Господь нам дарует победу.

3. Религиозная политика немецких захватчиков на оккупированной советской территории

Перед нападением на СССР фашисты уже имели большой опыт проведения религиозной политики как в Германии, так и на захваченных территориях в Европе. Расследованием деятельности всех враждебных нацизму сил, в т. ч. в религиозной среде, занималась государственная тайная полиция (гестапо). В 1939 г. гестапо вошло в новообразованное Главное управление имперской безопасности (РСХА) в качестве IV управления. Одной из структурных единиц Управления был «церковный реферат» (отдел), непосредственно занимавшийся надзором за деятельностью религиозных общин. Вопросами религиозных организаций занимались также СД (служба безопасности СС), разведывательное управление СС, Зипо (полиция безопасности).
Основными целями деятельности данных ведомств внутри Германии и за ее пределами было разрушение через раздробление («атомизацию») традиционных религиозных структур и тотальный контроль за всеми проявлениями религиозной жизни. В Германии вводились и осуществлялись жесткие ограничения на деятельность практически всех религиозных организаций, мн. тысячи религиозных деятелей и верующих стали мучениками фашизма, оказавшись в концентрационных лагерях, тюрьмах или в вынужденной эмиграции. А. Гитлер вплотную занимался религиозными проблемами и считал их очень важными в деле «управления покоренными народами». Факторы дробления и раскола должны были стать основой религиозной политики на оккупированной советской территории, которая окончательно сложилась к весне 1942 года. Ее основные идеи формулировал сам Гитлер. 11 апреля 1942 года в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики: «Нашим интересам соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о Боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы». (Цит. по: Дашичев В. И. Банкротство стратегии герм. фашизма: Ист. очерки, документы и материалы. М., 1973. Т. 1. С. 66).

Против нашей Родины были брошены все силы нацистского Запада, во главе с самой сильной армией мира – германским вермахтом. 22 июня 1941 года границу СССР перешли 7 миллионов солдат и офицеров Германии, Италии, Венгрии, Румынии, Испании, Финляндии. В составе вермахта и войск Ваффен-СС воевали подразделения из Франции, Словакии, Дании, Голландии, Норвегии, Хорватии. Среди военнослужащих Ваффен-СС были граждане нейтральной Швеции, Швейцарии и даже подданные Британского короля. При этом нацистское руководство, трубя на весь мир, что оно воюет с большевизмом, отлично знало, что воюет оно с русским народом. В своих директивах и указаниях Гитлер и германское командование называли Советский Союз исключительно Россией, а советских солдат – русскими.

Адольф Гитлер совершенно недвусмысленно говорил о судьбе России 3 марта 1941 года: «Предстоящая кампания – это нечто большее, чем просто вооруженная борьба; это конфликт двух мировоззрений. Учитывая размеры русских пространств, для окончания этой войны недостаточно будет разгромить вооруженные силы противника. Всю территорию России нужно разделить на ряд государств с собственными правительствами, готовыми заключить с нами мирные договоры. Создание этих правительств потребует очень большой политической сноровки и хорошо продуманных общих принципов… Необходимо при всех обстоятельствах избегать замены большевистской России государством националистическим. Уроки истории учат, что такое государство опять станет врагом Германии. […]» Что же касается судьбы народов России, то о ней Гитлер сказал 22 июня 1941 года следующее: «Эти народы имеют одно-единственное оправдание своего существования – быть полезными для нас в экономическом отношении ».

Не менее откровенно высказывался и рейхсмаршал Герман Геринг: «Многие миллионы станут излишними на этой территории, они должны будут умереть или переселиться в Сибирь. Попытки спасти там население от голодной смерти могут быть предприняты только в ущерб снабжению Европы. Они подорвут стойкость Германии в войне и способность Германии и Европы выстоять в блокаде». Особенно страшная участь ждала население исконных областей России. Их собирались превратить в зону «величайшего голода ».

«В этих областях, – говорил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, – мы должны сознательно проводить политику сокращения населения. Средствами пропаганды, особенно через прессу, радио, кино, листовки, краткие брошюры, доклады и т. п., мы должны постоянно внушать населению мысль, что вредно иметь много детей. Нужно показывать, каких больших средств стоит воспитание детей и что можно было бы приобрести на эти средства. Нужно говорить о большой опасности для здоровья женщины, которой она подвергается, рожая детей… Развернуть широчайшую пропаганду противозачаточных средств. Наладить их широкое производство. Распространение этих средств и аборты ни в коей мере не должны ограничиваться. Всячески способствовать расширению сети абортариев. Организовать специальную переподготовку акушерок и фельдшериц и обучать их производству абортов. Врачи также должны иметь разрешение производить аборты, и это не должно считаться нарушением врачебной этики. Следует пропагандировать также добровольную стерилизацию, не допускать борьбы за снижение смертности младенцев, не разрешать обучение матерей уходу за грудными детьми и профилактическим мерам против детских болезней. Сократить до минимума подготовку русских врачей по этим специальностям, не оказывать никакой поддержки детским садам и другим подобным учреждениям. Не должно чиниться никаких препятствий для разводов. Не оказывать помощь внебрачным детям. Не следует допускать каких-либо налоговых привилегий для многодетных, не оказывать им денежной помощи в виде надбавок к заработной плате ».

Фюрер был полностью согласен с мыслями «Железного Генриха»: «Славяне созданы для того, чтобы работать на немцев, и ни для чего больше. Наша цель – поселить в местах их нынешнего проживания сто миллионов немцев. Немецкие власти должны размещаться в самых лучших зданиях, а губернаторы жить во дворцах. Вокруг губернских центров в радиусе 30–40 километров будут размещаться пояса из красивых немецких деревень, связанных с центром хорошими дорогами. По ту сторону этого пояса будет другой мир. Там пусть живут русские, как они привыкли. Мы возьмем себе только лучшие их земли. В болотах пусть ковыряются славянские аборигены. Лучше всего для нас было бы, если бы они вообще объяснялись на пальцах. Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому – все максимально ограничить! Никаких печатных изданий. Самые простые радиопередачи. Надо отучить их мыслить. Никакого обязательного школьного образования. Надо понимать, что от грамотности русских, украинцев и всяких прочих только вред. Всегда найдется пара светлых голов, которые изыщут пути к изучению своей истории, потом придут к политическим выводам, которые, в конце концов, будут направлены против нас. Поэтому, господа, не вздумайте в оккупированных районах организовывать какие-либо передачи по радио на исторические темы. Нет! В каждой деревне на площади – столб с громкоговорителем, чтобы сообщать новости и развлекать слушателей. Да, развлекать и отвлекать от попыток обретения политических, научных и вообще каких-либо знаний. По радио должно передаваться как можно больше простой, ритмичной и веселой музыки. Она бодрит и повышает трудоспособность ».

Как видим, нацистские методы были успешно взяты на вооружение врагами России в конце ХХ века...

Что касается Православия, то в своих стратегических замыслах руководство Третьего рейха однозначно ориентировалось на уничтожение Русской Православной Церкви. В официальных документах, принятых нацистами в первые месяцы после вторжения в СССР чётко указывается: не препятствовать и не поощрять религиозной деятельности населения на местном уровне; хотя и не запрещать открытие церквей; не передавать в собственность приходских общин культовое имущество, предоставляя его исключительно только в аренду; не разрешать открытие православных духовных учебных заведений; не допустить объединения приходских общин под руководством единого религиозного центра, ориентирующегося на Москву; не допускать вхождения образующихся православных епархий в юрисдикцию Зарубежной церкви; не препятствовать развитию сектантства, противопоставляющего себя православию; требовать от православного духовенства политической лояльности к оккупационному режиму и воспитания в том же духе паствы; поощрять создание самостоятельных национальных православных церквей на территориях Прибалтики, Белоруссии и Украины; тщательно изучить деятельность «живой» (обновленческой) церкви, не предоставляя ей возможности широкой деятельности, поскольку она рассматривалась как «орган советского правительства»; разрешать осуществлять религиозную деятельность в лагерях военнопленных на советской территории только лицам из числа военнопленных.

На оккупированной советской территории нацистские СМИ настойчиво обсуждали тему гонений на религию и верующих со стороны большевиков, подчеркивая, что герм. власти предоставляют религиозную свободу. При этом, не желая давать поводов для критики религиозной политики на территории самой Германии, Гитлер еще в июле 1941 г. секретным приказом запретил на время войны с СССР проведение к.-л. несанкционированных антирелигиозных мероприятий. Оккупанты «рекомендовали» священнослужителям в проповедях и во время «церковных церемоний» выражать верноподданнические чувства к Гитлеру и Третьему рейху, а также проводить особые молебны за победу нем. армии и «спасение родины» от большевиков.
До начала ВОВ нем. спецслужбы разрабатывали различные проекты религиозной политики в СССР. До 1941 г. ведущую роль нацистские идеологи отводили Русской православной Церкви за границей (РПЦЗ), иерархи которой в целом были настроены весьма враждебно по отношению к советской власти. Мн. священнослужители и миряне РПЦЗ связывали надежды на крушение «богоборческой коммунистической власти» с победой Германии во второй мировой войне. Однако после оккупации значительной части территории СССР оказалось, что герм. власти не находили нужным активно привлекать зарубежное духовенство к работе на захваченной территории.
На оккупированных территориях разрешалась деятельность лишь лояльных герм. администрации религиозных организаций. В первую годовщину начала вторжения немецко-фашистских войск в СССР имперский комиссар Украины в директиве руководителям СС и полиции писал: «На Украине, точно так же как и в Германии, каждый может верить по-своему. Нами допускается любая религия и любое церковное направление, если оно лояльно к германской администрации... Разногласия церковных направлений между собой, а именно в религиозных вопросах, нас не интересуют. Мы желаем только, чтобы полемика по этим вопросам не распространялась среди мирских масс, потому что она способна нарушить гармонию, необходимую для общего строительства» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 251. Л. 12). Со временем предполагалось допустить на захваченные территории «новый класс проповедников», обученных и способных «толковать народу религию», свободную от национальной истории, традиций и культуры (Там же. Д. 92. Л. 23-25).

Стихийное возрождение религиозной жизни на оккупированной территории проявлялось в повсеместном открытии церквей и молитвенных зданий. В отчетах РСХА подчеркивалось, что «среди части населения бывшего Советского Союза, освобожденной от большевистского ига, замечается сильное стремление к возврату под власть церкви или церквей». В сер. 1943 г. на оккупированных территориях действовало 6500 православных храмов, что было почти в 2 раза больше числа храмов на остальной территории СССР (3329). С разрешения рейхскомиссариата Остланд (Восток), контролировавшего захваченную территорию Прибалтики и Белоруссии, Патриарший экзарх Латвии и Эстонии митр. Сергий (Воскресенский) в авг. 1941 г. организовал «Псковскую миссию» («Православную миссию в освобожденных областях России»), занимавшуюся активной благотворительной, просвтительской, издательской деятельностью в занятых немцами юго-западных районах Ленинградской, части Калининской, Новгородской и Псковской областей.

Стремясь расколоть РПЦ, оккупационные власти оказывали поддержку раскольническим движениям или вынуждали православное духовенство объявлять о своей независимости от Московской Патриархии. Германские власти препятствовали деятельности тех священников и приходов, которые заявляли о своей принадлежности Московской Патриархии. Преследовалось распространение документов, связанных с митр. Сергием. Согласно приказу группенфюрера СС Р. Гейдриха от 16 авг. 1941 г., в случае захвата Москвы митр. Сергий подлежал немедленному аресту.

4. Откровение Божией Матери митрополиту Илие

Мало кто знает и о самом, может быть, важном духовном моменте войны - о том, как Сама Божья Матерь выразила волю Божию и определение судьбы страны и народа через другого замечательного молитвенника и друга нашего народа. Когда началась Великая Отечественная война, Патриарх Антиохийский Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной материальной помощи России. Промыслом Божиим для изъявления воли Божией и определения судьбы страны и народа России был избран молитвенник за нее из братской Церкви - митрополит гор Ливанских Илия.

После обращения Александра III митрополит Илия стал еще горячее всем сердцем молиться за спасение России от погибели, от нашествия вражеского. Он решил затвориться и просить Божию Матерь открыть, чем можно помочь России. Он спустился в каменное подземелье, куда не доносился ни один звук с земли, где не было ничего, кроме иконы Божией Матери. Владыка затворился там, не вкушая пищи, не пил, не спал, а только, стоя на коленях, молился перед иконой Божией Матери с лампадой. Каждое утро владыке приносили сводки с фронта о числе убитых и о том, куда дошел враг. Через трое суток бдения ему явилась в огненном столпе Сама Божия Матерь и объявила, что избран он, истинный молитвенник и друг России, для того, чтобы передать определение Божие для страны и народа российского. Если все, что определено, не будет выполнено, Россия погибнет.

"Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены с фронтов и из тюрем, должны начать служить. Сейчас готовятся к сдаче Ленинграда, - сдавать нельзя. Пусть вынесут, - сказала Она, - чудотворную икону Казанской Божией Матери и обнесут ее крестным ходом вокруг города, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. Перед Казанскою иконою нужно совершить молебен в Москве; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России. Когда война окончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена".

Владыка связался с представителями Русской Церкви, с советским правительством и передал им все, что было определено. И теперь хранятся в архивах письма и телеграммы, переданные митрополитом Илией в Москву.

Есть некоторые сведения о реакции Сталина на послание Божией Матери. Он якобы отнесся к нему со всей серьезностью и поручил своему секретарю Поскребышеву выяснить у историков все, что касается чудотворной иконы, и в частности историю спасения ею Москвы. Вскоре ему доложили, что действительно в 1612 году, когда ополчение князя Пожарского вошло в Москву и освободило Китай-город от поляков, те закрылись в Кремле. Князь не хотел выбивать их оттуда, опасаясь, что при этом пострадает святое для всей Руси место, особенно кремлевские храмы. Поэтому было решено обойти с Казанской иконой Божией Матери вокруг Кремля, молясь, чтобы он остался целым. И это возымело свое действие: поляки объявили, что готовы покинуть Москву.

Все произошло так, как и было предсказано. Не было сил, чтобы удержать врага. Был страшный голод, ежедневно умирали тысячи людей. Из Владимирского собора в Ленинграде вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда - город был спасен. Но многим до сих пор непонятно, чем держался Ленинград, ведь помощи ему практически не было: то, что подвозили, было каплей в море. И тем не менее город выстоял. Снова подтвердились слова, сказанные святителем Митрофаном Воронежским Петру I о том, что город святого апостола Петра избран Самой Божией Матерью, и пока Казанская Ее икона в городе и есть молящиеся, враг не может войти в город. Вот почему ленинградцы так почитают Казанскую икону Божией Матери. Она все время от основания города была Заступницей его, да и всей России. Интересно и то, что блокада Ленинграда была прорвана в день празднования святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии.

После Ленинграда Казанская икона начала свое шествие по России. Да и Москва была спасена чудом. Разгром немцев под Москвой - это истинное чудо, явленное молитвами и заступничеством Божией Матери. Немцы в панике бежали, гонимые ужасом, по дороге валялась брошенная техника, и никто из немецких и наших генералов не мог понять, как и почему это произошло.

Затем Казанскую икону перевезли в Сталинград. Там перед ней шла непрестанная служба - молебны и поминовения погибших воинов. Икона стояла среди наших войск на правом берегу Волги, и немцы не смогли перейти реку, сколько усилий ни прилагали. Был момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцы не смогли столкнуть наших воинов, ибо там была Казанская икона Божией Матери.

Киев - матерь русских городов - был освобожден в день празднования Казанской иконы Божией Матери. В то время открыли 22 тысячи храмов. Были открыты духовные семинарии, академии, Троице-Сергиева, Киево-Печерская лавры, некоторые монастыри. Было разрешено перенести мощи святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси, в московский Богоявленский собор, где всю войну стояла та самая чудотворная икона Казанской Божией Матери, которая была с ополчением 1612 года.

В в октябре 1947 года Сталин пригласил митрополита Илию в Россию (есть уникальные кадры кинохроники, запечатлевшие приезд митрополита Илии в Москву. И встречу его со Сталиным. Эти моменты можно посмотреть на кассете "Видимое и сокровенное. Кино и Церковь" киностудии "Отечество"). Перед приездом гостя Сталин вызвал владыку Алексия, ставшего тогда уже Патриархом, и спросил: "Чем может отблагодарить митрополита Илию Русская Церковь?" Святейший предложил подарить митрополиту Ливанскому икону Казанской Божией Матери, крест с драгоценностями и панагию, украшенную драгоценными каменьями из всех областей страны, чтобы вся Россия участвовала в этом подарке. По распоряжению Сталина самые искусные ювелиры изготовили панагию и крест. Тогда же Правительство наградило митрополита Илию Сталинской премией за помощь нашей стране во время Великой Отечественной войны.

Митрополит Илия был глубоко тронут этими дарами, а вот от Сталинской премии, которой его наградило советское правительство, мягко, но настойчиво отказался, сказав, что монаху деньги не нужны. "Пусть они пойдут на нужды вашей страны. Мы сами решили передать вашей стране 200 000 долларов для помощи детям сиротам, у которых родители погибли на войне", - сказал митрополит Илия...

5. РПЦ в годы войны.

Ту войну не для красного словца назвали Священной войной. Ведь осознание защиты Отечества именно как священного дела всегда было живо в народе. Даже не смотря на годы разгула безбожия, предшествующие войне.

Вот текст молитвы, которая ежедневно читалась за Литургией во всех храмах Русской Православной Церкви в дни Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.:

"Господи Боже сил, Боже спасения нашего, Боже, творяй чудеса един. Призри в милости и щедротах на смиренныя рабы Твоя и человеколюбно услыши и помилуй нас: се бо враги наша собрашася на ны, во еже погубити нас и разорити святыни наша. Помози нам Боже, Спасителю наш, и избави нас славы ради имени Твоего, и да приложатся к нам словеса, реченная Моисеем к людям Израильским: дерзайте, стойте и узрите спасение от Господа, Господь бо поборет по нас. Ей, Господи Боже, Спасителю наш, крепосте и упование и заступление наше, не помяни беззаконий и неправд людей Твоих и не отвратися от нас гневом Своим, но в милости и щедротах Твоих посети смиренныя рабы Твоя, к Твоему благоутробию припадающия; восстани в помощь нашу и подаждь воинству нашему о имени Твоем победити; имже судил еси положити на брани души свои, тем прости согрешения их, и в день праведного воздаяния Твоего воздай венцы нетления. Ты бо еси заступление и победа, и спасение всем, уповающим на Тя и Тебе славу возсылаем Отцу и Сыну, и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь".

Церковь, устами своего Владыки предупреждала: «Всякий, виновный в измене общенародному делу и перешедший на строну фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана. …Преступление законам отечества, пособничество врагам есть полная измена и самому христианству». Открывались запертые, разграбленные церкви, священники возвращались из лагерей. Находившийся в ссылке архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) пишет Сталину: «Являясь специалистом по гнойной хирургии, прошу направить меня во фронтовой госпиталь. После войны готов вернуться и отсидеть положенное…» - тысячам бойцов спасает он жизнь. По его учебникам до сих пор учатся студенты медицинских ВУЗов… «Все - для фронта, все – для победы!» Священники участвовали в подготовке укрепрайонов, тушили «зажигалки», произносили проповеди и благословляли воинов в действующей армии.

Одни битвы шли в Кремле, другие – на линии огня. Сегодня мало кто знает о священниках, воевавших на фронтах Великой Отечественной войны. Никто точно не скажет, сколько их было, шедших в бой без рясы и крестов, в солдатской шинели, с винтовкой в руке и молитвой на устах. Статистики никто не вел. Но батюшки не просто сражались, защищая свою веру и Отечество, а еще и получали награды – почти сорок священнослужителей были награждены медалями «За оборону Ленинграда» и «За оборону Москвы», более пятидесяти – «За доблестный труд во время войны», несколько десятков – медалью «Партизану Великой Отечественной войны». А скольких еще награды обходили стороной?

Архимандрит Леонид (Лобачев) в начале войны добровольцем вступил в ряды Красной Армии и стал гвардии старшиной. Дошел до Праги, был награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией». После демобилизации снова вернулся к служению в священном сане и был назначен первым руководителем Русской Духовной Миссии в Иерусалиме после ее открытия в 1948 году.

Многие священнослужители уходили на фронт, отбыв срок в лагерях и ссылках. Вернувшись из заключения, будущий Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков) дослужился на войне до звания майора. Многие, избежав смерти на фронте, становились священниками после победы. Так, будущий наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Алипий (Воронов), прошедший от Москвы до Берлина и награжденный орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», вспоминал: «Война была настолько страшной, что я дал слово Богу, что если в этой страшной битве выживу, то обязательно уйду в монастырь». Посвятить свою жизнь Богу решил и кавалер орденов Славы трех степеней Борис Крамаренко, после войны став диаконом в храме под Киевом. А бывший пулеметчик Коноплев, награжденный медалью «За боевые заслуги», стал впоследствии митрополитом Калининским и Кашинским Алексием.

Человек удивительной судьбы, хирург с мировым именем, бывший некогда земским врачом в селе Романовка Саратовской губернии, епископ Русской Православной Церкви Лука (Войно-Ясенецкий) встретил войну в ссылке в Красноярске. В город приходили эшелоны с тысячами раненых бойцов, и святитель Лука вновь взял скальпель в руки. Он был назначен консультантом всех госпиталей Красноярского края и главным хирургом эвакогоспиталя, делал сложнейшие операции.

Когда срок ссылки закончился, епископ Лука был возведен в сан архиепископа и назначен на Красноярскую кафедру. Но, возглавляя кафедру, он, как и раньше, продолжал работу хирурга. После операций профессор консультировал врачей, проводил прием больных в поликлинике, выступал на научных конференциях (всегда в рясе и клобуке, чем неизменно вызывал недовольство властей), читал лекции, писал медицинские трактаты.

В 1943 году опубликовал второе, переработанное и значительно дополненное издание своего знаменитого труда «Очерки гнойной хирургии» (позже за него он получит Сталинскую премию). После перевода на Тамбовскую кафедру в 1944 году продолжил работу в госпиталях, и после окончания Великой Отечественной войны был награжден медалью «За доблестный труд». В 2000 году епископ-хирург был прославлен Русской Православной Церковью в лике святых. В Саратове на территории клинического городка Саратовского государственного медицинского университета строится храм, который будет освящен в его честь.

В оккупированных городах и селах прихожане слышали в проповедях такие слова: «Что вы сидите дома? Почему терпите супостатов? Нужно брать оружие и идти к партизанам». После этого на видных местах появлялись объявления о том, что за голову такого священника нацисты обещают награду, а батюшке с семьей удавалось подчас скрыться в отряде и уже там молиться и благословлять партизан на борьбу с врагом. Ведь на оккупированной территории священники являлись подчас единственным связующим звеном между партизанами и местными жителями и получили славное прозвание “партизанских попов”. Медалью “Партизану Отечественной войны” была отмечена деятельность священника-партизана из с. Бродовичи-Заполье на Псковщине о. Феодора Пузанова. Во время карательной операции по доносу старосты немцы сожгли сельский храм. О. Феодора укрыли от немцев местные жители и затем переправили к партизанам. В течение 1943 г. о. Феодор Пузанов собирал между прихожанами средства на строительство колонны им. Димитрия Донского. В Фонд обороны были сданы деньги, куски золотых окладов и риз, кадила и подсвечники из сожженного храма.

После освобождения Псковщины в 1944 г. о. Феодор Пузанов был вызван митрополитом Алексием, который отметил заслуги священника перед Родиной крестом.

“Партизанским попом” был и о. Василий Копычко, настоятель Одрижинской Успенской церкви Ивановского р-на на Пинщине.

С начала войны о. Василий совершал богослужения ночью, без освещения, чтобы не быть замеченным немцами. Пастырь знакомил прихожан со сводками Информбюро, с посланиями митрополита Сергия. Позже о. Василий стал партизанским связным (он был им до начала 1943 г., после того как фашисты сожгли храм и дом настоятеля, узнав о связях с партизанами). Семью священника и его самого удалось переправить в партизанский отряд. Его патриотическая деятельность была отмечена медалями “Партизану Великой Отечественной войны”, “За победу над Германией”, “За доблестный труд в Великой Отечественной войне”.

Полесский священник протоиерей Александр Романушко участвовал в боевых Летом 1943 г. родственники убитого партизанами полицая попросили о. Александра отпеть покойного. На кладбище пришло много народа, была выставлена и полицейская вооруженная охрана. Все приготовились слушать отпевание. О. Александр, надев на себя епитрахиль и ризу, отошел в сторону и глубоко задумался. А потом совершенно неожиданно начал: «Братья и сестры! Я понимаю большое горе матери и отца убитого, но не наших молитв и “Со святыми упокой” заслужил своей жизнью во гробе предлежащий. Он — изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо “Вечной памяти” произнесем же “Анафема”». Люди стояли как громом пораженные. А о. Александр, подойдя к полицаям, продолжал: «К вам, заблудшим, моя последняя просьба: искупите перед Богом и людьми свою вину и обратите свое оружие против тех, кто уничтожает наш народ, кто в могилы закапывает живых людей, а в Божиих храмах заживо сжигает верующих и священников». Эти простые слова пронзили сердца людей. Они говорили: «Если священники взялись за оружие, так и нам Бог велит идти в партизаны». И в самом деле, в тот день прямо с кладбища в партизанский отряд пришло пополнение.

С партизанами о. Александр сотрудничал по июль 1944 г. (до момента освобождения Белоруссии). А потом стал временно управляющим Полесской епархией. В своем отчете на имя местоблюстителя патриаршего престола митрополита Алексия в конце 1944 г. он сообщал, что число священников, преданных Патриархии, уменьшилось на 55% в связи с расстрелом многих из них немцами за содействие партизанам. О бесстрашном “партизанском попе” Александре Романушко помнят в Полесской земле и поныне...