Валерий Анохин
Мне зелень весен нашептала.
Но если поймёте, что звёзд в небе мало,
И нет ни одной, чтобы вас согревала,
Но если доймут вас тоскливые ноты,
Придите ко мне за черту горизонта.
Стихи Михаила – это творение, которое дает ему присутствовать, а потому само есть бытие. Истина же бытийствует в красоте и направляет себя во внутрь творения. И если истина есть Бог, то он воплощается в поэтическом языке. В языке, который очищен от тварного интереса обыденного языка. Потому-то в нем таится тайна, загадка бытия.
Поход Миши в страну поэзии состоялся еще в детстве:
Мне зелень весен нашептала,
Что жизнь прекрасна величава.
А осень шепчет как во сне:
Не верь, не верь смешной весне
Ранний возраст уже вымолвил тварность бытия, указав на его конечность и круговращение. Радость рождения – это ошибка бытия. Следовательно, ее нужно дополнить возрождением, а по сути – воскресением.
Позднее поэт напишет:
В небе зреют льдинки холода,
Тени бродят, слёз вода.
Сердце мёрзлое расколото
И не склеить никогда.
Август шепчет что-то вкрадчиво.
Пахнет сладко. Словно мёд.
А в глазах такая ржавчина.
Тронешь – рухнет и помрёт.
Час придёт, и душу выдохнешь.
Вдох не сделать – в горле ком.
Деревянный фрак на выданье
Справьте вепсу. Сверху холм.
Холм обнимут тени ласково.
Ветер накатит облака.
Всё однажды станет сказкою.
Небо. Реки. И тоска.
Решается ли загадка, приоткрывается ли тайна? Увы. Мне зелень весен нашептала. - Август сладко шепчет что-то вкрадчиво. – Не верь, не верь смешной весне. Все однажды станет сказкою. Это тихий шепот. Но шепот, рождающий столкновение весны и осени, рождения и смерти. Все крутится вокруг смерти. Даже сказка(возбуждение детского ума) станет смертью. Если она уже не смерть.
Любовь загадочным образом связана с рождением. Нет рождения – нет любви. Есть позыв любви. Но нереализованный позыв – минута тяжкого бытия, скрытая поэтическим словом. Николай Рубцов бежит за аленьким цветком, теряя по пути ромашки. Александр Пошехонов сооружает себе вертикаль, чтобы найти образ любимой, но находит его здесь на земле. Александр Кругликов держит в ладонях дрожащую каплю дождя на пожелтевшем листке, боясь уронить ее. Поэт обращается к сокрытому в нем образу Анжелики:
Однажды вернётся ко мне Анжелика.
И сядет у кактуса возле окна.
Вздохнёт. Улыбнётся. И вымолвит тихо:
А нет ли у вас ради встречи вина?
Пока ни её нет, ни слова, ни лиха.
Пока и навеки. На все времена.
Однако вернётся ко мне Анжелика.
Но в доме не будет ни капли вина.
Ни капли вина – это отсутствие возможности любить Анжелику. Чуда не будет. Рождения не будет. До воскресения остался только шаг. А пока опять тление и движение вспять.
О, девочка забытая моя, на этот раз
Ты не вплетёшь в венок моих сонетов
Свои слова. Мне неизвестно где сейчас
Ты прячешь сны и уходящих силуэты.
Скрываешь листьями упавшими следы,
Перебивая запахи последующим тленом,
Сжигая за собой последние мосты…
Другой тебе приносит хризантемы,
Как я тебе носил лет 45 назад
Красота спряталась где-то далеко внутри. Забрела в тайники души. Скрыла опавшими листьями свои следы. Снова мотив: мне зелень весен нашептала. Но можно ли не верить смешной весне?
Образ весны, - образ тающих хризантем. Однако вороны каркают в бледном поднебесье.
пахнет мёртвым сентябрём
под ногами куст брусники
мы дороги не найдём
мы бездушны и безлики
не летаем не творим
и глядим под ноги
как горчит кленовый дым
неизвестно многим
под ногами не трава
а асфальт бетон и плитка
Под ногами бетон и плитка, а слова брызжут душой из порезов. Осень злее весны. Клён под окнами горит, и рябина тает. Лишь тоска без края. Умирает ли осень. Осень умирает. Помянуть бы осень. Но она нас поминает. И вновь возрождается с шёпотом, как во сне:
Жила в веках бы Русь,
Мне большего не надо.
Однако ей, боюсь,
Бессмертья не дано.
А если не дано,
Кому какое дело
До грешницы моей
Неведомых кровей.
Она сейчас везде.
Потом покинет тело.
И так ли важно кто
Поможет в этом ей?
Она вошла и ушла безмолвно.
А ушла, как песня.
Уходя, сказала,
Потрепав за уши:
Где-то я читала,
Что бессмертны души.
Нет. Весна умрёт не сразу. Но, сжигая солнце в ней,
Осень корни-метастазы пустит в плоть грядущих дней. Мне зелень весен нашептала … Так рождается грустная сказка Миши Анохина. Так Бог проговаривает слова-порезы и роняет их к ногам одиноких душ. Удобряет их, чтобы они стали добрее.
Михаил талантливый и своеобразный поэт. В нем соединились две гармонии: чувство божественной красоты и чувство божественной гармонии математики. От этого он только выиграл и стал весьма своеобразным поэтом.
***
спаси, Господь, не жги и не гаси.
избавь меня от маргинальной боли
и не снимай с орбит моей оси
тех, кто уже не греет и не светит боле,
кого со мной не будет больше никогда.
я до тех пор твой раб, по крайней мере,
пока вращается последняя звезда
вокруг меня.
спасибо Бог! спаси меня скорее
и упаси от следствий и причин,
которые какой-нибудь безумец
не натворил вотще, как славы господин.
толпа снуёт на перекрёстках улиц,
а я один совсем, как истинный изгой,
сижу в себе под носорожьей кожей,
обвязанный бессилия тесьмой.
ты не суди меня за это, Боже,
тебе ли маргинала не понять,
ведь я один теперь и, что мне время,
река бежит во мне из алого огня,
сжигая нервы, графы и деревья...
.
как быстро тяжелеет год.
ещё беглец! о всемогущий Боже,
не заведи щенка в водоворот,
иначе и его безумье уничтожит.
***
Который год насилую я душу,
Касаясь струн болезненных едва.
Который год пытаюсь обнаружить
Потерянные некогда слова.
Порой всплывёт одно. Закопошится.
Замрёт в стволе карандаша.
Но на бумагу не ложится.
Наверно в слове тоже есть душа
Я не пишу, как прежде, резво.
Слова не брызжут из порезов.
И время медленно течёт,
Поскольку больше не спешим.
А дождь всё мочит, угрожая,
Лишить надежд и урожая,
Суля стоический режим,
***
дверей не закрою
пусть ветер и мгла
сотрут за тобою
остатки тепла
далёк и безличен
прощания крик
как вспышка от спички
погас не возник
***
Вот что, девочка. Мне не надо страны чудес.
Ближе волки и мяксинский тёмный лес.
Сны длинны. Только как их один измеришь?
Поиграю с тобой не в мою игру.
Заберусь не к тебе глубоко в нору.
И скажу, что проспал. Ну, а ты поверишь.
***
В небе зреют льдинки холода,
Тени бродят, слёз вода.
Сердце мёрзлое расколото
И не склеить никогда.
Август шепчет что-то вкрадчиво.
Пахнет сладко. Словно мёд.
А в глазах такая ржавчина.
Тронешь – рухнет и помрёт.
Час придёт, и душу выдохнешь.
Вдох не сделать – в горле ком.
Деревянный фрак на выданье
Справьте вепсу. Сверху холм.
Холм обнимут тени ласково.
Ветр накатит облака.
Всё однажды станет сказкою.
Небо. Реки. И тоска.
***
Я изредка лгу. Но не пью. Не курю.
Я знаю, как «Отче…» изнанку свою.
Живу сателлитом, как тень от Земли.
В римейках погряз и в архивной пыли.
Ты ангел с родимым пятном на руке.
Хрипящая лошадь в последнем рывке.
Ты самый надёжный над пропастью мост.
На шее петля из распущенных кос.
Ты горечь моя. Ты трава лебеда.
Текущая мимо живая вода.
Я будда тибетский. Не брит и раскос.
Я обруч твоих непослушных волос.
Я луч из источника в сто миллионов свечей.
Я смертен. Я вечен. Я твой. Я ничей.
Умру я когда-то. И будет мой прах
Лежать на твоих измождённых ногах.
***
спи… сентября уже след простыл,
стёрся из памяти навсегда.
спи, лежебока… я всё простил.
всё пережитое есть вода.
нет, не забыл… приберёг, что смог.
сон в октябре отрезвляет мысль,
делит на части уставший мозг,
центры сближая, в которых жизнь.
ночь очищает от лжи стихи,
грех выметая, и прочий сор.
спи, дорогая, любя таких,
кто не способен на этот вздор.
что не случилось, должно бродить
терпким пьянящим напитком снов.
спи, дорогая, в твоей груди
нет ни тайн для меня, ни иных оков.
нас не свести – мотиваций нет.
только щемящая боль сердец…
если погасят и лунный свет,
то всем причудам придёт …
сложно писать о том, чего нет.
сдулось либидо, исчезла спесь…
только луны негасимый свет
шепчет чуть слышно: а я-то здесь…
..........
...нежную шею, шелест волос, тоску,
которая прочно въелась, давно цветёт.
она говорит: спокойной ночи! – к виску
подносит пальцы холодные, точно лёд...
***
Алел закат, подстриженный в каре
И оттенённый цветом занавески.
Со стен подмигивали фрески.
Прожитый день кончался нотой Ре.
Ты ведьмою станешь. Я клоуном буду,
Сгорю на костре. И воскресну на плахе.
Взойду на престол. Стану лидером смуты
В овчинном тулупе казачьей папахе.
Истратив на Будду все фунты и марки,
Не буду пытаться добраться до сути.
Пусть ведьма плутает в туманностях мрака.
А я без неё понимаю, что будет…
Погаснут в сознаньи все звёзды под утро.
Померкнув, исчезнут. Рассеются прахом.
И коллапс наступит в мозгах Заротустры.
Ментальная кома под музыку Баха.
…
Висят в паутине нейтронные звёзды,
Сиявшие прежде за стёклами окон.
Вселенная сводит к зародышу бёдра,
Спиралью сжимаясь в космический кокон.