ЛЕТОПИСЬ
ВОЛОГОДСКОГО ФУТБОЛА
Е (цифровое), переработанное
И дополненное издание книги
Е. Г. Цветков, А. В. Лукин
«Летопись вологодского футбола».
Том 1. 1911-1959 гг.
(Очерки по истории футбола Вологодчины)
Г. Вологда, 2011. Издательство «Арника»
Разработал Е. Г. Цветков
Г. Вологда, 2020
Глава 1. Футбол под окнами губернаторского дома.
Ледовое побоище» под Вытегрой
Футбол в наших краях отчитывает вторую сотню лет в своём формировании. Чего он добился за эти годы, каких высот достиг? Прежде чем приступить к повествованию о том, кто, когда и с какими успехами гонял кожаный мяч в градах и весях на Вологодчине, давайте выясним, а откуда он взялся, этот футбол?
Вообще-то ещё истари на земле русской бытовали всяческие игрища с мешкообразным предметом округлой формы, нашпигованным тряпками либо перьями, иногда оболочку сшивали из лоскутов шкуры домашнего скота. На Псковщине, например, чуть ли ни со времён Псковской республики инструментом для игры мог служить деревянный шар, нменуемый шалыгой. Впрочем, во многих регионах такое же название носила несколько иная забава: водящий с завязанными глазами раскручивал на длинной верёвке набитый тряпьём мешочек, задача остальных играющих – любым способом уклониться от удара шалыги. «Шалыганить», пошалить то есть, можно было по-всякому!
Рисунок немецкого гравёра Кристиана Гейслера «Das Ballspiel (игра с мячом)»,
написанный им во время путешествия по России, 1793 год.
Одной из любимых шалостей во все времена всё же была игра в мяч ногами. На российских просторах она зачастую именовалась килой.
Но почему кила? Кила – это, ведь, грыжа... Не лишена здравого смысла версия на сей счёт, исходящая от наших архангельских соседей. С давних пор в Поморье существовала игра «в килу». Смысл игры заключался в том, чтобы забросить на территорию противника символ срама, в виде плотно скрученного снопа сена или шара. «Килу» подкидывали тем, кто последним убирал урожай или был неудачлив на промысле - таких называли «киловниками», то бишь они столь же киловые, немощны, словно больны грыжей. Современное производное от «киловников», «киловиков» - «хиляки». Чуть позже в качестве «килы» использовался шар, выдолбленный из древесного нароста – капа.
Как писал этнограф В. И. Немирович-Данченко (1845 – 1936), - старший брат известного театрального деятеля, - в ряде районов Поморья в качестве «килы» использовался мяч, выдолбленный из древесного нароста – капа: «В последний день Масленицы парни и семейные мужики сходятся куда-нибудь на ровное место (чаще всего на реку), разделяются на две толпы, человек по тридцать каждая, и назначают места, до которых следует гнать мяч. Необыкновенный азарт этого объясняется тем, что проиграть партию в мяч считается большим унижением: побежденных целый год высмеивают и дразнят, презрительно называя их «киловниками».
С таким же примерно «футболом» - вся разница могла заключаться, из чего изготовлен «спортинвентарь» - были знакомы обитатели в средневековых селениях Смоленской, Владимирской, Тверской, Новгородской земель, в Заонежье
Возникает тогда вопрос, с какого вдруг перепуга крестьяне на очерченной довольно явственными границами территории забавлялись всякими, на первый взгляд, несуразностями? Спустя столько столетий, кто теперь разберёт. Отдельные исследователи спорта полагают, что истоки этих игр следует искать в языческой Руси, а преследуемая в них цель - «изгнание демона».
Там и речи не было ни о запланированных поводах к массовой драке, ни тем более о жажде забивать какие-то голы. Сущность связанных с ними обрядов составляла вера в то, что в какой-то определенный день в конце зимы или весной можно избавиться от опасностей, проистекающих от порчи, если эти опасности в рамках соответствующего обряда «запихнут» в кожаный узел - рубец, и вытолкают из деревни. С этой целью в конце масленицы или после церковной службы в вербное воскресенье все жители деревни от мала до велика, изгоняли такие «мячи» за пределы деревни.
Жители соседней деревни мыслили, естественно, аналогичным образом, им тоже хотелось прогнать бесов за пределы собственных деревень. При столкновении соучастники отнюдь не «товарищеской встречи» мутузили друг дружку почём зря. Личную активность участников вызывало бытовавшее представление, что тот, кто нанесет наибольший вред «мячу», более всего будет избавлен от бед и болезней. Личную активность участников вызывало представление, что тот, кто нанесет наибольший вред «мячу», более всего будет избавлен от бед и болезней.
А может ответ на искомый вопрос: «Зачем крестьяне гоняли мяч?» «зарыт» в краю, где целуются зори? Здесь, на Вологодчине в былинные века один раз в год мужики из двух селений (или с разных концов одного) выходили в чисто поле, имея при себе отрубленную коровью голову. Две ватаги выстраивались друг напротив друга, и какой-нибудь молодец со всей мочи пулял бедную коровью башку ногой в синее небо. Игра начиналась! Обе стороны стремились, во что бы то ни стало, завладеть снарядом и запулить его повыше. Разгадывая священный смысл этой игры, полагают, мол, корова была жертвой духам плодородия, так как кое-где считалось, что чем выше подкинешь коровью голову, тем урожайней будет сезон.
В игре можно было бортоваться, ставить корпус, но не позволялось делать подножки или подсекать соперника. Доморощенные «кудесники коровьей расчлененки» налетали всей компанией на соперника, весело матерясь на весенней прохладце, отбирали голову, демонстрировали искусный дриблинг в лаптях, а то и совсем голыми ногами. Позднее корову начали жалеть – использовали вместо головы «мец» (мяч) из коровьих шкур, который называли ещё килой. Проигравшие в «мец» целый год носили крайне обидное прозвище «киловники».
Помимо весенних празднеств, в «мец» соревновались на вологодских свадьбах: ватага деревни невесты против ватаги жениха. Сам мяч в подобных состязаниях трактовался как символ женского начала. После завершения поединка следовал общий пир – братчина, со временем все более и более походивший на банальную пьянку. Тогда нередко бывало, что опасливые женихи просто откупались от назойливой родни водкой. Называлось это «дать на мяцевое». Этнографы считают игру в «мец» отголоском древних родовых соревнований, в котором представитель чужого рода, с которым предстояло породниться, должен был доказать свою силу и продемонстрировать смелость. Оказавшийся трусом или проигравший не мог претендовать на руку и сердце избранницы.
Одно из первых газетных описаний народных игрищ было опубликовано в «Вологодских ведомостях» (№ 49, 1867 год). В «Историко-статистических заметках о разных частях Кадниковского уезда» приводится описание крестьянского досуга: «В зимнюю пору по вечерам на улицах больших деревень играли мячом. В этой игре принимали участие, как молодые, так и довольно пожилые уже, поселяне. Мяч делался из кожи, туго набитой куделей или мохом, и всегда значительной величины. Игравшие мячом разделялись на две партии, действовавшие одна против другой. Мяч пинали ногами, хватали его в руки, и, нередко бегали с ним, пока не встречали сопротивления с той или другой стороны игроков, которым хотелось одолеть свою противную сторону всевозможными манерами, догнать мяч до условленного места, которых было два: на том и другом конце пространства, представлявшего поприще это игры мячом. Победившая сторона начинала снова игру, и таким образом, она длилась часа два или три».
В отличие от Европы, где подобные средневековые штучки под воздействием общественного мнения и церкви к началу наполеоновских войн были порядком подзабыты, на Русском Севере разного рода «ножной мяч» имел хождение вплоть до скончания XIX столетия. Одну из подобных игр наблюдал русский писатель С. В. Максимов (1831 – 1901), о чём и поведал в книге «Нечистая, неведомая и крестная сила», вышедшей в С.-Петербурге в 1903 году. Действие происходит в одном из селений Вытегорского уезда тогдашней Олонецкой губернии в конце XIX века: «В последний день масленицы парни и семейные мужчины сходятся где-нибудь на ровном месте, разделяются на две толпы, человек по тридцать каждая, и назначают места, до которых следует гнать мяч. Когда мяч брошен, все кидаются к нему и начинают пинать ногами, старясь загнать в свою сторону. Но пока страсти не разгорелись, игра идет довольно спокойно; тяжелый кожаный мяч, величиной с добрый арбуз, летает взад вперед по реке, и играющие не идут дальше легких подзатыльников и толчков. Но вот мяч выскочил в сторону, и его подхватывает какой-нибудь удалец и что есть духу летит к намеченной цели; еще 20 – 30 сажень и ловкий парень будет победителем; его будут прославлять все окрестные деревни и все девушки его села. Но не тут-то было.
Противная партия отлично видит опасное положение; с ревом и криком она прорывается сквозь партию и со всех ног кидается за дерзким смельчаком. Через минуту удалец лежит на снегу, а мяч снова прыгает под тяжелыми ударами крестьянского сапога. Случается, однако, что счастливец, подхвативший мяч, отличается особой быстротой ног и успевает перебросить мяч на свою половину. Тогда противная партия пускает в вход кулаки. Начинается настоящее побоище. Около мяча образуется густая толпа из человеческих тел, слышатся глухие удары ног, раздаются оплеухи, вырывается сдавленный крик. И на снегу, то там, то здесь алеют пятна крови. Но осатаневшие бойцы уже нечего не видят и не слышат; они все поглощены мыслью о мяче и сыплют удары налево и направо. Постепенно над местом побоища поднимается густой столб пара, а по разбитым лицам струится пот, смешанный с кровью...»
Ему вторит документ из архива князя В. Н. Тенишева, датированный 1899 годом и описывающий игру в «килу» всё в том же Вытегорском уезде: «В Никулинской волости в последний день масляной... устраивается настоящее сражение, которое называют игрою в мяч. Сходятся представители двух или нескольких деревень. <…> И вот выходят на реку две толпы мужиков и взрослых парней, человек по 30-40 каждая толпа, назначают места, до которых следует гнать мяч. Мяч шьют из кожи и набивают волосом; величиною мяч обыкновенно с большой арбуз. Толпы сражающихся, становятся на реке против середины деревни, одна толпа старается прогнать мяч за деревню в одну сторону, а противная толпа... за деревню в противоположную сторону. Мяч брошен, все бросаются на него и начинают пихать ногами. Играющие, сходятся грудь в грудь. Но вот мяч выскочил в сторону, его подхватывает в руки какой-нибудь удалец и старается с ним убежать к цели, но все бросаются за ним и если нагоняют, то противники тузят его кулаками, однопартийцы его защищают и тузят противников. Мяч выбит из рук – опять его пинают ногами. Все играющие в конце деревни, недалеко от цели; побеждающая сторона торжествует, патрон их похаживает на берегу и надменно говорит своему противнику: «А что, брат Иван Федорович, с килой тебя мы сделаем на этот год». <...> Побежденные отходят, а победители кричат им: «Кила, кила, кила!». Так весь год побежденных и зовут киловниками. Это очень обидная, унизительная кличка...»