Двадцать шесть лет спустя

Переведено специально для группы:

https://vk.com/e_books_vk

Любое копирование без ссылки

на переводчика ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Когда Карлос Фуэнтес возвращается в Америку, проведя год в Мексике, он не хочет той жизни, которую организовал ему его старший брат Алекс в старшей школе Колорадо. Карлосу нравиться гулять по краю обрыва и он хочет устроить свою собственную жизнь – также, как это сделал Алекс. Но потом он встречает Киару Уэстфорд. Она не очень общительна и абсолютно запугана диким поведением Карлоса. Но узнав ее получше, Карлос приходит к выводу, что Киара считает себя слишком хорошей для него, и отказывается признать, что, возможно, он ей совсем не безразличен. Вскоре он понимает, что быть самим собой – это именно то, что нужно Киаре.

Симона Элькелес

Правила притяжения

Идеальная химия — 2

Глава 1

Карлос

Я хочу жить по своим собственным правилам. Но я мексиканец, поэтому моя семья всегда поблизости, чтобы учить меня, что и как делать, хочу я этого или нет. Ну, «учить» это даже не то слово, «диктовать» подходит больше.

Mi’ama[1] даже не поинтересовалась, хочу ли я переехать из Мексики обратно в Колорадо и жить с моим старшим братом Алексом в мой последний год старшей школы. Она сама решила отправить меня обратно в Америку «для моего собственного же блага» – ее слова, не мои. И когда остальная часть моей семьи ее поддержала, все было решено за меня.

Неужели они серьезно считают, что, если отправить меня обратно в США, я смогу избежать тюрьмы или могилы. С тех пор, как меня уволили с сахарной мельницы два месяца назад, я жил la vida loca[2]. Ничто не сможет это изменить.

Я смотрю в маленькое окошко самолета на заснеженные вершины Скалистых гор. Я точно уже не в Атенсинго... и я точно не в пригороде Чикаго, где я жил всю мою сознательную жизнь, пока mi’ama не заставила нас собрать вещи и переехать в Мексику, когда я был на втором году старшей школы.

После приземления самолета я наблюдаю за тем, как остальные пассажиры торопятся на выход. Я остаюсь на месте и даю себе возможность поверить во все происходящее. Впервые за два прошедших года я собираюсь увидеть своего брата. Черт, я даже не уверен, хочу ли я вообще его видеть.

Самолет почти пуст, поэтому я не могу больше оставаться на месте. Я хватаю свой рюкзак и следую по знакам в зал выдачи багажа. На выходе из Терминала я вижу своего брата Алекса, ждущего меня за ограждением. Я думал, что не узнаю его или буду чувствовать, что мы какие-то незнакомцы, а не семья. Но я ошибался, вот он, мой большой брат… его лицо, такое же знакомое, как и мое собственное. Меня радует то, что теперь я выше его и совсем не выгляжу как тот костлявый парнишка, которого он оставил позади, когда уехал.

— Ну, вот ты и в Колорадо, — говорит он, обнимая меня.

Когда он, наконец, разжимает объятия, я замечаю зажившие шрамы, которых не было над его бровями и у уха, когда я видел его последний раз. Он выглядит старше, но у него отсутствует тот настороженный взгляд, который раньше постоянно присутствовал на его лице, как щит. Я думаю, я унаследовал этот щит.

— Gracias[3], — отвечаю я безжизненно. Он знает, я не хочу быть здесь. Дядя Хулио оставался со мной до последнего, пока не затолкал меня в самолет. И грозился ждать в аэропорту, пока не удостоверится, что моя задница уже в воздухе.

— Ты помнишь, как говорить по-английски? — спрашивает брат, пока мы идем в зал выдачи багажа.

Я закатываю глаза.

— Мы жили в Мексике всего два года, Алекс. Или лучше сказать я, мама, и Луис жили в Мексике. Ты кинул нас.

— Я вас не кидал. Я учусь в университете, чтобы я смог сделать что-то полезное в своей жизни. Ты бы попробовал это как-нибудь.

— Нет, спасибо. Меня устраивает моя бесполезная жизнь. — Я хватаю с ленты свою сумку и следую за Алексом на выход из Аэропорта.

— Что это у тебя на шее? — спрашивает меня брат.

— Это четки, — отвечаю я, прикасаясь к окруженному белыми и черными бусинами кресту. — Я стал более религиозным с тех пор, как видел тебя последний раз.

— Не заливай мне, мистер религиозный. Я знаю, что это символ банды, — говорит он, когда мы подходим к серебряному бимеру. Мой брат не смог бы позволить себе такую тачку; скорее всего он одолжил ее у своей девушки, Бриттани.

— Ну, и что если так? — Алекс был членом банды в Чикаго. Mi papa[4] был членом той же банды до него. Независимо от того хочет ли Алекс признать это или нет, быть бандитом - это мое наследие. Я пытался жить по правилам. Я не жаловался, когда впахивал, как вол после школы за пятьдесят песо в день. Когда меня турнули с этой работы и я начал тусить с Геррерос дель баррио[5], я делал больше тысячи песо в день. Может это были и грязные деньги, но они приносили еду на наш стол.

— Неужели ты ничему не научился на моих ошибках? — спрашивает он.

Черт, когда он был в Кровавых Латино в Чикаго, я его боготворил.

— Ты не хочешь услышать мой ответ на это.

Разочарованно качая головой, Алекс хватает мою сумку и закидывает на заднее сидение машины. Ну, и что, что он ушел из Кровавых Латино? Он будет носить их татуировки до конца своих дней. Верит он в это или нет, он всегда будет связан с КЛ, не зависимо от того, принимает ли он участие в их делах или нет.

Я пристально смотрю на своего брата, он действительно изменился; я почувствовал это в ту же минуту, как увидел его. Он может и выглядит как Алекс Фуэнтес, но он потерял тот боевой дух, который постоянно был с ним раньше. Теперь, когда он в университете, он думает, что он может играть по правилам и сделать этот мир лучшим местом для жизни. Удивительно, как быстро он забыл, что бы жили в беднейшем районе Чикаго. Некоторые части этого мира просто не способны стать лучше, как бы ты ни старался что-то изменить.

— Как мама? — спрашивает Алекс.

— Она в порядке.

— И Луис?

— Тоже. Наш младший брат почти такой же умный, как и ты, Алекс. Он думает стать астронавтом, как Хосе Хернандес.

Алекс кивает, как гордый папашка, и я думаю, что он действительно верит в то, что Луис сможет воплотить свои мечты в реальность. Эти двое просто помешаны... оба мои брата мечтатели. Алекс думает, что сможет спасти мир, создав лекарство от болезней, и Луис считает, что может оставить этот мир и отправиться на исследование новых.

При въезде на шоссе, вдалеке я вижу горную стену. Это напоминает мне неровную местность Мексики.

— Она называется Передовой Хребет, — говорит мне Алекс. — Университет располагается у подножия гор. — Он указывает налево. — Вот это Флатайронс, они называются так потому, что камни плоские, как гладильные доски. Съездим туда как-нибудь с тобой. Брит и я иногда гуляем там, когда нам хочется выбраться из кампуса.

Когда он поворачивается ко мне, я смотрю на своего брата как будто у него две головы.

— Что? — спрашивает он.

Он, что, шутит?

— Me está tomando los pelos?[6] — Просто интересно кто ты и что ты сделал с моим братом. Мой брат, Алекс, был бунтарем, а теперь он несет что-то про горы, гладильные доски и прогулки со своей девушкой.

— Ты бы предпочел, чтобы я говорил про то, как напиться и накуриться?

— Да! — отвечаю я, изображая ярую заинтересованность. — И потом ты мне можешь посоветовать пару мест, где я могу напиться и накуриться, потому что я долго не продержусь, если скоро не получу дозу какой-нибудь нелегальной субстанции, — вру ему я. Mi’ama скорее всего сказала ему, что она подозревает я сижу на чем-то, так почему же мне не подыграть.

— Ага, конечно. Кончай с этой фигней, Карлос, может mama и покупается на это, но ты и я знаем правду.

Я задираю ноги на приборную доску.

— Ты даже представления не имеешь.

Алекс скидывает их обратно.

— Прекрати, это машина Бриттани.

— Ты, чувак, серьезно повязан. Когда ты уже собираешься кинуть эту gringa[7] и начнешь вести себя как нормальный студент колледжа, который веселиться с разными девчонками? — спрашиваю его я.

— Бриттани и я не встречаемся с другими.

— Почему нет?

— Это называется быть парнем и девушкой.

— Это называется быть panocha[8]. Это не нормально для парня быть только с одной девушкой, Алекс. Я свободная птица и собираюсь таковым остаться.

— Чтоб ты знал, Сеньор свободная птица, в мою квартиру ты никого приводить не будешь.

Он может и старший брат, но наш отец давным-давно похоронен. Я не хочу, и не буду следовать его дурацким правилам. Пора уже устанавливать мои собственные правила.

— Чтоб ты знал, я собираюсь делать то, что захочу, пока я здесь.

— Сделай одолжение нам обоим и послушай меня, может чему и научишься.

Остальные сорок пять минут поездки мы проводим в абсолютном молчании, горы приближаются и приближаются с каждой милей. Мы проезжаем сквозь Университет Колорадо через Боулдер кампус. Красные кирпичные здания строятся посреди ландшафта и повсюду встречаются группы студентов с рюкзаками через плечо. Неужели Алекс действительно думает, что он сможет найти высокооплачиваемую работу и выбраться из этой бедноты? Мизерный шанс этому случиться. Люди кинут один взгляд на него и его татуировки и выкинут его задницу за дверь.

— Мне надо быть на работе через час, но мы сначала устроим тебя, — говорит он, сворачивая на парковку.

Я знаю, что он работает в какой-то автомастерской, чтобы платить дофига за школу и государственные займы.

— Ну вот, — говорит он, указывая на здание перед нами. — Tu casa[9].

Это округлое восьмиэтажное здание, похожее на гигантский кукурузный початок очень далеко от того, чтобы быть моим домом, но черт с ним. Я вынимаю свою сумку из багажника и следую за Алексом внутрь.

— Я надеюсь это бедная часть города, Алекс, — говорю я, — потому что у меня начинается часотка вокруг богатых людей.

— Я не живу в номере люкс, если ты об этом. Это субсидированные студенческие квартиры.

Мы поднимаемся на лифте на четвертый этаж. Ковролин на полу покрыт какими-то пятнами и в коридоре пахнет залежавшейся пиццей. Две горяченькие девчонки в спортивных костюмах проходят мимо нас. Алекс им улыбается. По их реакции я бы не был удивлен, если бы они вдруг опустились на колени и целовали землю, по которой он ходит.

— Менди и Джессика, это мой брат, Карлос.

— Прииивет, Карлос... — Джессика окидывает меня оценивающим взглядом с ног до головы — я точно попал на главную университетскую озабоченную станцию. И я отлично это чувствую. — Почему ты не сказал нам, что он такой красавчик?

— Он все еще в старшей школе, — предупреждает их Алекс.

Он что, защитник моей невинности?!

— Выпускной класс, — выдаю я, в надежде на то, что это поможет тому, что я оказался не из колледжа. — Мне будет 18 через пару месяцев.

— Мы устроим тебе вечеринку на день рождения, — говорит Менди.

— Клево, — отвечаю я. — Вы обе можете быть моими подарками?

— Если Алекс не будет против, — говорит Менди.

Алекс продолжает идти вперед и запускает руку себе в волосы.

— Я влипну в большие неприятности, если продолжу этот разговор.

На этот раз девчонки смеются и направляются дальше по коридору, но сначала останавливаются и машут на прощание.

Мы заходим в квартиру Алекса. Он точно не живет в номере люкс. У одной из стен я замечаю простую полутора-спальную кровать, накрытую простым четным покрывалом, стол и четыре стула располагаются справа, а у входной двери находится крохотная кухня, на которой едва бы развернулись двое. Это даже не однокомнатная квартира, это студия. Очень маленькая студия.

Алекс указывает на дверь у кровати.

— Там ванная. Ты можешь кинуть свои вещи в шкаф напротив кухни.

Засунув свою сумку в шкаф, я прохожу дальше в квартиру.

— Эм, Алекс… а где ты считаешь я буду спать?

— Я одолжил надувную кровать у Менди.

— Она красотка. — Я оглядываю квартиру снова. В нашем старом доме, в Чикаго, я делил комнату намного меньше с Алексом и Луисом. — А где телик? — спрашиваю я.

— У меня его нет.

Черт. Плохо.

— И что ты предлагаешь мне делать, когда мне будет скучно?

— Почитать книжку.

— Estas chiflado[10], ты рехнулся? Я не читаю книг.

— Начиная с завтрашнего дня, читаешь, — отвечает он, открывая окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. — Я уже получил твое расписание. Они ждут тебя в Флатайрон Хай завтра.

Школа? Мой брат говорит о школе? Чувак, это последнее, о чем семнадцатилетний пацан хотел бы думать. Я думал, что он даст мне хоть неделю, чтобы снова освоится в США. Время сменить обстановку.

— Где ты хранишь свою дурь? — спрашиваю я, прекрасно осознавая, что испытываю его терпение. — Тебе лучше сразу мне сказать, чтобы я потом не переворачивал тут все в ее поисках.

— У меня ничего нет.

— Окей, кто твой диллер?

— Ты еще не понял, Карлос. Я больше не занимаюсь этим дерьмом.

— Ты сказал, что работаешь. Разве ты не зарабатываешь?

— Да, на то, чтобы есть, на учебу и чтобы отправлять маме все, что остается.

Пока я пытаюсь все это переварить, дверь в квартиру открывается. Я сразу узнаю блондинку — девушку своего брата, с ключами от квартиры и со своей сумкой в одной руке и каким-то большим бумажным пакетом в другой. Она выглядит, как живая кукла Барби. Мой брат забирает у нее пакет и целует ее. Они могли бы быть уже женаты.

— Карлос, ты помнишь Бриттани?

Она раскрывает руки для объятия и притягивает меня к себе.

— Карлос, как хорошо, что ты приехал! — выдает она своим через чур радостным голосом. Я почти забыл, что она была в группе поддержки в школе, но как только она открывает рот, я не могу не вспомнить.

— Для кого? — спрашиваю я сухо.

Она отстраняется.

— Для тебя. И для Алекса. Он очень скучает без своей семьи.

— Ага.

Она прочищает горло и выглядит немного неловко.

— Эмм… окей, ну, я принесла вам немного Китайской еды на обед. Я надеюсь, вы проголодались.

— Мы мексиканцы, — говорю я, — почему ты не принесла чего-нибудь мексиканского?

Бриттани хмурит свои идеальной формы брови.

— Это была шутка, так?

— Да нет вообще-то.

Она поворачивается в сторону кухни.

— Алекс, не хочешь мне помочь тут немного?

Алекс появляется с пластиковыми тарелками и вилками в руках.

— Карлос, что у тебя за проблема?

Я пожимаю плечами.

— Никаких проблем. Я просто спрашивал у твоей девушки, почему она не принесла мексиканской еды. Это она кто начал тут свой защитный акт.

— Прояви немного уважения и поблагодари ее, вместо того, чтобы заставлять ее чувствовать себя не в своей тарелке.

Кристально ясно, на чьей стороне мой брат. Когда-то Алекс сказал, что он вступил в Кровавых Латино, чтобы защитить свою семью, чтобы Луису и мне не пришлось этого делать. Но теперь я вижу, что эта семья ни хрена для него не значит.

Бриттани поднимает вверх руки.

— Я не хочу, чтобы вы из-за меня ссорились. — Она поправляет свою сумку на плече и вздыхает. — Я лучше пойду, и позволю вам двоим тут обосноваться.

— Не уходи, — говорит Алекс.

Dios mío[11], мой брат, похоже, потерял свои яйца где-то между Колорадо и Мексикой. Или может они у Бриттани где-нибудь в этой модной сумке.

— Алекс, пусть идет, если хочет. Пора порвать этот поводок, на котором она тебя держит.

— Все в порядке, правда, — говорит она и целует моего брата. — Наслаждайтесь обедом. Увидимся завтра. Пока, Карлос.

— Угу. — Как только она уходит, я хватаю коричневый пакет с кухонной столешницы и ставлю его на стол. Я читаю названия на каждой коробке. Куриный чоу мьян… говяжий чоу фань… пу-пу ассорти. — Пу-пу ассорти?

— Это разные закуски, — объясняет Алекс.

Я не собираюсь даже близко подходить к чему-то с названием "пу-пу". Меня напрягает то, что мой брат вообще знает, что такое пу-пу ассорти. Я отставляю эту коробку в сторону, наваливаю себе полную тарелку не опознанной Китайской еды и начинаю уминать.

— Ты не собираешься, есть? — Я спрашиваю у Алекса.

Он смотрит на меня как будто я какой-то незнакомец.

— Qué pasa?[12]— спрашиваю я.

— Знаешь, Бриттани никуда не денется.

— В этом то и проблема, разве ты не видишь?

— Нет. Все что я вижу, так это как мой семнадцатилетний брат ведет себя так, как будто ему пять. Время взрослеть, mocoso[13].

— Чтобы я был такой же скучный придурок, как и ты? Нет, спасибо.

Алекс хватает свои ключи.

— Ты куда?

— Иду извиняться перед своей девушкой, а потом на работу. Чувствуй себя, как дома, — говорит он, кидая мне ключи от квартиры. — И держись подальше от неприятностей.

— Раз ты идешь разговаривать с Бриттани, — говорю я, откусывая кусок яичного рола, — почему бы тебе заодно не попросить ее вернуть тебе твои huevos[14].

Глава 2

Киара

— Киара, я не могу поверить, что он бросил тебя по смс, — сказал мой лучший друг Тук, сидя на столе в моей комнате и читая три строчки сообщения в моем сотовом телефоне. "М/д нами все кон4ено. Прости. Не злись". Он кинул телефон обратно мне. — Меньшее, что он мог сделать, так это не использовать сокращения. Не злись? Этот парень, что шутит? Конечно, ты будешь зла на него.

Я легла на спину на кровати и уставилась в потолок, вспоминая первый раз, когда мы с Майклом поцеловались. Это случилось на уличном летнем концерте в Ниуоте, позади будки, продававшей мороженое.

— Он мне нравился.

— Ну, а мне нет. Я не доверяю тем, с кем знакомлюсь в приемной своего терапевта.

Я перевернулась на живот и оперлась на локти.

— Это был логопед. И он просто привозил туда своего брата.

Тук, которому никогда не нравились парни, с которыми я встречалась, достал из шкафчика в моем столе тетрадь с розовым скелетиком на обложке. Он пригрозил мне указательным пальцем.

— Никогда не верь парню, который на втором свидании говорит, что любит тебя. Со мной тоже случилось однажды. Это было просто смешно.

— Почему? Разве ты не веришь в любовь с первого взгляда?

— Нет. Я верю в страсть с первого взгляда. И влечение. Но не в любовь. Майкл сказал, что любит тебя только чтобы забраться к тебе в трусики.

— Откуда ты знаешь?

— Я парень. Вот откуда. — Тук нахмурился. — Ты не делала этого с ним, так?

— Нет, — я покачала головой, подчеркивая свой ответ. Мы шалили, но я не хотела переходить с ним на следующий уровень. Я просто, не знаю… не была готова. Я не видела и не разговаривала с Майклом с тех пор, как две недели назад началась школа. Конечно, мы перекидывались сообщениями, но он постоянно говорил, что был занят, и что позвонит, когда выдастся минутка. Он учится в выпускном классе Лонгмонта, что в двадцати минутах езды, а я хожу в школу в Боулдере, поэтому я просто думала, что он чем-то занят по учебе. Но теперь я знала, что причиной того, что мы перестали разговаривать, была совсем не его занятость. Он просто хотел, чтобы мы расстались.

Может это потому, что у него есть другая девчонка?

Может это потому, что я недостаточно красивая?

Может это потому, что я не хотела заниматься с ним сексом?

Мое заикание не могло быть причиной. Я работала над своей речью все лето и ни разу не заикнулась с июня. Каждую неделю я ездила на прием к доктору, каждый день я практиковалась говорить у зеркала, каждую минуту я слежу за словами, вылетающими из моего рта. До этого, я постоянно волновалась, когда что-то говорила, ожидая от людей сначала непонимающего взгляда, а потом того, как их осеняло "ох, у нее проблема". И приходил жалостливый взгляд. А за ним и предположение "наверное, она тупая". Или, как для некоторых девушек в моей школе, мое заикание было предметом насмешек.

Но я больше не заикаюсь.

Тук знает, что в этом году я готова показать всем свою самоуверенную сторону – сторону, которую я никогда не показывала ребятам в школе. Все три года старшей школы я была замкнутой и скромной, сильно боясь, что все будут смеяться над моим заиканием. С этого момента, вместо того, чтобы запомнить Киару Уэстфорд, как скромницу, они запомнят меня, как девушку, не боящуюся высказать свое мнение. Я не ждала нашего с Майклом разрыва. Я думала, что мы пойдем на танцы вместе, и на выпускной…

— Перестань думать о Майкле, — приказал Тук.

— Он был милым.

— Волосатый хорек тоже милый, но я бы не стал с ним встречаться. Ты можешь найти кого-то гораздо лучше. Не разменивай себя на гроши.

— Посмотри на меня, — сказала ему я. — Это реальность, Тук. Я не Медисон Стоун.

— И, слава Богу, я ненавижу Медисон Стоун.

Медисон превозносит выражение "грубая девушка" на абсолютно новые вершины. Она блистает во всем, за что берется, и с легкостью может быть коронована в качестве самой популярной девушки школы. Каждая девчонка мечтает стать ее подругой, чтобы примкнуть к клевой тусовке. Медисон Стоун создает клевую тусовку.

— Она нравится всем.

— Это потому, что все ее боятся. Тайно, все ее ненавидят. — Тук написал что-то в моей тетради и затем протянул ее мне. — Вот, — сказал он, и кинул мне ручку. Я уставилась на страницу. На верхушке было написано "ПРАВИЛА ПРИТЯЖЕНИЯ", а центр разделен жирной чертой.

— Что это?

— В левой колонке напиши все свои лучшие качества.

Он что, издевается?

— Нет.

— Давай, начинай писать. Представь себе, что это просто самоутверждающее упражнение, и возможность понять, что девушки, как Медисон, не такие уж и привлекательные. Закончи предложение… Я, Киара Уэстфорд, замечательная потому, что…

Я знаю, что Тук не отвяжется, поэтому я пишу что-то глупое и возвращаю ему тетрадь. Он читает мои слова и строит гримасу.

— Я, Киара, замечательная потому, что… знаю, как кидать мяч, могу сменить масло в машине и ходить в длинные походы. Ух, парням это неважно. — Он выхватил ручку из моих рук, сел на край кровати и резво начал писать.

— Давай начнем с простого. Ты должна измерять привлекательность тремя частями, чтобы получить настоящий результат.

— Кто выдумал эти правила?

— Я. Это Правила Притяжения Тука Риза. Прежде всего, мы начнем с индивидуальности. Ты умная, смешная и полна сарказма, — говорит он, записывая все это в тетрадь.

— Я не уверена, что все из этого является положительными качествами.

— Поверь мне, они все положительны. Но подожди, я не закончил. Ты также преданный друг, ты обожаешь трудные ситуации больше, чем некоторые из моих знакомых парней, и ты замечательная сестра Брендону. — Закончив писать, он поднял глаза. — Вторая часть – твои навыки. Ты знаешь, как чинить машины, ты спортсменка, и знаешь, когда лучше промолчать.

— Последнее совсем не навык.

— Дорогуша, поверь мне, это навык.

— Ты забыл мой специальный салат из шпината и грецких орехов. — Я не умею готовить, но этот салат обожают все.

— Твой салат просто объедение, — говорит он, добавляя это к списку. — Окей, последнее, это физические особенности. — Тук осматривает меня с ног до головы, примеряясь.

Я издаю стон, размышляя над тем, когда же кончится это унижение.

— Я чувствую себя как корова на аукционе.

— Ага, ага, мне все равно. У тебя безупречная кожа и курносый нос, который отлично сочетается с твоими сиськами. Если бы я не был геем…

— Фуу. — Я скидываю его руку с листа. — Тук, пожалуйста, не произноси, и тем более, не пиши это слово.

Он откидывает свои длинные волосы с глаз.

— Какое, сиськи?

— Угх, Да, это. Говори груди. Слово на ‘с’ кажется таким… вульгарным.

Тук хмыкнул и закатил глаза.

— Окей, дерзкие… груди. — Смеется он, развеселенный. — Извини, Киара, просто это звучит как что-то, что ты собираешься пожарить на обед или заказать из меню. — Он притворяется, что у него в руках вместо моей тетради меню и изображает английский акцент: — Да, официант, мне, пожалуйста, жареные дерзкие грудки с капустным салатом.

Я кидаю Моджо, своего плюшевого медведя в голову Тука.

— Просто обзови их бюстом и двигайся дальше.

Моджо отскочил от него и приземлился на пол. Мой лучший друг не моргнул и глазом.

— Дерзкие сиськи, зачеркнуто. Дерзкие груди, зачеркнуто. — Он показательно долго зачеркивает оба варианта. — Заменяем на… дерзкий бюст, — говорит он, записывая каждое слово под произношение. — Длинные ноги, и длинные ресницы. — Он бросает взгляд на мои руки и кривится. — Без обид, но тебе бы не помешал маникюр.

— Это все?

— Не знаю. Можешь еще что-то придумать?

Я качаю головой.

— Окей, теперь мы знаем какая ты офигенная, нам нужно составить список для парня, которого ты хочешь. Мы сделаем это с правой стороны страницы. Начнем с личности. Ты хочешь парня, который… заполни пробел.

— Я хочу парня, который уверен в себе. На самом деле уверен в себе.

— Хорошо, — говорит он, записывая.

— Я хочу парня, который хорошо бы ко мне относился.

Тук продолжает писать.

— Хорошее отношение.

— Мне нравятся умные парни, — добавляю я.

— Умные от природы или заучки?

— Оба? — сомневаюсь я, не зная правильный ли это ответ.

Он хлопает меня по голове, как будто я ребенок.

— Хорошо. Давай продолжать - навыки. — Он заставляет меня замолчать, не давая сказать ни слова. Мне же лучше. — Я напишу эту часть за тебя. Ты хочешь парня, который умеет все, что и ты и кое-то еще. Кого-то, кому нравится спорт, кого-то, кто, по крайней мере, может принять твою любовь к починке этой старой твоей развалюхи машины, и…

— Черт, — вскакиваю я с кровати. — Я почти забыла. Мне нужно поехать в город и забрать кое-какую деталь из мастерской.

— Пожалуйста, скажи мне, что это плюшевые кубики, чтобы повесить их на твое зеркало заднего вида.

— Это не плюшевые кубики. Это радио. Винтажное радио.

— — О, чтоб меня! Винтажное радио, в тон твоей винтажной машины! — говорит Тук с сарказмом, и пару раз хлопает в ладоши в притворной радости.

Я закатываю на него глаза.

— Хочешь поехать со мной?

— Нет. — Он закрывает мою тетрадь и кидает ее мне на стол. — Последнее, чего мне хочется, это слушать, как ты разговариваешь о машинах с теми, кому на самом деле не наплевать.

Завезя Тука домой, за пятнадцать минут я добираюсь до автомастерской МакКоннелла. Я паркую свою машину рядом и вижу Алекса, одного из механиков, согнутого над двигателем БМВ Жука. Алекс был одним из студентов моего отца. В прошлом году, после занятий, мой отец узнал, что Алекс работает с машинами. Он сказал Алексу о Монте Карло 1972 года, которую я пыталась отреставрировать, и с тех пор Алекс помогал мне доставать для нее запчасти.

— Привет Киара. — Он вытер руки о тряпку и попросил подождать пока он пойдет, принесет мое радио. — А вот и оно, — говорит он, открывая коробку. Он вынимает радио и снимает с него защитную пленку. С задней части торчат провода, как худющие ножки, но оно идеально. Я знаю, что мне не стоит так радоваться по поводу радио, но с ним приборная панель будет закончена. То радио, что было изначально в машине никогда не работало со мной, и перед его был разбит, поэтому Алекс искал в сети достойную замену.

— У меня не было времени его протестировать, — говорит он и проверяет каждый провод на то, хорошо ли тот закреплен. — Мне нужно было встретить брата в аэропорту, поэтому я не смог прийти пораньше.

— Он приехал в гости из Мексики? — спрашиваю я.

— Он не в гостях. Он с завтрашнего дня начинает выпускной класс в Флатайрон, — говорит он, заполняя чек. — Ты тоже там учишься, да?

Я киваю. Он возвращает радио в коробку.

— Тебе нужна помощь с установкой?

До того, как я его увидела, я так не думала, но теперь сомневалась.

— Может быть, — отвечаю ему я. — В прошлый раз, когда я паяла провода, я их перепутала.

— Тогда не плати за это сейчас, — говорит он. — Если будет время, приезжай завтра после школы, и я его установлю. Заодно и протестируем его.

— Спасибо, Алекс.

Он поднял глаза от чека и постучал ручкой по столу.

— Я знаю, это может прозвучать глупо, но не могла бы ты показать поему брату школу? Он никого там не знает.

— У нас в школе есть отличная программа встречи новых студентов, — говорю я, гордясь тем, что могу помочь. — Я могу встретиться с тобой в офисе директора и записаться в качестве его гида. — Старая Киара была бы слишком смущена и никогда бы не предложила такого, но не новая Киара.

— Мне стоит тебя предупредить…

— О чем?

— С моим братом бывает трудно.

Мои губы растягиваются в улыбке, потому что, как заметил Тук…

— Я люблю трудности.

Глава 3

Карлос

— Мне не нужен гид по школе.

Это мои первые слова после того, как мистер Хаус, директор Флатайрон Хай представляет меня Киаре Уэстфорд.

— Мы гордимся нашей программой приема новых студентов, — говорит мистер Хаус Алексу. — Они помогают быстрее освоиться на новом месте.

Мой брат кивает.

— Со мной никаких проблем. Мне нравится идея.

— А мне нет, — бормочу я. Мне не нужен, чертов гид, потому что 1) по тому, как Алекс приветствовал Киару несколько минут назад, было понятно, что он ее знает; 2) девчонка так себе; ее волосы собраны в конский хвост, она обута в ботинки для походов и одета в бриджы с логотипом Under Armour, виднеющимся внизу, и от шеи до колен закрыта безразмерной футболкой с надписью 'MONTAINEER' спереди; 3) мне не нужна нянька, особенно, организованная моим братом.

Мистер Хаус садится в свое кожаное кресло и протягивает Киаре копию моего расписания. Ну, замечательно, теперь девчонка знает, где я должен быть каждую секунду дня. Если бы эта ситуация не была бы такой унижающей, она была бы смешной.

— Это большая школа, Карлос, — говорит мистер Хаус, как будто я сам не смог бы разобраться с картой. — Киара образцовый студент. Она покажет тебе твой шкафчик и проводит тебя на занятия твоей первой недели здесь.

— Ты готов? — спрашивает девчонка с огромной улыбкой. — Звонок для опаздывающих на первый урок уже прозвенел.

Могу я попросить другого гида, который не выглядит таким счастливым, находясь в школе в 7.30 утра?

Алекс отсылает меня жестом руки, и я борюсь с желанием показать ему средний палец, не думаю, что директору это понравится.

Я следую за образцовой студенткой в пустой коридор и думаю, что попал в ад. По обеим сторонам коридора бегут шкафчики студентов, и на стенах развешаны различные плакаты. На одном сказано:

"ДА, МЫМОШЕМ! – ГОЛОСУЙТЕ ЗА МЕГАН МОШ В КАЧЕСТВЕ ПРЕЗИДЕНТА ШКОЛЫ", а на другом: "ДЖЕЙСОН ТОТ – ТОТ ПАРЕНЬ, ЗА КОГО ГОЛОСУЕМ В КАЧЕСТВЕ СТУДЕНЧЕСКОГО КАЗНАЧЕЯ", все это висит вместе с остальными плакатами от людей, которые хотят "СДЕЛАТЬ ЗДОРОВЫЕ СТУДЕНЧЕСКИЕ ОБЕДЫНОРМОЙ! – ГОЛОСУЙТЕ ЗА НОРМА РЕДДИНГА!"

Здоровые студенческие обеды?

Черт, в Мексике ты ешь то, что приносишь собой из дома или то дерьмо, что там ставят тебе под нос. Выбора там не нет. Там, где я жил в Мексике, ты ешь, чтобы выжить, не считая калории. Не то, чтобы в Мексике нет людей, живущих как короли. Так же, как и в Америке, в каждом из тридцати одного мексиканского штата есть богатые районы… просто моя семья не живет в одном из них. Флатайрон не для меня, и я точно не хочу ходить всю неделю по пятам этой девчонки. Интересно, сколько выдержит этот образцовый студент перед тем, как сдастся и бросит это дело? Она проводит меня к моему шкафчику, и я заталкиваю внутрь свои вещи.

— Мой шкафчик через два от твоего, — заявляет она, как будто это отличная новость. Когда я готов, она идет по коридору и в то же самое время изучает мое расписание. — Класс мистера Хеннеси через один пролет по лестнице.

— Dónde está el servicio[15]? спрашиваю ее я.

— А? Я не говорю по-испански. Je parle français – Я говорю по- французски.

— Почему? В Колорадо живет много французов?

— Нет, но я хочу поехать на семестр во Францию, перед выпуском из колледжа, как это сделала моя мама.

Моя мама даже старшую школу не закончила. Она забеременела Алексом и вышла замуж за отца.

— Ты учишь язык ради одного семетра? По мне, так это глупо. — Я останавливаюсь у двери с нарисованной фигуркой мужчины. Большим пальцем я показываю на дверь. — Servicio - это туалет… я спросил, где здесь туалет.

— Ох. — Она выглядит немного растеряно, как будто не знает, что делать с отступлением от графика. — Ну, я тогда здесь тебя подожду.

Время посмеяться над моим гидом по школе.

— Конечно, если ты хочешь зайти со мной и показать мне, что там и как… я не знаю, насколько далеко ты собираешься зайти с этим гидством.

— Не так далеко. — Она поджимает губы, как будто съела лимон и качает головой. — Иди, я подожду.

В туалете, я кладу руки на раковину и делаю глубокий вдох. Все, что я вижу в зеркале, так это парня, семья которого думает, что он полный неудачник. Может мне стоило сказать моей маме правду: меня уволили с мельницы за то, что я пытался защитить маленькую пятнадцатилетнюю Эмили Хуарез от сексуальных домогательств одного из менеджеров. Мало того, что ей пришлось бросить школу и пойти работать, чтобы помочь семье приносить еду на стол. Так, когда наш босс решил, что он может положить на нее свои грязные руки только потому, что он el jefe[16], я сорвался. Да, я лишился работы… но оно того стоило и я бы снова это сделал, даже с теми же самыми последствиями.

Стук в дверь возвращает меня обратно к реальности, и к тому факту, что меня провожает в класс девчонка, одетая для похода в горы. Не могу представить, чтобы такая девушка, как Киара когда-либо нуждалась в том, чтобы за нее кто-то вступился, да она просто задушит своей безразмерной футболкой того, кто посмеет ее обидеть.

Дверь немножечко приоткрывается.

— Ты все еще там? — Голос Киары разносится по туалету.

— Ага.

— Ты закончил?

Я закатываю глаза. И когда выхожу из туалета, направляюсь прямиком к лестнице, замечая, что мой гид за мной не следует. Она стоит посреди пустого коридора, с тем же выражением лица.

— Тебе не нужно было в туалет, — говорит она с раздражением. — Ты просто тянул время.

— Ты просто гений, — отвечаю я безо всякого энтузиазма, поднимаясь по лестнице две ступеньки одновременно.

Один ноль в пользу Карлоса Фуэнтеса.

Я слышу шаги за своей спиной, пытающиеся меня догнать. Я захожу на второй этаж, думая о том, как бы мне от нее избавиться.

— Спасибо, что без причины заставляешь меня опаздывать на урок, — говорит она, спеша за мной.

— Не вини меня. Это была не моя идея обзавестись нянькой. И, чтоб ты знала, я могу и сам тут разобраться.

— Правда? — спрашивает она. — Потому что ты только что прошел мимо класса мистера Хеннеси.

Черт.

Одно очко в пользу образцового студента.

Счет 1-1. Но мне не нравится ничья. Я люблю побеждать…с большим отрывом. Не могу не чувствовать раздражения от веселых огоньков, пляшущих в глазах моего гида. Я делаю шаг ближе к ней, намного ближе.

— Ты когда-нибудь прогуливала урок? — спрашиваю я, в моем голосе смешиваются флирт и игривость. Я пытаюсь выбить ее из колеи, чтобы снова стать главным.

— Нет, — отвечает она мягко, очевидно нервничая.

Хорошо. Я наклоняюсь еще ближе.

— Надо сделать это как-нибудь вместе, — говорю я тихо и открываю дверь в класс.

Я слышу, как она делает глубокий вдох. Я не просил лицо и тело, которые девушки находят привлекательными. Но благодаря смеси ДНК моих родителей я их получил, и не стыжусь ими пользоваться. Имея лицо, которому бы позавидовал Адонис одно из бонусов моей жизни, и я пользуюсь его полным потенциалом, плохо это или хорошо.

Киара быстро представляет меня мистеру Хеннеси, и также быстро закрывает за собой дверь. Я надеюсь, мой флирт насовсем отпугнул ее. Если нет, в следующий раз придется постараться получше. Я сижу в классе по математике и разглядываю людей вокруг. Все ученики выглядят так, как будто пришли из обеспеченных семей. Эта школа совсем н