КАК НИЧТО ПРЕВРАЩАЕТСЯ 3 НЕЧТО

Валентин Гольдин

 

РЕЧЬ И ЭТИКЕТ

 

 

КНИГА ДЛЯ ВНЕКЛАСНОГО ЧТЕНИЯ

УЧАЩИХСЯ 7-8 КЛАССОВ

 

Москва "Просвещение" 1983

 

ББК 81.2Р Г63

Р е ц е н з е н т ы: заведующая кафедрой русского языка Института русского языка им. А. С. Пушкина доцент А. А. А к и ш и н а; учитель русского языка и литературы 3. П. Кабанова.

 

Гольдин В. Е.

Г63 Речь и этикет: Кн. для внеклас. чтения учащихся 7—8 кл. М.: Просвещение, 1983.—109 с.

Эта книга учит вежливой речи. В ней рассказано об этикете — системе правил поведения, принятых в обществе, о современных нормах русского речевого этикета.

4306020100—737

Г——-—----- —— 129—83 ББК 81.2Р

103(03) — 83

(c) Издательство «Просвещение», 1983 г.

К ЧИТАТЕЛЮ

Эта книга рассказывает об одном из важных элементов че­ловеческой культуры — о речевом этикете. Каждый из нас поль­зуется такими прекрасными «волшебными словами» русской речи, как здравствуйте, спасибо, извините, пожалуйста. Но в чем их волшебная сила? Почему они так необходимы? Над этим полезно задуматься. И только ли «волшебные слова» позволяют людям правильно выражать отношение друг к другу, делают общение вежливым, доброжелательным?

Конечно, не только они. Стоит внимательно присмотреться к речи, как мы обнаружим в ней немало других этикетных средств, т. е. слов и оборотов речи, которые произносят, подчиняясь этике­ту — принятым правилам поведения. Вспомните хотя бы о русских обращениях. Да зто целое богатство, если только мы умеем пра­вильно их употреблять! Однако все ли из нас искусны в этом?

Главная задача книги и заключается в том, чтобы помочь читателю овладеть этикетными средствами нашей речи.

Книга показывает многообразие элементов этикета, рассказы­вает о принципах выбора этих элементов в зависимости.от условий общения. В необходимых случаях она знакомит читателя с исто­рией этикета и его изменениями под влиянием меняющихся общественных отношений. Вместе с тем перед автором не стояла цель дать полное описание системы речевого этикета и его истории. Содержание этикета раскрывается в серии очерков, посвященных различным проявлениям этикетного поведения, с которыми так или иначе сталкивается школьник. Ребята общаются со сверстни­ками и взрослыми, наблюдают общение взрослых между собой, сами активно готовятся стать взрослыми. Они знакомятся с со­ветской многонациональной литературой, с русской и зарубеж­ной классикой. Все это учитывалось при выборе материала, кото­рый рассматривается в книге.

Речевой этикет тесно связан с неречевыми особенностями по­ведения. Так, приветствуя друг друга, мы не только говорим Здравствуйте! До свидания!, но и обмениваемся рукопожатиями, машем друг другу рукой, военные отдают честь, пионеры высоко

поднимают над головой руку. Рассказывая о речевом этикете, не­льзя, следовательно, забывать об этикете неречевом и вырывать речевой этикет из общей системы этикетного поведения человека, иначе в самом речевом этикете многое останется непонятным. Вот почему в книге говорится и об этикете как целом.

Чтобы верно оценивать и тонко чувствовать этикетные особен­ности поведения (своего и чужого), нужно прежде всего научить­ся замечать их. Да, замечать! Трудность в том, что все обычное, постоянно встречающееся, даже будучи важным, как правиле реже привлекает к себе внимание, чем необычное. Это относится и к речевому этикету, и к другим общепринятым формам поведе­ния. Хороший способ освежить свою способность замечать — сравнение привычного нам этикетного поведения с этикетом други\ народов, а также с этикетными нормами других времен. Сравне­ние — основа всякого познания, и в книге мы широко пользуемся этим приемом. Он позволяет во внешне несходных обычаях разных народов обнаружить ценнейшее общечеловеческое содержание. Подлинно демократический характер советского этикета особенно ясно виден в сравнении с этикетными нормами обществ, построен­ных на угнетении одних классов другими.

Этикет — лишь одно из многочисленных средств общения, ис­пользуемых людьми. Сравнение его с главным средством челове­ческого общения — языком — позволяет лучше разобраться не только в этикете, но и в самом языке. Значит, и такое сравнение необходимо. Оно требует обращения в книге к отдельным понятиям языкознания, в том числе и к тем, которые, хотя и используются в школе, нелегки для усвоения (например, к понятию «нулевое окончание»).

Формы человеческого общения исследуются многими науками. Специально их изучают психология и социология, без союза с ко­торыми языкознанию трудно рассматривать язык как «важнейшее средство человеческого общения» (В. И. Ленин). В книге разъяс­няются и используются некоторые понятия и этих наук (в том числе развиваемое марксистской социологией понятие «социаль­ная роль»).

Первые главы книги знакомят с тем, что такое этикет, какое содержание несут этикетные знаки, как связаны с этикетом прави­ла приличия, что такое вежливость как способ применения этикета. Остальные главы целиком посвящены речи и речевому этикету. Это основная часть книги. Здесь преимущественно на материале русского языка выделяются разнообразные этикетные средства, описываются особенности их использования, в отдельных случаях показывается и их история.

ЧТО ТАКОЕ ЭТИКЕТ

Люди постоянно используют предметы или действия, важные для них не сами по себе, а прежде всего той информацией, кото­рую эти предметы или действия передают.

Например, школьный звонок. Конечно, приятно, когда у него чистый и мягкий тон, и хуже, если звонок дребезжит или пугает своей внезапно обрушивающейся на нас мощью. Но звонок в школе нужен не для того, чтобы услаждать красивыми звуками. Он служит важным пограничным сигналом, знаком перехода от одной части школьного дня к другой: от перемены — к уроку, от урока — к перемене и т. д. Именно как знак и ценен для нас звонок, поэтому даже при нежном, мелодичном звучании он вызовет до­саду у того, кто боится предстоящего урока, а звонок самого не­приятного тона будет встречен с восторгом, когда он возвещает начало урока или перемены, которых мы с нетерпением ждем. Главное для нас в знаке-звонке — что он значит.

Знаки бывают самыми разными. С помощью одних знаков мы управляем дорожным движением; другими условными знаками

общаются игроки и судьи на спортивной площадке. Знаком явля­ется школьная, военная, спортивная и всякая другая специальная форма одежды, показывающая принадлежность ее владельца к определенной группе людей: алый галстук и пионерский значок отличают юного ленинца, зеленая штормовка с эмблемой инсти­тута — бойца студенческого стройотряда. Всем известны знаки химические, математические. Особой системой знаков считают и этикет.

Когда юноша кивает знакомому, поднимается навстречу входя­щей женщине, похлопывает по плечу приятеля, все эти действия, конечно, важны не сами по себе, не своим физическим результа­том, а тем, что несут информацию, выражают отношение к тем людям, которым адресованы. Так, кивок свидетельствует о жела­нии оставаться знакомыми; поднявшись навстречу женщине, мо­лодой человек выразил свое уважение к ней; похлопывание по плечу — знак фамильярного отношения. Вот какое важное содер­жание скрывается за такими простыми к привычными действиями.

Специальный «Словарь по этике» (М., 3981) так определяет, что такое этикет: «ЭТИКЕТ (фр. etiquette — ярлык, этикетка) — совокупность правил поведения, касающихся отношения к людям (обхождение с окружающими, формы обращения и приветствий, поведение в общественных местах, манеры и одежда)». Действи­тельно, этикет выражается в самых разных сторонах нашего пове­дения. Например, этикетное значение могут иметь разнообразные движения человека, позы и положения, которые он принимает. Сравните вежливое положение лицг-м к говорящему и совершенно невежливое — спиною к нему. В этикетных целях мы часто исполь­зуем предметы (приподнятая шляпа, преподнесенные цветы...), особенности одежды (выбор праздничной, траурной или будничной одежды хорошо показыгает, как мы понимаем обстановку, как относимся к другим участникам общения). Самую важную роль в этикетном выражении отношений к людям играет наша речь. Всем известны специальные словесные формулы вежливости типа Здравствуйте! Извините, пожалуйста! Будьте любезны... Спокой­ной ночи!

Значит, у этикета есть словеснке (или вербальные — от лат. verbalis «словесный») и несловесные средства.

Вспомним, как в известной повести Л. И. Лагина впервые появляется перед Волькой Костыльксвым старик Хоттабыч:

— Апчхи! — оглушительно чихнул неизвестный ста­ричок и пал ниц.— Приветствую тебя, о прекрасный и мудрый отрок!

Словесно выраженное приветствие сочетается здесь со старин­ным невербальным знаком почтения и покорности — с особой эти­кетной позой благодарного за свое спасение джинна. В общении часто используют словесные и несловесные средства одновременно, нередко для выражения одного этикетного содержания.

Точно определить это содержание не всегда легко. Например, что означает подмигивание? Конечно, это далеко не самый изы­сканный из знаков этикета, а в отдельных случаях подмигнуть — значит поступить невежливо. Но тем более интересно посмотреть, для чего люди пользуются этим знаком.

В повести С. Д. Мстиславского «Грач — птица весеяпяя» есть такой эпизод. Н. Э. Бауман попадает в Лукьяновскую тюрьму и встречает там своих товарищей-революционеров, готовящихся к побегу. Во время беседы они вдруг мгновенно зажимают Баума­ну рот, скручивают его, валят на пол и тут же освобождают. Бауман не понимает, в чем дело. Он поднимает потемневшее от обиды лицо, замечает охранника, становящегося под грибок, и в этот момент товарищ подмигивает Бауману.

Литвиненко подмигнул чуть заметно — и Бауман по­нял. Секундная глупая обида рассеялась без следа. Он спросил тихо, улыбнувшись всегдашней мягкой улыбкой:

— Генеральная репетиция?

Подмигивая человеку, ему показывают, что в данной ситуации считают его своим, подчеркивают, что солидарны с ним. Можно ли подмигнуть тому, на кого сердишься, кому хочешь выразить свое недовольство? Конечно, нет!

Бауману подмигнули, и он должен был найти такое объясненле действиям товарищей, которое не противоречило бы содержанкг. подмигивания. Бауман легко догадался: во время побега придется снимать охрану, товарищи готовятся к этому, раскрывают ему свой план.

Важно учитывать, что подмигивание, как и похлопывание по плечу, выражает фамильярные отношения, поэтому подмигивать людям, с которыми нас не связывают такие отношения,— совер­шенно недопустимо. Кроме того, имеющим более высокое (в ши­роком смысле этого слова) положение, например человеку значительно старше нас, подмигивать нельзя: подмигивают не более чем равным. Вы, конечно, заметили, как нелегко передать словами содержание подмигивания, такого простого этикетного действия. Это возсе не случайно. Каждое средство общения хорошо приспо­соблено к тому, чтобы передавать прежде всего свой тип значений. В языке непосредственно выражаются мысль, человеческое созна­ние; кроме того, язык универсален: трудно назвать условия, в ко­торых нельзя было бы им воспользоваться. И все же нам нередко приходится привлекать в помощь речи другие средства. В своей области знаки этикета тоже удобнее. Общаясь с людьми, мы так или иначе оцениваем отношения с ними, подводим эти отношения под определенный тип, регулируем их. Это и есть та особая область, в которой удобны средства этикета, для которой они существуют.

«Часто приходится слышать от ребят и взрослых,— расска­зывает писатель С. В. Михалков,— что многих интересует проблема поведения, другими словами — советского этикета. Хорошие ма­неры, не равнозначны ли они жеманству?

И что же? Некоторые запальчиво заявляют: «Одно дело мане­ры, другое — истинная душевная красота. Плевали мы на разные ломанья-кривлянья, подавай нам духовную красоту, а не притвор­ство, этикеты! Князья-графы выискались... Была бы душа хоро­шая — остальное приложится».

Другие оправдываются: «Да нет, мы не князья-графы, но хам­ство оскорбляет, травмирует, нервную систему расшатывает, так что давайте, товарищи, будем взаимно вежливы».

Конечно, бывает, что за внешней грубоватостью скрывается тонкая и нежная душа. А если бы этой внешней грубоватости, положим, не было, разве тот же человек не выиграл бы в наших глазах? Случается, конечно, и наоборот: хорошие манеры прикры­вают черствость и бессердечность. Но тут нужно обращать свое внимание именно на черствость и бессердечие, а не на внешние благопристойные манеры, их прикрывающие.

Наконец, между этикетом и жеманством в сознании некоторых возник знак равенства. Хотя тут — обратная зависимость: жеман­ничанье часто начинается с невоспитанности».

В каждом обществе отношение к людям выражается в своих правилах поведения. Они составляют часть культуры общества и тесно связаны с общественным строем. В обществах, основанных на угнетении одних классов другими, этикет, с одной стороны, ярко передает отношения зависимости, неравноправия, а с дру­гой,— обычно бывает чрезвычайно усложненным, формальным и лицемерным. Советский же этикет гораздо проще и естественнее, потому что у нас внешнее выражение уважения к людям — вежли­вость — отражает по-настоящему гуманные человеческие отноше­ния, присущие коммунистической нравственности. Наблюдая многообразные проявления этикета, вглядываясь в его подчас неожиданные причудливые формы, не будем забывать об этом важном отличии.

ПОЧЕТ ПОЧЕТУ Р03Hb

Можно ли измерять отношения между людьми? Конечно. Есть отношения равенства и неравенства, близкие и далекие, теплые и холодные, легкие, тяжелые, натянутые и т. д. Практически мы все время измеряем их и пользуемся результатами измерений. Но линейка, термометр и даже точные весы в данном случае беспо­лезны, хотя в принципе челевеческие отношения измеряются так же, как и все другое: посредством сравнения; а с помощью этикета выражают результаты измерений.

Вы, наверное, не раз слышали о знаменитой семье венецианских купцов-путешественников Поло, а может быть, и читали повесть советского писателя и исследователя В. Шкловского «Земли разведчик», посвященную Марко Поло. Рассказы Марко о ви­денном и слышанном во время его долгих странствий составили замечательную книгу «О разнообразии миров», которая живет вот уже семь столетий и, наверное, еще очень долго будет жить, при­влекая к себе внимание ученых и людей просто любознательных. Заглянем в нее и мы.

Вот как описывает Марко Поло пир при дворе пятого монголь­ского великого хана Хубилая (1215—1294):

На пиру великий хан за столом сидит вот как: его стол много выше других столов; садится он на северной стороне, лицом на юг; с левой стороны возле него сидит старшая жена, а по правую руку, много ниже, сыновья, племянники и родичи императорского роду; а головы их приходятся у ног великого хана; а прочие князья садят­ся за другие столы, еще ниже. Жены рассаживаются точно так же. Жены сыновей великого хана, его племян­ников и родичей — с левой стороны, пониже, а за ними, еще ниже, садятся жены баронов и рыцарей. Всякий знает свое место, где он должен сидеть по порядку, уста­новленному великим ханом...

Еду и питье великому хану подают многие князья, а рты и носы у них, скажу вам, прикрыты прекрасными шелковыми да золотыми тканями, чтобы дух и запах не касались пищи и питья великого хана. Когда великому хану пить, инструменты играют, а тут их многое мно­жество; а возьмет великий хан чарку в руки, все князья и все, кто там, становятся на колени и низко кланяются. После того великий хан пьет, и всякий раз, когда вели­кий хан пьет, повторяется то же самое.

Если бы даже нам с вами совсем ничего не было известно об общественных отношениях в государстве Хубилая, то и тогда мы могли бы судить о них, увидев сцену этого пира. Весь этикет пира у великого хана с поразительной точностью передает нера­венство пирующих и ступени этого неравенства. Знаки почтения

направлены здесь только в одну сторону, снизу вверх, к вершине той пирамиды, которую венчает собою великий хан. Высота об­щественного положения человека прямо передается на пиру вы­сотой его места за столом и расстоянием до великого хана, при­чем «ближе» равно «выше», а «дальше» — «ниже». Существенно и положение справа или слева от него: слева места для женщин. Этикет подчеркивает, делает наглядным социальное нера­венство. Шесть столетий спустя после описанного ханского пира, в одном из глухих городков дореволюционной России наблюде­ния над тем, кто какое место занимает, заставляют маленького Сережу Кострикова впервые задуматься о неравенстве людей, о лживости религиозной морали. Откроем повесть А. Голубевой «Мальчик из Уржума». Сереже пришлось петь в церковном хоре.

Он заметил, что люди побогаче и понаряднее стояли в церкви впереди. За ними шли люди попроще, а нищие в лохмотьях теснились в дверях, в уголках, а то и на паперти. С правой и с лгвой стороны около амвона красовались два глубоких кресла, обитые зеленым плюшем, и перед креслами на полу были разостланы пестрые коврики.

Сергей видел, как в воскресенье за обедней и за все­нощной эти места неизменно занимали одни и те же люди: два уржумских купца с женами и детьми. Когда поп выносил крест, купцы всегда прикладывались пер­выми, а за ныли выстраивались гуськом остальные прихожане.

«Почему это так? — раздумывал Сергей.— Нарочно так делают или нечаянно получается?»

Как-то раз утром, перед началом обедни, на купе­ческий коврик встал подслеповатый старик,— видимо, николаевский солдат,— в военной фуражке с поли­нявшим верхом и с сучковатой палкой в руке. К нему сейчас же подошел церковный староста и что-то сказал. Старик заторопился и сошел с ковра.

Сергей, который все это видел, при случае спросил у церковного старосты Чемекова, в чем тут дело.

— У каждого в жизни свое место имеется, малец! Мертвые и те на кладбище по порядку положены. Кто поважнее да побогаче — к церкви поближе, а бедные могут и подальше лежать, у изгороди. Ну, а здесь как-никак — живые люди, понимать надо! — ответил церковный староста.

Из этого ответа Сергей так ничего и не понял и решил спросить об этом как-нибудь на уроке закона божия у батюшки. Ведь он сам говорил ученикам, что церковь — дом господень и что перед царем небесным все люди равны!

Равны, равны, а одни, небось, в креслах сидят, а дру­гие на паперти топчутся!..

Ценность, относительный вес человека определяются в феодаль­ном обществе сословной принадлежностью, в капиталисти­ческом — богатством и только в социалистическом — подлинными достоинствами человека, его заслугами, его вкладом в общее дело.

Этикет подчинен сложившейся системе ценностей, отражает, закрепляет ее. Принимать этот этикет, выполнять его предписания означает принимать существующую систему ценностей и тем самым признавать себя членом данного общества,

В торжественной, траурной и всякой другой церемонии вза­имное расположение людей (кто за кем следует в процессии, где сидит за столом и т. д.) легко получает этикетное значение и передает равенство или неравенство участников церемонии, то есть отношения «выше», «ниже», «равный». Если частные лица и могут пренебречь иногда возникающими при этом недоразуме­ниями, то официальные представители коллективов, организа­ций и тем более государств, например дипломаты, такой воз­можности не имеют. Ведь проявленная по отношению к ним мера уважения не есть их личное дело. История дипломатии знает немало споров по поводу мест, занимаемых представи­телями разных стран при исполнении той или иной церемонии. Иногда дело доходило до вооруженных столкновений. Французский дипломат Жюль Камбон описывает один из конфликтов, возник­ший при въезде нового посла. По прежней традиции все послы выезжали навстречу новому дипломату и затем сопровождали его к дому, стремясь занять в растянувшейся процессии наиболее почетное место. Это и приводило к столхнсвешьчм. «В 1661 году в Лондоне во время въезда шведского посла слуги испанского посла графа Ваттевиля поссорились с лакеями французского посла графа д'Зстрада и перерезали постромки у его коляски; были пущены в ход шпаги, и много французов, испанцев и англи­чан было убито на месте».

Лишь постепенно сложились правила современного дипло­матического этикета, значительная часть которых связана с уста­новлением и выражением старшинства, или первенства, среди членов дипломатического корпуса. Эти правила, в создании ко­торых важную роль сыграли специальные международные согла­шения, получили название дипломатического протокола.

В России в старину почетное место за столом называлось «верхним», а наименее почетное — «нижним». Теперь нам с вами понятно, что эти названия не случайны. В некоторых вариантах былины «Илья Муромец и Соловей-разбойник» поется о том, как вначале Илью Муромца, приехавшего ко двору князя Владими­ра, не оценили по достоинству: на пиру князь и богатыри посадили его «на нижний конец, на меньшее место». Но вот все узнают

о подвиге Ильи, видят плененного Соловья-разбойника, проверяют силу его посвиста, и положение становится другим:

Тут благодарит его солнышко Владимир-князь:

Я дам тебе место рядом со мной,

Второе напротив себя,

А третье — где тебе слюбится.

Можно привести немало примеров того, что предоставленное человеку место и сейчас служит этикетным знаком отношения к нему. Каждый из нас знает, что уважение к человеку не позво­ляет «держать его у дверей»; и по сей день нередко выделяется в деревенском доме почетный «красный угол», куда неловко садиться самому (надо подождать, чтобы пригласили). Спе­циальные места предлагаем мы почетным гостям на наших засе­даниях, сборах, линейках. Присутствующих на комсомольском собрании ветеранов Великой Отечественной войны и труда обыч­но выдвигают в президиум, и они садятся рядом с председате­лем, лицом к залу.

А чем вызван обычай собираться за круглым столом? Конеч­но, стремлением подчеркнуть равенство всех присутствующих. Сегодня за круглым столом нередко проходят важные между­народные встречи, симпозиумы, совещания. Вы наверняка встре­чали газетную и телевизионную рубрику «За круглым столом». Если авторы статей и участники передач под этой рубрикой не всегда действительно рассаживаются вокруг реальных круглых столов, то все-таки содержание этого этикетного знака — равен­ство в общении — сохраняется и здесь.

У всех в памяти замечательный спортивный праздник — Олимпийские игры в Москве. Участники соревнования — это особый коллектив со своими отношениями и своим этикетом. В главном документе Олимпиады — Олимпийской хартии — гово­рится, что Олимпийские игры «объединяют спортсменов-любите­лей всех стран в честных и равноправных соревнованиях. По отношению к странам и отдельным лицам не допускается ника­кой дискриминации по расовым, религиозным или политическим мотивам... Цели олимпийского движения заключаются в содейст­вии развитию тех прекрасных физических и моральных качеств, которые приобретаются в соревнованиях на дружеских полях лю­бительского спорта и в объединении молодежи мира раз в четыре года на великом спортивном празднике, создавая тем самым международное доверие и добрую волю и способствуя созданию лучшего и более спокойного мира».

Дух Олимпиады — дух равенства и дружбы. Его прекрасно выражают главные олимпийские церемонии. Мы помним торжест­венное открытие Олимпийских игр, парад спортсменов. Хартия точно определяет порядок шествия. Первыми всегда идут спорт­смены Греции. Это на их земле родилась традиция Олимпиад, на их земле вспыхивает Олимпийский огонь. Они идут впереди, по праву занимая почетное место. За ними движутся спортивные

делегации других стран. Они представляют государства большие и малые, включают именитых спортсменов и новичков; различен цвет кожи олимпийцев, различны их одежды; одни делегации многочисленны, в других — лишь несколько человек, но церемония утверждает их равенство, требует равного к ним уважения, и деле­гации идут в строгом алфавитном порядке: таков этикет Олим­пиады. Заключает парад колонна спортсменов страны — органи­затора Игр, хозяев Олимпиады,— прекрасный знак доброжела­тельного отношения к гостям! В Москве шествие завершали спортсмены нашей страны. Выделение делегатов Греции вовсе не делает «вес» других участников парада меньшим, так как оно символизирует уважение к олимпийскому движению в целом, ко всей олимпийской традиции. И кому, как не хозяевам, замыкать шествие? Разве в своих домах не пропускаем мы гостей впереди себя? Кроме того, положение хозяев Олимпиады уже само по себе — большая честь!

С алфавитным порядком как знаком равенства мы встречаем­ся чаще, чем может показаться на первый взгляд. Возьмем, напри­мер, хорошо известный вам учебник русского языка для VII—VIII классов. Как и многие другие учебники, он написан не одним лицом, а коллективом авторов. Посмотрите, в каком порядке они названы. Читаем: С. Г. Бархударов, С. Е, Крючков, Л. Ю. Мак­симов, Л. А. Чешко. Ученые, создавшие для миллионов школьни­ков один из самых главных их учебников, перечне тепы по алфавиту. Это принятый знак равенства, равноправия. Но бывает, что один из авторов выполнил важнейшую часть работы или руководил ею в целом. Нередко в таких случаях его фамилию ста­вят на первое место, подчеркивая тем самым его особое положение в коллективе. Как видим, и здесь свой этикет.

Мы видим, что с помощью этикетных знаков равенства или неравенства передают далеко не одни лишь сословные отноше­ния. Значение равенства и неравенства имеет такой общий ха­рактер, что выражает также различия по возрасту, полу, слу­жебному положению и многим, многим другим свойствам общаю­щихся. Кто первый протягивает руку для рукопожатия, кто кого пропускает вперед, кто кому уступает место, какой следует выбрать знак приветствия или прощания... Решение этих и вообще почти всех этикетных задач связано с оценкой равенства или нера­венства положения общающихся.

Давайте рассмотрим одну из таких задач. Допустим, что к вам зашел одноклассник и его нужно познакомить с мамой. Зна­комить можно по-разному. Какой из следующих вариантов ка­жется вам наиболее подходящим?

1. Проходи, Коля. Мама, это Коля, мы сидим на од­
ной парте. (Коле.) Маму Наталией Ивановной зовут.

2. Проходи, Коля. Это моя мама, Наталия Ивановна.
(Маме.) Мы с Колей на одной парте сидим.

Сказано как будто одно и то же, и все-таки эти варианты высказываний неравноценны. Все дело в том, кому представ­ляют нового знакомого. Общее правило, которое сегодня дейст­вует с той же обязательностью, что и в прошлом, заключается в следующем: «низшего» представляют «высшему» и только затем (и то не всегда) «высшего» называют «низшему».

Если вы не просто сообщаете маме, кого ведете мимо нее к себе в комнату, не просто информируете Колю о том, что вам попадается на пути («Здесь у нас книги, это мой аквариум, это мама, там дверь на балкон...»), а знакомите их, хотите сделать знакомыми, то из приведенных вариантов, безусловно, лучше выбрать первый. Второй невежлив по отношению к маме, да и Коля почувствует себя очень неловко, если ему будут пред­ставлять взрослого человека. Ведь мама явно «выше». Рост ее здесь, конечно, ни при чем. Маме принадлежит первенство: она значительно старше Коли и женщина, этого достаточно.

Если бы вы знакомили Колю с его ровесницей (например, с вашей сестрой), все равно вначале нужно было бы назвать его. А вот сестренку, которая значительно моложе Коли, вполне можно назвать ему первой.

Первенство старших по отношению к младшим и женщин по отношению к мужчинам принято у очень многих народов. Несколь­ко лет назад в Нальчике, столице Кабардино-Балкарской АССР, сышла интереснейшая книга «Адыгский этикет». Как расска­зывает ее автор, советский психолог и этнограф Б. X. Бгаж-ноков, уважение к старшим по давней традиции адыгов выра­жалось, например, в том, что младший всегда уступал идущему навстречу старшему правую сторону дороги, младший не должен был окликать старшего или задавать ему вопросы. Один из знаков уважения к женщине, сохранявшийся у адыгов до последнего времени, был таким: всадник, встретивший женщину в пути (в поле), непременно спешивался и, оставляя на время любые свои дела, провожал ее до того места, куда она направлялась. При этом поводья он держал в левой руке, а женщина шла справа от него: правая сторона почетнее (сравните это с тем, где сидели женщины на пиру у Хубилая).

Однако встречаются и системы оценок, в которых первен­ство принадлежит мужчине, он рассматривается как «высший» по отношению к женщине. Такая система представлена, напри­мер, традиционным японским этикетом. Понятно, что она сложи­лась на основе неравноправного положения женщины в обществе. И до сих пор она поддерживается многими особенностями об­щественной жизни Японии.

Как мы видим, в каждом обществе существует своя система оценок, свои правила первенства. Они устанавливаются под влия­нием многих причин, но главная из них — особенности обществен­ного строя. Выдающаяся революционерка, видный партийный и государственный деятель Александра Михайловна Коллонтай (1872—1952) родилась в семье, ведущей свою родословную от знаменитого псковского князя XIII в. Довмонта. Отец рассказы­вал ей, что когда кто-либо из его рода въезжал в псковский мо­настырь, то монахи звонили во все колокола. И маленькая Шура очень хотела попасть в Псков, чтобы услышать, как древние колокола Пскова зазвонят в ее честь.

Прошло полвека. Октябрьская революция, для победы кото­рой много сделала сама Коллонтай, уничтожила дворянские титу­лы, сословные привилегии, а с ними — и прежнюю систему пер­венства. Укреплялась новая система человеческих отношений, возможностей, измерений. Александра Михайловна Коллонтай за­воевала глубокое уважение и любовь людей не древним проис­хождением своего рода, а честной, пламенной жизнью револю­ционера, огромным непрерывным трудом на благо людей. И ее известность, знатность—это знатность замечательного трибуна и дипломата, знатность первой в мире женщины-посла — посла Советского Союза.

В драме Ариадны и Петра Тур «Чрезвычайный посол» (по ней снят известный фильм «Посол Советского Союза») отразились отдельные эпизоды из жизни А. М. Коллонтай и ее работы в ка­честве посла. Есть там и такая интересная сцена. Король одной из стран Северной Европы готовится принять первую женщину-посла Кольцову. Придворный этикет требует, чтобы посол стоя разговаривал с сидящим на троне королем. Однако послом впер­вые оказывается женщина, а разговаривать сидя со стоящей женщиной — невежливо. Король взволнован. «Какая неле­пость! — восклицает он.— Наши архаические протокольные нормы лишают меня права на элементарную вежливость, приня­тую даже у полинезийцев! Я не могу предложить даме сесть!»

Стоит обратить внимание на противоречивость сложившейся ситуации: Кольцова-женщина и Кольцова-посол оцениваются по-разному, а этикетный знак может быть выбран только один. Не следует думать, что подобные трудности при выборе этикетного знака возникают редко, лишь в каких-то совершенно особых слу­чаях, в необычных ситуациях. Вовсе нет! Человеческие отноше­ния сложны и многосторонни, и измерения каждой из сторон не обязательно должны давать один и тот же результат. Поэтому выбор этикетного знака — это не механическое решение задачи по готовой, заранее известкой формуле. Принятые в обществе системы оценок чаще всего подсказывают лишь общее направ­ление выбора, стратегию действий, а конкретное решение че­ловек каждый раз принимает сам.

Этикетная стратегия советского общества, как мы видели, наиболее естественна и проста. Старшинство, первенство прежде всего определяются у нас личными заслугами человека перед об­ществом, его моральными и трудовыми качествами. Второй важ­ный признак этой стратегии — уважение старости, учет возраста человека. Это наиболее гуманная, социалистическая стратегия.

О ЧУВСТВЕ ДИСТАНЦИИ

Известно, что среди своих и со своими мы ведем себя по-другому, чем с чужими.

Общение своих — это общение людей, которые хорошо зна­комы, близки друг другу и при этом связаны неформальными отношениями. Главными в общении этого типа являются чисто личные взаимодействия и личные свойства людей.

Примером связей «безличных», формальных могут служить обычные контакты между кассиром и теми, кто пользуется его услугами. Когда мы покупаем в кассе билет, для нас, как пра­вило, несущественны особенности кассира как человека. Неваж­но, стар он или молод, мужчина это или женщина, какие он лю­бит книги, откуда родом, щедр он или скуп и так далее. Важно лишь то, что в обмен на определенную сумму он выдает необхо­димый нам билет. В свою очередь, и для кассира в принципе безразлично, кто покупает у него билеты. В театральной кассе мы для него просто зрители, в железнодорожной — пассажиры. Эти отношения так просты и безличны, что иногда роль кассира может выполнять и автомат, а некоторые кассы устроены таким образом, что сквозь маленькое окошечко кассир и покупатель почти не видят друг друга, и это не мешает одному продавать, а другому покупать билеты. Все действия кассира и покупателя — это действия чужих, они стандартны, точно определены ролью кассира и покупателя в ситуации приобретения билетов. Таков формальный тип отношений.

В данном случае «формальный» вовсе не значит «плохой». Формальные отношения во многих случаях просто необходимы. Например, те, кто стоят в очереди у кассы, едва ли будут доволь­ны, если кассир, узнав в одном из них своего знакомого, выйдет за пределы необходимого формального поведения, перейдет на личный контакт и на время перестанет исполнять свои обязан­ности кассира.

 

Общаясь с чужими, обычно строго соблюдают все требования этикета, и чем более далекими являются друг другу люди, тем более это необходимо. Напротив, имея дело со своими, мы зна­ем, что отношения прочно закреплены всей нашей жизнью и полностью исполнять предписания этикета поэтому оказывается не столь обязательным. Нередко именно нарушением общих эти­кетных правил мы подчеркиваем особую близость и неформаль­ность своих отношений — отношений, настолько ясных, несомнен­ных, что намеренные отступления от нормы воспринимаются как подчеркивающая эти отношения шутка.

Есть, конечно, и специальные средства, этикетные метки, с помощью которых выражают отношения своих. Так, давно заме­чено, что общение между своими допускается на значительно меньшем расстоянии, чем между чужими. Конечно, свободно выбирать расстояния нам удается далеко не всегда: в узком про­ходе, в толпе, на переполненном людьми пляже, в зрительном зале эти расстояния зависят не только от наших желаний. Но там, где выбору ничто не мешает, они хорошо передают степень близости людей. Поэтому каждому необходимо иметь и развивать в себе чувство дистанции, своеобразный этикетный глазомер.

Вот хорошее упражнение. Рассмотрите эти два рисунка. Они различаются расстоянием между ребятами. Как вы думаете, на каком из рисунков переданы отношения «своих»? Что мож­но сказать о ребятах по другому рисунку? Это отношения «чу­жих» или неопределенные?

Почему вы так думаете?

Теперь попробуем мысленно пересаживать ребят. Глядя на второй рисунок, представляйте первого мальчика находящимся все ближе и ближе ко второму, который сидит с краю. В ка­кой момент появляется уверенность, что они «свои»? А если, не меняя положения ребят, воображать скамейку то более ко­роткой, то более длинной, как это повлияет на оценку обста­новки?

 

Догадались, почему это происходит?

«Посадим» между ребятами еще двоих. Как оценить отно­шения в этом случае? А если совсем не оставить на