Левран спешил, и клочья речной пены, слетая с влажной шкуры, оставляли на поверхности камня темные, четкие следы.
Стражи на стене наконец заметили его, и предупредительный крик тревоги понесся над городом. Дежурные летунги взмыли в воздух и бросились навстречу леврану.
Первый удар Роман почувствовал, когда был уже на середине скалы. “Теперь они не успеют”, – подумал он.
Внизу, у подножия, он не потерял ни секунды, хотя до сих пор не понимал, почему, не задумываясь, бросился на отвесную стену.
Его тело само знало, что и как нужно делать. Круглые подушки на лапах оказались мощными присосками, а когти входили в твердый камень, как в масло, словно были сделаны из алмаза.
Роман поднимался по стене без всяких усилий, словно шел по ровной поверхности. Даже скорость почти не замедлилась, и потому его противники опоздали. Два летунга кружились недалеко от его головы, не представляя, какая опасность им угрожает.
Укрепив в скале заднюю пару лап и освободив две пары передних, он неожиданным рывком выбросил вперед все четыре свободные лапы. Оба летунга, разодранные в клочья ударами кинжалов его когтей, беспомощно рухнули в пропасть.
Путь наверх был свободен. Где-то в стороне запоздало трубили тревогу. Они уже упустили возможность остановить его на отвесной плоскости.
Еще рывок, еще – край стены уже близок. Что-то его притягивало, звало к себе. Какое-то белое пятно на краю стены. Рассмотреть, что там было, не оставалось времени.
Когда дежурная стража наконец опомнилась, Роман был уже у подножия городской стены. Сверху на его бронированную шкуру обрушился град стрел и камней. Они отскакивали, не причиняя ни малейшего вреда. Под кожей переливалась могучая мускулатура, и, напрягая мышцы спины, он легко выдерживал удары самых крупных камней, однако движение сильно замедлилось. Пора было что-то предпринять, пока враги не опомнились и не поднесли настоящее оружие.
Размахнувшись, изо всех сил Роман ударил лапой в основание городской стены. Стена дрогнула, в месте удара образовалась глубокая вмятина, во все стороны от которой побежали змеистые трещины.
Тогда он дважды повторил удар, и стена не выдержала. В нижней ее части образовался пролом, целый пролет накренился и рухнул в пропасть, обдав Романа градом камней и увлекая за собой летунгов, стоявших между ее зубцов. Большинство из них взмыли в воздух и, как стая испуганных ворон, закружились над образовавшимся проломом.
Последним броском Роман преодолел отделявшие его от края пролома метры и стоял теперь внутри города. Летунги упустили свой единственный шанс – сбить его со скалы во время подъема.
Разгоряченный схваткой, он не думал о белом пятне на стене, но все время помнил о нем и наносил свои удары так, чтобы не повредить участок стены, где виднелся силуэт женщины… Теперь женщина оказалась у него за спиной. Парализованные стремительностью атаки, летунги пока не представляли опасности, и наконец он смог обернуться… Он увидел ее огромные серые глаза совсем близко… В них был восторг, радость, надежда, непонимание – все что угодно в них было, кроме страха перед его чудовищной внешностью.
– Ты пришел за мной? – спросила девушка.
– Как ты догадалась?
– Левраны приходят из страны солнца за теми, чей срок подошел… Но разве я достойна такой чести?
Значит, он ошибся. Ничего она не поняла, спутала его с каким-то легендарным животным и потому не испугалась. Так даже лучше. Сейчас некогда объясняться…
– Я пришел за тобой. Жди меня в этой башне, запри дверь изнутри и никого не пускай. Я найду тебя здесь и сам открою засов. Еще нужно разобраться с этими… – Он понимал – отступление сейчас невозможно. Летунги уже опомнились, их первые вооруженные отряды выстраивались в воздухе для атаки. Даже если его не собьют во время спуска, Элия наверняка не уцелеет.
Поэтому он не спешил. Едва за ней закрылась дверь наблюдательной башни, едва скрипнул засов, как на Романа обрушился новый град ударов. Теперь это были не только стрелы. Тяжелые лезвия секир, не пробивая шкуру, все же причиняли сильную боль. А если они догадаются, где его уязвимое место, и начнут бить его по глазам… Издав короткое яростное рычание, он прыгнул, они не могли предвидеть длины его прыжка. Его тело пронеслось в воздухе сквозь строй атакующих, их тела, как перья одной огромной птицы, кружась, стали падать на землю.
Одного урока оказалось достаточно. Теперь они держались на значительной высоте. Это его вполне устраивало, он вовсе не искал ненужного кровопролития. В несколько прыжков достиг центральной площади.
Летунги всей стаей следовали за ним, осыпая сверху стрелами. Настала пора расплаты: посреди площади он начал свой танец смерти – тот самый гипнотический танец, которым лишали воли свою добычу анаконды на далекой отсюда Земле…
Его шкура полыхала всеми цветами радуги. Узоры бежали по ней равномерными волнами, лишая врагов воли и желания бороться. Их движения замедлились, круги становились все ниже, и вот уже первый летунг приземлился у края площади, за ним еще и еще.
– Садитесь! – прорычал он громовым голосом. – Все садитесь на площадь. – И они посыпались сверху, как клочья тьмы, дрожа от ужаса и не решаясь приблизиться.
– Ближе! – крикнул Роман, и они шагнули все разом.
– Еще ближе!
Наконец на площади образовался их молчаливый, плотный круг, в центре которого он стоял. На земле они были совершенно беспомощны и, склонив головы, покорно ждали решения своей судьбы.
Все время он чувствовал какую-то двойственность, незавершенность, словно его ждало здесь еще одно не менее важное дело, не связанное с освобождением Элии. Теперь это чувство усилилось.
– Пусть вперед выйдет Каро! – Предводитель летунгов с волочащимися по земле крыльями и жалко опущенной головой уже не вызывал в нем прежнего гнева. Какое-то другое чувство, гораздо более сильное, руководило сейчас его поступками и словами. – Подойди ближе! – Каро молча повиновался. Вот он стоял перед ним, ничтожная летающая козявка, причинившая ему столько горя. Луч света и тепла тянулся от маленькой золотой искорки, блеснувшей в густой шерсти на шее Каро. Здесь находилось что-то очень нужное ему. Нечто такое, что было не менее важно, чем освобождение Элии и восстановление попранной справедливости.
– Сними талисман архов! – приказал его голос, словно Роман давно знал что именно нужно потребовать. Каро безропотно повиновался, будто ждал именно этого приказа. – Ты и твое племя нарушили законы мира. Вы разучились уважать жизнь и права других существ. Вам было мало безграничной власти над этой планетой, и ваша безудержная жадность все погубила. Отныне вы лишаетесь поддержки архов и их покровительства. Положи талисман на землю!
Каро выполнил и это. Роман переключил свой правый глаз на тот внутренний взгляд, который позволял ему рассмотреть при желании любую букашку в лесу. На золотой поверхности диска изогнулось изображение леврана. Так вот в чем дело! Он поднял талисман концом хвоста и долго раздумывал, что с ним делать дальше. В конце концов место для талисмана нашлось между кожаными складками его необъятного живота. Летунги все так же неподвижно, с закрытыми глазами, ждали его дальнейших распоряжений. Гипнотический транс еще продолжался.
– Повторяйте за мной! – приказал он. – Жизнь каждого живого существа и его право на счастье священны! Никто не смеет безнаказанно забывать об этом.
– Об этом! – эхом отозвалась площадь.
– А теперь спите. Спите до самого утра, а затем хорошенько подумайте над тем, что произошло с вами.
– Куда ты несешь меня, левран? Я устала. Я хочу есть и пить. Это только ты можешь обходиться без пищи, переносясь из мира в мир, туда, где нужно восстановить справедливость…
“Красиво, – подумал Роман. – И нечего возразить. Она все равно не поверит’ Каждый верит только в то, во что ему хочется верить. А вот есть действительно хочется и пора уже сделать придал. Никто нас теперь не догонит, до города россов остался один дневной переход”.
Он выбрал поляну с озером – не с тем, священным, у дуба, с самым обыкновенным озером.
Пока Элия собирала плоды и орехи, он попробовал жевать свою траву. Вкус ее показался ему отвратителен, тогда он сорвал с ближайшего дерева пару небольших плодов, задумчиво разжевал их сочную мякоть и удовлетворенно кивнул своей большой головой.
Этого ничтожного количества пищи оказалось достаточно, чтобы утолить его чудовищный голод. “Я все время меняюсь”, – думал Роман. Откуда-то посреди головы появился нелепый рог, наверно, он нужен для того, чтобы Элии удобнее было держаться, когда она сидела на его толстой шее.
Когти на лапах стали короче и теперь не мешали бегу.
К утру лес расступился, и вдали на холмах показался деревянный город россов. Приближалась пора расставания. Правда, знал об этом только он один. Так ничего и не сказал ей, не ответил ни слова на ее многочисленные вопросы, не выдал себя ничем.
Ни к чему ей знать его тайну, и цена, которую он заплатил за ее спасение, касается его одного.
– Скажи, левран, отчего ты молчишь? Отчего ты все время молчишь?! – не оставляла Элия своих попыток. – Открой мне мою судьбу! Ты ведь знаешь все и все можешь. Это правда?
“Правда, правда. Но помолчи. Не пугай тишину последних минут. Слушай лучше, как бьется мое сердце. Впрочем, разве ты услышишь его за толстыми складками кожи?” Не отвечая, он ей все-таки отвечал. Может, и она, не слыша, слышала хоть что-то? Вряд ли… Понимать несказанные речи могут лишь чудовища из древних легенд. Уши современных женщин заполнены иными звуками, и потому чаще всего они слышат лишь самих себя. Город между тем приблизился, их заметили, и отряд всадников вылетел из распахнувшихся ворот с развернутыми боевыми вымпелами, на которых извивалось длинное тело чудовища из древних легенд, того, что неслось им навстречу. Отряд смешался, казалось, вот-вот они в панике бросятся обратно к воротам города. Но этого не произошло. Что-то их удержало. Быть может, гордость или фигурка женщины, восседавшая на шее могучего животного.
Левран тоже остановился. От всадников его отделяло теперь расстояние в несколько десятков метров, и он уже не думал о них. И в самом деле настала пора прощания…
Элия легонько соскользнула с его плеч. Уходила не оборачиваясь, не попрощавшись, словно невидимая нить протянулась между ней и всадниками и вела, вела ее прочь от него… Но так продолжалось недолго. Вдруг, опомнившись, Элия повернулась, бросилась назад и, поднявшись на цыпочки, подтянувшись к его толстой, неуклюжей морде, покрыла ее поцелуями и прошептала:
– Выполни мое последнее желание! Верни моего жениха. Его нет среди встречавших, значит, нет и в городе. Найди его, где бы он ни был, и верни. Ты меня слышишь, левран?!
Он ее слышал и не знал, что ему делать – смеяться или плакать.
– Я попробую. Я все-таки попробую, – мрачно пообещал Роман и, вырвавшись из ее объятий, понесся к лесу.
ЧАСТЬ IV
Восстановление симметрии
Глава 1
На двадцатый день полета скорость угнанного маленького разведчика приблизилась наконец к третьей девятке. Их никто не преследовал. Можно было начинать оверсайд.
В тесной кабине оба беглеца порядком устали. Кжан снова и снова проверял на компьютере сделанные им предварительные курсовые расчеты. Во время оверсайда малейшая ошибка могла окончиться для них трагично. Топливные отсеки этого корабля вмещали плазменное горючее, которого хватало только на один разгон. Если расчеты окажутся неточными и они выйдут за пределы зоны аварийных радиобуев Федерации, им уже никто не поможет. Такие случаи бывали, и именно поэтому был принят закон, запрещающий полеты в пространстве кораблей, не снабженных запасом аварийного топлива, достаточным для повторного перехода. К сожалению, те, кто снаряжал этот корабль, не очень-то заботились о соблюдении правил навигации. ’
Кжан с сомнением оглядел курсовой автомат, постучал ногтем по магнитной карте с результатами своих расчетов и спросил:
– Ну что, будем вставлять?
– Ты сомневаешься в расчетах?
– Я сомневаюсь в этом корыте. Странно, что оно вообще летит.
– Во время оверсайда кораблем нельзя управлять вручную, так что все равно придется попробовать, и чем скорее, тем лучше.
– Тебе виднее, только запомни, я предупреждал.
Как только ожили экраны обзорных локаторов, оба с недоумением уставились на косматую голубую звезду, висящую перед ними в абсолютно черном пространстве.
– По-твоему, это солнце?
– Да, не похоже…
Впереди, насколько хватало локаторов, не было видно ни одного созвездия.
– Так где же мы?
– Откуда я знаю! Хотя подожди… Сзади нас какие-то звезды, если ты не будешь меня торопить…
– А я и не тороплю. Теперь нам абсолютно некуда спешить. Горючее кончается, и обитаемых миров, насколько я понимаю, не предвидится. Интересно было бы узнать, почему мы сюда попали?
Кжан между тем, стиснув зубы, вводил в навигационный компьютер данные обзорных локаторов. Компьютер недовольно проворчал и брезгливо выплюнул на экран цепочку цифр.
– Если верить этой железной лоханке, мы в районе альфы-286. Это светило Ангры…
– Ангра? Мы как будто собирались лететь в противоположную сторону. Ты, случайно, не знаешь, как мы здесь оказались?
– Сейчас я это выясню…
Кжан, ухватившись за рукоятки панели курсового компьютера, с такой силой рванул ее на себя, что пластмасса не выдержала. Панель хрустнула и разлетелась на несколько кусков. С минуту он молча разглядывал переплетения световодов и кристаллокондов.
– Я, конечно, не кибернетик. Но, по-моему, эта штука жестко запрограммирована на один-единственный маршрут. Сюда вставлено что-то вроде автопилота, который принимает любые программы, но выполняет только свою собственную. Видишь вон тот намертво приваренный блок? Вот почему не открывалась крышка… Что будем делать?
– Садиться. Буев здесь нет. Спасателей не предвидится. На Ангре есть дикие поселения, планета рекомендована к заселению, а, кроме того, после Гридоса “Руслан” собирался лететь на Ангру, так что в известном смысле нам все-таки повезло. Могло быть гораздо хуже. Не знаю, хватит ли топлива для посадки. По крайней мере координаты планеты ты можешь вычислить?
– Разве что вручную… Да зачем тебе координаты? Вот она, планета, в левом углу носового экрана.
– Какое слабое альбедо. Я ее даже не заметил… Похоже, в отличие от Гридоса облаков там немного. Придется подтягиваться на остатках скорости, а садиться на аварийном запасе.
– Не знаю, почему я вообще согласился на эту авантюру. Единственное утешение – здесь нет мерлитовых штолен.
– Думаю, здесь может оказаться кое-что похуже, не зря вставлен блок с жесткой программой. Видимо, гридяне не первый раз проделывают путь к Ангре.
Они тормозили всеми двигателями, однако Кленов, экономя последние крохи горючего, вынужден был то и дело отключать их, короткими и резкими толчками стараясь удержать корабль на грани, за которой начиналось разрушение обшивки от тепловых перегрузок.
– По-моему, мы слишком быстро снижаемся, – с сомнением проговорил Кжан, поглядывая на высотомер.
– Снижаемся? Да мы попросту падаем!
– Ну так сделай же что-нибудь!
– Я пытаюсь, но двигатели левого борта не работают. Антигравитаторы не работают, тормозные системы…
– Что-нибудь вообще у нас еще работает?
– По-моему, нет… – Кленов пытался шутить, все еще надеясь взять ухудшающуюся с каждой секундой ситуацию под контроль. Системы отказывали одна за другой. Корабль давным-давно отслужил свой век. Проход через версайд оказался ему явно не по силам, и вот теперь на высоте двух тысяч метров над поверхностью Ангры он начал разваливаться.
Не выдержали нагрузок кормовые швы. Листы жаропрочной броневой обшивки отвалились один за другим, наконец дал трещину и стирлинг центрального отсека.
Находиться дальше на борту становилось опасно. Реакторы каждую секунду могли пойти вразнос, и, чтобы не попасть в зону ядерного взрыва собственного корабля, Кленов заглушил их полностью. Теперь корабль превратился в свободно падающее тело. Безжалостная гравитация планеты, не встречая больше сопротивления, неумолимо тянула их вниз.
– Катапультируемся! – крикнул Кленов, разбивая предохранительную перемычку. Он рванул на себя рукоятку аварийного выброса пилотской кабины. Пиропатроны отстрелялись, и их сразу же швырнуло в сторону от корабля вместе с креслами и прикрывавшим кабину прозрачным защитным колпаком. Парашюты благополучно раскрылись. Честно говоря, Кленов на это уже не рассчитывал.
Кабина, плавно раскачиваясь под тремя решетчатыми грузовыми куполами парашютов, медленно шла вниз.
– Зря я все-таки согласился… – задумчиво проговорил Кжан, разглядывая сквозь предрассветный сумрак красноватые заросли. – В какую часть планеты мы попали, ты хоть знаешь?
– Видишь ли, я не штурман. На последнем экране, прежде чем он полетел, было что-то вроде экваториального пояса.
– Ты уверен, что нас здесь найдут?
– Это было бы нежелательно.
– Ты хочешь сказать, что до прилета “Руслана” мы будем скрываться в этом лесу?
– Вполне возможно. Здесь есть дикое поселение, но у нас нет транспорта. Не думаю, чтобы после такой посадки на корабле что-нибудь сохранилось от планетарного комплекса.
Внизу под ними полыхнуло красноватое пламя взрыва. Кабину тряхнуло.
– Кажется, корабль приземлился…
– Да уж, влипли.
– Скажи спасибо, что не ядерный взрыв. Реакторы намертво дезактивировались, может, что-то и останется.
Кабина ткнулась в ветви деревьев, раздался треск, и упругий толчок швырнул их на предохранительные ремни.
– Прибыли… – Кленов взялся за рукоятки устройств, отделявших защитный колпак кабины.
– Анализов делать не будем?
– Здесь живут люди. Это установлено точно. Значит, проживем и мы. – Запоры щелкнули, и пружина оторвала колпак от вакуум-прокладок. Внутрь- сразу же ворвался густой, пропитанный аммиаком воздух чужой планеты.
– Ну и аромат…
– Да уж, не Рио-де-Жанейро…
– Надо посмотреть, сохранился ли в кабине аварийный запас, и пробираться к месту падения корабля. По моим наблюдениям, нас отнесло километров на семь – восемь в сторону, так что к вечеру, несмотря на густые заросли, мы должны дойти.
– Думаешь, там что-то уцелело?
– Наверняка, раз не взорвались реакторы. В корабле много довольно прочных предметов, без которых нам здесь не выжить. Сомневаюсь даже, протянем ли мы до следующего утра, если не найдем корабль, так что придется поторапливаться.
Часа через два заросли уплотнились настолько, что продираться сквозь них стало почти невозможно. Кленов собрался было изменить маршрут, чтобы обойти непроходимую чащу, как вдруг растения сами расступились перед ними, открыв взгляду зияющее черное пятно гари.
Оба остановились на краю пала, все еще не веря в то, что изнурительный путь окончен и они у цели. Но в центре выгоревшего и уже не дымящегося пятна выжженного леса поблескивало искореженное тело корабля.
Автоматика продолжала действовать до самого последнего момента. Она успела даже выбросить посадочные амортизаторы, и, хотя удар оказался слишком силен, стальные ноги подломились, и корабль рухнул на бок, тем не. менее они сделали что могли.
Дверь в грузовой отсек заклинило, ни один механизм не работал. Быстро темнело, и оба, измученные переходом и отчаянными попытками вломиться в грузовой отсек, без лишних слов решили отложить дальнейшие попытки пробиться к планетарному комплексу до утра. Следовало подумать о безопасном ночлеге.
Выгоревшее пятно отодвинуло стену леса метров на сто. Находясь в центре открытого пространства, они чувствовали себя в относительной безопасности.
Дежурить решили по очереди Это упрощало оборудование спального места. В тесном пространстве бывшей рубки, заполненной развороченными внутренностями корабля, с трудом помещался один человек.
Бросили жребий, и первое, самое трудное, дежурство выпало Кленову. Хотя оба едва держались на ногах от усталости, нашли силы соорудить из листов обшивки небольшое ограждение прямо на корпусе корабля. Кленов устроился довольно удобно, положив рядом с собой полузаряженный лазерный пистолет, захваченный во время стычки с охраной рудника перед побегом. Теперь это было их единственное оружие. Внизу, в темном провале, оставшемся от рубки, Кжан повозился недолго, покряхтел, и вскоре снизу донесся его могучий храп.
Закат на этой планете мягко и незаметно переходил в сумерки, и так же постепенно, без резкой границы наступала ночь. Скорей всего это впечатление создавали следующие друг за другом многочисленные луны планеты.
Запах гари от обугленных местных растений был резок и неприятен, но все же лучше, чем аммиачная вонь, преследовавшая их всю дорогу через живой лес.
Черное выжженное пятно в лунном свете выглядело еще темней, резче выступили тени обуглившихся стволов. На усыпанной пеплом и сажей земле можно было рассмотреть каждый камешек.
Лес казался Кленову живым существом. Чуткие уши прислушивались к малейшему шороху, рожденному чужаками, притаившимися внутри кучи металлолома, некогда называвшейся кораблем. Чьи-то зоркие взгляды, легко пронизывающие ночной полумрак, следили за каждым их движением.
Такое ожидание не могло продолжаться слишком долго. Рано или поздно должны были раздаться чьи-то шаги. Кленов их услышал… Треск ветви, шум рухнувшего ствола, и снова шаги – тяжелые, чавкающие. Словно там, невидимый за темной массой деревьев, пробивал себе путь носорог или слон.
Существо вышло на поляну и, не меняя направления, медленно и уверенно, как танк, идущий к выбранной цели, двинулось к кораблю. На таком расстоянии его еще нельзя было рассмотреть, но уже стало ясно, что оно огромно и обладает колоссальной силой.
Кленов подумал, что двух – трех выстрелов для этого монстра окажется недостаточно, и поэтому, стиснув рукоятку лазерного пистолета, похолодевшими от напряжения пальцами решил использовать оружие лишь в самом крайнем случае, когда не останется другого выхода. Кленов видел согбенную спину чудовища, изуродованную горой напряженных мускулов. Видел поблескивающую в лунном свете белесую чешую, покрывавшую огромную обезьянью спину чудовища. Непропорционально большая голова, вся покрытая шишковатыми наростами, высоко сидела на короткой мощной шее. Передние конечности, приподнятые над землей могучими плечами, заканчивались гибкими лапами, на которых играли мускулы. Огромные, с тарелку, красноватые глаза сверкали на ужасной оскаленной морде. Пена клочьями падала с клыков на землю и растекалась на ней темными пятнами. Чудище шло медленно, но уверенно, словно заранее наметило себе какую-то определенную цель. Что ему было нужно? Неужели сквозь запах чужого металла оно смогло почуять добычу?
Может быть, разбудить Кжана? Но чем он ему поможет? В предстоящем поединке понадобятся крепкие нервы – у него не больше двух выстрелов, нужно все время помнить об этом. Бегством на открытом пространстве им не спастись. Значит, остается одно – ждать.
И он ждал. Существо приблизилось. Подойдя к кораблю, оно встало на задние лапы, и только теперь Кленов заметил, что передние не висят беспомощно и нелепо, как это бывает у всех животных, привыкших ходить на четырех лапах. Плечи чудовища заканчивались двумя могучими руками, снабженными кистями с гибкими пальцами.
Захватив одной рукой мешающий подойти ближе лист обшивки, чудовище без всякого видимого напряжения согнуло его Раздался скрежет раздираемого металла. Кленову пришлось напомнить себе, что в разорванном титаните, способном противостоять прямому удару артиллерийского снаряда, было не меньше трех дюймов толщины.
Морда чудища оказалась сейчас в тени, и Кленов видел теперь лишь сверкающие отраженным красным светом неестественно огромные глаза.
– Чего ты ждешь? – услышал он над ухом охрипший от волнения голос Кжана.
– У нас всего два заряда. Мы только разъярим его.
– Сейчас оно перевернет корабль.
– Четыреста тонн? Это не так-то просто… – И тем не менее корпус завибрировал, словно обшивка на нем была сделана из обыкновенной фанеры.
– Сможет оно подняться к нам?
– Откуда я знаю?
Сейчас большая часть туловища животного скрылась от них за корпусом корабля, и они видели под собой лишь широкую спину и плоскую макушку массивного черепа.
– Что оно там делает?
– Скорей всего пробует на зуб титанит, слышишь скрежет? – Снизу долетел звонкий металлический щелчок, еще один, еще… – Это что за новости? По-моему, оно…
– Подожди! – остановил его Кленов. Он внимательно слушал. Щелчок – пауза, щелчок – долгая пауза, три щелчка подряд…
– Этого не может быть!
– Конечно, не может. И тем не менее оно спрашивает, есть ли на корабле живые люди… Это международный аварийный код…
– Ну так спрячь пистолет и ответь ему, – неожиданно спокойно предложил Кжан.
Глава 2
Костер горел вяло. Сильно дымили сырые обугленные ветви. Из леса тянуло запахом аммиака и гари. Вторая луна светила тускло, а третья еще не взошла. Это было самое неудачное время ночи, когда она полностью еще не вступила в свои права.
У костра на обломке дерева сидели два человека и нахохлившийся монстр.
Роман протянул к костру две из своих шести лап, и этот человеческий жест больше чем что-нибудь другое заставил Кленова подумать, что оболочка, в общем-то, не имеет решающего значения.
– Значит, вы утверждаете, что вы Роман Гравов. – Даже в этой нереальной обстановке он никак не мог избавиться от казенного стиля своих официальных фраз. В ответ Роман лишь печально кивнул. – Каким образом вы нас нашли, как вы узнали о нашем прилете?
– После превращения я многое слышу и вижу иначе. Слышу лес, например. Особенно когда он горит.
Хотя губы монстра оставались неподвижными, Кленов все никак не мог привыкнуть к его телепатическому бесцветному голосу и пытался выделить в нем хоть какие-то интонации. Сейчас ему показалось, что чудовище говорит устало и равнодушно. Он не мог набраться духу даже про себя называть его человеческим именем.
Один Кжан в этой странной ситуации чувствовал себя естественно. Он вскрыл коробку с гуляшом из неприкосновенного запаса, нанизал его на прутики и пытался жарить шашлык. Как только мясо, с его точки зрения, достаточно обуглилось, он протянул прутик Роману, но тот отрицательно мотнул головой.
– Что-то у тебя с аппетитом, старик, не все в порядке. На Мортоне мы жарили неплохие шашлыки.
– У меняя изменился метаболизм.
– Мета что?
– Неважно. На Мортоне у тебя не было даже синтетического мяса. И никакого шашлыка мы не жарили. Ты лучше скажи, как твоя астма? Аптечка мне потом очень пригодилась… – Кжан выронил прутик в костер и долго внимательно смотрел в большие печальные глаза чудовища, потом сказал, повернувшись к Кленову:
– Перестань ты его допрашивать. Похоже, все, что он нам рассказал, – самая настоящая правда.
– Возможно. Одного я не понимаю, зачем мы ему понадобились?
– А ты походи по лесу в его шкуре – узнаешь! – неожиданно зло сказал Кжан. Но Роман отрицательно покачал головой.
– Дело не в этом. Мне нужна ваша помощь.
В огромной лапе Романа блеснула маленькая золотая искорка.
– Это талисман архов. Ему больше тысячи лет. Внизу есть небольшая круглая крышка, скрывающая зеленый камень. Только осторожней. Его свет изменяет симметрию предметов на расстоянии в несколько десятков сантиметров.
Кленов осторожно взял талисман и теперь внимательно его разглядывал, проводя пальцем по изображениям левранов.
– Луч этого светящегося камня, как стрелка компаса, все время направлен к одному и тому же месту, словно здесь, на Ангре, есть какой-то полюс, притягивающий его свет…
– Вам знакомы изображенные здесь животные? – Кленов никак не мог избавиться от своей неприятной манеры задавать наводящие вопросы.
– Да, это легендарные левраны. Символические, сказочные животные. В обыденной жизни не встречаются, если не считать, конечно, меня самого.
– Левый – зеркальное отражение правого, а между ними сверху донизу проходит черта. Что вы думаете об этом рисунке?
– Я думаю, это символическое изображение двух параллельных миров. В том месте, где лапы левранов соприкасаются, выгравированы рисунки созвездий…
– Ну-ка, ну-ка, – только теперь Кжан заинтересованно потянулся к талисману. – Но это же небо Ангры! Вот бета-327, вот гамма сигмы… Солнце Ангры находится между лапами этих зверей, вот оно!
– Это так и есть. Существуют зоны, где параллельные миры подходят очень близко друг к другу. Ангра одна из таких зон.
– Откуда у вас эта информация?
– Многое мне открывается в видениях, в снах.
– Это ненадежный источник!
– Ну что ты привязался к парню?
– Это вовсе не парень! Это сотрудник УВИВБа, у нас с ним есть соответствующий договор, и он обязан быть точным в наблюдениях и выводах!
– Странно, однако, выглядят твои сотрудники!
– Ну, с его нынешним статусом действительно не все ясно… – Кленов задумчиво ворошил в костре угли. – Дело в том, что такая же зона существует и на Гридосе. Мне пришлось познакомиться с ней довольно близко…
– За это тебя сослали на Мортон?
– Да. Я проявил слишком большой интерес к делам фирмы, поставлявшей уравил. У них есть зал с изображением двойников. Раньше я только догадывался о том, что они собой представляют, а теперь в связи с этими новыми фактами…