Основные идеи из книги Юваля Ноя Харари «Человек Божественный: Краткая история завтрашнего дня».
Впервые в истории больше людей умирают от старости или переедания, чем от голода или от инфекций, больше людей кончают жизнь самоубийством, чем оказываются убитыми на войне, террористами и преступниками вместе взятыми.
Угроза терроризма тоже, по мнению Харари, сильно преувеличена. В 2010 году от ожирения и связанных с ним заболеваний умерли три миллиона человек, в то время как от рук террористов во всём мире погибло 7697 человек, большинство из них — в развивающихся странах. Для среднего американца или европейца Coca-Cola представляет большую опасность, чем Аль-Каида.
О счастье
Кому нужна бесконечная жизнь, если она несчастливая? На протяжении 19 и 20 веков индивидуальное благополучие никого сильно не интересовало. Здравоохранение и система социального обеспечения были нужны не для счастья, а для укрепления наций, которые нуждались в крепких солдатах, рабочих и здоровых женщинах для воспроизводства тех же солдат и рабочих.
В наши дни стремление к счастью обрело гораздо больший смысл, и многие политики и экономисты предлагают дополнить понятие ВВП понятием «валовое внутреннее счастье». Однако счастье — явление иллюзорное и труднодостижимое. Покончить со страданием проще, чем ощутить счастье. Кусок хлеба был источником радости для средневекового крестьянина. А как принести счастье скучающему и хорошо зарабатывающему банкиру?
Со времен Эпикура было известно, что деньги, слава и удовольствие счастья не приносят. В Перу, Гватемале и Албании, странах бедных и политически нестабильных, примерно один человек из 100 тысяч заканчивает жизнь самоубийством. В богатых и благополучных странах, таких как Швейцария, Франция, Япония и Новая Зеландия, 25 человек из 100 тысяч уходят из жизни добровольно.
Счастье обладает двумя составляющими: психологической и биохимической. На психологическом уровне мы ощущаем счастье, когда наши ожидания соответствуют реальности. Проблема, однако, в том, что рост наших ожиданий всегда опережает улучшение объективных условий.
Биология нам говорит, что и наши ожидания, и восприятие счастья определяются биохимией нашего мозга, а никак не нашим экономическим или социальным положением. Однако наша биохимическая система на протяжении тысячелетий была предназначена для увеличения шансов на выживание, а не для достижения длящегося счастья.
Тогда получается, что достигнуть счастья можно только путём искусственных манипуляций с нашей биохимией. С этой задачей успешно справляются многочисленные психотропные лекарства и наркотики, над усовершенствованием которых без устали работают исследовательские лаборатории, фармацевтические фирмы и преступные организации.
И это только начало. Специалисты уже проводят эксперименты по изменению биохимических процессов в организме как путём прямого воздействия электродов на определённые участки мозга, так и с помощью генной инженерии.
О разуме и сознании
Согласно Харари, разум представляет собой поток субъективного опыта, состоящего из ощущений, эмоций и мыслей, которые, переплетаясь, становятся потоком сознания. Роботы не имеют ощущений и ничего не желают, соответственно, у них нет сознания. Наука пока знает на удивление мало о том, как функционирует человеческий разум.
Пока никто не разгадал, как электрические токи в мозгу создают субъективные ощущения и зачем человеку нужно испытывать голод или страх. Удивительно, что чем лучше учёные понимают, как работает мозг, тем загадочнее становится роль разума и чувств. Никому пока не известно, происходит ли в нашем разуме что-либо отличное от происходящего в мозгу.
Оказывается, на 99% наше тело, включая мускулы и гормоны, двигается без участия сознательных ощущений. Тогда почему нейронам, железам и мускулам нужны эмоции и ощущения в одном проценте случаев?
Алгоритмы, контролирующие самоуправляемые автомобили, с которыми экспериментируют Tesla и Google, каждую секунду обрабатывают огромное количество информации о других автомобилях, пешеходах, знаках дорожного движения и при этом не испытывают чувства страха. Ни одной системе обработки информации не нужны субъективные ощущения для того, чтобы нормально функционировать.
Если мы не можем объяснить, как работает наше сознание, то, может, просто пренебречь им? На протяжении тысячелетий люди объясняли непонятные природные явления волей божьей. Однако сейчас никто не принимает всерьёз идею существования бога. Та же судьба постигла и понятие души. Так может, пора и разум с чувствами отправить на свалку истории?
Учёные всё же соглашаются, что сознание существует и имеет моральную ценность, однако оно не выполняет никакой биологической функции. Возможно, сознание является биологически бесполезным побочным продуктом процессов, происходящих в мозгу.
Согласно одному из научных догматов, все наши ощущения — результат взаимодействия электротоков в мозгу. Теоретически возможно симулировать бесконечное количество виртуальных миров, ничем не отличающихся от реальности. И если это произойдёт, то где гарантия, что мы окажемся в реальном мире?
О значении мифов
Любому человеку важно верить, что его жизнь имеет некий объективный смысл. На самом же деле жизнь большинства людей имеет смысл только в рамках тех мифов, которыми они друг с другом делятся и в которые верят. Почему свадьба в церкви, пост на Рамадан или участие в выборах имеют смысл? Потому что так думают наши родители, друзья, родственники, соседи и даже жители далёких стран, а также их друзья, соседи и родственники.
По мере хода истории люди создавали свою систему мифов и следовали ей всем сердцем. Но рано или поздно каждая такая система рассыпается, и на её место приходит новая.
Человек правит миром только потому, что именно он умеет создавать интерсубъективную систему мифов, которая существует только в его воображении. С её помощью люди организовывали крестовые походы, социалистические революции и движения в защиту прав человека.
Способность создавать эти интерсубъективные системы не только отличает людей от животных, но и проводит водораздел между гуманитарными науками и естественными.
С точки зрения гуманитарных наук, крайне важно понимать развитие системы мифов человека, и их нельзя просто сводить к продукту жизнедеятельности гормонов и нейронов. Северная и Южная Кореи так отличаются друг от друга не потому, что гены северян отличаются от ген жителей Южной Кореи, а потому, что в Северной Корее господствует другая система мифов.
Харари предполагает, что в 21 веке граница между историей и биологией начнёт расплываться, но не потому, что мы найдём биологическое объяснение историческим событиям, а потому, что в угоду мифам (идеологии) будут перестроены спирали ДНК, в угоду политическим и экономическим интересам изменят климатические условия, и интерсубъективная реальность поглотит реальность объективную.
Мифы 21 века могут стать самой мощной силой, и если мы хотим понимать, каким будет наше будущее, нам надо разобраться в тех мифах, которые придают смысл жизни.
Как создавались мифы
Примерно 70 тысяч лет назад люди научились говорить, и появились истории о духах, демонах и феях. С развитием земледелия появились разнообразные боги и богини, от имени которых собирались налоги, в их честь возводились храмы, их символы украшали здания и одежды. Для древних шумеров их боги были такой же реальностью, как для нас — Google и Microsoft.
Алгоритмическая структура любой организации означает: неважно, кто именно выполняет роль исполнителя в больнице, армии, школе, корпорации или королевстве, до тех пор, пока он или она следуют принятым правилам и протоколам. В идеально функционирующем алгоритме судьба человека находится в руках системы, а не конкретного правителя.
Мифы необходимы для нормального функционирования любого общества. Общество развалится без веры в существование, например, государства или корпорации. С другой стороны, вера в национальные или религиозные мифы или в миф о необходимости защиты национальных интересов может привести к войне. То есть получается, что причина войны — воображаемая, а страдания людей — абсолютно реальные.
Поэтому, говорит Харари, так важно уметь отличать вымысел от реальности. В 21 веке мифы будут ещё более влиятельными, а идеологии — ещё более тоталитарными. Эти идеологии с помощью алгоритмов и биотехнологий будут не только контролировать наши ежеминутные действия, но и формировать наш мозг и создавать виртуальные реальности со своим раем и адом. Отличить вымысел от реальности и науку от религии станет ещё труднее.
О либерализме
В начале 21 века либерализм с присущими ему демократией и свободным рынком преобладает во всех развитых странах и во многих развивающихся. Однако либерализм не может почивать на лаврах, так как в основании его успеха заложены предпосылки для разрушения этой идеологии.
Когда генная инженерия и искусственный интеллект полностью раскроют свой потенциал, ценности либерализма, демократии и свободного рынка могут оказаться такими же ненужными, как ножи из кремния, магнитофонные кассеты и коммунизм.
Что произойдёт, когда мы поймем, что у избирателей на выборах и покупателей в супермаркетах нет свободы выбора, когда появятся технологии, способные обмануть их чувства, и человеческий опыт станет ещё одним дизайнерским продуктом, не отличающимся от другого товара в магазине?
О свободе выбора
Либералы так ценят индивидуальную свободу, потому что верят, что человек обладает свободой выбора. Однако современная наука доказала, что любой поступок человека предопределён цепной реакцией биохимических процессов в организме, а вовсе не является выражением свободной воли.
Аргумент о том, что человек чувствует себя свободным и действует в соответствии со своими желаниями, тоже не выдерживает критики. Согласно научным данным, человек не свободен в выборе своих желаний — они предопределены биохимическими процессами в мозгу, которые, в свою очередь, предопределены его генетическим кодом, сформировавшимся в результате длительного эволюционного развития и случайных мутаций.
Наблюдения за активностью головного мозга показали, что выбор решения происходит на несколько секунд раньше, чем человек осознаёт сделанный им выбор.
Вывод об отсутствии свободы воли имеет не только философский смысл, но и вполне практическое применение. Если у человека нет свободы воли, значит, можно управлять его желаниями, используя наркотики, генную инженерию или прямую стимуляцию мозга. Например, учёные работают с крысами, которым имплантировали электроды в область мозга, отвечающую за чувственное восприятие.
Харари, ссылаясь на научные эксперименты, утверждает, что, воздействуя на нужные участки мозга, можно манипулировать человеком и «избавить» его от таких чувств, как страх, гнев, любовь, от депрессии. Когда подобное воздействие станет рутиной, можно будет, например, избавиться от такой проблемы, как лень. Ты хочешь стать пианистом, но вместо занятий предпочитаешь смотреть телевизор? Ничего страшного. Надень специальный шлем, загрузи программное обеспечение — и вот ты уже сидишь за пианино.
В 21 веке мы столкнёмся с потоком «умных» устройств, которые полностью игнорируют понятие свободной воли человека. Смогут ли демократия, свободный рынок и права человека пережить этот поток?
Люди потеряют свою экономическую ценность, потому что интеллект «отделится» от сознания. До недавнего времени было принято считать, что только сознательные существа способны выполнять высокоинтеллектуальные задачи. Однако развитие кибернетики и компьютерных технологий говорит об обратном: выполнение сложных заданий точно требует высокого интеллекта, а наличия сознания — необязательно.
Об алгоритмах
По мнению Харари, человек представляет собой совокупность органических алгоритмов, отшлифованных естественным отбором на протяжении миллионов лет. Алгоритмические вычисления не зависят от материала, из которого сделан калькулятор. Поэтому, считает Харари, нет оснований думать, что неорганический алгоритм не сумеет достичь или превзойти уровень задач, выполняемых органическим алгоритмом.
Благодаря мощным вычислительным возможностям компьютеров очень небольшое число сотрудников Uber управляют миллионами водителей. А в 2014 году искусственный интеллект по имени Vital стал членом совета директоров гонконгского фонда венчурного капитала, инвестирующего в фирмы, занимающиеся регенеративной медициной. Как и остальные пять членов совета директоров, Vital участвует в голосовании по всем инвестиционным решениям.
Но откуда берутся эти мощные алгоритмы? Если изначально алгоритм являлся продуктом коллективных усилий команды программистов, то постепенно, считает Харари, с появлением самообучающихся машин и искусственных нейронных сетей алгоритмы будут развиваться независимо от человека, обучаясь на своих ошибках и совершенствуя свои способности. Они достигнут таких высот, что человеческий разум уже не сможет их постичь.
По мере того, как алгоритмы будут «выдавливать» людей из рынка труда, богатство и власть сосредоточатся в руках крохотной элиты, владеющей этими всемогущими алгоритмами, создавая неслыханное социальное и политическое неравенство. Более того, алгоритмы смогут сами стать собственниками.
Мы давно свыклись с такими абстрактными понятиями, как корпорация или государство, нас не удивляет, что Toyota или Аргентина, не имея ни физического тела, ни разума, является субъектом права, владеет землёй и деньгами. Почему тогда не представить себе, что аналогичный статус будет предоставлен алгоритму?
Об утрате индивидуальности
Угрозу либерализму Харари видит в том, что человек в будущем утратит свою индивидуальность, поскольку «всемирная сеть» будет знать и понимать людей лучше, чем они понимают себя сами, и, соответственно, принимать за них все важные решения.
Если мы предоставим Google свободный доступ к информации, считываемой с наших биометрических устройств, к нашим историям болезни, тестам ДНК; если компания будет знать, что происходит с нашими банковскими счетами, какой у нас уровень сахара в крови и как часто мы занимаемся сексом, то он будет знать о нас больше, чем знаем мы сами. И мы будем доверчиво советоваться с Google, какой фильм посмотреть, какую профессию выбрать, чьё предложение о работе принять и за кого выйти замуж или жениться.
В обмен на такие всеобъемлющие консультации мы «всего-навсего» должны будем отказаться от идеи, что каждый человек индивидуален и свободен принимать собственные решения. Нам нужно будет свыкнуться с мыслью, что человек более не является автономной сущностью, а представляет собой частичку огромной глобальной сети.
Уже сейчас исследование показало, что алгоритм Facebook лучше разбирается в особенностях личности и характера пользователей, чем их друзья, супруги и родители.
На заре европейского империализма купцы и колонизаторы приобретали острова и страны в обмен на разноцветные бусы. В 21 веке личная информация является, пожалуй, самым дорогим ресурсом, который ещё остался у человечества, а мы её добровольно отдаём гигантам интернета в обмен на видео с котиками.
О новой религии
На смену либерализму придёт новая религия, которая объявит, что вселенная состоит из потока данных, и ценность любого явления или сущности определяется вкладом в обработку данных. Харари называет её «датаизм» (dataism). Датаизм прочнее всего связан с двумя дисциплинами — кибернетикой и биологией.
Датаисты уверены, что любой организм, будь то жираф, помидор или человек, является инструментом обработки информации. И экономисты теперь воспринимают экономику как систему обработки данных. Политологи тоже всё чаще смотрят на демократии и диктатуры как на конкурирующие механизмы сбора и анализа информации.
Людям нравится быть частью потока информации, потому что тогда человек чувствует принадлежность к чему-то великому. Датаизм проповедует, что каждое твоё слово и действие являются частью глобального потока информации, а алгоритмы за тобой наблюдают и заботятся о тебе. Какой смысл совершать поступки или приобретать новый опыт, если об этом никто не знает?
Если гуманизм призывал находить смысл жизни внутри нас, то датаизм верит, что наш опыт ничего не значит, если им не поделиться с «друзьями» в онлайне. Помещая комментарии, блоги и фотографии в интернет, мы обогащаем глобальную систему обработки информации, и в этом главная ценность человека.
Так же, как гуманизм в своё время развенчал идею бога, заявив, что бог — плод воображения человека, датаизм положит конец идее о ценности человека. Новая философия перевернёт представление о бытие человека: расскажет, что воображение — не что иное, как биохимический поток алгоритмов.
Что произойдёт с человеком, когда датаизм и «Интернет всех вещей» охватят весь мир? Харари полагает, что роль человека будет сначала сведена до микросхемы, потом до бита информации, и в конце концов мы «растворимся в потоке информации, как комок земли в бушующем речном потоке». Иными словами, человек может исчезнуть, как исчезали до него другие животные, не выдержавшие естественного отбора.