Айн Рэнд. Атлант расправил плечи. Книга 3
Книга третья
ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 1. Атлантида Глава 2. Утопия стяжательства Глава 3. Антипод стяжательства Глава 4. Антипод жизни Глава 5. Ревнители общего блага Глава 6. Песнь свободных Глава 7. "Слушайте, говорит Джон Галт!" Глава 8. Эгоист Глава 9. Генератор Глава 10. Во имя всего лучшего в насЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
А ЕСТЬ А
Глава 1
Атлантида
Открыв глаза, она увидела солнечный свет, листву и лицо мужчины. Онапочувствовала, что все это ей знакомо. Это мир, каким он представлялся ей вшестнадцать лет. И вот теперь все исполнилось, и все казалось так просто,так естественно, так соответствовало ее ожиданиям. Весь мир словно говорилей: иначе и нельзя. Она посмотрела в лицо склонившегося над ней мужчины и ясно ощутила, чтоиз всех виденных ею лиц это было самым дорогим, тем, за что можно отдатьжизнь, -- лицо, в котором не было ни тени страдания, страха или чувствавины. Линия его рта выражала гордость, более того, он словно гордилсясобственной гордостью. Чеканные линии щек наводили на мысль о высокомерии,насмешке, презрении, хотя в самом лице не было и намека на эти качества, оновыглядело спокойно-решительным и, несомненно, безжалостно-невинным, непозволяющим ни просить прощения, ни дарить его; это лицо ничего не скрывалои ни от чего не скрывалось, глаза смотрели без страха и ничего не таили. Онасразу же почувствовала в нем поразительную наблюдательность. Его глазавбирали все, ничто не ускользало от них; зрение служило ему могущественнымканалом ощущений, через него он бесстрашно и радостно вторгался в мир,навстречу приключениям; и он бесспорно ценил этот канал превыше всего. Еговидение повышало ценность и его самого, и окружающего его мира; его --потому что он был наделен таким изумительным даром, мира -- потому что мироказался достоин столь радостного лицезрения. На миг ей показалось, чтоперед ней существо нематериальное, чистое сознание, -- но при этом онаникогда еще не ощущала так явственно присутствие мужчины. Казалось, легкаяткань рубашки не скрывала, а подчеркивала его статную фигуру, загорелуюкожу, силу и твердость напряженного тела, литую упругость мышц -- да, онказался отлитым из металла, металла с мягко-приглушенным блеском, вродесплава меди и алюминия. Цвет его кожи сливался с цветом волос, свызолоченными солнцем упрямыми прядями, падавшими на лоб; гармонию цветадополняли глаза, единственная деталь отливки, которая сохранила весь свойблеск, растворив его в глубоком сиянии и добавив к нему оттенкитемно-зеленого. Он смотрел на нее сверху, и в его взгляде теплилась легкая улыбка,словно он не открывал нечто новое, а созерцал родное и знакомое, то, чегодавно ждал и в чем никогда не сомневался. Вот мой мир, думала она, такими должны быть мужчины, вот их истинныйобраз, а все прочее, годы мучительной борьбы -- лишь чья-то дурная шутка.Она улыбнулась ему, как улыбаются посвященному в тайну, с облегчением ирадостью, отметая раз и навсегда множество вещей, с которыми отныне могла несчитаться. Он улыбнулся в ответ такой же улыбкой, будто испытывал то же, чтоиспытывала она, будто знал, о чем она думала. Ни к чему принимать это все всерьез, правда? -- про шептала она. Ни к чему, -- отвечал он. Но тут, окончательно придя в себя, она осознала, что этот человек ейвовсе незнаком. Она сделала попытку отодвинуться, но лишь слабо повела лежавшей натраве головой. Она попробовала встать, но резкая боль пронзила ей спину иприковала к земле. Не двигайтесь, мисс Таггарт. Вы ранены. Вы меня знаете? -- Ее голос прозвучал резко и отстраненно. Я знаю вас много лет. И я вас тоже знаю? Да, наверное. Как вас зовут? Джон Галт. Она смотрела на него не шевелясь. Почему вы боитесь? -- спросил он. Потому что я этому верю. Он улыбнулся, словно осознав ту значимость, которую она придавала егоимени; так улыбается соперник, принимая вызов, -- и взрослый, с легкойиронией воспринимая заблудившегося ребенка. К ней, похоже, возвращались силы и сознание после катастрофы, в которойразбился не только самолет. Ей пока не удавалось сложить разрозненнуюмозаику воспоминаний, она еще не могла вспомнить все, что связано с этимименем; она только осознавала, что оно означало черную пустоту, которую ейпредстояло заполнить. Сейчас она еще не могла этого сделать, присутствиеэтого человека слепило ее -- так луч света в темноте мешает разглядетьочертания теней за ним. -- Значит, это вас я преследовала? -- спросила она. -- Да- Дэгни медленно огляделась. Она лежала в траве на лугу У подножьянескончаемого гранитного склона, который тянулся ввысь, в самое небо, натысячи футов. На другом конце луга виднелись выступы скал, сосны и березы сблестевшей на солнце листвой; в отдалении ландшафт замыкался полукружиемвысоких гор. Ее самолет был цел, он замер тут же, чуть поодаль,распластавшись на брюхе. Больше ничего не было видно: ни другого самолета,ни каких-либо строений -- никаких признаков присутствия человека. -- Что это за долина? -- спросила она. Он улыбнулся: -- Терминал Таггарта. -- Что это значит? -- Вам это предстоит узнать. У Дэгни появилось смутное побуждение проверить, остались ли у нее взапасе силы. Она могла двигать руками и ногами, могла поднять голову, но приглубоком вдохе появлялась резкая колющая боль; Дэгни заметила тонкую струйкукрови, стекающую по чулку. -- Отсюда можно выбраться? -- спросила она. Ответ прозвучал серьезно, но улыбка в темно-зеленых глазах разгореласьярче: -- В принципе нельзя. На время -- можно. Она попробовала встать. Он наклонился, чтобы поднять ее, но она,собравшись с силами, неожиданным быстрым движением выскользнула из его рук впопытке встать. -- Кажется, я смогу сама... -- начала она и рухнула в его объятия, едваее ноги коснулись земли: лодыжку молнией пронзила боль. Он поднял ее на руки и с улыбкой сказал: -- Нет, сами вы, мисс Таггарт, не справитесь. -- Он двинулся с нейчерез поляну. Обхватив его шею, положив голову ему на плечо, она тихо лежала на егоруках и думала: пусть ненадолго, пока это длится, но как приятно полностьюотдать себя в его власть, забыть обо всем, довериться и чувствовать толькоодно... Когда я уже испытывала такое чувство? -- спросила она себя. Былкогда-то момент, когда она спрашивала себя об этом, как сейчас, но не моглавспомнить когда. Было, было у нее однажды похожее ощущение надежности,достигнутой цели, разрешения всех сомнений. Новым было ощущение, что тебяоберегают, защищают и ты вправе принять эту помощь -- вправе, потому чтостранное чувство защищенности ограждало не от будущего, а от прошлого; онане выходила из боя, а праздновала победу, в ней оберегали не слабость, асилу... Чувствуя силу поддерживающих рук, плотно охвативших ее тело, видяперед своим лицом пряди золотисто-медных волос, видя всего в несколькихдюймах от себя тени ресниц на его веках, она пыталась разобраться в своихмыслях. От чего оберегают? Кто оберегает? Он же враг... Враг ли? И почему?Она не могла ответить, не могла больше думать об этом. Ей потребовалосьусилие, чтобы вспомнить, что несколько часов назад у нее были цель и задача.Она заставила себя сосредоточиться. Вы знали, что я вас преследую? -- спросила она. Нет. Где ваш самолет? На летном поле. А где летное поле? На другом конце долины. Сверху я не заметила в этой долине никакого летного поля. И места длянего нет. Как же можно приземлиться здесь? Он взглянул вверх: -- Посмотрите внимательней. Там, вверху, вы что- нибудь видите? Она откинула голову назад, пристально глядя в небо, и не увиделаничего, кроме безмятежной утренней сини. Но через некоторое время онаразличила несколько слабых полос в колеблющемся воздухе. Слои нагретого воздуха, -- сказала она. Преломление света, -- ответил он. -- Вместо дна долины вы увиделивершину горы высотой в восемь тысяч футов, расположенной в пяти миляхотсюда. Что?.. Вершина горы, которую ни один летчик не выбрал бы для посадки. Вывидели ее отражение, спроецированное на долину. Но как? Так же, как возникает мираж в пустыне, -- проекция за счет преломлениясвета в слоях нагретого воздуха. То есть? С помощью локатора создается экран, способный оградить от всего ивсех... кроме вашей храбрости. Что вы имеете в виду? -- Я и мысли не допускал, что кто-нибудь попытается опустить самолет досемисот футов над землей. Вы пробили лучевой экран. А некоторые из этихлучей глушат моторы. Так что вы второй раз взяли верх надо мной -- ведь никто еще не пыталсяидти по моему следу. Зачем вам локатор и экран? Потому что это место -- частная собственность и должно остатьсятаковой. Что это за место? Я вам все покажу, раз уж вы оказались здесь, мисс Таггарт. И послеэтого отвечу на все ваши вопросы. Она промолчала, заметив, что спрашивает обо всем, только не о немсамом. Он казался неким единым целым, понятным ей с первого взгляда, некимабсолютом, не разложимым на составные части, аксиомой, не требующейобъяснений. Она интуитивно поняла его сразу и целиком, и теперь оставалосьподтвердить свое знание опытом. Он нес ее по узенькой тропинке, которая, извиваясь, вела вниз. Вокругна склонах гор неподвижно и строго, словно скульптурные формы, от которыхотсечено все лишнее, высились громадные сосны. С соснами -- воплощениеммужественности -- резко контрастировали трепетавшие листвой, пронизанныесолнцем женственные силуэты берез. Солнечные лучи свободно лились сквозькисею березовых ветвей, падали на лица, подсвечивая волосы Галта. Дэгни невидела, что находится вдали, на дне долины, за поворотами петлявшей посклону тропинки. Ее все время тянуло взглянуть ему в лицо. Время от времени он тожеопускал взгляд на нее. Сначала она отворачивалась, будто застигнутаяврасплох. Затем, словно следуя его примеру, выдерживала его взгляд всякийраз, когда он смотрел на нее, понимая, что ему ясны ее чувства и что он нескрывает от нее значение своего взгляда. Она ощущала в его молчании то же признание, что в ее собственном. Ондержал ее на руках не безразлично, как мужчина, несущий раненую женщину. Этобыло объятие, хотя, казалось, ничто в его поведении не выдавало этого. Ноона безошибочно угадывала, что он всем телом ощущает ее тело в своихобъятиях. Она услышала шум водопада прежде, чем увидела быстрые, прерывистыеструи, которые, сверкая, низвергались с крутого склона. Их звук пробился вее сознание сквозь смутный ритм, слабые каденции*, доносящиеся откуда-тоизвне. Почему-то этот ритм был ей знаком, но откуда -- она не моглавспомнить. Они пошли дальше, но остались и шум воды, и этот неясный ритм,он, казалось, зазвучал громче, яснее, рос, перекрывая гул водопада, иисточник его находился не в ее сознании, а где-то под покровом листвы.Тропинка свернула, и внезапно внизу, на склоне горы, открылась терраса смаленьким домиком посередине. На солнце сверкала створка раскрытого окна.Память тотчас вернула Дэгни момент из прошлого, когда ей так же хотелосьраствориться в потоке объявшего ее времени, -- ночь в пыльном вагоне"Кометы", и звучит тема из Пятого концерта Хэйли, который она открыла длясебя тогда. И вот она уже слышит его -- та же тема звучит на рояле, те жеясные, резкие аккорды, взятые уверенной, твердой рукой. Вопрос вырвался сам собой, будто ей хотелось захватить Галта врасплох: Это ведь Пятый концерт Ричарда Хэйли? -Да. Когда он написан? -- Почему бы вам не спросить самого автора? Он здесь? Играет он сам. Это его дом. О!.. Позже вы встретитесь с ним. Он будет рад познакомиться с вами. Онзнает, что по вечерам, в одиночестве, вы любите слушать только его записи. Откуда это ему известно? Он узнал это от меня. Во взгляде, который она бросила на него, читался вопрос, начинавшийсясловами: "А вы-то сами, черт возьми..." Но она увидела его глаза, прочиталавсе в них и рассмеялась, и этот смех озвучил и объяснил значение еговзгляда. Не надо ни о чем спрашивать, подумала она, не надо ни в чемсомневаться, не время для вопросов, пока торжественно звучит эта музыка,пока сквозь залитую солнцем листву льется мелодия избавления, освобождения,исполняемая точно в соответствии с замыслом. Еще там, в раскачивавшемсявагоне, ее сердце жаждало расслышать эти звуки в неровном перестуке колес,еще тогда ее душа разглядела в этих звуках эту долину, уже той же ночьюперед ней встало солнце нынешнего утра... У Дэгни перехватило дыхание: тропа завернула, и с высоты террасы онаувидела город в долине. Впрочем, это был не город, а просто россыпь домов, небольшихсовременных строений простой, угловатой формы, сверкавших глазницами большихокон. В отдалении виднелись более крупные сооружения, и по бледным клубамдыма над ними можно было предположить, что это промышленная зона. А прямоперед Дэгни на стройной гранитной колонне, начинавшейся где-то внизу, слепяее и затмевая своим блеском все остальное, стоял знак доллара высотой в трифута, сделанный из чистого золота. Он парил над городом, как герб, фирменныйзнак, как маяк, и, подобно отражателю, ловил лучи солнца, рассеивая их ввоздухе над крышами, как небесную благодать. Что это? -- вырвалось у нее. А, это шутка Франциско. Какого Франциско? -- прошептала она, уже зная ответ. Франциско Д'Анкония. Он тоже здесь? Должен вскоре появиться. Что вы имеете в виду, говоря о шутке? Он подарил эту эмблему владельцу здешних мест в день юбилея. А затем ивсе мы ее признали. Нам понравилась идея. Разве не вы владелец здешних мест? -- Я? Нет. -- Он посмотрел вниз и добавил, указывая жестом: -- А вон исам владелец. Внизу, в конце грунтовой дороги, остановился автомобиль, и двое мужчинбросились вверх по тропинке. Дэгни не могла разглядеть их лиц, один былстроен и высок, другой ниже ростом и плотнее. Они скрылись за поворотом, аГалт продолжал спускаться со своей ношей им навстречу. Дэгни увидела их, когда они внезапно показались из-за скалы нарасстоянии в несколько футов. Их вид подействовал на нее как грубый толчок. Плотный мужчина, который был незнаком ей, воскликнул: -- Разрази меня гром! -- и замер на месте, уставившись на них. Она же не отрывала взгляда от его высокого, изящного спутника. Имоказался Хью Экстон. Первым, склонившись перед ней в изысканном поклоне, заговорил ХьюЭкстон: Мисс Таггарт, впервые я оказался не прав. Представить себе не мог,когда говорил, что вам ни за что не отыскать его, что при следующей нашейвстрече увижу вас в его объятиях. В чьих объятиях? В объятиях изобретателя двигателя. У нее перехватило дыхание, она закрыла глаза: эту-то связь она и должнабыла установить. Открыв глаза, она устремила взгляд на Галта. Он тонко,иронично улыбался, будто вполне отдавая себе отчет в том, что это должно длянее значить. -- Поделом бы вам было, если бы вы сломали себе шею, -- не стесняясь,объявил ей плотный мужчина, но гнев его был продиктован скорее заботой ирасположением. -- На кой вам сдался этот трюк, когда вас с радостью принялибы здесь как желанного гостя, с парадного входа? -- Мисс Таггарт, позвольте представить вам Мидаса Маллигана, -- сказалГалт. -- Ах, -- только и произнесла она слабым голосом и за смеялась -- у нееуже не было сил удивляться. -- Вам не кажется, что я погибла при катастрофе, а это все происходит в каком-топотустороннем, ином мире? -- Это и есть потусторонний мир, -- ответил Галт. -- А что касаетсягибели, то скорее все обстоит наоборот. -- Ну конечно, -- прошептала Дэгни, -- конечно... -- Она улыбнуласьМаллигану: -- Где же парадный вход? Здесь, -- ответил он, указывая на свою голову. Я потеряла ключ от двери, -- просто, без обиды сказала она. -- Я толькочто потеряла все ключи. Ничего, отыщете. Но разрази меня гром, на кой черт вам понадобилосьлететь на самолете? Я преследовала. Его! -- Он показал на Галта. -Да. Вам повезло, что остались живы. Сильно пострадали? Кажется, нет. Вам придется ответить на кое-какие вопросы, когда вас подлатают. -- Онкруто повернулся и направился к машине, потом обернулся к Галту: -- Чтобудем делать? Кое- что мы не предусмотрели -- первого штрейкбрехера. Первого -- кого? -- спросила она. Выбросьте из головы, -- ответил Маллиган и снова обратился к Галту: --Что будем делать? Этим займусь я, -- сказал Галт. -- Это моя забота. Ты возьмешь на себяКвентина Дэниэльса. Ну, с ним нет проблем. Ему надо только ознакомиться с местом. Остальноеон, кажется, знает. Да. Он фактически прошел весь путь самостоятельно. -- Галт заметил, чтоДэгни изумленно смотрит на него, и сказал: -- Я должен вас поблагодарить,мисс Таггарт, вы оказали мне честь, определив стажером ко мне КвентинаДэниэльса. Удачный выбор. А где он? -- спросила она. -- Вы расскажете мне, что случилось? Мидас встретил нас на летном поле, отвез меня до мой, а Дэниэльсазабрал с собой. Я собирался позавтракать с ними, но увидел, как ваш самолетпикирует на луг. Я оказался ближе других к месту происшествия. Мы тут же бросились сюда, -- сказал Маллиган. -- Я подумал: и поделомему -- тому, кто вел самолет. Я и вообразить не мог, что за штурвалом сиделодин из тех двоих во всем мире, кого я пощадил бы в любом случае. А кто второй? -- поинтересовалась она. Хэнк Реардэн. Она вздрогнула, будто ее неожиданно ударили. Интересно, почему ейпоказалось, что Галт внимательно следит за ее лицом и что в его лице что-томгновенно, неуловимо изменилось? Они подошли к автомобилю. Это оказался"хэммонд"-кабриолет. Хотя машина была на ходу уже несколько лет, содержалиее в полном блеске и порядке. Галт осторожно опустил Дэгни на заднеесиденье, продолжая удерживать в кольце своих рук. На время вновь вернуласьколющая боль, но Дэгни оставила ее без внимания. Она смотрела на дома вдали.Маллиган включил стартер, машина тронулась. Они проехали мимо знака доллара,и золотой луч, скользнув по лицу Дэгни, сверкнул ей в глаза. Кто владелец этих мест? -- спросила она. Я, -- ответил Маллиган. А кто он? -- Она указала на Галта. Маллиган развеселился: Он просто здесь работает. А вы, доктор Экстон? -- спросила она. Тот взглянул на Галта: Я один из его двух отцов, мисс Таггарт, -- тот, кто не предал его. Ах вот как! -- воскликнула она. Еще одна деталь встала на место. -- Ваштретий ученик? Именно так. Младший помощник бухгалтера! -- внезапно просто нала она, припоминая. Что такое? Так назвал его доктор Стадлер. Доктор Стадлер сказал мне, что, как ондумает, именно это произошло с третьим учеником. -- Он переоценил меня, -- сказал Галт. -- По его масштабам и по меркамего мира я никак не дотягиваю до та кого уровня. Машина свернула на тропинку, поднимавшуюся к одиноко стоящему навозвышении дому. Дэгни увидела человека в голубом комбинезоне, с коробкойдля завтрака в руках, который деловито шел им навстречу по тропинке,направляясь к городу. Что-то в его резкой поступи показалось ей смутнознакомым. Когда машина проехала мимо него, Дэгни увидела его лицо иимпульсивно дернулась назад, закричав во весь голос -- и от боли,причиненной движением, и от внезапности встречи: -- Стойте! Стойте же! Не дайте ему уйти! -- Она узнала Эллиса Вайета. Трое мужчин в машине расхохотались, но Маллиган нажал на тормоза. -- Ах да, -- слабым голосом произнесла Дэгни, поняв свою оплошность:отсюда Вайету некуда было уйти. Вайет бежал к ним навстречу, он тоже узнал ее. Он уперся руками в бортмашины, и Дэгни открылось его лицо, на котором играла та же юная,торжествующая улыбка, которую ей однажды уже довелось видеть -- на платформеузловой станции Вайет. Дэгни! И ты тоже? Наконец-то! С нами? Нет, -- сказал Галт. -- Тут другой случай. Какой случай? Самолет мисс Таггарт разбился. Разве ты не видел? -- Разбился... здесь? -Да. -- Я слышал самолет, но... -- Изумление на его лице сменилось улыбкой,дружелюбно-участливой и довольной. -- Ах вот что! Боже мой, Дэгни, ну идела! Она беспомощно уставилась на него, не в силах связать прошлое снастоящим. И так же беспомощно произнесла, как говорят во сне покойномудругу, когда упущен шанс сказать это ему при жизни, произнесла, помня, какпочти два года назад она упорно набирала его номер и не было ответа, помня,что все это время она надеялась сказать ему при первой же встрече: -- Я... я пыталась связаться с тобой. Он мягко улыбнулся: -- Мы тоже все время пытались связаться с тобой, Дэгни... Увидимсясегодня вечером. Не беспокойся, я никуда не денусь, надеюсь, ты тоже неисчезнешь. Он помахал рукой остальным и продолжил путь, размахивая коробкой. Онаподняла глаза и, когда Маллиган тронул машину с места, заметила, что Галтпристально наблюдает за ней. Ее лицо стало жестким, словно она открытопризнавала, что страдает, и досадовала, что это может доставить емуудовольствие. -- Ладно, -- сказала она, -- теперь я представляю, каким спектаклем выхотите поразить меня. Но в его лице не было ни жестокости, ни жалости, только спокойноесознание правоты. -- Мисс Таггарт, у нас здесь первое правило, что каждый должен сам всеувидеть и понять. Машина остановилась у обособленно стоящего здания. Дом был сооружен изгрубо отесанных гранитных глыб, большую часть фасада занимало огромноесплошное окно. Я пришлю вам доктора, -- сказал Маллиган и уехал, а Галт понес Дэгни квходу. Это ваш дом? -- спросила она. Мой, -- ответил он и ударом ноги открыл дверь. Он перенес ее через порог в сверкающее пространство комнаты, где потокисолнечного света омывали полированную поверхность сосновых стен. Там стояланемногочисленная мебель ручной работы, потолок был из простых балок; арочныйпроем вел в небольшую кухню с грубыми посудными полками, там стоялнепокрытый деревянный стол и, что удивительно, сверкала никелемэлектрическая плита. Дом отличала первозданная простота хижиныпервопроходца: только самое необходимое, но с учетом возможностейсверхсовременной технологии. Он пронес ее через поток света в небольшую комнатку Для гостей иопустил на кровать. Из открытого окна виднелись каменистые ступеньки,спускавшиеся далеко вниз, а навстречу им, вонзаясь в небо, поднималисьсосны. Она заметила, что на стенах там и сям виднелись какие-то врезанные вдерево мелкие письмена, сделанные, похоже, разными людьми. Разобрать словаей не удалось. В комнате имелась и другая дверь, она была полуоткрыта и велав его спальню. Я здесь гостья или узница? -- спросила Дэгни. Выбор вы сделаете сами, мисс Таггарт. Какой может быть выбор, ведь я имею дело с незнакомым человеком. Неужели? Разве вы не назвали моим именем свою железнодорожную линию? А, это... Да. -- Еще одна маленькая деталь пополнила картину. -- Да,я... -- Она смотрела на стоящего перед ней высокого мужчину с выгоревшими насолнце прядями золотистых волос, он гасил улыбку в своих беспощадновсепонимающих глазах. Ей вспомнилась борьба за открытие линии, ее линии, илетний день, когда был пущен первый поезд. Ей подумалось, что если бы быломожно выразить символ этой линии в образе человека, то надо было бы выбратьГалта. -- Да, назвала... -- И, вспомнив то, что произошло потом, онадобавила: -- Но я дала ей имя врага. Он улыбнулся: Это противоречие вам рано или поздно пришлось бы разрешить, миссТаггарт. Но ведь именно вы разрушили мою линию? О нет. Ее погубило противоречие. Она на минуту прикрыла глаза, затем спросила: Все эти истории, которые я слышала о вас, -- что в них правда? Все правда. Их распространяли вы сами? Нет. Зачем? Мне вовсе не хотелось, чтобы обо мне говорили. -- Но вам известно, что вы стали легендой? -Да. Молодой изобретатель из компании "Твентис сенчури мотор" -- этоправдивая версия легенды? В ее конкретном смысле -- да. Произнести это безразличным тоном Дэгни не смогла, горло у нееперехватило, и, невольно перейдя на шепот, она спросила: -- Двигатель, который я нашла, его создали вы? -Да. Она не могла скрыть вспыхнувший интерес, глаза ее загорелись. Тайна преобразования энергии... -- начала она и за молчала. Я мог бы изложить ее вам за четверть часа, -- сказал он в ответ на еестрастное, хотя и невысказанное желание, -- но на земле нет силы, котораязаставила бы меня раскрыть этот секрет. Если вам понятно это, вы пойметевсе, что вас озадачивает, оставляет в недоумении. Та ночь... двенадцать лет назад, весной, когда вы по кинули сборищешести тысяч убийц, -- тоже правда? -Да. Вы сказали им, что остановите двигатель мира. Сказал. И что вы сделали? -- Я не сделал ничего, мисс Таггарт. И в этом весь секрет. Она долгомолча смотрела на него. Он ждал, словно читая ее мысли. Разрушитель... -- беспомощно и удивленно произнесла она....исчадие ада, какого не знал свет, -- сказал он, как будто цитируя, иона узнала собственные слова, -- человек, который лишает мир разума. Как пристально вы следили за мной? -- спросила она. -- И с какогомомента? В последовавшую секундную паузу его взгляд не шелохнулся, но ейпоказалось, что он наполнился большим значением, Галт как будто увидел еепо-другому, и в его голосе, когда он спокойно ответил, ей почудилось особоенапряжение: -- Много лет. Она прикрыла глаза, расслабившись и прекращая расспросы. В нейпоявилось странное, легкомысленное равнодушие, словно ее внезапно оставиливсе желания, кроме желания отдаться успокаивающему ощущению полнойбеззащитности. Прибыл врач, седой мужчина с приятно-озабоченным лицом и ненавязчивыми,но твердыми и уверенными манерами. Мисс Таггарт, познакомьтесь -- доктор Хендрикс, -- сказал Галт. Уж не доктор ли Томас Хендрикс? -- воскликнула она с непроизвольнойпрямотой ребенка. Так звали знаменито го хирурга, который лет шесть какотошел от дел и исчез с горизонта. Он самый, -- ответил Галт. Доктор Хендрикс ответил на ее восклицание улыбкой: Мидас сказал мне, что мисс Таггарт необходимо вы водить из шока, нетого, который она испытала, а того, который ее ожидает. Вот и займитесь этим, а я отправлюсь на рынок купить продуктов кзавтраку. Рассказывая хирургу о симптомах и болях, Дэгни следила за егоуверенными быстрыми движениями. Он привез с собой аппарат, которого ейраньше не доводилось видеть, -- переносной рентген. Вскоре выяснилось, что унее сломаны два ребра, растянута лодыжка, содрана кожа на колене и локте, ако всему этому еще несколько ушибов, которые обнаружили себя лиловымипятнами. Под умелыми, опытными руками, которые уже бинтовали и накладывалипластыри, она чувствовала себя механизмом, который осматривает компетентныймеханик, способный полностью восстановить его рабочее состояние. Вам надо некоторое время полежать в постели, мисс Таггарт. Только не это! Я буду осторожна, буду двигаться мед ленно, и со мнойничего не случится. Вам следовало бы отлежаться. Вы думаете, я смогу улежать? Он улыбнулся: Вряд ли. К тому времени, когда вернулся Галт, она уже оделась. Доктор Хендриксрассказал Галту о состоянии пациентки, добавив в заключение: Завтра я зайду еще раз. Спасибо, -- сказал Галт. -- Пришлите мне счет. -- Ни в коем случае, -- с негодованием сказала Дэгни. -- Я заплачусама. Мужчины весело переглянулись, будто услышали это от нищенки. -- Разберемся позднее, -- сказал Галт. Когда доктор Хендрикс ушел, она попробовала встать и двинулась с места,хромая и хватаясь за мебель. Галт подхватил ее на руки, отнес на кухню иустроил на стуле перед накрытым для двоих столом. Она почувствовала, что проголодалась, и этому способствовал видстаканов с апельсиновым соком, кофейника, дымившегося на плите, и блестевшихпод солнцем на накрытом столе тяжелых белых тарелок. Когда вы в последний раз спали и ели? -- спросил он. Не помню... Ужинала в поезде... -- Она тряхнула головой, испытываянеловкость в парадоксальной ситуации: тогда она ужинала с бродягой,убегавшим от безликого и неотступного мстителя; а теперь этот мститель сидитнапротив, попивает апельсиновый сок и рассматривает ее. Как получилось, что вы увязались за мной? Я приземлилась в Эфтоне как раз перед тем, как вы взлетели. Мнесказали, что Квентин Дэниэльс отправился с вами. Помню, я видел, как самолет заходил на посадку. Но именно тогда явпервые не подумал о вас. Полагал, что вы поехали поездом. Глядя ему прямо в лицо, она спросила: И как я должна это понимать? Что именно? -- Что вы впервые не подумали обо мне? Он выдержал ее взгляд. Она заметила его типичное движение: обычнонеподвижную складку горделивого рта тронула легкая усмешка. -- Как вам будет угодно, -- ответил он. Она выдержала паузу, чтобы подчеркнуть важность последовавшего вопросастрогим выражением лица, а затем холодно, враждебно-обвиняющим тономспросила: -- Вы знали, что мне нужен был Квентин Дэниэльс? -Да. И вы тут же его перехватили, чтобы я до него не до бралась? Чтобыобставить меня, понимая, как больно это ударит по мне? Конечно. Она первая отвела взгляд и замолчала. Он поднялся, чтобы продолжитьприготовление завтрака. Она смотрела, как он поджаривает хлеб, бекон ияичницу. Движения его были легкими, уверенными и привычными, но точностьисходила от другой профессии -- это была точность инженера, стоящего упульта управления. Дэгни внезапно вспомнила, где ей доводилось видетьподобные манипуляции, столь же профессиональные, сколь и не отвечающиеситуации. Вы научились этому у доктора Экстона? -- спросила она, указывая наплиту. Да, среди прочего. Он научил вас тратить время, ваше время... -- она не смогла сдержатьдрожь возмущения в голосе, -- на подобные занятия? Мне доводилось тратить время и на менее значительные дела. Когда он поставил перед ней тарелку, она спросила: Где вы берете продукты? Тут есть продуктовый магазин? Лучший в мире. Магазин Лоуренса Хэммонда. Что? Магазин Лоуренса Хэммонда, фирма "Хэммонд карс". Бекон с фермы ДуайтаСандерса, фирма "Сандерс эйркрафт". Яйца и масло поставляет судьяНаррагансетт из Верховного суда штата Иллинойс. Она с досадой уставилась на свою тарелку, будто боясь дотронуться доеды. Такого дорогого завтрака мне еще не доводилось есть, если учесть, чегостоит ваше время и время остальных. Верно -- с одной стороны. Но с другой стороны, это самый дешевыйзавтрак, потому что не надо платить тем бандитам, которые год за годомзаставляют платить им дань и в конце концов многих обрекают на голод. После долгого молчания она просто, почти мечтательно спросила: И что же вы здесь делаете? Живем. Ей никогда не доводилось слышать, чтобы это слово приобретало такойреальный смысл. Чем занимаетесь вы сами? -- спросила она. -- Мидас Маллиган сказал, чтовы здесь работаете. Здесь я, можно сказать, мастер на все руки. Кто-кто? -- Меня зовут на помощь, когда что-либо выходит из строя, энергосистеманапример. Дэгни взглянула на него и внезапно подалась вперед, к электроплите, ноее остановила боль, и она откинулась назад, на спинку стула. Он усмехнулся: Вот именно, но не стоит так волноваться, не то док тор Хендрикс уложитвас в постель. Энергосистема... -- выдавила она из себя. -- Здесь естьэнергосистема... и она работает от вашего двигателя? -Да. Он создан? Работает? На ходу? Благодаря ему приготовлен ваш завтрак. Я хочу его видеть! Не стоит увечить себя, стараясь дотянуться до электроплиты.Обыкновенная плита, ничего особенного, только обходится в сто раз дешевле. Иэто все, что вам удастся здесь увидеть, мисс Таггарт. Вы обещали показать мне долину. Я вам ее покажу. Но не генератор. Мы отправимся сразу после завтрака? Если вы так хотите и если сможете. Я могу двигаться. Он встал, подошел к телефону и набрал номер. -- Алло, Мидас?.. Да... Он сделал? Да, с ней все в порядке... Тыодолжишь мне машину на сегодня?.. Спасибо. Та риф обычный -- двадцать пятьцентов... Сейчас можно при слать? Нет ли у тебя какой-нибудь трости? Ейпонадобится... Сегодня вечером? Да, пожалуй. Охотно. Спасибо. -- Он повесилтрубку. Она недоверчиво смотрела на него: Я правильно поняла: мистер Маллиган, человек, который стоит двестимиллионов долларов, берет с вас двадцать пять центов за автомобиль? Именно так. Боже мой, неужели он не может дать его вам бес платно? Он некоторое время изучал ее лицо, как будто для того, чтобы дать ейвозможность разглядеть ироническое выражение на своем собственном. Мисс Таггарт, -- сказал он, -- у нас в долине нет за конов, нетустановлений, нет четкой организации. Мы приезжаем сюда отдохнуть. Но у насесть некоторые обычаи, которые мы все соблюдаем, поскольку они необходимыдля нашего отдыха. Поэтому я должен предупредить вас, что в долине запрещеноодно-единственное слово -- слово "давать". Прошу прощения, -- сказала она, -- вы правы. Он налил ей еще кофе и протянул пачку сигарет. Беря сигарету, онаулыбнулась: на пачке стоял знак доллара. Если вы не устанете к вечеру, -- сказал он, -- Маллиган приглашает васотужинать у него. У него соберутся люди, которых, полагаю, вам будетинтересно увидеть. Да, конечно! Уверена, что не слишком устану. Думаю, я вообще забуду,что такое усталость. Завтрак подходил к концу, когда перед домом остановился автомобильМаллигана. Из него выскочил водитель и бегом, без стука и предупреждения,ворвался в дом. Дэгни не сразу поняла, что этим энергичным, растрепанным,запыхавшимся юношей был Квентин Дэниэлъс. -- Мисс Таггарт, -- выпалил он, -- простите меня! -- Интонация горькойвины, звучавшая в его голосе, плохо уживалась с радостным оживлением налице. -- Раньше я никогда не нарушал своего слова! Мне нет прощения, и я непрошу о нем; знаю, вы не поверите моему объяснению, но дело в том, что я...я забыл! Она взглянула на Галта. Я верю вам. Я забыл, что обещал ждать, я обо всем забыл... до самых последнихминут, когда мистер Маллиган сообщил мне, что вы разбились здесь насамолете... тогда я понял, что виноват в этом я и что если с вами что-нибудьслучи лось... Боже, с вами все в порядке? Да. Не волнуйтесь. Присядьте. Не представляю, как можно забыть слово чести. Не могу объяснить, что сомной приключилось. А мне понятно. Мисс Таггарт, я работал над этим долгие месяцы, над этой самойгипотезой, и чем больше я влезал в нее, тем без надежней казалось получитьрезультат. Я не выходил из лаборатории два дня, все пытался решитьуравнение, которое мне никак не давалось. Но я бы скорей умер там же удоски, чем сдался. Когда он появился, была уже ночь. Я и не заметил егопоявления. Он сказал, что хочет поговорить со мной, но я отмахнулся,попросил подождать и вернулся к Уравнению. Кажется, я забыл о егоприсутствии. Не знаю, как долго он стоял, наблюдая за мной, помню только,что внезапно надо мной возникла его рука, стерла все, что я написал надоске, и написала одно коротенькое уравнение. Тогда-то я заметил его!Тогда-то я закричал что есть мочи, потому что это не было решение задачи,связанной с двигателем, но это был путь к нему, путь, которого я не заметил,о котором даже не подозревал, но тотчас понял, куда он ведет! Помню, как якричал: "Откуда вы знаете?" -- а он отвечал, указывая на фотографиюдвигателя: "Я тот, кто его создал". И больше, мисс Таггарт, я ничего непомню... то есть не помню ничего о себе, потому что потом мы беседовали остатическом электричестве, о превращении энергии и о двигателе. Всю дорогу сюда мы говорили о физике, -- вставил Галт. Да, я помню, вы спросили, поеду ли я с вами, -- сказал Дэниэльс, --готов ли я бросить все и никогда не воз вращаться обратно... Бросить все!Оставить дышащий на ладан институт, который скоро порастет бурьяном, броситьперспективу на всю жизнь остаться ночным сторожем, оставить Висли Мауча иуказ десять двести восемьдесят девять и забыть о недочеловеках, которыеползают на брюхе и хрюкают о том, что разума не существует... Мисс Таггарт,-- он самозабвенно рассмеялся, -- он спрашивал меня, готов ли я бросить всеэто, чтобы отправиться с ним. Ему пришлось повторить свое предложение,потому что я сначала ему не поверил. Я не мог поверить, что кому-то могутпредложить такую вещь, что здесь вообще возможен какой-то выбор. Уехать сним? Да я бы спрыгнул с небоскреба, чтобы последовать за ним... и успетьуслышать, прежде чем разобьюсь о мостовую, предложенную им фор мулу! Я не виню вас, -- сказала она, задумчиво, почти с завистью глядя нанего. -- Кроме того, вы выполнили условия нашего договора. Вы открыли мнетайну двигателя. Здесь я тоже буду ночным сторожем, -- сказал Дэниэльс с довольнойухмылкой. -- Мистер Маллиган сказал, что предложит мне должность ночногосторожа -- на электростанции. А когда выучусь, поднимусь до электрика. Развеон не великолепен, наш мистер Маллиган? Я хочу быть таким, как он, когдадоживу до его лет. Я хочу разбогатеть, стать миллионером. Стать таким жебогатым, как он! Ах, Дэниэльс! -- рассмеялась она, вспомнив молодого ученого таким,каким знала его раньше: его сдержанность, пунктуальность и строгость мысли.-- Что с вами произошло? Где вы? Вы понимаете, что говорите? Я здесь, мисс Таггарт, а здесь все осуществимо. Я непременно станулучшим электриком в мире и самым богатым. Я непременно... Ты непременно отправишься назад к Маллигану и будешь спать целые сутки,а не то я тебя и близко не под пущу к электростанции. Хорошо, сэр, -- послушно сказал Дэниэльс. * * * Солнце, выглянувшее из-за края горной вершины, вычертило сверкающийкруг по снегам и гранитным скалам, которые опоясали всю долину. Этот кругбросился им в глаза, как только они вышли из дому. Внезапно у Дэгни возниклоощущение, что за пределами этого круга ниче