Земля Суражская
Суражская земля. Её изумительные, щемящей русской красоты ландшафты, словно на картинах Шишкина и Левитана, несущая свои чистые, синие воды на юго-запад красавица Ипуть. Без прикрас Суражская земля считается одним из самых красивых мест на древней Брянщине. А какие самобытные и талантливые люди жили и живут на этой земле!
История этих уникальных мест уходит в седую старину - такую далёкую, что трудно себе представить и невозможно восстановить все события, которые происходили здесь со времён зарождения человеческой цивилизации. И всё же по крупицам с огромными желанием и терпением историки, археологи, краеведы пытаются восстановить страницы прошлого, ибо без прошлого наших предков не может быть нашего будущего. Всё в этом мироздании последовательно и взаимосвязано. А сегодня понимать это необходимо как никогда, потому что мы, погнавшись за призрачными и обманчивыми идеалами материальной наживы, теряем богатства своих душ, забывая о многом и от многого открещиваясь, без чего не может развиваться человеческая личность. И превращаемся в беспамятных Иванов, не имеющих родства. Потерявший свои корни саженец никогда не вырастет прекрасным деревом.
А мы бездумно эти корни утрачиваем. Разрушены прекрасные архитектурные памятники, олицетворяющие талант и трудолюбие наших предков, разрываются в меркантильных целях древние курганы, хранящие тайны цивилизации, уничтожаются уникальные, неповторимой красоты уголки природы. И почти ничего гениально прекрасного не создаём сами. Горько сознавать, но нами вряд ли будут гордиться наши потомки. Что там гордиться - помнить и любить нас, ибо любовь и память рождаются только из любви и памяти. Нам ещё не поздно опомниться, оглянуться назад, в глубь истории, вернуть себе родовую память. Если мы не постигнем истины, завещанной нашими предками, не усвоим их заветы, не будем учиться на их мудрости и заблуждениях,
погибнем, как люди.
История нашей многострадальной Родины, история древней России состоит из тысяч историй таких русских уголков, как Суражская земля. Невозможно быть полноводной реке без своих притоков. И история нашего маленького, но уютного края - это приток большой реки истории государства Российского.
Из глубины веков
Долгие века Суражская земля представляла собой бескрайнее и угрюмое, нелюдимое царствие лесов - настоящие дебри, что отразилось даже на древнем имени нашего областного центра - Дебрянск. В непроходимых чащах, на нетронутых болотных пространствах водилось множество диких зверей и птиц, по этим девственным местам не ступала нога человека. Редкий путник рискнул проложить свой шлях через дремучие приипутские дебри. Ещё в летописи Нестора рассказывается о том, что бескрайние земли на северо-западе Черниговского княжества были покрыты глухими лесами и болотами, но и сюда в конце концов дошли славянские племена, пришедшие с Дуная предположительно в конце седьмого - начале восьмого века.
Но люди в бассейне рек Десны, Сожа и Ипути селились задолго до этого, о чём свидетельствуют многочисленные курганы, оставленные первобытными предками и их археологические раскопки. Первые их следы теряются в эпоху неолито-новокаменного века. От того времени в центре г. Суража сохранилась узкая полоса шириною 5-7 метров и длиною в 70 метров с культурным слоем до 2,5 метра. Из этого слоя извлекались каменные грузила для рыболовной сети, керамика, шлифованный каменный топор, а также человеческая челюсть с зубами.
На территории Суражского района были обнаружены следы четырёх культур: Юхновской, Среднеднепровской, Зарубинецкой и Житомирской, до великого оледенения климат в наших местах был довольно тёплым, водились мамонты. Это подтверждают найденные в д. Слище оскол зуба этого животного, в районе Нового Дроково - берцовая кость и бивень, которые хранятся в Суражском краеведческом музее.
В эпоху неолита (пятое-третье тысячелетие до нашей эры), люди, жившие на территории нашего района занимались шлифовкой топоров, умели сверлить отверстия при изготовлении орудий труда. На территории Брянской области не существовало медных и оловянных руд, но наши предки из неолита обрабатывали медь и бронзу, изготавливая витые медные обруча для волос, женские браслеты золочёные смальты (бусы). Этому ремеслу они научились у древних скифов - скотоводов и земледельцев. Скифы первыми стали насыпать в этих местах курганы над усопшими.
От тех времён в Суражском музее хранятся витой медный обруч, уникальная медная серёжка, позолоченная смальта. В эпоху неолита появилась и глиняная посуда, одежду из кожи и меха начала вытеснять одежда, сшитая из ткани, изготавливаемой из стеблей растений - льна, крапивы, конопли. Основными занятиями предков из неолита были: рыболовство, охота и ткачество. Они селились на крутых берегах рек - труднодоступных и укреплённых руками человека, одним родом (40-50 человек) строили жилища, образовывая деревеньки, которые разделялись родичами на секции. Первые избы топились по чёрному и наполовину входили в землю. Земля от костров в очагах нагревалась и долго сохраняла тепло. Люди неолита приручали и делали домашними собак, лошадей, крупный и мелкий рогатый скот. Позже в избах, кроме очага, стали появляться столы, лавки, полати.
Древняя история Суражской земли неразрывно связана с Черниговским княжеством, основную часть жителей которого составляли славянские племена северян и радимичей. В бассейне Ипути жили радимичи, о чём упоминается в Лаврентьевской летописи: "Бято бо два брат, Радим, а другой Вятко и пришедший седоста Радим на Сожу и прозвашася радимичи, а Вятко сел с родом своим по Отце, отчего же прозваша вятичи".
Радимичи промышляли на жизнь охотой, рыболовством, в чести было бортевое пчеловодство. Однако круг их жизнедеятельности этим не ограничивался. По свидетельству Нестора и греческих историков в те времена население Черниговского княжества занималось и хлебопашеством, применяя подсечное, огневое земледелие. Лес рубили в июне, сжигали, пни выкорчёвывали. Иногда выгорали огромные массивы леса. Древние историки отмечали в славянах доброту и целомудрие, гостеприимство и особо подчёркивали, что они хорошо обращались с пленными из других племён, не держали их в рабстве. Но были и другие суждения, касаемые северян и радимичей. В Киевской летописи говорится об их нечистоплотности, сквернословии. Бытовало среди них многожёнство, не гнушались они и похищением невест.
У радимичей из-за обособленности жизни дольше других славянских племён задержался родовой строй. Один, два, три рода составляли племя. На общем собрании родов избирался вождь племени, который назывался князем. Следы этого родового обычая можно найти и сегодня, когда новобрачных называют князем и княгиней. Ведь они становятся хозяевами, домовладельцами, начальниками будущего особого рода, способного произойти от них.
Древние историки отмечали, что славянские рода враждовали между собой, но в случае опасности со стороны других племён объединялись в сходки, веча, которые впоследствии приняли общественную форму. Радимичи, опасаясь родовых усобиц и вражеских набегов, уходили в недоступные леса и болота, на высокие берега рек и селились отдельными хуторами. В своих жилищах они устраивали несколько выходов, чтобы в случае нападения на них было удобнее скрыться в чаще. Наиболее ценные вещи и украшения они закапывали в землю.
Как и все народы, прошедшие через родовые и общинные отношения, радимичи были язычниками. Не умея объяснить природные явления, - гром, молнии, дождь, смену дня и ночи, - они обожествляли их и поклонялись божествам стихий. Бога молнии они называли Перуном, его детей: бога солнца - Ярилой, бога земледелия - Купалой, бога торжества и мира - Колядой, богиню любви и веселья - Ладой.
Как все первобытные люди, славяне были мистиками - верили в существование душ умерших родичей. Но у них не было ни храмов, ни жрецов, обязанности последних исполняли старейшины родов, которые молились деревянным истуканам (бабам), устанавливающимся в лесных трущобах, на перекрёстках путей в степях. К десятому столетию у славян не зародилось серьёзных идей относительно единобожия, которые противостояли бы язычеству. Поэтому на славянской почве относительно легко прижилось христианство.
Родовые отношения в процессе общественного развития радимичей стали осложнять их жизнь. Борьба за место под солнцем между родами сделалась ожесточённой, они всё больше разъединялись. По этой причине им всё сложнее было противостоять воинственным кочевникам с юга - хазарам, половцам, аварам, печенегам, которые дикими ордами налетали на славянские поселения, грабили и сжигали их, убивали мужчин, угоняли в рабство женщин и детей. Угнетали радимичей и братья-славяне. Если до середины девятого столетия они платили дань хазарам, то с конца его - киевскому князю Олегу
(в 885 году Олег присоединил северскую землю, куда входили и суражские земли, к Киевскому княжеству). С того времени и до 1054 года северские земли входили в состав Великого Киевского княжества. И только, когда князь Святослав Ярославович получил в удел Чернигов и область Северскую, начинается самостоятельная жизнь Черниговского княжества. Но дань, наложенная на радимичей киевскими князьями, была не очень обременительной. Они выплачивали её натуральным продуктом: мехами, мёдом, воском, и собиралась не регулярно.
Обширность, удобство географического положения и богатство черниговских земель сыграли для них роковую роль. Больше чем на столетие поселились здесь распри и крамола. Всё это время не утихали споры и взаимные претензии князей Олеговичей и Мономаховичей. Лилась кровь радимичей и северян, опустошались их селения. Любой завоеватель пользовался хорошо испытанным способом устрашения и мести в жестокие средние века - поджогом поселения. В этом случае киевские и черниговские князья мало чем отличались от ужасных кочевников - хазар и половцев. Позднее этот способ покорения радимичей возьмут на вооружение литовские князья, польские короли и московские князья. Но свободолюбивые и мужественные радимичи выстояли, каждый раз заново отстраиваясь и возрождая жизнь на своих землях.
В двенадцатом столетии с Черниговским княжеством случилось то, что произошло со всей Киевской Русью: оно было растащено, разграблено, разделено между князьками на самостоятельные уделы: Новгород-Северское, Трубчевское, Глуховское и другие. Немногочисленные княжеские дружины были бессильны отражать опустошительные набеги половцев. И всё же иногда удельные князьки собирали свои дружины в боеспособное войско, с которым ходили воевать "вежи половецкие". В 1185 году такой поход предпринял князь северский Игорь Святославович, воспетый первым русским, неизвестным поэтом в гениальном "Слово о полку Игореве".
Примерно в те годы появилось первое поселение на крутом берегу Ипути на месте нынешнего Суража. Существует множество гипотез о времени появления этого поселения, происхождении названия города, реки, на котором он стоит. Но нам кажется достоверной одна. Название Суражичи, а затем Сураж происходит от слова суражий. Для этого стоит обратиться к "Толковому словарю живого великорусского языка В.И. Даля", изданному в 1903-1909 годах. На странице 639 четвёртого тома есть такая статья:
" Суражий пск. твр. суразый, суразный пск. влд. тмб. Видный, пригожий, казистый. Суражая девка"
По другой гипотезе, представленной журналом "Глобус" название нашего городка произошло от Сурожского моря, откуда на наших землях поселились сурожские купцы. Это нам кажется притянутым за уши, потому что купцы из семнадцатого века должны были оставить какие-то следы своей деятельности. И откуда в таком случае взялись ещё два Суража в Белоруссии и один в Польше?
Название реки Ипуть, на которой стоит Сураж, состоит из двух частей: указательного древнерусского местоимения и и корня путь. Согласно нормам древнерусского языка слово Ипуть означало - он путь, т.е. дорога.
Берега Ипути были довольно густо заселены древними людьми. И сейчас можно встретить стоянки и курганы времён позднего каменного века, которые часто соседствуют с современными поселениями. К сожалению, они до сих пор остались необследованными, здесь понарыли карьеров. Есть следы древних проселений Лялич и возле Косич на правом берегу Ипути относящиеся к десятому-двенадцатому векам.
Люди, жившие по берегам Ипути и в её окрестностях, несомненно были славянами. Об этом свидетельствуют и древние название мест, где позже возникали сёла и деревни: Дроков, Нарость, Кокот, Далисичи, Кромово, Селище, Струженка, Придачь, Овчинец, Ляличи, Лопазна. В каждом из этих слов этимологически можно отыскать славянские корни
Радимичи могли учиться на своих ошибках и со временем поняли, что в крупных поселениях жить безопаснее, чем на разбросанных на десятки вёрст друг от друга хуторах. От родового строя они начали переходить к общинному устройству жизни. Это дало возможность противостоять набегам кочевников, но с другой стороны усилился произвол князей и бояр.
И всё же укреплялась власть общины. Её члены сообща владели принадлежавшими ей землями, сообща на вече решали общественные дела. К середине двенадцатого столетия влияние общины было настолько сильным, что нередко её приговоры решали судьбы удельных князей. Во времена борьбы Мономаховичей с Олеговичами черниговцы не раз заставляли "нелюбимого князя бежать вон" и призывали на его место "любимого".
Постепенно на Руси стал возрастать авторитет централизованной власти. В начале тринадцатого века поутихли усобицы. Эта передышка позволила созидательно трудиться, строить новые города и поселения, развивать ремёсла.
Укрупнение княжеств не привело к окончательной победе государственности на Руси. Может быть, этому помешало нашествие татаро-монголов. Волны диких степных орд, воспользовавшись раздробленностью русского края, эгоизмом князей, докатились и до черниговского княжества. В жестоких битвах погибли мужественные, но разрозненные княжеские дружины. Были разрушены и сожжены города и сёла, перебиты мужчины, угнаны в рабство женщины и дети. И лишь небольшая часть населения спряталась в глухих лесах. Нельзя без боли в сердце читать взволнованные строки повествования автора летописи "Слово о погибели земли Руськыя".
"О светло светлая и оукрасно оукрашена земля Роуськая! И многими красотами удивлена: озёрами многими удивлена еси, реками и кладезьми место честьными, горами кроутыми, холми высокими, доубравами честьными, польми дивными, зверьми различными, птицами бесщисленными, городы велыкыми, сёлы дивными, винограды обительными, домы црквьными и князьми грозными, бояре честьными, вельможами многами! Всего еси испльнена земля Роуськая, о православная вера хрстиянская".
И всё это, горюет автор далее, превратилось в пепелище. С татаро-монголь- ским нашествием прекращает своё существование и Черниговское княжество, его земли вошли в состав вновь образовавшихся уделов - Брянского и других. То ли страшная беда, обрушившаяся на Русь, тому виной, то ли утрата государственности, но летописцы до начала четырнадцатого столетия теряют из виду Черниговский край.
Под властью Литвы
Из истории известно, что в начале четырнадцатого века усиливаются литовские племена. Ослабли в многочисленных войнах и междоусобных распрях некогда грозные рыцарские ордены, монголо-татары погубили мощные славянские княжества, и у литовских князей развязались руки. Они стали прихватывать у обескровленных русичей лакомые кусочки. Попали под их власть древнее Полоцкое княжество, Минская и Могилёвская земли. И после этого литовские дружины ступили на территорию будущего Суражского уезда.
Пока в исторической науке нет неопровержимых доказательств того, в каком году суражские земли вошли в состав Великого Княжества Литовского. Лишь по немногим разрозненным и противоречивым источникам можно предположить, что это произошло в 1320 году при князе Гедимине, когда Литва покорила Киев. Такое предположение высказал в позапрошлом веке М.Домонтович - русский географ.
После нашествия монгольских орд эти земли долго находились в запустении. Но не смогли поставить на колени, уничтожить на корню жизнелюбивый народ, вернуть его в дикое состояние, если он уже впитал христианскую культуру, обрёл письменность и взлелеял таких великих певцов и писателей, как Боян и автор "Слово о полку Игореве". Потомки радимичей возвращались из лесных трущоб и отстраивали города и веси. Не была такой жестокой и унизительной, как монгольская, власть литвинов. Последние помогали им отстраивать, восстанавливать сожжённые поселения, в городах и сёлах было не мало и литовских поселенцев.
Не была абсолютной на наших землях и власть литовских князей, которые чаще ограничивались сбором дани от полученных уделов. И уж совсем они не вмешивались в общественное устройство подчинённых им поселений. Поэтому активно в те годы развивалось гражданское общество, возрастала роль общинных отношений. К тому же, литовские князья защищали край от набегов крымских татар. Однако не может быть справедливым даже умеренное угнетение народа. Но сопротивляться поборам князей-литвинов русичи смогли, когда укрепились городские и сельские общины. То там, то здесь литовские сборщики дани стали получать отпор и возвращались в Литву с пустыми руками. Князьям ничего не оставалось, как привлекать общины на свою сторону, создавать народные общинные ополчения. Этим они преследовали цель защитить свои владения, граничащие с татарами. Эти ополчения фактически были первыми формированиями южно-рус- ского казачества.
В первые годы своего существования народные ополчения собирались сугубо для военных целей (для ведения боевых действий) и были в сильной зависимости от удельных князей. К началу шестнадцатого столетия ополченцы добиваются права свободно выбирать своих старшин, вершить суд внутри своего воинского братства. Это позволило значительно ограничить власть князей и под именем казаки (вольные люди) обосноваться на территории Черниговщины.
В1386 голу Великое Княжество Литовское объединилось с Польским государством в Речь Посполитую, и с той поры началась многолетняя и ожесточённая борьба между новым государством и возродившейся Москвой.
В годы литовского правления оживление не коснулось территории Суражского уезда. Не прельщали литовских князей дремучие леса, и болотные топи, они совсем не дорожили этими землями, что подтверждается таким историческим фактом: в середине пятнадцатого века из Московского государства в Речь Посполитую бежали опальные русские князья Можайский и Шемятич. Великий князь литовский великодушно принял их и подарил им уделы вокруг Сожа, Ипути и в Задесеньи. Можайскому достались Чернигов, Моровск, Любеч, Попова (ныне Красная) Гора, Гомель, Стародуб, а Шемятичу - Новгород-Северский, Почеп, Радогощ (Погар) и Рыльск.
Правление на Северских землях осуществлялось опальными русскими князьями практически без всяких оглядок на приютившую их Литву, пока последняя не потеряла окончательно своего влияния над этими уделами. И через полвека, в 1503 году наследники Можайского и Шемятича отделили свои владения от Речи Посполитой и влились в состав Московского государства. Среди таких поселений были Стародуб и село Дроков. Дроков стал центром волости Московского государства. Однако через тридцать два года польские войска вновь вторглись в Приипутье, захватив Мглин и Дроков. Борьба за эти исконно русские земли затягивается на многие годы. Стародубские, мглинские, дроковские земли разорялись, горели дотла деревни и сёла, приходили в крайний упадок земледелие, торговля, ремесло.
И снова новый хозяин
В начале семнадцатого столетия в Россию пришли годы смуты. На них приходится восстание крестьян под предводительством Болотникова, походы на Москву Лжедмитриев, захват Москвы польскими войсками. В 1618 году по Деулинскому перемирию Россия вынуждена отдать Польше ряд своих городов и всё Приипутье. На наши многострадальные земли для угнетения народа вернулись бесчисленные паны-управители.
Чтобы легче было управлять захваченными территориями, поляки настойчиво стремились окатоличить православных жителей Приипутья. В городах и сёлах строились католические монастыри, один из которых находился на территории Ляличского парка. Под корнями двухсотлетних деревьев в пятидесятых годах прошлого века ляличцы обнаружили фундамент этого монастыря. Когда его начали разбирать, вынимая кирпич на строительные нужды, нашли польские монеты, относящиеся к началу пятнадцатого века. Приезжавший в Ляличи преподаватель Московского архитектурного института, собиратель печатных кафелей Медведев обнаружил хорошо сохранившиеся кафеля польского происхождения, изготовленных в то же время.
Создавали поляки и иезуитские колледжи. Один из них, в Орше, окончил российских государственный деятель, фаворит Екатерины Второй, владелец имения в селе Ляличи (тогда Екатеринодар) граф Пётр Васильевич Завадовский. О присутствии же литовцев на Суражской земле говорит такой факт. Не так давно священник из села Кромово Анатолий Дорошко обнаружил во время ремонтных работ в храме литовскую монету, датированную 1508 годом.
Тяжёлым грузом на жителей Приипутья лёг панский гнёт, которые работали на своих хозяев до пяти дней в неделю. Поляки унизительно называли их быдлом или холопами. А уж налогов и пошлин было неисчислимое количество: рогатое взималось с каждого вола, ставщина - за ловлю рыбы, очковое - с каждого улья, сухомельщина - за помол зерна, спасное - за право пасти скот, дудок - за рождавшегося ребёнка.
Набиравшая мощь шляхетская Польша активно присоединяла к себе русские земли, проходя по ним огнём и мечом. Главную свою цель польские шляхтичи видели в уничтожении древнерусского общинного устройства, к чему терпимо в своё время отнеслись литвины. Основной удар они направили против казачества на Украине - представителя общинного порядка. В те годы в Приипутье казачества ещё не было, оно появилось значительно позже, во времена Богдана Хмельницкого. Поэтому здесь шляхтичи лютовали меньше.
Король Польши Стефан Баторий ограничивает количество казаков до 6000 тысяч человек, а сами представители вольницы стали называться реестровыми или городовыми казаками. Чтобы сделать их лояльными к Польше и отколоть от простого народа, король наделил их привилегиями и шляхетскими правами и, назначив гетманом Батурина, удалил казачество подальше от границ Польши - на левую сторону Днепра, на север Полтавщины и юг Черниговщины.
Городовые казаки, действительно, стали смотреть на себя, как на высшее сословие, и во всех народных восстаниях и возмущениях до середины семнадцатого столетия держали сторону поляков. Однако из-за своей малочисленности реестровое казачество не могло быть серьёзным препятствием для формирования охочекомонных полков, шедших в авангарде народных восстаний против польских панов.
В "Описании Старой Малороссии" А. Лазаревский рассказывает о том, что в 1620 году в Стародуб были присланы польские комиссары для отобрания замков северских от Москвы". Сынам боярским Рубцам и Борзунам были выданы королевские грамоты на владение их имениями. Маетности, которые были утверждены за прежними владельцами, передавались в собственность польских чиновников. Подобные грамоты добывались даже и на те имения, которые были утверждены за прежним владельцами. В те годы в Северскую землю понаехало немало мелкой польской шляхты, чтобы здесь с помощью знатных патронов захватить земельные участки.
Наиболее крупными владельцами из поляков в Стародубском и Новгород-Северском округах были Николай Абрамович, которому принадлежал Мглин и окрестные сёла, и Александр Пясочинский, владевший Погаром и Новгород-Северском с окольными сёлами. К многочисленным повинностям добавились: денежный чинш, даклы или ясенщина (хлеб, собираемый с крестьян осенью). "Лядская неволя" была тяжёлой и унизительной.
Многие русские города и сёла были розданы католическим монастырям. Притеснение шляхты, буйство и распутство пьяного служивого жолнерства, насаждение католицизма - всё это для русичей становилось невыносимым. Народ в любой момент готов был взяться за оружие, чтобы бороться против панского засилья.
За волю, за свободу
К середине семнадцатого века вспыхивает огонь борьбы казачества на Украине против польских панов. Волны народного гнева докатились и до приипутских земель. На борьбу с угнетателями поднимается всё население края.
В мае 1648 года казацкое воинство под руководством Богдана Хмельницкого разгромило польскую армию. Это весть молниеносно разнеслась по всему Левобережью. В конце мая казачьи полки двинулись на маетности панов Потоцкого, Вишневецкого, Киселя. По пути брали города. Войска повстанцев, выросшие за счёт влившихся в них крестьян, двинулись к Новгород-Север- скому и Стародубу. 10 июня казачьей армией был взят Новгород-Северский.
Среди поляков возникла паника, ещё более усилившаяся, когда дошли слухи, что Хмельницкий приказал "крестьян верстать в казаки", а польских урядников и державцев "побивать". Восстали против поляков крестьяне Подесенья и Приипутья, которые убивали панов, забирали их имущество. Казаки Богдана Хмельницкого подошли к Стародубу. В его войсках чисто казаков было не так много, а мощной ударной силой стало восставшее крестьянство. Поэтому армия повстанцев не встретила серьёзного сопротивления, и Стародуб был взят с ходу. Вскоре пал и Почеп.
Отряды, изгонявшие поляков с Северской земли, в основе своей состояли из местного населения. По сути своей они были партизанскими, образовавшимися стихийно после поражения польских войск под Жёлтыми Водами и Корсунью.
В середине июня пришёл приказ от Богдана Хмельницкого: всем отрядам, собравшимся на Стародубщине, идти к нему на Днепр. Все пришедшие к нему были поверстаны в казаки.
Спешный уход почти 30 тысяч казаков ободрил поляков, скрывавшихся в заипутских лесах. Воспользовавшись тем, что Северская земля осталась беззащитной, польские паны мало-помалу стали возвращаться на прежние места. В первой половине 1649 года они снова сидели в Новгород-Северском, Стародубе, Погаре, Почепе. Ещё больше осмелели шляхтичи и жолнеры после заключения в январе 1650 года Зборовского договора, когда король объявил, что реестровые казаки должны оставаться при своих правах и преимуществах, а крестьяне - по-прежнему подданными.
Польские паны, вернувшиеся в свои маетности, стали требовать от крестьян повиновения и послушания. Ярким примером тому служит сохранившийся документ, принадлежащий перу крупнейшего державца Северской земли Николая Абрамовича. Рассматривая его на расстоянии веков, мы понимаем, что отношения между польской верхушкой и малороссами строились на одной лишь силе, напуганная восстанием польская шляхта должна была учиться политике "кнута и пряника", считаться с простолюдинами.
"Вам, мещанам мглинским и дроковским, атаманам и всем мужам обоих волостей этих городов, с пожеланием вам при добром здравии, благословения господня и мирного жителя, сим объявляя: вручены мне литы вами, как от городов, так и от обоих волостей, из коих усматриваю, что вы, опомнясь от прежних своих преступлений и возмущений, вновь обращаетесь к надлежащему подданству мне, господину своему, и оными через своих посленных предаётесь. В чём поступаете истинно в угоду Богу, ибо он в предвечном своём божественном установлении возложил на вас такое состояние, что быть вам подданными, а не панами. И от начала мира предки ваши в сим состоянии умирали и таковому божьему определению, как люди богобоязненные, не воспротивляясь и на господ своих руки никогда не поднимали, за что без всякого сомнения, наслаждаются на небесах лицезрением Творца своего".
В этом письме шляхтич ничем не отличается от сильных мира всего средневековья, именем божьим стараясь держать в повиновении крестьян. Почитай господина своего - это было самое ценное в религии для власть предержащих. Сопротивление же панам, борьба за справедливость, против угнетения считались грехом. Об этом Н. Абрамович пишет дальше.
"Вы же впав в такой грех и воспротивясь Господу своему так, что не оставались в своём подданном состоянии, умаляете прежде всего Бога Творца своего, коему столь яростно сопротивлялись, а ежели будете о том душевно скорбеть и твёрдо вознамеритесь более в такой грех не впадать, милосердный бог сие вам простит. Что же касается имени и оскорбления вами господского моего достоинства, то напамятую и о том, что и сам непрестанно почти во всяк час Бога моего оскорбляю, а ожидаю однако великого его милосердия отпущения моих грехов, памятуя о ежедневной молитве, в коей говорим все мы: остави нам долги наши яко же и мы оставляем должникам нашим, а отсюда следует, что если бы кто не пожелал простить оскорбителю своему, то не восхочет оставить и Бог вины его перед собою. Посему, как христианин, прощаю вас всё то, в чём провинились вы в нынешние смутные времена против всей отчизны и против меня господина своего. И прощаю вам так: все прегрешения ваши ввергаю в реку Ипуть и пускаю за водою в море, и как невозможно обратить вспять сию текущую реку, так и я вспоминать ваших преступлений и карать кого-либо за них, не желаю и до самой смерти желать не буду, и хочу жить с вами, как отец с сынами своими, лишь бы и вы жили также со мной как должно добродетельным сыновьям с отцом, оказывая мне надлежащее подданство и повиновение".