Дети войны
А Л Ь Б Е Р Т К О Р Ш У Н О В
СТАЛИНГРАД
МОЕГО ДЕТСТВА
(в о с п о м и н а н и я)
Издание второе, дополненное и исправленное.
Москва 2020 г.
ОТ АВТОРА
Я родился в городе Сталинграде 19 июня 1937 года. Война началась на третий день после моего дня рождения, когда мне исполнилось четыре года. А когда Сталинград подвергся бомбардировке, мне уже было пять лет. Казалось бы, что может остаться в памяти четырёх - пятилетнего ребёнка. Но, на удивление, в памяти остались многие события, да ещё и подкреплённые, в своё время, рассказами родителей и родственников, события, происходившие в городе Сталинграде и за его пределами, начиная с лета 1941 года. Таким образом, война, как бы, вошла в мою жизнь через детские воспоминания.
Чтобы отобразить обстановку того времени в городе Сталинграде и за его пределами, пришлось обратиться к книге А.С. Чуянова «Сталинградский дневник», который он вёл все дни сражений на подступах к Сталинграду и в самом Сталинграде. Являясь в то время первым секретарём Сталинградского обкома и горкома партии, Алексей Семёнович Чуянов возглавлял городской комитет обороны, был членом военных Советов Сталинградского, Южного и Донского фронтов. Кто ещё может лучше рассказать о тех событиях, происходивших в городе Сталинграде и за его пределами, как непосредственные его участники. Для полноты отражения тех событий, использовались материалы и других авторов.
Исходя из описываемых событий в книге, следует отметить, что на протяжении всего времени нашей семье всё-таки везло. Мы не раз могли погибнуть под бомбёжками, попасть в руки фашистов, но почти всегда, как бы, всё складывалось в нашу пользу и, конечно, не без помощи людей, которые сами, в силу обстоятельств, вынуждены были остаться на оккупированной противником территории, но остались верными своему долгу и стране. Хотя все они теперь ушли из жизни, низкий им поклон и большое спасибо.
В прологе я попытался ответить на такие вопросы: - «Кто мы? Откуда мы? Как мы попали в город Сталинград?»
А.Коршунов
Светлой памяти моих родителей посвящается:
Петру Ивановичу и Клавдии Александровне
Коршуновым, достойно пережившим лихолетье
своего времени.
ПРОЛОГ
Год рождения моего прапрадеда, по линии матери, история не сохранила. Известно только, что звали его Дмитрий. Предание гласит, что родился он в семье крепостных крестьян в селе Аксай Царицынского уезда Саратовской губернии (ныне село Аксай Октябрьского района Волгоградской области). В семье он был единственным ребёнком, а родители рано ушли из жизни, когда он ещё был подростком. Барин взял его к себе в услужение, как парнишку смышлёного, а заметив его тягу к знаниям, поспособствовал, чтобы он поступил в церковно-приходскую школу. В процессе учёбы помогал ему, выписывая необходимые книги.
По характеру Дмитрий был нелюдим, почти не доступен для общения, за что получил прозвище «Калюка». Это прозвище потом и стало его фамилией. Но людям в помощи Дмитрий не отказывал, помогая им в составлении всяческих бумаг и прошений. У барина Дмитрий был в большом доверии и служил ему верой и правдой.
Женился Дмитрий поздно, когда ему было далеко за сорок. Женой Дмитрия стала дворовая девушка, имя которой история не сохранила. Вскоре у них родился сын, которого назвали Аверьяном.
Точной даты рождения моего прадеда Аверьяна Дмитриевича Калюки точно не установлено, но случилось это за несколько лет до того, как царь Александр второй 19 февраля 1861 года подписал «Манифест», возвещавший освобождение крестьян из крепостной зависимости.
Дмитрий и его семья получили вольную от барина ещё раньше, сразу же, после рождения сына. В своём сыне Аверьяне родители души не чаяли, а когда он подрос, постарались определить его в церковно-приходскую школу. Дмитрий с сыном помногу занимался, уединяясь у себя в библиотеке. По тем временам, у него уже была своя солидная библиотека.
Аверьян достиг своего совершеннолетия, когда ушёл из жизни барин, сделавший много хорошего для их семьи. К сожалению, ни имени, ни фамилии барина история не сохранила. Помещик оставил после себя кучу долгов, и его имение со всем имуществом ушло с молотка.
Вскоре, тяжело заболев, ушёл из жизни Дмитрий – отец Аверьяна. Чтобы прокормить себя и свою бедную мать, Аверьян вынужден был наниматься на подённую работу. В трудолюбии Аверьяну отказать было нельзя, и хозяева ценили это, вознаграждая в полной мере за его труд. В степных районах урожай во многом зависит от погодных условий, и в отдельные годы закрома ломились от обильного урожая. В это время Аверьяну удавалось много зарабатывать.
Аверьян с матерью жили там же, в селе Аксай Царицынского уезда в небольшой избе, которую сами же и соорудили. Стены выкладывали из «самана». Большие кирпичи «самана», здесь же, лепили из глины вперемешку с соломой. Крышу покрывали связками высушенного камыша, в изобилии произраставшего по берегам небольшой реки Аксай, протекающей через село и давшей ему своё название. Там же, на берегу речки выращивали различные овощи, тщательно поливая грядки в жаркое время года. Участок земли, на котором они построились, Аверьян арендовал.
Когда они обзавелись своим хозяйством, Аверьяну уже было 24 года. В этот момент он заприметил девушку, которую звали Груней. Она ответила ему взаимностью. Мать Аверьяна благословила их и, сыграв небольшую свадьбу, они стали жить вместе.
У Аверьяна к этому времени было уже кое-что заработано, и они решили приобрести арендованный участок земли в вечное пользование, чтобы, со временем, на этом участке построить дом.
Вскоре, в 1880 году, родился сын, которого назвали Александром. (Это был мой дед Калюка Александр Аверьянович – дедушка Саня). Мать Аверьяна, которая была к тому времени уже в годах, простудилась и, тяжело заболев, ушла из жизни. Теперь забота о ребёнке целиком легла на родителей.
Как только Александр подрос, Аверьян начал осуществлять свою давнюю мечту о строительстве дома. В страду они с сыном подрабатывали на подёнщине у других хозяев, а в свободное время трудились у себя в хозяйстве, и начали заниматься строительством дома. Груня в это время была на сносях, и вскоре родила девочку. Аверьян мечтал о втором сыне, но через пару лет родилась вторая девочка, и Груня почти всё своё время отдавала малышам. Занимаясь строительством дома, Аверьян с сыном на своём участке заложили сад, высадив саженцы различных фруктовых деревьев, чем поддержали традиции жителей села Аксай, каждый из которых на своём приусадебном участке обязательно заводил сад с обилием фруктовых деревьев.
Дом был задуман для большой семьи, поэтому требовалось много леса и различных стройматериалов, с чем в степных районах всегда было сложно. Поэтому строительство дома затягивалось. Аверьян с Александром на протяжении многих лет проявляли своё умение и старание, продолжая строительство дома. Когда подросли девочки, и были уже на «выданье», семья, наконец-то, переехала из «саманной» хаты в новый большой дом. Стены нового дома были сложены из плотно подогнанного деревянного бруса, а крыша покрыта железным листом и покрашена зелёной краской. Такой дом не мог не привлечь внимания со стороны.
Девочки вскоре, одна за другой, вышли замуж за ребят из соседних сёл, куда и переехали, получив от отца небольшое приданое. Александр тоже долго ждать не стал, и когда ему исполнилось 24 года, привёл в дом приглянувшуюся ему девушку, которую звали Ариной. (Это была моя бабушка Калюка Арина Тимофеевна – бабушка Ариша). Арина была девушкой работящей и сразу сошлась с Груней, во всём понимая друг друга.
Через год, в 1905 году у Александра и Арины родилась дочь, которую назвали Марией. (Это была моя тётя Дудкина Мария Александровна - тётя Маруся). Когда маленькой Марии исполнилось всего 3 года, родился сын Фёдор. (Это был мой дядя Калюка Фёдор Александрович – дядя Фёдор). Аверьян не мог нарадоваться на своих внуков и возлагал на них большие надежды, видя в детях будущих помощников, так как хозяйство увеличивалось, и справляться с ним становилось всё труднее. Содержали корову, двух лошадей и целый двор всякой мелкой живности. Работы хватало всем, и даже дети, когда ещё были маленькие, помогали по хозяйству, что было им по силам. Через некоторое время, в 1911 году родилась вторая дочь Анна. (Это была моя тётя Леонтьева Анна Александровна - тётя Нюра).
В 1914 году до села докатились слухи о начале войны. Это не могло не сказаться на качестве жизни. Александра могли призвать в армию, но, признав в нём единственного мужчину – кормильца большой семьи с малолетними детьми, от призыва его освободили.
В 1915 году в семье Александра и Арины родилась третья дочь Клавдия. (Это была моя мать Коршунова Клавдия Александровна).
Две революции 1917 года принесли в село много сумятицы. С фронта стали возвращаться солдаты, среди которых были большевики. В селе был организован Комитет бедноты из крестьян, не имеющих своего хозяйства. Был избран также сельский Совет, куда вошли представители бедняцких хозяйств и крепких хозяйств, не использующих наёмный труд. Богатых хозяев, использующих наёмный труд, объявили кулаками.
Продотряды, присылаемые из города Царицына, реквизировали зерно у кулаков. Но нередко были случаи, когда комиссары продотрядов, наделённые властью, отбирали зерно и в середняцких хозяйствах, несмотря на протесты со стороны сельского Совета. От такого самоуправства нередко страдала и семья Аверьяна. Аверьяну с сыном приходилось проявлять максимум усилий, чтобы в эти сложные годы прокормить семью.
Вскоре объявили новую экономическую политику (НЭП). Установили твёрдые ставки налогов с каждого хозяйства. Теперь, благодаря трудолюбию Аверьяна и Александра, их хозяйство снова начало подниматься.
Начавшаяся гражданская война не обошла стороной село Аксай. Село неоднократно переходило из рук в руки. То белые, то красные занимали село на непродолжительное время. Всё это просто разоряло крестьян.
Дом Аверьяна находился на въезде в село и подходившие части различных войск располагались прямо на территории двора, а офицеры и комиссары бесцеремонно становились на постой в доме, который всегда приходился им по вкусу. Семья же, с малыми детьми, ютилась в летней кухне, независимо от времени года.
В один из набегов белой армии на село, в хозяйстве Аверьяна были реквизированы обе лошади. Затем, одну из них забраковали, так как она прихрамывала. Как впоследствии выяснилось, сын Александра Фёдор забил под копыто задней ноги лошади гвоздь (ухнарь), чем спас своего любимого коня.
После того, как город Царицын окончательно заняли красные, в селе, вроде бы, всё успокоилось. Начала работать школа, где не только детей, но и взрослых начали обучать грамоте. Самая младшая дочь Клавдия, когда уже училась в третьем классе, записалась в пионерский отряд, только что созданный в селе, за что была наказана Аверьяном. По окончании же Клавдией трёх классов школы, Аверьян вовсе запретил ей ходить в школу. Нужно было помогать по хозяйству.
На участке земли, выделенной новой властью, каждую весну сеяли пшеницу и в отдельные годы собирали неплохие урожаи, которого хватало и для уплаты налога, и достаточно оставалось для себя. НЭП, который продолжал действовать, немалую выгоду приносил крепким крестьянским хозяйствам.
Но бедные крестьянские хозяйства так и оставались бедными и не могли дать прибыли ни себе, ни государству. Так и возникла необходимость объединения в коллективные хозяйства. Обеспечение вновь организуемых коллективных хозяйств, всем необходимым осуществлялось за счёт крепких крестьянских хозяйств, использующих наёмный труд, то есть, начался процесс раскулачивания.
Было много наделано ошибок и просто преступлений. Под «жернова раскулачивания» попало и хозяйство Аверьяна, хотя наёмный труд здесь не использовался вовсе. На предложение о вступлении в организуемый колхоз Аверьян с Александром ответили отказом.
К этому времени возраст Аверьяна перевалил далеко за семьдесят, здоровье его уже было подорвано, а после всех потрясений сердце его не выдержало, и он ушёл из жизни. Вскоре, после смерти Аверьяна, ушла из жизни Груня. Дети начали потихоньку уходить из семьи и самостоятельно устраивать свою жизнь.
Старшая дочь Мария вышла замуж за Дудкина Александра, и здесь же, в селе Аксай они построили себе избу. Вторая дочь Анна, достигнув своего совершеннолетия, уехала в город Царицын, переименованный к тому времени в Сталинград (1925г). Там она вышла замуж за Леонтьева Павла. Сын Фёдор женился и обосновался в соседнем селе.
Александра пытались, буквально силой, затащить в колхоз. Хозяйство всё разорили, лошадей и скот отобрали. Отобрали и дом, где стал жить один из руководителей сельской администрации. Александра судили и отправили на поселение в другой район, недалеко от города Сталинграда. Арина осталась одна, и дочь Мария взяла её к себе. Меньшая дочь Клавдия, которой к тому времени исполнилось 14 лет, уехала в город Сталинград к своей сестре Анне и стала жить в её семье, помогая ей по хозяйству.
Так бесславно закончилась эпопея одной из крестьянских семей того времени.
Начиналась эпоха индустриализации страны, в связи с чем, город Сталинград получил дальнейшее бурное развитие. Строился первый в стране тракторный завод. Шла реконструкция металлургического завода «Красный Октябрь». Началось сооружение мощной электростанции – «Сталинградской ГРЭС». Приступили к строительству судоверфи. Сталинград превращался в крупный центр машиностроения, металлургии и энергетики.
Чтобы удовлетворить потребность в рабочей силе, были организованы биржи труда. В одну из них Клавдия через некоторое время и обратилась. Она получила направление в один из организуемых детских садов, в качестве няни. При получении паспорта ей пришлось один год прибавить, так как к тому времени ей исполнилось только 15 лет. Получив паспорт и проработав около года в детском саду, Клавдия перешла на завод «Красный Октябрь», в цеховую столовую.
Исторических сведений о моих предках по линии моего отца, к сожалению, сохранилось совсем немного. Известно только, что деда моего звали Иваном, но точного года его рождения не установлено. Зато сохранилась легенда по поводу возникновения нашей фамилии. Отец мой Коршунов Пётр Иванович родился 19 июля 1912 года в селе Еленино Аткарского уезда Саратовской губернии (ныне село Еленино Аткарского района Саратовской области). Отец рассказывал, что у них из поколения в поколение передавалась легенда о том, что его прапрадеда, сведений о котором совсем не сохранилось, забирали в рекруты (на 25 лет), а он сбежал, спустившись со второго этажа казармы, где их временно разместили, с помощью нескольких простыней, связанных между собой узлами. Барин одобрил его поступок, сказав при этом: - «Ты, как коршун, слетел с высоты на землю. Быть тебе и далее «Коршуном». Не желая терять хорошего работника, барин отослал его в отдалённую глухую деревню, защитив, таким образом, от преследований. С тех пор и пошла фамилия «Коршунов» по нескольким поколениям.
История семьи моего отца аналогична истории семьи моей матери, как и большинства крестьянских семей того времени.
После октябрьской революции 1917 года, на участке земли, выделенной новой властью, мой дед Иван и бабушка Дуня, тогда возраст их был более сорока лет, сумели создать силами своей семьи крепкое хозяйство.
В семье, к тому времени, было три дочери и сын. Все в семье, «от мала - до велика», работали, не покладая рук. Но в годы коллективизации их хозяйство тоже попало под «жернова раскулачивания». Здоровье деда не выдержало всех потрясений, и он ушёл из жизни. Бабушка Дуня осталась одна с детьми. Девочки со временем подросли и вышли замуж за местных ребят. Одна из сестёр взяла мать к себе, а сын Пётр уехал в город Сталинград.
Вначале Пётр устроился на металлургический завод «Красный Октябрь» разнорабочим, а затем, окончив курсы, стал работать в мартеновском цехе машинистом завалочной машины. Здесь, на заводе и произошла встреча моих будущих родителей. С 1932 по 1935 год Пётр служил в армии, в кавалерии. И надо сказать, кавалеристом был лихим. Клавдия ждала его возвращения из армии. А в 1936 году они создали свою семью. Таким образом, наша семья обосновалась в городе Сталинграде.
Завидуйте нам, завидуйте
До самых седых волос.
Вы никогда не увидите
То, что нам довелось.
Роберт Рождественский
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СТАЛИНГРАД
НАЧАЛО ВОЙНЫ
Вот уже неделя, как идёт война. Это чувствуется во всём. Даже дети, всегда такие беспечные и шаловливые, стали как будто взрослее. В городе полно военных, которые ходят строем и носят аэростаты в виде чудовищных колбас. Маленькие дети пристраиваются сзади колонны и тоже шагают, повторяя движения красноармейцев. На этих детей со стороны забавно смотреть.
Отец продолжает достраивать наш дом. Не хочется верить, что война докатится до нашего порога. Уже год, как мы переехали из района «Северный городок», где мы жили в комнате коммунальной квартиры. Комнату отец получил от завода «Красный Октябрь», где он работает в мартеновском цехе машинистом завалочной машины. Мы переехали в дом, который отец начал строить ещё два года назад. Отец делает ограду вокруг дома. Перед окнами дома он высадил три ясеневых клёна, которые быстро разрослись. А сзади дома, где наш огород, посадил два деревца вишни.
Рядом с нашим домом, дом с садом и высокой оградой, где до недавнего времени жили немцы, потомки переселённых когда-то немцев-колонистов из Германии в Россию. Сейчас двери и окна этого дома забиты досками, а жильцы вынуждены были уехать, в связи с выселением. Идёт война с Германией и всех немцев выселяют на восток.
В пятистах метрах от нашего дома проходит железная дорога, соединяющая север и юг города. За железнодорожной насыпью расположен учебный аэродром «Осоавиахима». В последнее время с аэродрома взлетают самолёты «У-2», летают над городом и нашим районом на малой высоте и разбрасывают листовки. Дети собирают их и приносят взрослым. На листовках изображены карикатуры на немецких вояк, почему-то с рогами.
Наш небольшой район, застроенный частными домами с подворьями, является частью верхнего рабочего посёлка завода «Красный Октябрь». Все дома расположены по одной улице, названной в честь французского революционера Марата. Улица проходит параллельно железной дороги и заканчивается глубоким оврагом. На пересечении железной дороги с оврагом, под железнодорожной насыпью, расположена водопропускная труба с отверстием, примерно, три на четыре метра. Через эту трубу каждую весну бурлит грязный водный поток, и дно оврага превращается в речку. Овраг выходит к реке Волге, примерно, в километре от места нашего проживания. Летом, в жаркую погоду, в овраге всё наполнено прохладой, а по дну оврага протекает ручеёк, с относительно чистой водой, питаемый многочисленными родниками. Пологие склоны оврага заросли кустарником различных пород, а обрывистые места обнажают каменистые породы и грунтовые отложения. Здесь, в овраге, отличные места для игр детей, что в полной мере нами используется, особенно в жаркую, летнюю погоду.
Дом мы построили на участке земли, принадлежащем родной сестре матери, тёте Нюре. У них, в семье, трое детей: старший Геннадий, средняя Лилия и младший Виталий. Они мои двоюродные братья и сестра. Младшему Виталию всего полтора года и он летом целыми днями ходит в красной майке и без штанов. Я на три года старше Виталия и считаю себя уже большим.
Среди взрослых часто слышатся разговоры о войне, что наша армия отступает, а немцы могут дойти до Сталинграда. Неужели это возможно?
Отец стал часто задерживаться на работе, потому что многие уходят в армию, а заменить их пока некем. Приходится работать с продлённой сменой. В связи с этим, на заводе отменили также все отпуска и отгулы с заменой их денежной компенсацией.
Как-то, придя с работы, отец рассказал, что на завод приезжал первый секретарь обкома партии Чуянов Алексей Семёнович. Побывал у них в цехе и даже похвалил их, сказав при этом, что несмотря на то, что многие рабочие ушли на фронт, завод работает хорошо.
Этот факт посещения завода отмечен в рукописи «Сталинградский дневник», который вёл все дни сражений на подступах к Сталинграду и в самом Сталинграде первый секретарь Сталинградского обкома и горкома партии Чуянов Алексей Семёнович.
«27 июня. Был на заводе «Красный Октябрь». Несмотря на то, что многие металлурги ушли на фронт, завод работает ритмично. С особенным подъёмом трудятся мартеновский и прокатный цехи. План первого полугодия по прокату и по выплавке стали выполнен досрочно. Ничего не скажешь, хорошо работают краснооктябрьцы».
«29 июня. Закончилась первая неделя войны. Все надеемся, что, вот- вот, наступит перелом в ходе военных действий, но, увы, сводки всё более удручающие. Больно встречаться с людьми. Они ничего не говорят, но словно ждут от меня радостных вестей.
В обком и непосредственно директорам заводов начали поступать указания на отгрузку фронту военной продукции. Уходят в армию квалифицированные кадры. А в новых, военных условиях надо обеспечить, не только достигнутый уровень производства стали и проката, но и наращивать темпы выпуска танков, брони, боеприпасов».
«3 июля. Сегодня после выступления Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина по радио на площади Павших борцов состоялся стопятидесятитысячный митинг трудящихся. На митинге заявили: «Мы обязуемся перестроить всю нашу работу на военный лад, всё подчинить интересам фронта и задачам организации разгрома врага. Родине все силы, а если потребуется, то и жизнь! Наше дело правое, враг будет разбит! Победа будет за нами!»
Я вспоминаю, как отец, побывав в тот день на митинге, на площади Павших борцов, рассказывал нам, что атмосфера, которая была на этом митинге, произвела на всех очень сильное впечатление.
Валентин Пикуль в своей книге «Площадь Павших борцов» так характеризует обстановку в городе Сталинграде в первые дни и недели после начала войны:
«Какой уж день гремела война, погибали тысячи детей и женщин, на дорогах ревел брошенный скот, завывали сирены, тонули корабли, самолёты врезались в землю…
Первый день войны всегда отзывался сердечной болью, и Чуянов не забыл, как из секретного сейфа он извлёк красный пакет с надписью: «Вскрыть при объявлении войны». На кой же чёрт пять сургучных печатей, если внутри – партийная инструкция о том, как агитировать народ на призывных пунктах. Слава богу, нам агитировать не пришлось… Призывники 1905 – 1918 годов рождения, даже не получив повесток, уже заполнили улицы перед военкоматами. На заводах разумно восприняли и сверхурочные допоздна, и отмену отпусков до конца войны. Студенты и старшеклассники записывались на курсы трактористов и комбайнёров. На площади Павших борцов сталинградцы собрались на митинг; сразу 50 тысяч жителей вступили в ряды народного ополчения. Поднялось на борьбу и казачество тихого Дона. Впервые на улицах Сталинграда появились вислоусые старцы, обвешав скромные пиджачки Георгиевскими крестами. Память прошлого логично сомкнулась с современностью. 27 июня Сталинград уже раскинул первые госпитали для раненых, женщины по доброй воле несли простыни и подушки, становились санитарками. Тысячи женщин и девушек сдавали свою кровь раненым…
Тыл! Глубокий тыл. И по утрам, когда жители Сталинграда ещё спали, служители зоопарка выводили к Волге слониху Нелли – очень она любила купаться…
Хорошо пахло акацией из скверов Комсомольского сада, мажорно позванивали трамваи, в песочнице играли детишки, вдоль набережной вечерами ещё гуляли влюблённые пары и целовались, а их любви салютовали с реки гудки пароходов. На речных трамвайчиках приплывали с левого берега, из деревень молочницы с бидонами, с комками творога, завёрнутого в чистые тряпицы. На пригородных бахчах, даже на городских двориках вызревали арбузы и дыни. Из соседних колхозов присылали победные сводки – урожай в этом году обещал быть баснословным…
Начальник областного НКВД Воронин организовал добровольческие отряды истребительных батальонов. «Не хочу пугать» - сказал он Чуянову, - «но в излучине Дона и в калмыцких степях уже появились диверсанты. Их по ночам сбрасывают с парашютами. Наконец, подозрительны частые пролёты немецких самолётов-разведчиков в сторону степей, где кочуют калмыки…
Перед обкомом возникло множество проблем. Найти замену опытным сталеварам, ушедшим на фронт, обеспечить навигацию на Волге, помочь колхозам с уборкой урожая, ускорить ремонт пароходам на судоверфи, вывозить соль с озёр Баскунчак и Эльтон; настоять, чтобы Астрахань пошевелилась с заготовкой воблы и селёдки…
А главное – танки. Все дворы СТЗ заставлены рядами бронированных машин, прямо с завода танкисты уводили их на фронт…
После эвакуации Харьковского тракторного завода, после демонтажа других предприятий на западе, СТЗ остался ближайшим к фронту заводом, поставлявшим лавины могучих тридцатьчетвёрок. «Красный Октябрь» - тоже единственный – продолжал давать стране высококачественную сталь, как бы облачая в броню отступающие армии…
Никто не знал, насколько увеличилось население города. Люди, бежавшие от оккупации, ютились в скверах, на огородах, заселяли улицы и площади, рыли для себя ямы, ночевали на берегу – под лодками… Чуянов собрал совещание в обкоме, велел продумать вопрос о том, как расселить несчастных людей, потерявших свои дома, своё имущество. Решили, что здоровых людей надо устраивать в донские станицы, в окрестных колхозах. Успокоятся. Отъедятся. Будут работать»
Далее А. С. Чуянов записывает в своём дневнике: «23 июля. Прошёл месяц войны. И хотя наша область находится глубоко в тылу, страшные последствия войны ощущаются всё явственней. Уже на пятый день, после начала боёв, в Сталинград начали прибывать санитарные поезда с ранеными красноармейцами и командирами. В срочном порядке переоборудованы под госпитали две гостиницы и несколько школ. Но этого явно мало. Объединяем учреждения, а освободившиеся здания переоборудуем под госпитали. В этом огромную помощь оказывают наши славные женщины. Эвакуированных много. Только за двадцать дней июля через городской эвакопункт проследовало 120 эшелонов с эвакуированным населением из западных областей».
«1 августа. С утра был на заводах – на тракторном и «Баррикадах». Самое трудное сейчас – проблема кадров. На предприятия пришли жёны, сёстры и матери рабочих, призванных в Красную Армию. Нелегко им приходится, особенно в горячих цехах: кузнечных, прокатных, мартеновских. Дома остались дети и старики».
«3 августа. Обком партии рассмотрел сообщения райкомов партии о ходе уборки военного урожая. Все силы брошены на уборку урожая».
«25 августа. Бюро обкома партии рассмотрело вопрос о военном обучении всех граждан, способных владеть оружием».
«13 сентября. В соответствии с решением правительства от 12 сентября в области начинается строительство новой железной дороги Сталинград – Владимировка общим протяжением 180 км. Предстоит огромная работа, но мы должны любой ценой обеспечить выход за Волгу, на железнодорожную линию Астрахань – Саратов».
«12 октября. Государственный Комитет Обороны требует увеличить выпуск танков Т-34. Изготовление их в начале войны было поручено СТЗ. В первое время решить это было необычайно трудно. Сейчас коллектив СТЗ набирает темпы выпуска боевых машин, которые, как рассказывают военные товарищи, превосходят фашистские танки».
«13 октября. Государственный Комитет Обороны СССР принял решение о начале строительства оборонительных сооружений на дальних и ближних подступах к Сталинграду. Задача эта не из лёгких. Предстоит выполнить огромный объём земляных работ, построить десятки сооружений, тысячи дотов и дзотов».
«21 октября. На тракторном, «Красном Октябре», «Баррикадах», на транспорте и многих других предприятиях родились и окрепли фронтовые производственные бригады. Девиз фронтовых бригад: «Всё для фронта, всё для победы».
Придя как-то с работы, отец рассказал нам о том, что на заводе организуют бригаду на строительство Сталинградского оборонительного рубежа. В связи с этим он сетовал на то, что в цехе и так людей не хватает на основных работах, а ещё кого-то надо выделять во вновь организуемую бригаду.
Уже вторая половина октября 1941 года. На улице сырая дождливая погода. Осень для наших мест пришла рановато. Соседи, приезжающие со строительства оборонительного рубежа, говорят, что работать трудно. Противотанковые рвы копают почти вручную, так как техники совсем мало, да и грунт тяжёлый, глинистый, к тому же, часто идут дожди.
Неужели немцы подойдут к Сталинграду?
Среди взрослых идут разговоры, что в Москве вводится осадное положение. Это говорит о том, что фашисты рвутся в столицу.
Получили письмо от тёти Маруси, старшей сестры матери, из села Аксай Октябрьского района Сталинградской области. В письме она сообщает, что дядю Шуру, её мужа, призвали в действующую армию, и он находится в Сталинграде. Отец сумел разыскать воинскую часть, где служит Дудкин Александр Иванович. Оказалось, что это совсем недалеко, в районе Тракторного завода, куда можно от нашего дома доехать на трамвае. Мама собралась навестить дядю Шуру и взяла меня с собой. После долгих разговоров на пропускном пункте нас пустили в расположение воинской части.
Помню, как дядя Шура взял меня на руки и понёс по казарме, где было много красноармейцев и все они были уже не молоды. Почти каждый из них протягивал ко мне руки, чтобы потрогать меня. Я отворачивался и смеялся. Всем было весело. Потом мне принесли солдатский котелок, наполненный щами, и я уплетал их, приговаривая, что солдатские щи лучше, чем домашние.
Такой мне запомнилась встреча с дядей Шурой, как впоследствии оказалось, и последняя. Он сражался в Сталинграде, погиб, и сегодня его имя: «ДУДКИН А И - лейтенант» увековечено в Зале воинской Славы Мемориала на Мамаевом Кургане в городе Волгограде.
ПОЕЗДКА В АКСАЙ
Наступил праздник 7 ноября. Мама решила поехать со мной в Аксай, к тёте Марусе, чтобы передать весточку от дяди Шуры, её мужа. С нами напросилась Лиля, дочь тёти Нюры. Так мы втроём поехали в путешествие, как мы это себе представляли. Видимо, мы все плохо осознавали, что наступило военное время и дорога может быть нелёгкой и даже опасной.
Перед отъездом мы вспоминали мирное время, когда мы, дети, почти всё лето проводили у тёти Маруси и дяди Шуры в селе Аксай. У них три дочери: Раиса, Валя и Нина, которые были старше нас и всё время проводили с нами, малышами. Играли в прятки, казаки-разбойники, прятались в зарослях вишни и терновника в их саду, занимавшем большую площадь.
Село Аксай располагается в степи и его сады, засаженные сплошными фруктовыми деревьями, выглядят как своеобразный оазис. Каждую весну сады цвели пышным цветом и всё село, как будто покрывалось белой вуалью. Через село протекает небольшая река Аксай, давшая название селу. Речка разливается весной и пересыхает в отдельных местах, летом, образуя озёра, поросшие камышом. На озёрах открывался купальный сезон, а по утрам, на удочку прекрасно ловилась рыба. Всё это и привлекало нас к поездке летом в село Аксай.
Как и следовало ожидать, расписание поездов было нарушено, так как в первую очередь пропускали воинские эшелоны. Целый день пришлось сидеть на вокзале. Правда, нам с Лилей это не показалось очень уж утомительным. На привокзальной площади был красивый фонтан, где была изображена скульптурная группа детей, танцующих вокруг фонтана. Здесь-то мы и провели целый день, играя и бегая у фонтана, тем более, что в этот день было сухо и тепло.
Сразу, после войны этот фонтан восстановлен не был. Но спустя много лет, в ознаменование 70-летия Победы в Сталинградской битве 23 августа 2015 состоялось открытие воссозданного фонтана в память о погибших сотен тысяч жителей и защитников города, когда 23 августа 1942 года фашистская авиация варварски превратила в руины город Сталинград, На открытии выступил президент России Путин Владимир Владимирович.
Наконец, к вечеру подали поезд «Сталинград – Тихорецкая». Большая толпа людей бросилась к поезду. Мы тоже побежали к поезду и, разыскав свой вагон, с большим трудом забрались в него. Народу набилось больше, чем вмещает вагон. Сидели на всех полках вплотную друг к другу. Мы сидели на нижней полке, а перед нами свисали ноги людей, сидящих выше. Поезд шёл медленно, останавливаясь на каждом полустанке и пропуская воинские эшелоны. Мы с Лилей прилегли на своей полке и вскоре уснули. Проснулись мы только под утро. Поезд стоял на станции Абганерово. Со всех сторон, в окна вагона, виднелись эшелоны, стоящие на железнодорожных путях. Напротив нашего окна стоял эшелон с зачехлёнными артиллерийскими орудиями. На железнодорожной платформе, около орудий, в охране стояли красноармейцы с винтовками. В момент, когда мы рассматривали в окна стоящие на путях воинские эшелоны, раздались, вдруг, резкие звуки: та, та, та… Мы бросились по своим местам и закрыли уши.
Сидевший на верхней полке, в нашем купе, военный сказал, что бьют зенитки по немецким самолётам-разведчикам. «Хорошо ещё, что немецкие бомбардировщики не прилетели…», - добавил, сидящий рядом с ним, мужчина.
Простояв полдня на станции Абганерово, поезд медленно пошёл и только к вечеру привёз нас на нашу станцию Гнилоаксайскую. Эта станция была названа по имени небольшой реки Гнилой Аксай. Речка протекает недалеко от станции и почти полностью пересыхает в летнее время. На станции нам повезло. В село Аксай уезжала почтовая конная упряжка, которая и прихватила нас. Почтальон, наверное, сжалился, увидев женщину с двумя пятилетними детьми.
Уже был поздний вечер. Сумерки всё сгущались, а наши две лошадки, запряжённые в почтовый тарантас, быстро катили нас по степной дороге. Дул попутный ветерок и большие шары «перекати поле» неслись вместе с нами по голой степи. После часа езды показались силуэты садов села Аксай и на фоне тёмного неба редкие огоньки в окнах домов. Пока въехали в село и подъехали к почте, совсем стемнело. Попрощавшись с почтальоном, остаток пути, по улицам села, мы продолжили пешком. Было тихо, темно, безлюдно и немного жутковато. Вдоль улиц шли сплошные заросли садов. В сплошной темноте добрались мы до хатки тёти Маруси. В одном из окон одиноко светился огонёк керосиновой лампы. Тётя Маруся не спала, а её девчата, наверное, видели уже третьи сны.
Тётя встретила нас, как всегда, радушно, а наш приезд был для неё приятной неожиданностью. Она быстро усадила нас за стол, налила в большую глиняную миску молока, которое принесла, только что, подоив корову, покрошила в миску с молоком свежий деревенский хлеб, испечённый в печи, незадолго до нашего приезда. И мы с аппетитом и удовольствием хлебали втроём, деревянными ложками из одной миски, нехитрую и вкусную крестьянскую еду. Потом мы с Лилей, уставшие за дорогу, залезли на печку, где было тепло, и незаметно уснули. Тётя Маруся с мамой, две родные сестры, старшая и младшая, долго ещё сидели при свете керосиновой лампы и разговаривали.
Утром нас с Лилей разбудили три наши сестры и потащили нас в сад. Здесь мы устроили беготню вокруг, знакомых нам, самых больших деревьев. Это были две груши, которые были такие высокие, что видны были при подъезде к селу, и одна яблоня, разросшаяся так, что своими раскидистыми ветвями занимала огромную площадь сада. Под ветвями этой яблони мы часто прятались, играя в саду. Деревья каждый год давали хорошие урожаи и их плоды шли, в основном, на сушку, из чего зимой делали вкусные компоты. В это время года урожай был давно собран, обработан и хранился в корзинах для сухофруктов.
Наши игры к обеду пришлось прервать, так как погода испортилась. Пошёл дождь. Взрослые забеспокоились, что если дожд<