимость этим странам, но тем не менее мы не хотим утрачивать нашей власти в этом районе, с тем чтобы она была захвачена другой державой”. Тем благожелательнее относятся власти Сирии и Ливана к совет­скому посланнику⁴¹, так как в противоположность англичанам он занимает скромную позицию в отношении их стран и не навязы­вает французам своей воли.

Катру в беседах с Майским, Литвиновым и Кавтарадзе выра­жал удовлетворение оказанным ему хорошим приемом в Москве. И заявил (в беседе с Кавтарадзе), что весь французский народ восхищается Советским Союзом и советским народом, что совет­ско-французский договор был встречен во Франции с большим во-

одушевлением и что он уверен в том, что отношения между нашими странами будут только улучшаться. Катру считает целью своего пребывания в Москве дальнейшее укрепление и улучшение наших

отношений.

; Зам, наркома

Печат, по арх,

132. Запись беседы посла СССР при временном правительстве

Французской республики с генеральным директором полити­ческого департамента министерства иностранных дел Фран­цузской республики

9 марта 1945 г.

Имел беседу с Дежаном по поводу имеющихся разногласий с Францией. Спросил Дежана, как получилось, что поправка фран­цузов к параграфу 2 приглашения появилась после того, как 28 февраля де Голль мне сказал, что Франция будет в числе при­глашающих держав ¹¹⁷. Дежан ответил, что поправка была намече­на еще в Лондоне во время пребывания там Бидо, но окончательно сформулирована позже Кадоганом и Шовелем (генсекретарь фран­цузского МИД) и поступила в Париж очень поздно, была сразу же передана Кэффри для посылки в Вашингтон.

Спросил Дежана, каково отношение Французского правитель­ства к коллективному обеспечению безопасности в Европе. Дежан ответил, что Французское правительство все свои надежды возла­гает на двусторонние соглашения, считая их более действенными. Настаивая на двойственных пактах, Французское правительство предпочитает треугольное обеспечение безопасности в Европе, чем трипартитное, то есть лучше будет иметь три двусторонних пакта между СССР, Англией и Францией, чем один трипартитный пакт. Каждый из этих пактов будет иметь свое самостоятельное значение, а в совокупности они будут обеспечивать безопасность Франции. Что же касается коллективной безопасности, то Фран­цузское правительство не возражает против создания системы, по­добной Лиге наций.

Заметил, что эта система не спасла мир от войны. Дежан рас­смеялся и подтвердил мое замечание.

Дежан снова вернулся к решениям Думбартон-Окса⁹⁸ и ска­зал, что и в США, и в Англии были согласны с тем, чтобы принять эти решения за базу для дискуссии. Только СССР настаивает па принятии их как базы для решений. Я ответил Дежану, что Со­ветское правительство не намерено ослаблять серьезность этих ре­шений и поэтому стоит за сохранение первоначальной формули­ровки. Дежан сказал, что ходят слухи, будто Франция на конфе­ренции в Сан-Франциско займет особую позицию против решений

Думбартон-Окса и возглавит малые нации против великих. Это не­верно. Мы принимаем почти все решения Думбартон-Окса, за ис­ключением того, что мешает автоматизму двусторонних пактов. На конференцию поедут Бидо, Дежан (или Шовель), Поль Бонкур и Пьер Кот.

В конце беседы Дежан спросил меня, на каких основаниях Черчилль заявил в своей речи 27 февраля, что США и СССР отно­сятся благоприятно к независимости Сирии и Ливана. Англичане, добавил Дежан, стараются внушить нам мысль, что как раз они готовы пойти Франции на уступки в этом вопросе. С другой сторо­ны Дежан отметил, что им известно намерение англичан создать Рейнско-Вестфальскую область и уступить французам для оккупа­ции только ч-асть Прирейнской области с границами по Мозелю и Рейну¹¹³. Какова позиция Советского правительства по этому во­просу? Я ответил Дежану, что принимаю эти его заявления как личные вопросы, так как все такие крупные вопросы подлежат ре­шению великими державами. Дежан подчеркнул, что вопрос о Рейне для Франции так же интересен, как вопрос о Польше для СССР. Я ответил, что вопрос о Польше неплохо решается на прак­тике, и решение Ялтинской конференции по польскому вопросу нас вполне удовлетворяет *.

Сегодня 8 марта большинство французских газет опубликовало информацию Шампенуа из Москвы от 7 марта, которая начинает­ся с изложения коммюнике Москвы, а затем содержит собственные измышления Шампенуа о позиции Советского правительства по от­ношению к решениям Думбартон-Окса и Ялты в духе того, что для СССР эти решения составляют одно целое и, следовательно, если Советское правительство высказывается за необходимость строго придерживаться ялтинских решений, то это означает и намере­ние Советского правительства строго соблюдать решения Думбар-тон-Окса, что угрожает франко-советскому пакту¹¹⁸. Дежан пока­зал мне это сообщение Шампенуа. Сказал Дежану, что Молотов в Москве уже отвечал Гарро, что решения Думбартон-Окса ие явля­ются окончательными и если мы не согласились на французскую поправку к параграфу приглашения, то не потому, что мы считаем каждую запятую и точку в решении Думбартон-Окса бесспорны­ми, а потому, что не хотим заранее ослаблять значение этих решений.

А. Богомолов

Печат. по арх.

* См. док. № 115.