– Я не смогла бы сделать это без тебя и Эрин, – ответила я, обняв ее в ответ. – Знаю, смущаться не стоит, все как на ладони. Я просто пытаюсь думать обо всем, что написала в дневнике, а потом, наоборот, пытаюсь не думать о том, что эта писанина отправится на веб‑сайт и любой сможет ее прочитать.
В особенности Алекс и Тайлер, добавила я мысленно.
– Все знают, что это нельзя воспринимать всерьез, – заметила Дженни, расслабленно опустившись на диван, где ее уже ждал Джефф с распростертыми объятиями и – вы только посмотрите! – эрекцией. – Все читают это как беллетристику.
– Ты тоже так думаешь? – спросила я Алекса, вцепившись зубами в ноготь на мизинце.
Я не грызла ногти с тех пор, как Луиза научила меня пользоваться какой‑то ужасной на вкус дрянью за месяц до свадьбы.
– Да, Дженни права, – согласился Алекс, нежно проводя свободной рукой вверх и вниз у меня по спине. – К тому же какое имеет значение, что подумают чужие люди?
– Чужие люди, школьные учителя, моя мама, – произнесла я, а мысленно повторила комментарий Дженни насчет гитаристов, пока Алекс нежно поглаживал мне спину. Мы не должны спешить, напомнила я себе. Мы не должны спешить. – Читать ведь будут не только чужие люди, правда?
– Думаю, да, но все, кто тебя знает, поймут, где истина, а где ложь, – сказал он, наконец повернувшись ко мне. – Хочешь, чтобы я это распечатал?
– Нет, это было бы слишком слюняво, – ответила я, стараясь отвести глаза от экрана. – Хотя, может, и стоит. На тот случай, если утром страницу удалят.
Алекс рассмеялся, отправил текст на печать и поставил ноутбук на низенький кофейный столик рядом с нами.
– Думаешь, они доберутся до квартиры Джеффа? – спросил он, глядя на то, как Дженни и ее «бывший» страстно целуются.
– Не знаю. – Это напоминало аварию на дороге: я не могла не смотреть, хотя знала, что должна отвернуться. – А это далеко?
– По коридору напротив. – Алекс встал и приглушил свет. Я не вполне поняла, исправило это ситуацию или ухудшило. – Искренне надеюсь, что доберутся, потому что на этот диван больше никто не поместится.
Он протянул руку, которую я с радостью приняла. Пора было либо уходить из комнаты, либо устраиваться с ведерком поп‑корна для просмотра живого порно. Нет, правда, люди платят кучу денег, чтобы взглянуть на то, что нам показывали бесплатно, нравилось нам это или нет.
– Голосую за то, чтобы оставить их одних. – Алекс мягко потянул меня в темный дверной проем. – Думаю, мы вряд ли соберемся поиграть в боггл[32]поздно ночью.
Из темного проема мы попали в его спальню. Помятая, но застеленная кровать возвышалась в центре, рядом красовалась акустическая гитара, еще одна стереосистема и открытый платяной шкаф, забитый выцветшими футболками и кожаными куртками. Как ни странно, в дальнем его углу прятался костюм. Вероятно, у каждого должен быть хоть один костюм. На низком подоконнике рядами громоздились свечи, и я обратила внимание, что у всех без исключения были свежие фитильки, так что либо Алекс привел в порядок множество старых свечей, либо закупил новые специально для меня. Я не знала, воспринимать это как чрезмерную нежность или как обычный ритуал, знаменующий возвращение к былым дням, когда он трахал все, что движется. Я задержалась на пороге, пока он включал стерео.
– Конечно, здесь их не видно, но слышать их я тоже не хочу.
Он вытащил коробок со спичками из высокого комода у кровати и принялся зажигать свечки. Я начала склоняться к варианту ритуала.
– Да, – ответила я, снова и снова возвращаясь взглядом к постели.
На той стороне, где, как я полагала, спал Алекс, лежала стопка потрепанных книг – биографий, классики, новомодных вещей. Он и правда любил читать или держал это добро здесь больше для антуража?
– Энджел, я привел тебя сюда не для того, чтобы... – Он вдруг замолчал и неловко застыл у окна. Я осознала, что изо всех сил вцепилась в дверную раму. – Можешь войти, я не собираюсь нападать на тебя.
Как же глупо я себя веду! Я шагнула в сторону кровати, затем присела на самый ее краешек.
– Прости, знаю. Мне просто лучше пойти домой, – сказала я, глядя на свои кеды. Они покрылись какой‑то черной гадостью после концерта. Теперь я могла думать только о том, не наследила ли я в квартире Алекса. – У Дженни все устроилось...
– Не хочу, чтобы ты ехала домой. – Алекс сел рядом со мной на край кровати. – Но если ты настаиваешь, чтобы я вызывал такси, то так и сделаем. Или можешь остаться, мы просто поболтаем, и я обещаю: мои руки останутся там, где ты их видишь.
Он казался таким милым, таким серьезным и так забавно вытянул руки, повернув их ладонями вверх... Как мог человек, который только что носился по сцене, терзал гитару и лупил по микрофонной стойке изо всех сил столько раз, что я боялась, как бы у него не осталось синяков, за считанные часы превратиться в этого нежного и ласкового парня? Или все это часть игры? Есть только один способ узнать, решила я и взяла его ладонь в свои руки.
– Только говорить почти все время придется тебе, – сказала я, откинулась назад и оперлась на локоть. – Я совершенно вымотана.
– Без проблем, – улыбнулся он, пожав мне руку и перекатившись на свою половину кровати. – Я хоть всю ночь могу.
Я расхохоталась.
– Ты действительно только что это сказал? – спросила я, ткнув его в плечо.
– Ты знаешь, что я имел в виду, – рассмеялся он, потерев плечо с обиженным видом. – Ты больно дерешься дня девчонки.
– Приходится учиться защищаться, когда попадаешь в спальни смазливых мальчиков, а тебя начинают нагло соблазнять хитрыми фразочками, – улыбнулась я и наконец немного расслабилась. – Это было ужасно.
– Еще бы! – Алекс скорчил рожицу, – Не возражаешь, если я быстро приму душ?
Я покачала головой:
– Вовсе нет, только не обещаю, что не засну к тому моменту, как ты закончишь.
– Тогда я не буду тебя будить. – Он подкатился ко мне и нежно поцеловал. – Если только ты сама не захочешь.
Прежде чем я успела понять, чего хочу, он спрыгнул с кровати и исчез в дверях.
– Я не смотрю, ребята! – крикнул в темноту он. – Можете и дальше ломать мой диван.
Я улыбнулась и рухнула на простыню. Теперь мне нужно было лишь определиться с тем, что я буду делать, когда Алекс вернется из душа, свежий, чистый и чуть вспотевший... Я прикрыла веки лишь на секунду, свет от свечей расплылся у меня перед глазами.
– Кто‑то должен их затушить, – пробормотала я в пустой комнате.
К тому времени как я открыла глаза, кто‑то уже это сделал. Я ощутила на себе чье‑то тело, легкое дыхание и прикосновение к волосам, когда их откинули назад, и постепенно очнулась.
– Алекс? – протянула я, когда мягкие горячие губы прижались к моей шее, а влажная рука скользнула к спине.
Я широко открыла глаза, но в комнате было черным‑черно, свет проникал только с улицы через окно откуда‑то издалека.
– Прости, – прошептал он. – Знаю, я обещал, что не буду тебя будить, но...
– Все в порядке, – сонно произнесла я, чуть подвинувшись под весом его тела.
Его мокрые волосы упали мне на лицо, когда мы лениво поцеловались, а наши руки переплелись у меня над головой. Я медленно начала просыпаться, а его поцелуи становились все более настойчивыми и страстными. Я подняла бедра вверх, случайно стянув с него полотенце, когда мы покатились по кровати, и всем своим телом ощутила мягкость его нежной кожи, разгоряченной после душа. В абсолютной темноте он казался почти призрачным, мышцы его спины напряглись, когда он лег на меня. И как раз когда наши ноги переплелись, а я запустила руки в его густые черные волосы, дверь спальни распахнулась и кровать залило светом.
– О черт, простите! – извинился Джефф, демонстративно отвернувшись. – Алекс, Дженни вырвало на твой ковер. У тебя есть какое‑нибудь чистящее средство?
Я прикрыла лицо руками, не понимая, плакать мне или смеяться. Сама того не зная, Дженни все же сыграла роль моей дуэньи, причем как раз в нужный момент.
– Она в порядке? – Алекс скатился с постели, завернув вокруг бедер полотенце. – Она в ванной?
Мне понравилось то, что он поинтересовался ее самочувствием, прежде чем надеть трусы. К несчастью, вскоре он сделал и это.
– Не сегодня, да?
Он криво улыбнулся мне с порога. Я покачала головой и улыбнулась в ответ. Черт возьми, Дженни, подумала я, почему ты заставила меня сдержать слово? Прокравшись мимо места позора Дженни в гостиной, я обнаружила, что моя подруга оккупировала ванную, стоя на коленях на потной футболке Алекса над унитазом.
– О, Дженни, – вздохнула я и села на колени рядом с ней, откинув волосы с ее лица самым неромантичным образом. – Чем я могу тебе помочь?
Разговоры сейчас были явно не к месту, но Дженни умудрилась кивнуть, прежде чем ее снова стошнило. Когда рвотные позывы сменились сухими спазмами через каждые три минуты, я ушла, чтобы принести воды и поискать нижнюю часть ее костюма. Очевидно, с Джеффом они зашли весьма далеко, прежде чем выпитое пиво вырвалось на свободу. Но даже учитывая нашу близкую дружбу, я предпочла бы, чтобы на Дженни были трусы. Как бы их еще ни называли в Англии или Америке.
Вернувшись в гостиную, я обнаружила там полуголых Алекса с Джеффом, которые брызгали на водянистое пятно чистящими средствами и терли его какими‑то странного вида тряпками. Я знала, что смеяться сейчас не самое подходящее время, но не смогла сдержать улыбку.
– Вы двое в порядке? – спросила я, наливая воду во вроде бы чистый стакан, который нашла на кухне.
– Ага, – кивнул Алекс.
Казалось, он совершенно не в порядке. Джефф же выглядел так, будто был в порядке, до тех пор пока десять минут назад не случилось нечто страшное. Его футболка была заляпана, а брюки, как и кое‑что из одежды Дженни, пропали без вести. Я подошла к ним со стаканом в руках и робко взяла джинсы Дженни. Быстро осмотрев их, я порадовалась, что она разделась перед тем, как ее вырвало, и оттащила их в ванную. Моя подруга пыталась опереться на душевую кабинку и помыть лицо, но ей это никак не удавалось.
– Ну, – спросила я, дав ей воды, которую она осторожно начала пить, – тебе хоть немного лучше?
– Я так, черт подери, облажалась, – простонала Дженни, отдавая мне стакан и подставляя руки под струю холодной воды. Потом она прижала их к лицу. – Меня вырвало прямо на Джеффа.
– Но это не все, что ты успела сделать с Джеффом, правда? – Я взяла бумажный платочек и вытерла ей плечо. – Что между вами происходит?
Она улыбнулась мне с жалким видом.
– Мы хотим попытаться снова. Он признался, что скучал по мне. – Дженни потерла кулаками под глазами, но лишь еще больше размазала эффектный макияж панды. – Он говорит, что после нашего расставания ни с кем не встречался.
– Надо же, – сказала я, вновь подавая ей стакан. – Это великолепно. Я очень за вас рада.
– А я думаю, что если бы мы не поехали в Бруклин, то, может быть, я никогда бы не встретилась с ним снова, – вздохнула она, к счастью, стоя спиной к зеркалу. – И представь, как странно было бы, если бы ты встретила его здесь, не зная, что это мой Джефф? Очень странно. Это все судьба.
– Может, и так, – ответила я и села на унитаз, закрыв крышку и спустив воду просто на всякий случай. – Меня явно что‑то останавливает, и порой я сильно переживаю из‑за Алекса.
– О черт, солнышко, прости меня.
Дженни вновь попыталась изобразить улыбку.
– Но это даже хорошо, – сказала я больше самой себе. – Это к лучшему. Мы договорились, что не будем спешить, а события, на мой взгляд, стали развиваться слишком быстро. К тому же завтра у меня свидание с Тайлером, и я думаю, что не смогла бы пойти на него, если бы что‑то более серьезное произошло у меня с Алексом.
– Послушай, это как‑то невесело. Я считала, ты просто должна радоваться жизни, – простонала Дженни. – Почему все надо так по‑дурацки усложнять?
– У вас там какое‑то секретное совещание, или я могу воспользоваться унитазом? Пожалуйста! – взмолился Алекс через дверь.
Поставив Дженни на ноги, я ступила в теперь уже ярко освещенную гостиную и зажмурилась.
– Прости, – тихо сказала я, когда Алекс прошел мимо меня в ванную.
– Какой резкий свет, очень неприятно!
Дженни споткнулась, закрыв глаза руками. Я переводила взгляд с нее на Джеффа и на Алекса. Чувствуешь себя весьма странно в обществе четырех полуголых людей.
– Нам пора, – сказала я, оглядывая комнату в поисках сумки. Я передала Дженни на поруки Джеффу, который с радостью ее принял. Вероятно, это была любовь, раз он улыбался, несмотря на ее состояние. – Мы можем вызвать такси?
– В такое время это будет непросто! – крикнул Алекс из ванной. – Все отлично, можете оставаться здесь, если хотите.
Я посмотрела на развалившуюся на диване Дженни и на Джеффа, который трепетно гладил ее по плечу, и с благодарностью кивнула в знак согласия. Видит Бог, я отнюдь не горела желанием сесть в такси с перепачканной Дженни, и потом уже перевалило за два часа ночи. Я совсем обессилела. Вновь появился Алекс и выдал мне две футболки.
– Вы обе отправляйтесь ко мне в спальню, а я посплю на диване, – сказал он, поцеловав меня в щеку и указав Джеффу, что пора бы ему отправиться к себе.
– Да, конечно, – кивнул тот и передал Дженни под мою ответственность. – Прости за ковер, друг, я вызову к тебе ребят из химчистки или что‑то вроде того. Пока, – обратился он к Дженни, задержавшись на пороге. – Я позвоню тебе завтра, ладно?
Прежде чем она успела ответить, Алекс захлопнул за ним дверь.
– А теперь по кроватям! – заявила я.
Дженни уже миновала стадию опьянения и перешла в состояние вроде комы. Я отвела ее в спальню, стянула с нее черный топ на бретельках и переодела в футболку Алекса с изображением «Рамонес». Она ползла по постели, пока ее голова не оказалась на подушке, а потом отключилась.
– Прости, – снова извинилась я перед Алексом. – Я не совсем так представляла себе сегодняшний вечер.
– Как‑нибудь в другой раз, – ответил он, доставая запасную подушку из дивана. – Сама знаешь, когда планируешь, вечно ничего не выходит.
Я просто планировала, чтобы меня трахнули, подумала я.
– Ты с ней справишься?
– Не знаю, но я закричу, если она попытается что‑то сделать.
Глава 17
На следующее утро Дженни проснулась рано, все еще немного пьяная, и потребовала чего‑нибудь сладкого. Я пыталась убедить ее, что при таких обстоятельствах лучше съесть бутерброд с беконом, но она меня не слушала. Более того, ее тошнило от одной мысли об этом. Я старалась не смотреть на себя в зеркало, но мельком все же увидела собственное отражение. Это было ужасно. После концерта мои волосы стали жирными и разлохматились, сбившись в огромный колтун после ночных бдений. Макияж размазался, попав в каждую морщинку и вмятинку от подушки, так что я выглядела на десять лет старше. И что самое «приятное», мое дыхание уж никак не пахло свежестью. Не самый лучший вид, чтобы предстать перед Алексом после ночи, в‑которую‑ничего‑не‑получилосъ.
– По крайней мере ты выглядишь лучше меня, – проворчала Дженни, уставившись в зеркало с нечастным видом, а потом скорчилась над кроватью и срыгнула, внезапно и (к счастью) без последствий.
– Что правда, – сказала я и почти понесла ее в ванную, – то правда.
– Ну спасибо!
Она метнула на меня злобный взгляд и обогнула унитаз, пытаясь привести волосы хоть в какой‑то порядок. Это было бесполезно.
Несмотря на все убеждения Дженни поступить иначе, я просто не могла улизнуть, не разбудив Алекса, поэтому отправилась в гостиную и по еще мокрому ковру на цыпочках подкралась к дивану, где он мирно спал. Он выглядел точно так же, как когда мы расстались, за исключением одного явного изменения в трусах.
– Как мило!
Дженни дважды беззвучно прошептала губами «о’кей» и с трудом удержалась от смеха, стоя в дверях. Я ответила, вытянув средний палец. К тому же я не могла не заметить, что здесь не над чем было хихикать.
– Алекс, – нежно сказала я, держась на почтительном расстоянии, чтобы не обдавать его своим смертоносным дыханием.
Я пыталась прополоскать рот в ванной и даже испробовала старый фокус с намазыванием пасты на палец, но это не помогло.
– А? – Он открыл один глаз и, похоже, немного смутился. – Энджел?
– Мы уходим, – прошептала я, легко коснувшись его плеча и стараясь не смотреть на него ниже пояса. – Мы с Дженни отправляемся домой.
– Хорошо, – пробормотал он, перекатившись на живот.
– Так будет больно, – негромко крикнула Дженни через комнату.
Я снова продемонстрировала ей средний палец, когда мы выходили из квартиры.
До встречи с Тайлером оставалась всего пара часов, а мне еще нужно было привести себя в порядок, ведь после всех приключений вид у меня был весьма потрепанный. Я отправила Дженни в постель с двумя таблетками адвила, большой бутылкой воды и половиной кондитерского отдела ближайшей кулинарии, а затем заняла ванную комнату. Впервые за долгое время я набрала ванну и приготовилась в ней отмокнуть. Если бы у меня было чуть больше времени, я отменила бы встречу, погружаясь в воду. Я не считала себя девушкой, которая получает удовольствие от переживаний, но мое существование так долго было скучным, что небольшая порция переживаний мне не повредила бы. К тому же писать блог о такой жизни намного интереснее, чем о прежней: встала, написала тридцать две страницы всякой чуши о говорящих пчелах, съела низкокалорийные рисовые пирожные, подождала, пока бойфренд, потрахав партнершу по теннису, вернется домой, и легла спать в пижаме, как у какого‑нибудь старпера, застегнутой наглухо.
Наконец я вылезла из ванны и намазалась молочком для тела, но от постконцертного душка так и не избавилась. Только прогулка в парке способна была это исправить. Я надела шорты и рубашку, дополнив ансамбль прекрасным ожерельем из «Тиффани», которое мне пока не удалось поносить, и с радостью отправилась на свежий воздух. Да, а мне придется проявить немалую осторожность, чтобы случайно не проболтаться Тайлеру о приключениях с Алексом.
Как и предупреждал Тайлер, в Центральном парке оказалось множество людей, но мне там безумно понравилось.
– Как может такой оазис существовать в центре города? – удивлялась я.
По мере того как мы углублялись все дальше под кроны деревьев, город словно растворялся вдали, оставляя нас в раю, переполненном бегунами, семьями, влюбленными парочками, веселыми компаниями.
– Хочешь послушать лекцию по истории, или это был риторический вопрос? – поинтересовался Тайлер. Он нес большой рюкзак, и я взмолилась, чтобы в нем оказалась еда. Бесконечно долго готовясь к свиданию, нанося на веки антиотечный гель и проверяя состояние Дженни, я не успела перекусить. – Но это действительно великолепное место. Его называют легкими города.
– Вижу, – кивнула я, когда мы свернули с тропинки на залитую солнцем и почти пустую лужайку у большого красивого озера. – Просто меня сводит с ума мысль о том, что все это сделано руками людей.
– У вас в Лондоне нет таких парков? – спросил он, расстелив покрывало.
– Парки есть, – кивнула я, усаживаясь. – Много парков, но этот так впечатляет... Лондон весь построен как‑то стихийно, и мне это нравится, а мысль о том, что кто‑то когда‑то сказал: «Нужно разбить огромный парк посреди этого строго упорядоченного города», – меня ошеломляет. А еще больше мне нравится то, что никому не разрешили развернуть здесь строительство, когда в городе стало не хватать места. В Лондоне все иначе.
– Прости, пожалуйста, – улыбнулся Тайлер, расстегнув молнию на рюкзаке и достав бутылку красного вина. – Я потерял нить на словах «как‑то стихийно».
– Ха‑ха! – Я взяла стакан, и он налил мне вина. Пожалуйста, пусть в рюкзаке найдется какая‑нибудь еда! – С тобой я чувствую себя англичанкой до мозга костей.
– А это плохо? – Он налил вина себе и заткнул пробку в бутылку. – Люблю, когда ты так говоришь.
– Нет, конечно, это неплохо. – Почему до сих пор не появляется еда? – Это просто напоминает мне о том, что я не могу остаться здесь навсегда. А это выбешивает.
– Тебя не пустят обратно, если ты начнешь говорить «выбешивает» вместо «раздражает», – пожурил он меня.
– Прости, – улыбнулась я, прикрыв глаза рукой от солнца. – Многие полагают, что для города настоящий позор – разрешать этим ужасным строителям орудовать в зеленых массивах.
– Уже понятнее, – улыбнулся Тайлер, чмокнув меня в кончик носа.
Я легла на покрывало и устремила взгляд в чистое небо. Наверное, Центральный парк – единственное место на всем Манхэттене, где можно посмотреть вверх и не увидеть небоскребов. Казалось, я где‑то далеко‑далеко от реального мира.
– Кроме того, неизвестно, как сложится жизнь дальше. – Я почувствовала, как Тайлер лег рядом со мной. Он казался таким надежным, его присутствие вселяло уверенность. – Кто знает, где ты будешь через полгода?
– Как ни странно, ты не первый, кто так говорит, – улыбнулась я, вспомнив слова Алекса.
Тайлер прильнул ко мне и нежно поцеловал, мгновенно вернув меня с небес на землю.
– Думаю, иногда надо возвращаться, – заметил он, достав из рюкзака пачку чипсов. Неужели? Чипсы? – Будешь «Читос»?
– Спасибо!
Если честно, я была готова съесть что угодно, хотя ожидала чего‑то более изысканного. И все же он был такой милашка!
– Тайлер, – я перекатилась на живот и с довольным видом посмотрела на него, уплетая чипсы за обе щеки, – тебе когда‑нибудь разбивали сердце?
– Больше всего я люблю прятаться в парке с пакетом «Читос», – заявил он, словно не слышал вопроса. – Это так плохо?
– Нет, но ты мне не ответил, – сказала я, бросив в него пару сырных палочек. Он самым удивительным образом поймал их ртом. – Было такое?
– Ну конечно, меня бросали девушки, – признался Тайлер, задумчиво потягивая вино. – Но не уверен, что мне разбивали сердце.
– Ух ты, правда? – Я попыталась отпить вина, но оно плохо сочеталось с «Читос». Последняя фраза Тайлера бросала небольшую тень на его идеальный образ мужчины, умудренного опытом, зато доказывала, что он был всего лишь человеком. – Полагаю, некоторым просто везет.
– Возможно. – Он снова залез в рюкзак, достал красиво завернутую золотую коробочку и протянул мне. – Хотя есть вариант, что мне, наоборот, не повезло. Как можно разбить сердце, которое на самом деле не любит?
Я взяла коробочку и развязала ленточку. Хвала Господу! Шоколад. Великолепные трюфели ручной работы. И как много! Образ умудренного опытом человека восстановлен, теперь он снова супермен!
– Ты никогда не любил? – изумилась я, взяв одну конфету и положив ее в рот. – Не верю.
– Судя по всему, да. – Он сжал мою руку и принялся целовать кончики пальцев. – Не могу сказать, что я когда‑нибудь сильно страдал после расставания. Во всяком случае, из страны мне уезжать не приходилось.
– Уверена на все сто: если не знаешь, любил ты когда‑нибудь или нет, то скорее всего, что нет. – Я радостно открыла рот, чтобы взять конфету, которую он поднес к моим губам, и куснула его пальцы. – Просто не могу поверить, что женщины не лезли из кожи вон ради любви к тебе.
– Ну, может, они и любили, – пожал плечами он. – А вот я еще не встретил ту, к которой испытал бы сильные чувства.
– Так, значит, ты просто коварный сердцеед! – рассмеялась я. Это не было похоже на правду, он казался таким милым. – Бедные девушки...
– А если я все еще жду ту единственную?
– И какой она должна быть?
Я вернулась к вину. С трюфелями оно сочеталось гораздо лучше, чем с чипсами, так что я уже забыла, насколько была голодна. Я подкатилась к Тайлеру и положила голову на его широкую грудь.
– Пока не знаю, – ответил он, поглаживая мои волосы. – Полагаю, она должна быть умным и интересным человеком, чтобы мы всегда могли найти тему для разговора. Не хочу показаться банальным, но она должна быть красивой. И еще я хочу, чтобы она всегда вызывала у меня желание улыбаться.
Я откинула голову назад и улыбнулась ему.
– Судя по твоим словам, ты рассчитываешь познакомиться с довольно приятной особой.
Я даже не заметила, что выпила все. Тайлер наполнил, мой стакан.
– А еще я хочу испытывать желание целовать ее каждый раз, когда вижу ее перед собой, – сказал он и потянулся ко мне за еще одним поцелуем. – Вот так.
– Думаю, у тебя правильные критерии, – заключила я, откатившись по одеялу, чтобы избежать лишних поцелуев.
После вчерашнего сумасшествия, передряг с Дженни и всего, до чего мы дошли и не дошли с Алексом, это свидание казалось таким умиротворяющим. Восхитительная погода, запах свежей травы, внимательный и ласковый мужчина, который кормит меня с рук конфетами и потчует теплыми нежными поцелуями... Мне нравились ощущения, которые вызывал во мне Тайлер: словно я ранимая и хрупкая и меня нужно защищать. Рядом с ним я почти начинала верить в себя. Мы лежали рядом, рассуждая об обычных делах и потягивая вино, я ела конфеты, а Тайлер хрустел отвратительными «Читос», пока не кончилось вино.
– Так и думал, что надо было купить две бутылки, – сказал Тайлер, стряхнув последние капли й мой стакан. – Как иначе, когда ты так любишь выпить.
– Я почти не пью! – не очень убедительно попыталась защититься я. – Если честно, я обычно по несколько месяцев и капли в рот не беру, не говоря уж о том, чтобы уничтожать по две бутылки до трех часов дня. Думаю, именно поэтому я так быстро пьянею.
Здесь я не лукавила: мои мысли уже затуманились, а голова будто наполнилась ватой, в которую Тайлер, похоже, жаждал меня завернуть.
– Значит, ты просто наверстываешь упущенное, – ухмыльнулся он, убирая пустую бутылку, стаканы и пустые пакеты обратно в рюкзак. Он не станет здесь мусорить, какой замечательный, замечательный человек!
– Я просто устала, – зевнула я. – Вчера поздно легла.
– Куда‑то ходила? – поинтересовался он.
– На концерт Алекса в Бруклине, – ляпнула я не подумав.
– Алекса?
На обвинение это было не похоже, но в его голосе явно слышалось любопытство.
– О, это друг бойфренда Дженни, – быстро нашлась с ответом я. Строго говоря, это даже не со‑
всем ложь. – И знаешь, я полночи добиралась оттуда домой.
– Я вообще не понимаю, что хорошего в Бруклине, – покачал головой Тайлер, не задавая дальнейших вопросов об Алексе. Слава Богу. – Разумеется, Парк‑Слоуп – неплохое место, стейкхаус «Петер Люгер» вообще отличное, но почему все думают, что таскаться в Уильямсберг за пивом круто? Нет уж, спасибо.
– А мне там понравилось. – Я почувствовала, что просто обязана хотя бы попытаться защитить Бруклин, но избыток красного вина уже начал замедлять мой мыслительный процесс. – Там все такие классные.
– Именно. – Тайлер поморщился. – Кто‑то должен напомнить этим богатеньким неформалам, что колледж остался далеко позади. Пора уже расстаться с детскими футболками и перестать ходить под кайфом. А какие обтягивающие джинсы они носят! Они хоть понимают, что у них никогда не будет детей?
Я вспомнила об Алексе с его узкими джинсами и тесными футболочками и улыбнулась. Или, может, это во мне улыбнулось выпитое красное вино, я не уверена. Я была совершенно пьяна.
– Неужели ты тайная неформалка? Не помню, чтобы видел у тебя пирсинг.
– Предпочитаю татуировки, – рассмеялась я, когда он попытался залезть мне под футболку. – Прекрати, на нас все смотрят.
– Я должен найти эти татуировки, – заявил он, удерживая мои руки. – Не могу поверить, что не заметил их той ночью.
– Да нет у меня на самом деле никаких татуировок, – почти не дыша, произнесла я, отчасти из‑за смеха, отчасти из‑за того, что знакомое приятное ощущение начало подниматься от живота, охватывая все мое тело.
– А я думаю, есть, – возразил он, посмотрев на меня так, что я сразу присмирела. – Может, я просто не видел их, потому что было темно.
– Может, – прошептала я, отчаянно желая, чтобы он взял меня на руки и отнес домой.
Я посчитала, что у него есть примерно десять секунд на то, чтобы сделать такое предложение, прежде чем я привлеку всеобщее внимание и нас, вполне вероятно, арестуют.
– Пойдем? – спросил он.
Глаза его сверкали, голос был хрипловатый. Я кивнула, и он весьма решительно поставил меня на ноги. Его ладонь огнем жгла мою поясницу, когда мы брели по парку. Я не хотела подгонять его, но возникало такое чувство, будто он специально идет очень медленно, растягивая время, чтобы заставить меня ждать. Но я не могла ждать. Я нежно сжала его руку, но он лишь сжал мою в ответ и многообещающе улыбнулся.
– Ты спешишь? – Тайлер задержал меня, когда я рванула к воротам не то рысью, не то галопом.
Я не нашлась что ответить, чтобы не показаться при этом полной шлюхой, поэтому выдала правдивое:
– А разве ты – нет?
– Ну вообще‑то да, – ответил он, приподнял мой подбородок и крепко поцеловал в губы.
У меня подкосились ноги, вокруг не существовало ничего, кроме меня, Тайлера и его квартиры, которая, если, черт возьми, повезет, откроется перед нами минут через десять.
Второй визит к Тайлеру позволил мне еще лучше изучить себя. Лежа в его огромной мягкой постели и глядя, как он спит, я почему‑то думала о том, как долго наши с Марком отношения были мертвы. Не могла даже вспомнить, когда мы в последний раз занимались сексом днем, но это и правда оказалось похоже на езду на велосипеде. Не то чтобы я любила кататься на велосипеде. И удивительно, какую гибкость можно проявить, если постараться. Я тихо выскользнула из спальни и надела трусики и топ, чтобы сходить в туалет. После небольших восстановительных работ над макияжем и прикладывания холодного полотенца к подбородку, раздраженному мужской щетиной, я провела обязательную проверку шкафчика в ванной.