Лилия Бакланова
Как-то раз отдыхал я в парке на скамейке. Подсел ко мне незнакомец. Молчит. Непорядок! Почему не пообщаться между собой людям, я всегда так делаю. И я начал:
- «Пошел ты к черту», - сказали мне однажды. И, вы знаете, я пошел.
- Правда? И как там у него?
- Разнообразно, интересно!
- Это как?
- Постоянства – нет, предсказуемости – нет, планы можно не строить. Так динамично! Мне это понравилось больше, чем я до того жил. Скука у меня в жизни была, тоска серая.
- И чем вы там занимались?
- Путешествовал! За Кудыкиной горой побывал - той, которой стращают. И зачем стращают, не понимаю, всё там у них прекрасно. Только что жители бегают и суетятся: «Куды? Куды? Куда идти? Куда бежать?». А мне удивительно, красота вокруг, пейзажи горные, а им куда-то надо. Говорю им – чего носитесь, успокойтесь, присядьте, оглядитесь, в каком живописном месте живете! Зачем вам куда-то, у вас же лепота под боком! Вы моих трущоб не видели, вот оттуда хочется хоть куда сбежать. Они притихли. Расселись глядеть по сторонам и рты открыли от изумления.
А в центре той горы – горячий источник. Местные его Пеклом называют. Я и сам вспотел рядом с ним. Заглянул в него – живенько в кратере: люди купаются, плещутся, лечебные ванны принимают. Кричат возбужденно что-то и руками машут. Я радостно помахал, пожелал им здоровья. Но все же мне подумалось, что жарковато им, нельзя долго в кипятке плавать. Я ступеньки из камней выложил, показываю жестами: выбирайтесь на берег, мол, пора сохнуть. Они как ломанулись, я еле на ногах устоял. Они мне всё: «Благодарим, благодарим!» Чуть ли не ручки целуют. А я им на прощанье: «Да не за что, вы лучше в холоде закаляйтесь, это полезней будет. Я тоже каждое утро холодный душ принимаю».
Еще на собрание анонимных ангелов сходил. Это те, кто по ту сторону как бы, но перевоспитываются. Вот приходят они и рассказывают друг другу, как скучают по дому, и какие успехи делают по преодолению этой пагубной зависимости. Один даже сорвался: не удержался парень от зова родины, сбежал-таки за границу. А я вот не пойму, зачем себя сдерживать, если сильно хочется. Если чувствуешь, что не на своем месте находишься, если зов слышишь, так зачем упорствовать. Иди за мечтой и пригодись уже там, где твое истинное место. А то так и просидишь на чужом и промаешься. Так и сказал. Через секунду я один в комнате остался. Слышал только отдаляющиеся возгласы: «Ура, можно, можно!»
Потом в реке искупался. Вышел из нее и забыл, где брюки оставил. Обмотался простыней и отправился на поиски. А по пути гадалку встретил. Позолоти ручку, говорит. Сунул было руку в карман – а штанов-то нет. Нет ничего, говорю ей. А она: «Ох уж эти туристы, вечно накупаются в реке Забвения, так и остаются без памяти. И гадай им за просто так! Вот наказание-то мне, карма беспробудная! Сколько тут нахожусь, ни монетки не заработала. Эх, что ты будешь делать! Давай руку, так погадаю».
И нагадала мне, что рано мне к черту, не в этот приезд. Пока, говорит, ходи на экскурсии, а коль понравится наш край, переезжай насовсем. Ты что-то такое натворишь тут, говорит, что после тебя грядут большие преобразования. Вот когда все устаканится, можно и возвращаться. Или не возвращаться – у тебя, мол, свобода воли есть, ты сам и решай.
А я и подумал, если тут есть что натворить, так это только к лучшему. Скучать не получится, засидеться на одном месте тоже. И отправился дальше.
Увидел я на развилке указатель: «Умница, хозяюшка, стряпуха и портниха – девуся Ягуся». Решил к ней, к рукодельнице, за брюками и зайти, хотя и неудобно было – мужчина, полуодетый, в простыне, перед дамой… Но делать было нечего.
И очутился я перед избушкой на кривых ножках, в которой Ягуся живет. Стучу, открывает красавица молодая. Баньку растопила, ужином накормила. Я еще подумал, а чего всё так просто, как в сказке. Подозрительно. Но так понравилась она мне, что сил сопротивляться нет! Я только было собрался ее поцеловать, как она мне: «Ты сначала поработай, кольцо мне принеси из ведома-неведома, незнамо откуда, тогда подумаю». А я так возмутился – вот везде одно и то же, что тут, что в родном краю! Так надоела мне эта условная любовь, что я ей сказал: «Да ну тебя, пойду я лучше дальше». А она так разозлилась, аж волосы поседели, руки в крюки превратились, из ноздрей пар повалил, глаза кровью налились, и стала она похожа на настоящую бабусю. И тут как обрадовалась она! «Спасибо, - говорит, - а то я умаялась, все никак не могла собой стать. Приходилось девицей прикидываться, молодцев испытывать. Ты думаешь, хоть кто-то отказал мне до тебя? Все как миленькие отправлялись в это ведомо-неведомо, никто не додумался противиться мне. Мне ж послушание тут дали: навечно мучиться не в своей шкуре и жизнь мужчинам усложнять чудны́ми капризами. А это совсем не в моем нраве-то, я ж добрая, на самом деле, помогающая. Спасибо тебе. На вот тебе яблочко, иди за ним, оно тебя к Кощею приведет». Ты яблочко, говорю, сама съешь, а мне брюки лучше сшей. Но она уже дверь закрыла и избушку ко мне неприличным местом развернула.
Вот незадача, думаю. Но пошел-таки за яблоком. Иду в простыне, как в тоге, а навстречу три друга – в таких же. И у каждого из них на тоге по букве вышито: С, П, А. Откуда, спрашиваю, вы? Из Греции, отвечают. «Ученые-мыслители мы. Приехали изучать основы местной морали, этики и философского мировоззрения. Да только всё так дьявольски интересно здесь, что уезжать мы не собираемся, пока до конца не осмыслим. Пришлось с древних времен задержаться, и теперь мы знаем, что ничего не знаем». Ну, что ж, каждому свое, думаю, главное, чтобы любил человек свое дело! И пошел дальше.
Шел-шел и пришел. К Кощею привело меня яблочко. Он что-то в тот час не в духе был – хандрил, по его словам, уже тысячелетий сто. Чего-то потерял, а чего забыл. Я спрашиваю, в реке Забвения что ли искупался, может, плавки потерял? Нет, говорит, не купался, всё мое при мне. Что-то другое найти не могу, покоя нет. Мол что-то важное, жизненное… Думали-думали, не придумали. Так я и ушел. Заблудился я в лесу, к тому же, чувствую, проголодался. Вот яблочком волшебным и закусил. Утолил голод, только кожура в зубах застряла. А тут еще ночь спустилась, пора на ночлег устраиваться. Плюхнулся я под дерево, и подо мной что-то хрустнуло. Смотрю, яичко раздавил, вот неуклюжий я. А из-под скорлупки зубочистка виднеется. Вот, думаю, повезло! Поковырял в зубах, а она сломалась. Нет, не повезло, думаю. И тут из яйца дымовое облако вылетело, а из него голос Кощеев мне и говорит: «Спасибо тебе, вот что я искал – смерть мою! Наконец-то! Освободил ты меня. Держи корону в награду. Скоро рассвет, выберешься из леса, не волнуйся». И испарился.
Встало солнце. Побрел я по чаще, пока на болото не набрел. А с островка посередине трясины лохматая девушка на меня смотрит. Тяжело дышит, хрипит и глаза по сторонам бегают. Растерялась, милая; не иначе, как расческу потеряла. Так жалко ее, растеряшу, стало. Красивая ведь, а так запустила себя. Волосы нечесаные, ногти грязные, лицо чумазое, в какие-то лохмотья одетая. Что, говорю, девица, одиноко тебе тут? Никто не приголубит, никто к сердцу не прижмет, никто не позаботится? Ну-ка, дай я тебя в порядок приведу. Умыл ее, прическу сделал, обнял ее и корону на голову надел. Королева, говорю, не меньше! Она прямо на глазах и расцвела! Ахнула и мне на шею бросилась. Спасибо, говорит, я о таком и не мечтала. И похромала в лес, а за ней лягушки с пиявками, словно свита. «Как звать хоть?» - кричу. «Кикимора», - донеслось эхом.
Но пора идти дальше – штаны не ждут. Вот что не понравилось мне у них в государстве, так это плата за всё несоразмерная. На каждом прилавке вывеска – «За всё надо платить!» Брюки у портного нашел, да не по карману оказались: он за них запросил счастье. Я не стал покупать, так в простыне и остался. По крайней мере, не один в ней хожу, выделяться не буду наряду с теми – древними.
Счастье за штаны… Но это еще что, вот при мне из одного паренька чуть душу не вытрясли. Оказывается, он в долг любви попросил, а долг накопился такой, что отдать не смог. А эти мордовороты на него накинулись, давай самое ценное отбирать. Тут я вмешался, говорю, нельзя ж так зверски мучить, человек всё же. Дайте я сам с ним поговорю, я его вразумлю, чтобы в должниках не ходил.
Расспросил его, что да как произошло. Он рассказал, что в свое время подписал не глядя договор какой-то. Кровью, причем. Хотел, чтобы его женой красавица-раскрасавица одна стала. Но она столько условий ему выставила, что решил он легким путем пойти: не заслужить ее расположения, я сердцем ее по-хитрому завладеть. Нашел бюро добрых услуг и вот… Оказалось, душу заложил за сделку. А когда еще красавицу не заполучил, они уже плату затребовали. Засомневался тогда хитрец-молодец в их добросовестности и решил разорвать уговор. А они ему – раз подписано, то всё.
Я спрашиваю, мол, в избушке на кривых ножках живет твоя красавица? Да, говорит. Что ж, отвечаю, обрадую я тебя – уговор ваш отменяется. Нет больше твоей красавицы-девуси, а значит, и сделке не быть. Всё, свободен ты, парень, говорю, но больше не торгуй чувствами. Слышали, спрашиваю мордоворотов? Они переглянулись, а делать нечего, отпустили парня. И направление к черту мне указали на прощанье. Добрые люди. Как знали, кого я ищу!
По пути к черту в парк развлечений заглянул, тот, что на краю земли. Понаблюдал там конец света – такое представление, такой масштаб, фестиваль фейерверков самый настоящий. По замыслу, земля под ногами рушится и образуется резкий обрыв вниз. И всё яркими вспышками сопровождается. Я изумился! Запрыгал от радости! А потом разом темно стало. И выбирайся, как знаешь. Там за меня один чудак уцепился, стал за собой увлекать. Пойдем, говорит, за мной; я знаю, где выход. Я тебе рай покажу! А сам к обрыву ведет. Да где ж он тут рай нашел в кромешной тьме! – говорю. Заблудился, бедняжка, в панике ориентиры потерял. Еще чего гляди, провалится, погубит себя. Не растерялся я, схватил его за руку и потащил за собой прочь от обрыва. Не бойся, говорю! Мы выберемся! Так на свет его и вывел. Взглянул я на него посветлу, и лицо его показалось мне знакомым, но не могу вспомнить, где я его видел.
Тут меня и скрутили. Опомнился я в тесной комнате в окружении людей в рогатых масках. Они меня допрашивать стали: кто такой, откуда и почему общественный уклад нарушаю. А я им что мог сказать? Как есть, так и сказал: что путешественник, проездом тут. Сказали, что я в их стране самоуправством занимаюсь – жители кудыкать перестали, девусю превратил в бабусю, Кощея освободил, Кикимору задобрил, миграция ангелов началась, еще и долговые махинации провожу. Сказочке конец, мол.
В общем, депортировали меня из страны за нарушение местных законов.
Вот такое было мое путешествие к черту. Только я его так и не повстречал. Я задумался, может, и нет никакого черта? Есть черт, нет черта, и какая к нему разница – все равно надо будет еще разок съездить туда, уж больно необычное это государство.
- Слушай, а вот тот, кого ты на краю земли у конца света встретил, он не с рогами случайно был?
- С рогами! Он ими за колючие кусты как раз цеплялся, пока я его на свет вытаскивал.
- Никого не напоминает?
- Ааа… Ах ты ж черт рогатый! Ну, конечно! Сосед мой. Когда ему что-то не нравится, он так же опустит лоб, как будто рога выставит. Бычится, разве что не мычит. Думает, что грозный, а на самом деле, от него только кошки и разбегаются. И то, потому что думают, что с ними играют.
- Да нет у твоего соседа рогов. А у этого есть. Ну?
- И?
- Ну???
- Что ну?
- Ну и кто у нас с рогами?!
- Кто?
- Да черт в пальто!
- Да, в пальто он был! А ты откуда знаешь?!
- Короче, то черт и был!
- Да быть не может!
- Может! Так и было!
- Да выдумки это все, нет никакого черта, был я там и всё своими глазами видел!
- Да есть!
- Нет!
- Есть!
- Нет, выдумка этот черт!
- А вот это, по-твоему, что????!!!!
И в исступлении собеседник сдернул капюшон, оголив рога.
- Ого, так это ты был!
- Ну, наконец-то! Вот Фома… Ну, и намаялся я с тобой. Давай так договоримся: ты в мое государство больше не суйся, а то натворить такое за один день, это ж надо так преуспеть. Разъезжай-ка ты лучше по соседним странам, это уже их проблемы будут. Держи билет в другое место, от меня подарок; только смотри, ко мне – ни ногой!
Черт исчез. А я посмотрел в билет – меня ждало очередное путешествие, и на этот раз в рай.
Так я стал путешественником.
А чего черт разозлился, я так и не понял. Для меня что ни страна, то удивительное приключение. А все почему? Потому что, как считаю верным, так и поступаю, что вижу, то и говорю. Радуют – радуюсь, плачут – помогаю, потерялись – тех найду и на место верну. Говорят, добро-зло. Нет их. Для меня люди - просто люди, и неважно где живут они и как выглядят - хоть рогатые, хоть крылатые.
Ну что ж, райские жители, я уже в пути!
Лилия Бакланова
© Leela, 2018
Лилия Бакланова
© Leela, 2018
https://LeelaArt.ru
#leelaart.ru #лилабакланова