Цифровой алгоритм внедряется в деятельность архитектора как фактор технический, структурообразующий и художественный, несущий качества цифрового искусства. Рациональное начало определяет функционально-технологические возможности: адаптивность и интерактивность; алгоритмы учета и обработки различных параметров; генерацию сложных форм. Цифровой фактор совместно с актуальными тенденциями информационной и визуальной культуры способствует внедрению стратегии медийности, развивающей иллюзорный принцип пространства и работы с формой, что составляет эмоционально-символический слой. Дигитальные возможности иллюзорности вдохновляют многих приверженцев эстетики чуда в новейшей архитектуре: Заха Хадид, П. Шумахера, Ф. Ромеро, М. Новака, Г. Линна, бюро NOX, MAD. Художественная интеграция наиболее полно проявляется в архитектуре экспрессии, энергетических потоков и свободы формообразования, которая сегодня являет сложный синтез эвристического проектирования, дигитального формотворчества и образной экспрессии.Поиск свободной формы стал областьюсамовыражения Ф. Гери, З. Хадид, Д. Либескинда, О. Декк, М. Фуксаса, Х. Рашид, бюро Кооп Химмельблау, Nox, Ф. Ромеро, Asimptotе, Г. Линн, UNstudio. Парадоксально, что это по своей природе эмпирическое направление получило дополнительный импульс развития в связи с внедрением компьютерных методов моделирования – в работах Ф. Гери, П. Шумахера, М. Новака, Г. Линна, бюро NOX и др. Так, дигитальная интеграция биоморфной формы в проектах Г. Линна нацелена на расширение границ формообразования в обновленном мышлении архитектора с помощью органических метафор.
З. Хадид с концепцией эмоционально ориентированного архитектурно-художественного синтеза и воплощения категории движения развивает архитектуру «силовых полей», динамических потоков, внутренних и внешних напряжений, трансформирующих пространство-время объекта, а ведущей художественной категорией становится пластика, определяющая скульптурный характер всех объектов. Текучие структуры-формы кардинально видоизменяют средовой контекст и выступают в роли символов художественной воли и авторского стиля мастера: культурный центр Гейдара Алиева в Баку (2012 г.), Национальный музей искусства XXI века «MAXXI» в Риме (2010 г.), центральное здание завода BMW в Лейпциге (Германия, 2005 г.), трамплин Bergisel в Инсбруке (Австрия, 2002 г.). Музей «MAXXI» в Риме словно воплощает постоянно пульсирующее пространство «сна», материализованных потоков подсознания – вполне возможная метафора актуального искусства
Эстетика нелинейного формообразования и энергийное напряжение эмоционального поля объекта в сочетании со скульптурностью определяют сегодняшнюю концепцию свободы пластического формообразования с использованием дигитального моделирования Ф. Гери. Не случайно многие произведения мастера стали «иконическими» архитектурными символами нестабильности и незавершенности: концертный зал им. У. Диснея в Лос-Анджелесе (США, 2003 г.), музыкальный музей-мемориал Дж. Хендрикса в Сиэтле (2000 г.), музей Гуггенхейма в Бильбао (Испания, 1991–97 гг.). Другой мастер деконструкции, Д. Либескинд, связывает архитектурное творчество со стремлением к непознанному и преодолением пространственно-временных стереотипов мышления человека, следуя концепции архитектурной экспрессии.
Применение новационных конструктивных и технических решений, внедрение передовых технологий (цифровых и медийных), за редким исключением, является знаком практически всех направлений, приобретая наиболее сильное значение в формообразовании и архитектурном дизайне. Пожалуй, это наиболее обширный «полевой сектор» новейшей архитектуры, но не всегда художественный по своей природе. Сегодня к техно ориентированным следует смело отнести не только классиков подхода Н. Фостера и Р. Роджерса, но и большинство актуальных архитекторов: Ф. Гери, З. Хадид, Ж. Нувеля, Н. Гримшоу, М. Фуксаса, Б. Ингельса, Т. Мейна, Ф. Ромеро, Снохетта, UNstudio.
Концепция интеграции «устойчивых технологий» в урбанистическую среду Н. Фостера базируется на создании знаковых объектов. Такие произведения мастера, как здание мэрии (2002 г.) и небоскреб Свисс Ре (1997-2004 гг.) в Лондоне воплощают форму-знак, вступая в бескомпромиссный диалог с городом и адресатом. Объекты становятся проводниками новейших энергосберегающих и иных эко ориентированных решений, но при этом техническое совершенство только усиливает художественную провокацию.
Концепция инженерно-технологической интеграции на основе образного освоения высоких технологий Р. Роджерса наглядно проявилась в реконструкции бывшей арены для корриды в Барселоне (2011 г.), получившей новую жизнь с новой востребованной функцией. В результате модернизации объекта, исконный архитектурный образ, надежно укорененный в сознании каталонцев, вступает в плодотворный диалог с обновленным содержанием и инновационной конструкцией.
Интеграция природных факторов в архитектуру идет по концептуальному, художественному и конструктивно-технологическому направлениям, включая архитектурную бионику, биомимметические принципы, «зеленую» архитектуру, лэндформинг. «Искусство стихий», имеющее древнюю культурную традицию, проявляется в большинстве случаев латентно на уровне «поля» естественно-природных феноменов. Реализуется стратегия естественности и гуманизма, во многом выступающая антитезой стратегиям концептуального или технологического свойства. Архитектура как «искусство стихий» приобретает качество естественности: природа и вторая, созданная человеком, искусственная природа соединяются, что предопределяет благотворное воздействие архитектурного объекта на адресата.
Произведения А. Сиза и его единомышленника Э. Соуто де Моура исполнены аскетизма в композиции и в цвете, а художественный язык предельно лаконичен, на грани с «безмолвием», что можно обозначить концепцией органического минимализма и художественного аскетизма архитектурной формы. Так, близкие по масштабу павильоны архитектурного факультета в Порто (Португалия, А. Сиза, 1994 г.), соединенные подземными коммуникациями, формируют единый средовой ансамбль, визуально проницаемый и открытый в живописное природное окружение. Активный цвет скульптурных объемов музея художницы П. Рего «Дом историй» (2005–2009 гг.) в пригороде Лиссабона по проекту Соуто де Моура художественно активируют природный контекст места. Таким образом, художественная интерпретация традиции и контекста повсеместно встречается у рассмотренных авторов, что роднит их творчество со следующей группой подходов.
Учет контекста и внимание к исторически сложившейся среде городов стали особенно актуальны в последней трети ХХ века в работах лидеров постмодернизма: Р. Вентури, А. Росси, М. Грейвза, многих отечественных архитекторов. Постмодернистский ракурс творчества был во многом продиктован изменением парадигмы восприятия действительности, признанием многополярности мира и всей культуры общества. В профессиональном поле стали соседствовать реальные характеристики окружения, исторические факты, литературные сюжеты, воспоминания и легенды как различные взаимосвязанные «контексты» работы архитектора. П. Эйзенман, Б. Чуми, М. Сафди, А. Предок, К. Портзампарк, М. Ботта, Д. Аджае, а также А. Харитонов, Н. Явейн, М. Кондиайн, С. Чобан демонстрируют общность методологий, основанных на выявлении семантических кодов места, использовании знаковых метафор и сложных смысловых построений. Это диалогическая линия художественной интеграции, рассчитанная на подготовленного адресата.
Концепция многомерного синтеза на основе семантической коммуникации и саморазвития архитектурной формы П. Эйзенмана воплощается в интегративном подходе мастера, построенном на базовых принципах деконструкции. Архитектура становится ребусом, расшифровка которого возможна с любого места и приобретает форму художественного вымысла, как в Векснер-центре визуальных искусств в Колумбусе (США, 1982–89 гг.) или в строящемся Городе культуры Галиции в Сантьяго-де-Компостела (Испания).
Среди архитектуры, развивающей идею контекста в самом широком смысле взаимодействия «полей» жизнедеятельности человека, интересен ряд естественно-гуманистических подходов, воспринимающих произведение, место, природу и человека как взаимосвязанный организм. Творчество основных вдохновителей направления П. Цумтора, С. Холла, К. Норберг-Шульца, Р. Пиано, М. Ботта следует поиску синергетических связей и их пространственных интерпретаций на пересечении философских, природных, гуманистических, художественных и ремесленно-строительных аспектов. К естественным мотивам архитектуры тяготеют Т. Андо, Т. Ито, К. Кума, Ш. Бан, Т. Кузембаев, С. Чобан, Е. Асс. Пространственно-временное поле охватывает природные феномены, мотивы физического и личностного развития человека, устои и традиции. Архитекторы стремятся одухотворить пространство, не нарушая сложившейся естественной гармонии места, почувствовать и воспроизвести естественный ход времени. Художественное поле тяготеет к двум основным значениям: признанию ценности искусства как ремесла и художественной интерпретации проявлений природных сил, приближаясь к «искусству стихий».
Феноменологический подход С. Холла трактует архитектуру как «звено между идеями, философиями, светом, пространством, надеждами и материальностью мира» – архитектор интегрирует концепты, образы и пространства в единое художественное целое. Мастер использует авторский метод акварели для изучения «феноменологического измерения» архитектуры, рассматривая одиннадцать разновидностей феноменов. Акварели фиксированного размера формируют своеобразную картотеку, по которой можно проследить стадии зарождения и развития проектов. Используемый Холлом естественнонаучный концепт бесконечной пористости и исследование тайн освещения образуют единую систему естественно-художественной выразительности в большинстве архитектурных объектов: центр-музей Кнута Гамсуна (Норвегия, 2009 г.) отель Loisium Visitor Center в Вене (2003 г.), музей современного искусства Киасма в Хельсинки (1998 г.).
Ориентация на природу в разнообразии и единстве ее воплощений определяет один из древнейших мотивов творческой деятельности человека. В современной и новейшей архитектуре весьма широк ряд последователей данного подхода: С. Калатрава, Р. Пиано, Н. Гримшоу, Ф. Хубен (Mecanoo), К. Курокава, Т. Андо, К. Кума, Т. Кузембаев и многие другие. Различны и направления деятельности: формирование архитектуры земли; генерация природоподобных оболочек, антропоморфное и зооморфное формообразование, бионика; инсталляции временных объектов в природном окружении; «зеленая» архитектура, экологическое проектирование и использование «устойчивых» технологий.
В произведениях японских зодчих трактовка природы продолжает глубокие духовные и культурно-эстетические традиции, несущие художественно-символические мотивы тишины и созерцания, что позволяет во многом отнести японскую архитектуру и к предыдущей условной группе, но все же подчеркнем именно образную природную ориентацию. Авторская концепция К. Курокавы наиболее полно проявляется в русле философии симбиоза, подразумевающей взаимодействие противоположных начал для достижения нового уровня их творческой активности. Модель данного подхода строится на синтезе функционального, формального, конструктивно-технологического и градостроительного видов симбиоза. Иерархия средовой организации, обусловливающая многомерность взаимоотношений с адресатом, подразумевает выделение переходного уровня между объемом и его окружением – «серой зоны» в виде открытых галерей, геопластики, искусственных водоёмов, обогащающих художественный образ объекта. При создании нового крыла музея Ван Гога в Амстердаме (1998 г.) К. Курокава продолжает авторскую концепцию симбиоза, тактично взаимодействуя с архитектурой существующего здания по проекту Г. Ритвельда и с окружающем ландшафтом. Постройки К. Курокавы на родине, в Японии, раскрывают наиболее проникновенные интегративные грани,притворяя в архитектуре связь прошлого, настоящего и будущего (Национальный Центр искусств в Токио, 2006 г., музей динозавров Фукуй, 2000 г., музей науки Ehime, 1994 г., Янтарный зал Куджи, 1999 г., художественный музей Щига, 1997 г.)
Творчество Т. Андо органически соединяет японские традиции, красоту природы и эстетику минимализма. Произведения мастера в Японии отмечены особой сакральностью и медитативностью: Храм света в Осаке (1988-1989 гг.), Церковь Воды на острове Хоккайдо, Храм Воды (1991 г.), «Дом 4х4» в пригороде Токио (2003 г.). Постройки за пределами родины также сохраняют характерный для автора аскетизм и интегрированность в природу: здание Пулитцеровского центра искусств в Сент-Луисе (2001 г.), Центр Стоун-Хилл Института искусств Кларк (США, 2008 г.). В свою очередь, К. Кума конструктивно-художественно интерпретирует традиционную для японского зодчества эстетику стены: кафе Kureon в Тойаме (2011 г.), Музей и исследовательский центр GC Prostho (Касугаи, 2010 г.), деревянный мост-музей в Юсухаре (Кочи, 2009 г.). Т. Ито добивается художественного эффекта проницаемости и легкости, используя алгоритмические паттерны, новейшие конструктивные возможности и материалы в решениях летнего павильона Галереи Серпентайн в Лондоне (2002 г.) или магазина Tod’s в Токио (2004 г.), в ажурном фасаде отеля в Барселоне (2003 г.), в «аркадах» библиотеки Университета искусств Тама (Япония, 2007 г.).
Интерпретация законов природы на стыке деятельности инженера, ученого и художника характеризует творческий метод С. Калатравы и его концепцию художественно-конструктивного и скульптурно-бионического единства.
Произведения мастера наполнены антропоморфными и биоморфными конструкциями, а серии эскизов и динамических моделей посвящены изучению естественной пластики мира природы и человека. Так, архитектурный образ Восточного вокзала в Лиссабоне (1998 г.) решается за счет уникальных ажурных «сводов», в архитектонике которых угадываются природные мотивы, несущие сильный эмоционально-художественный посыл. Наиболее наглядно авторский метод был использован при создании башни «Turning Torso» («Закручивающееся туловище») в Мальме (Швеция, 2005 г.) по мотивам анатомических зарисовок и ранее выполненной автором одноименной скульптуры.
Цель и задачи работы.
Цель исследования – разработать концепцию архитектурной интеграции новой архитектуры в контекст исторической среды.
Для этого необходимо решить следующие задачи:
- изучить подходы к интеграции нового объекта в историческую среду в современной практике Белграда;
- проанализировать подходы к архитектурной интеграции в авторском творчестве современного архитектора (на примере творчества Заха Хадид и др. в пяти европейских городах) методом компаративизма (сравнительный анализ);
- выявить основные направления интеграции новейшей архитектуры в историческую среду;
- сформулировать концепцию архитектурно-художественногоединства в пространственно-временном контексте исторической среды;
- разработать теоретическую модель и принципы архитектурной интеграции в новой архитектуре
Объект исследования: новые параметрические объекты в контексте исторической среды.
Предмет исследования: предпосылки, подходы, методы и актуальные тенденции архитектурной интеграции новых параметрических объектов в контекст исторической среды на примере творческой архитектурной деятельности современных архитекторов.