Основная статья: Толковый словарь живого великорусского языка
Многотомный «Толковый словарь живого великорусского языка» — magnum opus (главное детище) Даля, труд, по которому его знает всякий, кто интересуется русским языком. Две цитаты, определяющие задачи, которые поставил перед собой составитель:
| Живой народный язык, сберёгший в жизненной свежести дух, который придаёт языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи. <…> Общие определения слов и самих предметов и понятий — дело почти не исполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудрёнее, чем предмет проще, обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры ещё более поясняют дело. |
|
Появление в печати толкового словаря, наглядно показавшего неисчерпаемое синонимическое богатство русского языка, вызвало восторги славянофилов, со взглядами которых Даль в поздние годы имел немало общего. Благодаря Далю были сохранены для науки тысячи диалектных словоформ, более нигде не зафиксированных.
Далю как лексикографу свойствен умеренный пуризм. Он предлагал заменить малопонятные книжные заимствования из иностранных языков новообразованиями на славянской основе (напр., «живуля» вместо «автомат») и включал их в свой словарь как реально существующие. Даля раздражало распространённое среди интеллигенции щеголянье иностранными словами — «речениями галантерейными». При этом, в отличие от А. С. Шишкова и других предшественников, Даль в своём словотворчестве опирался не на столь же книжную «славянщину», а на живой язык современного ему крестьянства.
Словарь Даля, несмотря на нарочитый дилетантизм автора, его безразличие к научной лингвистике своего времени, остаётся для учёных основой знаний о том русском языке, на котором говорил народ до того, как распространилось стандартное школьное обучение[21]. Он служил настольной книгой для Андрея Белого, Владимира Набокова и других выдающихся художников слова. Так, Белый видел в словаре, организованном по гнездовому принципу, бесконечный лабиринт взаимоувязанных слов:
|
| Материалы далевского словаря — открывают даль будущего: в корень слова вцеплять и любую приставку, и любую по вкусу концовку; даль словарных выводов Даля: истинный словарь есть ухо в языке, правящее пантомимой артикуляций его. |
|
В 1862 году В. Даль опубликовал труд «Пословицы русского народа. Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, загадок, поверий и проч.». Сборник содержит около 32 000 фраз, представляющих малые жанры фольклора. Это один из важнейших источников по бытовой стороне жизни и философии русского народа[33][34]. Сборник многократно переиздавался, в том числе с предисловием нобелевского лауреата М. Шолохова, озаглавленным «Сокровищница народной мудрости».
«Записка о ритуальных убийствах
Основная статья: Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их
В 1913 году, в преддверии дела Бейлиса, была издана так называемая «Записка о ритуальных убийствах» с именем Даля на обложке в качестве автора. Эта работа являлась переизданием более ранних публикаций, авторство которых неясно. По своему содержанию книга не представляет существенного интереса, так как является всего лишь рефератом, составленным по материалам нескольких десятков польских и немецких антисемитских изданий XVII—XIX веков, однако вокруг авторства книги в русском обществе возникла острая политико-идеологическая дискуссия[36][37].
Одним из наиболее вероятных авторов обычно называют В. И. Даля, но вопрос этот остаётся спорным. В качестве автора ряд исследователей называли директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий тайного советника В. В. Скрипицына, либо волынского губернатора И. В. Каменского, который в 1844 году издал анонимно брошюру «Сведения об убийствах евреями христиан для добывания крови». Авторство Даля также отвергали историк Савелий Дудаков (он считал автором не самого Скрипицына, а кого-то из сотрудников его департамента), специалист по творчеству Даля Ю. П. Фесенко (он писал: «по небрежному стилю, по отсутствию признаков научного исследования, по абсолютной компилятивности, „вторичности“ сей „труд“ никак не может принадлежать Далю»), наиболее авторитетный биограф Даля В. И. Порудоминский[36].
Российский филолог Александр Панченко считает, что автором «Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» вполне мог быть В. И. Даль, но что отнюдь не говорит об его антисемитизме, хотя Даль разделял достаточно пренебрежительное отношение к евреям, характерное для многих представителей тогдашней образованной элиты Российской империи.
В России решением Ленинского районного суда города Оренбурга от 26.07.2010 брошюра с похожим названием «Записки о ритуальных убийствах» (во множественном числе, без указания автора и выходных данных) признана экстремистской и внесена Министерством юстиции РФ в Федеральный список экстремистских материалов под № 1494. Однозначно определить содержание запрещённого в России книжного печатного издания затруднительно, так как данное решение суда в базе данных ГАС «Правосудие» и на сайте суда отсутствуют.
Даль — один из двенадцати членов-учредителей Русского географического общества. Член Общества истории и древностей Российских. Член (с 1868 — почётный) Общества любителей Российской словесности.
В 1863 году за первые выпуски Толкового словаря Даль получил Константиновскую медаль от Императорского географического общества, в 1868 году был выбран в почётные члены Императорской академии наук по историко-филологическому отделению, а по выходе в свет всего словаря был удостоен Ломоносовской премии (1869).
Ещё ранее, с 1863 года, Владимир Даль числился почётным членом Академии наук по Отделению естественных наук. При слиянии академии наук с академией Российской его перевели в Отделение русского языка и словесности:
Дом семьи Далей в Луганске, сейчас дом-музей
Памятная серебряная монета, посвящённая 200-летию со дня рождения В. И. Даля
В честь 200-летия со дня рождения В. И. Даля ЮНЕСКО объявило 2001 год годом В. И. Даля. В 1980-е гг. в Париже присуждалась премия имени Даля. Во многих городах есть улицы Даля (например, в Петербурге).
На родине Даля, в Луганске, его именем названы улица, средняя школа № 5 и Восточноукраинский национальный университет. В луганском доме семьи Даля ныне действует Литературный музей Владимира Даля. Научным сотрудникам музея удалось собрать в полном объёме прижизненные издания литературных произведений В. И. Даля. Музей рассказывает о личности В. И. Даля в контексте эпохи, рассказывает о современниках Даля — А. С. Пушкине, Т. Г. Шевченко, Н. В. Гоголе, Н. И. Пирогове. Около музея стоит памятник Далю, также памятник имеется на улице Даля, а в 2010 году был открыт третий памятник Далю около Восточноукраинского университета.[44][45]
В память о писателе и учёном, жизнь и деятельность которого была тесно связана с городом Николаевом, где он прожил в общей сложности около 16 лет, улица Леккерта 28 марта 1985 была переименована в улицу Даля. Мемориальные доски в честь Даля установлены на пересечении улиц Даля и Будённого и по улице Наваринской[46][47].
В Нижнем Новгороде именем В. И. Даля названа улица в Канавинском районе. На доме, где он жил (угол улиц Большой Печерской и Мартыновской, ныне Семашко), установлена мемориальная доска с барельефом работы нижегородского скульптора В. И. Пурихова.
В Оренбурге установлен памятник Пушкину и Далю. Имя лексикографа носят улица в Ленинском районе города и областное литературное объединение. Кроме того, по результатам всероссийского конкурса интересных достопримечательностей «Культурный след» в Оренбурге в 2019 году появился памятник «Толковому словарю живого великорусского языка». Бронзовая композиция, состоящая из первого издания знаменитого словаря в четырех томах, чернильницы с гусиным пером, свечи и портрета Владимира Даля, размещена на площади перед Оренбургской областной библиотекой им. Крупской.
В московском доме на Большой Грузинской (№ 4/6, стр. 9), где Даль провёл последние 12 лет жизни и закончил работу над толковым словарём, в 1986 году был открыт общественный Музей В. И. Даля. Этот деревянный дом, один из старейших в Москве, был частично перестроен в «русском стиле» уже после его смерти по проекту его сына. Имя лексикографа носит (с апреля 2017 года) Государственный музей истории российской литературы в Трубниковском переулке.
В 2019 году в Оренбурге, на Советской улице был открыт бронзовый памятник толковому словарю В. И. Даля. Памятник представляет из себя стол с первым изданием словаря в 4 томах, чернильницей с гусиным пером, свечой и портретом В. И. Даля. Скульптор Александр Сукманов[52].
ДАЛЬ КАК ЭТНОГРАФ
Владимир Иванович Даль, имя которого получило всемирную известность благодаря «Толковому словарю живого великорусского языка», никогда бы не создал столь совершенный и полный словарь, если бы действовал только как филолог-собиратель русских литературных и диалектных слов. Но В.И. Даль в своей многолетней словарной работе исходил из того, что «словесная речь человека — это видимая осязаемая связь, союзное звено между телом и духом» (Напутное слово, с. 15). Слово для него было носителем и выразителем самой жизни русского человека во всех ее разносторонних проявлениях — в семейном и общественном быту, в духовной культуре, в области народных знаний и народного искусства. Так что русское слово в Толковом словаре Даля, сохраняя для будущих поколений национальное сознание и национальную память, выражает традиционный нравственный и общественный идеал и православную веру. Все это свидетельствует о том, что Владимир Иванович Даль как составитель русского Толкового словаря был одновременно этнографом, собиравшим самые разнообразные данные о жизни русского народа, все то, что отражает его материальную и духовную повседневность.
Этнография русских до сих пор изобилует белыми пятнами. Интерес к жизненному укладу народа в России пробудился лишь в середине прошлого века и дал ряд интересных работ Сахарова, Коринфского, Снегирева, Афанасьева и др. Но и на этом блестящем фоне этнографические изыскания В.И. Даля выделялись полнотой охвата материала, что было обусловлено впервые применяемым им в собирательской практике этноязыковым подходом к составлению словаря. Это означало, что каждое записанное В.И. Далем слово из сферы материальной и духовной культуры русского народа было снабжено этнографическим его толкованием, описанием языковых реалий и часто географической пометой, локализующей слово на обширных пространствах русской земли. К примеру, слово борьба имеет следующее толкование, включающее важные областное наречие или говор не могут быть оставлены без внимания этнографом. Кто не узнает, при первой речи, уральского казака по резкой скороговорке его; донца — по особенной примеси южнорусского говора; курянина — по мягкому окончанию третьего лица... Кто не узнает олончанку по певучей дроби речи ее, которую, без всякого преувеличения, можно положить на ноты?.. Коломенец говорит: папенькя, маменькя, кваскю, табачкю; зубчанин, напротив того: пустомела, черва. Кто не узнает сибиряка, между прочим, по одному вопросу: чьих вы, вместо: как вы прозываетесь; ярослав-ца, особенно ростовца, по приставке де, ди и по словцу: родимый; новгородца, который говорит: хлиба ниту, сина ниту, совсим бида... Все это одни отрывочные примеры, взятые на память... В этом деле найдем мы необходимое подспорье для географии, этнографии и истории, а еще более для изучения родного языка».
О той роли, которую «Толковый словарь живого великорусского языка» сыграл в развитии этнографии говорит факт присуждения этому труду Этнографическим Отделением Русского географического общества Константиновской золотой медали за 1862 год.
Из Словаря родился еще один замечательный этнографический труд Владимира Ивановича Даля — его двухтомное собрание «Пословиц и поговорок русского народа», которое, в первую очередь, должно быть названо этнографической энциклопедией русской народной мудрости, а уже затем описанием частного раздела национального фольклора. На самом деле, пословицы и поговорки, присущие каждому народу, есть самое полное выражение национального образа жизни, кристаллизация национальной мысли. Причем эти крылатые народные афоризмы возникают не праздно, ради балагурства благодушного русского человека, напротив, в них — в емкой, часто рифмованной форме — заложены идеалы человеческой жизни, правильные с народной точки зрения модели поведения, необходимые для человеческого житейского благополучия образцы общежития и общения. Таким образом, пословицы и поговорки — это школа национальных идеалов для подрастающих поколений русских, и не скучным назиданием, не менторской долбежкой, а невзначай, за игрой, за трапезой, за работой рождается присловье, нестираемой матрицей входит в ум ребенка, и затем во всяких жизненных обстоятельствах ограждает его, уже взрослого, предостережением от неправильных действий. Сколько таких пословичных «правил национального поведения», по которым многие из нас живут до сих пор, собрано в книге «Пословицы и поговорки русского народа» В. И. Далем, собрано для того, чтобы раскрыть психологические основы русской жизни, понять душу русского человека. Вот, к примеру, русские пословицы и поговорки, приучающие человека постоянно помнить о Боге, воспитывающие его в Вере и в уповании на божественный промысел: Бог милостив — утешение; помогай Бог, Бог помочь — приветствие труждающемуся; дай Боже — пожелание; ради Бога — просьба, моление; Бог тебя суди — жалоба обиженного; чем Бог послал — говорит хозяин угощая; помилуй Бог, избави Бог — желание устранения чего-либо неприятного; ...за правду Бог и добрые люди; доброму Бог помогает; Бог терпел да и нам велел; обидчика Бог судит; дай Бог — хорошо, а слава Богу —лучше; как ни живи, а только Бога не гневи; русский Бог велик; у Бога милости много...».
Не менее поучительны пословицы об отношении к богатству, делающие понятным обыкновенное в русском народе нестяжательство: «Богатым быть трудно, а сытым немудрено», «Будет с нас, не дети у нас, а дети будут — сами добудут», «Деньги смогут много, а правда все», «С голоду не мрут, только пухнут, а от обжорства лопаются».
Пословицы открывают незлобивость русского характера, склонного к самоиронии: «Иванов как грибов поганых», «Наши миряне родом дворяне, работы не любят, а погулять не прочь», «Для щей люди женятся, а от добрых жен постригаются», «Слава Богу, не без доли:
хлеба нету, так дети есть». Однако при этом в пословичном собрании немало и таких афоризмов, которые говорят о русской самоотверженности, о готовности отразить любого врага: «Страхи не ляхи, а русский не боится», «Русский молодец — сте басурманам конец», «Сам голову положу, да твою-то с плеч снесу».
Интереснейший этнографический материал собран В. И. Далем и в книге «О суевериях и предрассудках русского народа», делающей предметом изучения целый комплекс русских домашних верований, зачастую имеющих языческие корни и этнографические сведения, сегодня приобретшие уже историческое значение:
«борьба, как ристанище, единоборство, различна, по обычаям и условиям: русские борются либо с носка — одной рукой друг друга за ворот, а другою не хватать, либо накрест руками, через плечо и под силки, и валяют через ногу, подламывают под себя и, припадая на колено, перекидывают через себя. Татары и башкиры закидывают друг другу пояс на поясницу, не хватаясь за одежу, и упершись левым плечом в друг друга, а перехватывать руками и подставлять носков не дозволяется. Калмыки, полунагие, в одних портках, сходятся, кружа друг около друга, и вцепляются как ни попало, ломая друг друга по произволу».
Не менее ценно и интересно толкование слова Богоявление (Крещение) — название праздника, содержание которого В. И. Даль раскрывает через ряд народных примет и обычаев: «Яркие звезды породят белых ярок. Крещение под полный месяц — к большой воде. Крещенский снег собирают от недугов и для беления холстов... В Богоявленскую ночь, перед утренней, небо открывается; а о чем открытому небу помолишься, то сбудется... На Крещенье день теплый — хлеб будет темный, густой. На Крщ. снег хлопьями, курожаю; ясный день, к недороду...».
Сам создатель Словаря хорошо осознавал специфику этноязыкового подхода к собиранию слов и даже узаконил его в теоретической формулировке: «Землеведение и языкознание, по-видимому, две науки почти несродственные; но если изучать землю вместе с обитателями ее, то вопрос этот принимает иной вид, и Русское Географическое Общество по Этнографическому Отделению своему придется сродни или в свойстве со Вторым Отделением Академии Наук (словесности — Т.М.). На этом поприще оба ученые общества подают друг другу братскую руку соревнования и помощи».
Как это осуществить на деле, великий собиратель живого великорусского языка изложил в статье «О наречиях русского языка», написанной специально для «Вестника Императорского Русского Географического Общества», где, в частности, подчеркнул этнографическое значение своего словаря: «...в бытовом (этнографическом) отношении местный словарь... указывает на происхождение и сродство поколений, и потому прежде известных только по местам, в глуши, передаваемых из поколения в поколение в семьях. Эти стремительно уходившие в небытие уже в XIX веке народные бытовые представления сохранены для нас собирателем и сегодня являются основой изучения русского язычества историками и этнографами.
Вообще и первые подробные этнографические описания предметов старинного народного быта даны именно В.И. Далем в его Толковом словаре; например: жбан — обручная посудина кувшином, высокая, кверху поуже, с навешанной крышкой, резною ручкою и таким же рожком, рыльцем или носком, для кваса и браги; братина, братыня — сосуд, в котором разносят пития, пиво на всю братию и разливают по деревянным чашкам и стаканам, медная полуведерная ендова или деревянная, с развалом и с носком; арх. большая деревянная чашка. // Стопа, коноб, кружка, большой бокал, который обходит в круговую. Определения Даля очень точны, они подробно описывают каждую деталь предмета, приводят ему много синонимичных именований, известных по другим местам, то есть далевский словарь и подготовительные материалы к нему являются на сегодняшний день самоценным источником этнографических сведений. Пожалуй, и сам Владимир Иванович Даль никогда не чувствовал себя узким филологом, собирателем слов. Поскитавшись по Руси, напитавшись живой народной жизнью, он выразил жизнь русского народа в своем великом Словаре, запечатлел ее текучесть, многообразие и неистощимое богатство, видя в народном слове «свод народной опытной премудрости и суемудрия,...стоны и вздохи, плач и рыдание,...цвет народного ума, самобытной стати».
ЛИТЕРАТУРА
1. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2-х тт.- Т I - М., 1994 - 736 с.
2. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2-х тт.- Т II - М., 2003 - 736 с.
3. Даль В.И. толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. - Т I - М., 2002 - 752 с.
4. Даль В.И. толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. - Т II - М., 2002 - 782 с.
5. Даль В.И. толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. - Т III- М., 2002 - 544 с.
6. Даль В.И. толковый словарь живого великорусского языка: В 4 тт. - Т IV- М., 2002 - 544 с.
7. В.И. Даль и Общество любителей российской словесности: Сборник/ Отв. ред. В.П. Нерознак. Сост. Р.Н. Клейменова. - СПб.: «Златоуст», 2002 - 312 с.
8. Миронова Т. Даль как этнограф: К юбилею русского лексикографа// Режим доступа: http:www.voskres,ru/school/dat.htm
https://russiadrev.blogspot.com/2012/03/blog-post_19.html
https://voskres.ru/school/dal.htm
https://um.mos.ru/personalities/d
https://ru.wikipedia.org/wiki/Дал
Памятник Пушкину и Далю в Оренбурге
Оренбургская икона 1870-х гг. с изображением свв. Космы и Дамиана. Прообразами святых послужили Пушкин и Даль
Юлия Даль, 1-я жена
Дом семьи Далей в Луганске, сейчас дом-музей
