в полемике между Львом Кревзой и Захарием Копыстенским

Вильям Р. Ведер

Конфликт двух интеллектуальных традиций

в полемике между Львом Кревзой и Захарием Копыстенским

Поводом к настоящему докладу послужили две публикации полемики между Львом Кревзой и Захарием Копыстенским 1617-1623 г.г. Первая, десять лет назад - факсимильный вариант ¹, вторая, в этом году ^I - английский перевод с комментариями ². Благодаря проницательности Омельяна Прицака (Omeljan Pritsak) ^II эта вторая публикация впервые за более чем три с половиной столетия объединила два авторских текста, которые были тесно взаимосвязаны, но до этого момента разделены и отнесены соответственно к польской и украинской литературам.

Кревза и Копыстенский — современники Мелетия Смотрицкого и Ивана Вишенского ^III. Их произведения, написанные более чем через двадцать лет после решений Брестского Собора, как по форме так и по содержанию являются кульминацией той полемики, которая знаменовала культурный и духовный климат Польско-Литовского государства за более чем полтора столетия с начала Реформации. Наиболее ранний из известных образцов на “простой мове” ^IV, датируемый 1534 г., представляет собой собрание жалоб на протестантов в “Послании Святым Отцам Святой горы Афон от православных христиан русской веры и венгерского гражданства” ^V Ласко из Моцешта ³; затем полемика была продолжена до конца XVII века Иоаникием Голятовским, Антонием Радзивиловским и Лазарем Барановичем (мы назвали лишь несколько наиболее известных имен).

Много написано о политике и богословии каждой из сторон, будь то католики, кальвинисты, лютеране или православные. Тем не менее, объединение полемических работ Кревзы и Копыстенского, вызова и ответа, дает возможность исследовать не только выдвигаемые аргументы и богословие, но и культурный фон соответствующих интеллектуальных традиций, которые ими руководили. Это делает возможным изучение вопроса о том, насколько каждый из них был готов пойти по пути сохранения традиции или отказа от нее.

СОПЕРНИКИ ⁴.

Лаврентий Кревза, потомок бейданской ветви могущественной подляшской ^VI католической фамилии Рзеуских (Rzewusky, Revus’kyj), родился ранее 1569 г., вероятнее всего, в фамильном поместье в Бейды ^VII. В 1603 г., в возрасте более 33 лет, он поехал на учебу в греческий колледж в Риме, и после окончания его со степенью магистра в 1613 г. отправился в Вильнюс и поступил в базилианский монастырь Святой Троицы, который принял унию в 1609 г. Там он взял монашеское имя Лев и преподавал в семинарии при архимандритах Вельямине Рутском (до конца 1613 г.) и Иосафате Кунцевиче (до 1617 г.). В 1617 г. Кревза сам был избран архимандритом монастыря. Десять лет спустя его назначают архиепископом Смоленска, на этом посту он оставался до своей смерти в 1639 г.

Захарий Копыстенский (имя, данное при рождении, неизвестно), сын православных родителей менее благородного происхождения из окрестностей Перемышля ^VIII, был по крайней мере на двадцать лет моложе Кревзы. О годах его формирования неизвестно ничего кроме того, что он стал монахом ранее 1614 г., и что он провел некоторое время в православном монастыре Путна в Буковине ^IX. В 1616 г. он вступил в православное Богоявленское братство в Киеве, был посвящен в священники и стал усердным участником издательской программы, которую игумен Печерского монастыря Елисей Плетенеский учредил для содействия распространению дела Православия. Когда в 1624 г. игумен Елисей умер, Копыстенский был избран архимандритом Печерского монастыря и оставался на этом посту до своей смерти в 1627 г.

СОЧИНЕНИЯ.

Работа Льва Кревзы была напечатана в Вильнюсе Леоном Мамоничем в

1617 г. Это 130-страничная книга на польском ⁵ под названием “Оборона церковной унии”. Ее текст составлялся более трех лет в сотрудничестве с Иосафатом Кунцевичем и Вельямином Рутским, возможно на основе лекций Кревзы в Святотроицкой семинарии. Она была представлена на суд общественности на встрече “почтенных людей”, представляющих униатов и православных в Вильнюсе, которая, к сожалению, не привела к ожидавшейся в ее результате “братской дискуссии”.

Структура книги проста и понятна:

1. Введение “К читателю”, в котором приводятся обстоятельства публикации и названы четыре основных тезиса: а) Бог назначил св. Петра главным пастырем Его паствы, b) бремя, возложенное на св. Петра, перешло к католическим понтификам, с) Русь, принявшая христианство, когда Церковь была единой, не добровольно последовала за греками в схизму, и

d) митрополиты много столетий назад фактически признали авторитет римских пап.

2. Развитие этих четырех тезисов — в четырех частях, каждая из которых поделена на главы, рассматривающие различные аспекты тезисов. Тезисы с) и d) объединены в части 3-й, в то время как часть 4-я адресована напрямую к решению Брестского Собора по вопросам (e-f), действительно ли этот Собор мог правомочно состояться в отсутствие патриархов и мирских властителей, g) действительно ли прелаты действовали в наилучших интересах их паствы, h) какие преимущества уния принесла бы пастве и, наконец, i) какие имелись средства, чтобы привести спорящие партии к примирению.

3. В качестве приложения была добавлена упрощенная версия “Положения об исхождении Святого Духа”, составленная Мелетием Смотрицким для нужд ученых дискуссий. Весь материал, в том числе приложения, представляет собой последовательный текст.

Захарий Копыстенский, который увидел в появлении сочинения Кревзы знак апокалиптических “последних дней”, почти немедленно взялся за работу, чтобы ответить на него, как он сам пояснил это в предисловии. Однако ни за четыре года (предполагаемая дата публикации в конце его предисловия), ни за шесть лет (последнее добавление к самому тексту может быть датировано 1622-1623 гг.) ему не удалось закончить свое сочинение (в нем не достает ответов на последние три вопроса части 4-й Кревзы, а также ответа на приложение). Таким образом, оно при жизни автора не было напечатано, кроме каких то десяти процентов текста, вышедшего в Москве в 1648 г. под заголовком «Книга о единой православной вере» ⁶ в качестве практического руководства, наряду с другими материалами. Даже в незаконченном виде ответ Копыстенского в семь раз превосходит размер книги Кревзы (приблизительно 1 000 страниц). Книга содержит заголовок, подробно описывающий как процесс написания, так и цель: “Палинодия, или Книга обороны кафолической, святой апостольской всходней Церкви и святых патриархов, христианских греков и русских в Царстве Божьем”. Структура книги в основном такая же, как и сочинение Кревзы, которое она действительно “повторяет”. Однако ее пространность вызвала необходимость дополнительного уровня деления текста, поэтому автор раздробил ответы на главы книги Кревзы по разделам (от двух до десяти на главу). Внутри глав отсутствует текстовая связь, и поэтому понять смысл можно только в параллельном чтении с “Обороной” Кревзы. Сочинение написано на “простой мове” (разумеется, кириллицей), изобилует цитатами на церковнославянском и изредка на греческом и латыни.

ТРАДИЦИИ.

Славянская православная интеллектуальная традиция является преимущественно традицией монастырского послушания и назидания (психофелия, “душевная польза” ⁷), понятие, установленное греческими Отцами (в египетской и палестинской монастырской жизни имелся индивидуальный и почти анархический смысл ⁸) и внутренним духовным измерением (вести душу к совершенству в духовной жизни, к спасению, к славе Господа от здешней жизни в вере до созерцания блаженства ⁹). Она изначально привязана к приобретению Божественной мудрости ¹⁰, пути к которой проложены в мудрых книгах Библии: изучать Закон Божий, веря, что Всевышний, возможно, дарует его понимание для “душевной пользы” ¹¹. Этот тип изучения способствует, скорее, не систематическому чтению и штудированию, а индивидуальной медитации и усвоению слова Божия. Это преимущественно процесс внутреннего усвоения, “принимания к сердцу” по ассоциации и по контрасту, с применением различных технологий воздействия и заучивания ¹². Поэтому она структурирована не извне — систематизацией материала, подлежащего медитации, но изнутри, подкрепляя духовные усилия читателя или слушателя и вдохновение, представляющее Божий дар понимания. Тексты в славянской православной традиции подчиняются субординации по их назидательным функциям: они, скорее, даны, чем сделаны, они служат для побуждения правоверных и к медитации, и к действию. Они познаются сердцем, а не рассудком, и это они, в конечном счете, овладевают своими читателями ¹³. Поэтому тексты не должны нести значения “здесь и ныне”, не нуждаются они и в последовательности.

Отцы латинской церкви установили традицию назидания с определенным техническим значением, как духовным, так и социальным, в построении Церкви ¹⁴, оставляя место для отделения Божественной мудрости от других видов мудрости. Римская католическая интеллектуальная традиция, особенно со времени распространения схоластики, стала традицией интеллектуального поиска, этому способствовали проблемы текстуального понимания и перевода на различные языки. В этой традиции тексты могут быть независимы от назидательных функций, могут быть не только даны, но и сделаны, в идеале они изучаются и штудируются систематически, чтобы читатель осознал их подтексты, чтобы он овладел текстами. Ясно, что эта традиция поощряет интерпретацию событий в “здесь и ныне” и что текст должен быть последовательным и ясным, насколько это возможно, как по форме, так и по содержанию.

Этот краткий схематический обзор позволяет пролить свет на некоторые специфические аспекты конфликта двух традиций в работах соперников.

ТЕКСТЫ.

Лев Кревза, нетипично для католика его времени, не стремится обеспечить наиболее искусные доводы и наиболее надежную доступную информацию, чтобы подкрепить свои тезисы. Кроме нескольких цитат из “Bulla unionis” и не выделенных пересказов из Цезаря Барониуса и Петра Скарги, он обращается исключительно к православным источникам в поисках поддержки своих аргументов, которые включают в основном традиционно летописные и церковные тексты, но также письмо князя Константина из Острога и акты Собора Феррары-Флоренции об обсуждаемом конфессиональном статусе. Поступая так, он демонстрирует не только свою политическую и дидактическую проницательность, делающую его защиту приемлемой и понятной православным, но и свое хорошее знание их текстов. Далее, в значительном числе критических случаев, он не проверяет и не исправляет информацию из параллельных источников и, наконец, в части 1-й и двух первых главах части 2-й он просто соединяет цитаты из ряда источников, внедряя их только в глобальные рамки текстовой последовательности, более обращаясь к сердцу, чем к интеллекту читателя, и полагаясь на повторение хорошо известных фраз, рассчитывая на сопоставление для достижения желаемого эффекта. Тем самым он показывает свое знакомство с православным чтением и компиляционной техникой. В общем, хотя в аргументах и композиции своей работы он придерживается католической интеллектуальной традиции, использование источников и, частично, микроструктура, а также ориентация на ожидания читателя выдают заимствование у предполагаемого православного оппонента.

Захарий Копыстенский, нетипично для православного своего времени, не ограничивается простым “повторением”, которое он декларирует, но берется за наиболее обременительную задачу: исследовать все доступные источники, будь они католические, православные или даже протестантские, в поисках аргументов и данных для опровержения тезисов Льва Кревзы. Ни один из славянских православных авторов до него не проявлял такой эрудиции по любому поводу (список источников, представленных Богданом ^X и Игорем Струминскими ¹⁵, настолько поражает своими размерами, что встает вопрос, где в восточной части Польского государства можно было найти в то время столь богатую православную библиотеку, или же список представляет собой собрание разных библиотек, к которым Копыстенский мог обращаться в Киеве, как в Братстве Богоявления, так и в Печерском монастыре, а также, возможно, в Вильнюсе, в братстве Святого Духа). Также не совсем обычно он стремится упомянуть каждый аргумент и факт. В результате текст остается нестройным соединением материала различного происхождения, даже не интегрированного лингвистически ¹⁶, требующего, чтобы смысл и выводы постигло сердце читателя. И если базисный подход к опровержению тезисов Кревзы много “заимствует” из католической интеллектуальной традиции, то конечный проект остается целиком в тех границах, которые установлены православной традицией для устных и письменных текстов.

ПОЗДНЕЙШАЯ ТРАДИЦИЯ.

Конфликт двух интеллектуальных традиций, конечно, не прекратился со смертью Льва Кревзы и Захария Копыстенского. Иронией истории он продолжился в судьбе их литературного наследия. “Оборона” Кревзы, несмотря на ее максимальную адаптацию для православной аудитории, имела судьбу, связанную с католической интеллектуальной традицией: будучи напечатанной, она была доступна для чтения каждому желающему. Кроме поверхностной обзорной перепечатки (Львов, 1644, под именем Ивана Дубовича ¹⁷, а не Льва Кревзы, и с новым заголовком “Иерархия, или О верховенстве в Церкви Божьей”, который свидетельствует об отказе от первоначальной цели, так как надежда на примирение православных и униатов исчезла), она канула в забвение и не перепечатывалась в течение более чем 350 лет после смерти автора.

“Палинодия” Копыстенского, несмотря ни на ее неправославный список источников и исследовательский подход, ни на недостаток последовательности, незаконченность и большой объем, была не только напечатана через двадцать лет после смерти Копыстенского, но еще через двадцать лет приобрела большой авторитет в учениях староверов и распространялась в многочисленных рукописных копиях, как полностью, так и избирательно вплоть до начала XX века. Эта рукописная передача, совершенно в соответствии с православной интеллектуальной традицией, ориентировалась на букву текста, который, хотя и имел лишь небольшие доли на церковнославянском, был замечательно сохранен в копиях, сделанных на берегах Белого моря ¹⁸, где вряд ли были понятны как “простая мова”, так и греческий и латынь. Также совершенно в соответствии с православной интеллектуальной традицией этот текст не рассматривался как прагматический и, соответственно, преходящий, но занял свое место среди других текстов, не заменяя ни один из них.

ПРИМЕЧАНИЯ.

¹ Lev Krevza’s Oborona iednosci cerkiewney and Zaxarija Kopystens’kyj’ s Palinodija. With an Introduation by Omeljan Pritsak and Bohdan Struminsky. Harvard Library of Early Ukrainian Literature. Texts, Volume III. Cambridge MA 1987.

^I Доклад сделан в конце марта 1996 г. (прим. ред.).

² Lev Krevza’s Oborona iednosci cerkiewney and Zaxarija Kopystens’kyj’s Palinodija. Texts, Translated with a Foreword by Bohdan Struminsky. Harvard Library of Early Ukrainian Literature. English Translation, Volume III, Parts 1-2. Cambridge MA 1995.

^II Омелья́н Ио́сифович Прица́к (1919 – 2006) – украинский и американский историк. основатель и первый директор (1973—1989) Гарвардского института украинистики (прим. ред.).

^III Мелетий Смотрицкий (ум. в 1633 г.) – русинский духовный писатель, публицист, филолог, церковный и общественный деятель Юго-Западной Руси, архиепископ Полоцкий.

Сначала активно выступал против Брестской Унии, но к концу жизни перешёл на противоположные позиции.

Иоанн Вишенский (ум. после 1620 г.) – русинский православный монах, влиятельный духовный писатель, антиуниатский публицист и полемист. Ревнитель Православия и «единства многоименитого русского рода». Жил на Афонской горе в Зографском монастыре.

20 июля 2016 года канонизирован УПЦ МП в лике преподобного (прим. ред.).

^IV «Простая мова» - западнорусский язык, официальный письменно-литературный язык Великого княжества Литовского с XIV века по 1696 год. В Западной Руси (Украина и Белоруссия) «простая мова» была литературным языком до XVIII века. В его основу легли западнорусские народные диалекты древнерусского языка, а также элементы церковнославянского и польского языков. Однако западнорусский язык был только письменным и официальным языком и не совпадал с устной народной речью восточнославянского населения Великого княжества Литовского, поэтому не является прямым предком современного украинского и белорусского литературных языков, которые происходят из устной речи. В качестве самоназвания использовались термины «рус(ь)кий язык», «руска мова», «литовска мова» или «проста мова» (в отличие от церковнославянского). В данном тексте идет речь о староукраинском диалекте западнорусского письменного языка, расцвет которого пришелся на XVII век (прим. ред.).

^V Имеются в виду православные русины Угорской (Венгерской) Руси –исторической области на пограничье Украины (Закарпатская область), Словакии, Румынии и Польши, с XI века входившей в состав Венгрии (прим. ред.).

³ В.Л.Микиташ. Украинська литература XIV-XVI ст. Киев 1988:17.

⁴ М. Хрущевский (Грушевский) ^XI называет их “дуэлянтами” История Украины-Руси, т.7. Киев-Львiв 1909, репр. Нью-Йорк 1957:452.

^VI Подляшье – историческая область на востоке Польши. С X по XIV в.в. входила в состав Древнерусского государства и Галицко-Волынского княжества. Населена поляками, белорусами и украинцами (прим. ред.).

^VII Бейды – округ сельской гмины (волости) Ольшанка на востоке Польши (прим. ред.).

^VIII Перемышль – древнерусский город, завоеванный в XIV в. Польшей; совр. Пшемысль на юго-востоке Польши (прим. ред.).

^IX Буковина – историческая область на украинско-румынском пограничье. Северная Буковина - Черновицкая область Западной Украины, а Южная Буковина — жудец (район) Сучава (адм. центр – г. Сучава) на севере Румынии.

С XIV по XVIII в.в. Буковина входила в состав Молдавского княжества, столицей которого с 1365 по 1565 г.г. был южнобуковинский г. Сучава, где с 1401 г. находилась резиденция митрополита Молдовы.

Монастырь Путна - одна из важнейших обителей Румынской Православной Церкви, "румынский Иерусалим". Расположен в Южной Буковине. Основан в 1466 г. (прим. ред.).

⁵ Согласно Хрущевскому (ср.п.4 выше), униаты прибегали к польскому чаще, чем к “простой мове”, для того, чтобы авторитетные инстанции заметили их аргументацию. Существование издания сочинения Кревзы на “простой мове” остается чисто гипотетическим, ср. Struminsky 1987 (п.1 выше): хlviii и 1995 (п.2 выше).

⁶ Е.И.Калужняцкий. Игумена Нафанаила “Книга о вере” //Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете 1866/4, 4.2 “Материалы историко-литературные”; ср. также Прицак 1987 (п.1 выше):xxxv и Струминский 1995 (п.2 выше): xxviii.

Источник: «400 лет Брестской церковной унии (1596-1996): Критическая переоценка. Сборник материалов международного симпозиума. Неймеген, Голландия». Научное редактирование: Алексей Юдин. Приложение к журналу «Страницы». Издательство ББИ, 1998 г.,

стр. 231 – 237.