Мне лично никогда не приходилось видеть обезглавленную церковь. Слышать — слышал, но чтобы самому лично столкнуться с таким средневековым варварством в XXI веке… Я и в мыслях себе такое не допускал. Однако на днях, после того, как у меня зародился вполне ясный замысел моих хождений по святым местам, я, к своему несчастью, обнаружил на улице Боровой обезглавленный приход церкви Покрова Пресвятой Богородицы.
На этот храм, можно сказать, наткнулся случайно. Шел от станции метро «Балтийская» к себе на работу на Днепропетровскую улицу. На дорогу ушло около часа. Чтобы не идти вдоль набережной Обводного канала, заполоненной автомобилями, шел параллельными улицами и проулками. Вначале навигатор проложил мне путь вдоль Красноармейской улицы, потом завернул на Малодетскосельский проспект, в конце этой дороги перешел Введенский канал, но далее все равно вынужден был выйти на набережную Обводного канала и, глотая весеннюю пыль, пойти в сторону метро. Но на подходе к торговому центру «Лиговка» завернул на Боровую улицу, и моему взору открылось некое обезображенное и обезглавленное кирпичное здание. Оно не было похоже на обычное городское строение, так как четыре потемневших от времени колонны выдавали в нем нечто другое. Подойдя ближе, я понял, что это какой-то заброшенный храм. Он был похож на самого затрепанного временем и жизнью питерского бомжа. Его вид был особенно жалок на фоне блистающего стеклом и мрамором торгового центра «Лиговка».
Когда я приближался все ближе и ближе к этому жалкому строению, меня стало охватывать какое-то гнетущее настроение. Обычно, когда дохожу до конечной точки своего пути, я испытываю чувство облегчения, а тут разом все в моих глазах поблекло и помрачнело. И чем ближе я подходил к этому поруганному святому месту, тем тяжелее и тяжелее было мне идти. Обычно, когда ты открываешь в городе новое для тебя храмовое строение, тебя охватывает некая эйфория. Ты чувствуешь себя неким первооткрывателем. Ты начинаешь любоваться золоченными крестами, куполами, звонницей, ажурными оградами, архитектурными изысками, получая от этого не только эстетическое, но и духовное наслаждение. В этот же раз все было по-другому.
Обезглавленный храм даже на фоне солнечного апрельского дня напоминал разрушенный остов некогда прекрасного духовного корабля. За более чем девяностолетнюю историю полного забвения храм из жемчужины архитектуры превратился практически в руины. Удивительно было только то, что он со дня своего закрытия в 1936 году продолжал стоять все эти лихие десятилетия агрессивного атеизма, лишенный своих куполов, колокольни и декоративного убранства.
В 1936 году храм был закрыт и передан Управлению по делам искусств. Все иезуитство данного решения состояло в том, что как бы формально тогдашняя власть следовала церковной «специализации» данного храма.
«Храм был заложен 10 июня 1890 года по проекту архитектора Н. Н. Никонова; строился с 1891 пo 1893 год для Санкт-Петербургского Епархиального Братства во имя Пресвятой Богородицы, созданного для развития сети церковно-приходских школ и поддержания традиции церковного пения» (История храма. URL: https://www.templespiter.ru/view_cercov.php?id=222).
Здесь, если судить по историческим источникам, пели лучшие церковные и народные хоры Петербурга. Здесь же была церковно-приходская школа. Все эти традиции были заложены представителями Санкт-Петербургского Епархиального Братства во имя Пресвятой Богородицы, которое было основано в 1884 году. «Целью Братства являлось распространение грамотности и религиозно-нравственного просвещения, содействие обращению в православную веру, устройство церковно-приходских школ и библиотек, издание религиозной литературы, организация церковных хоров и т. д.» (там же). Как видим, помимо сугубо религиозных функций храм осуществляя большую просветительскую деятельность. Но в те далекие 30-е годы прошлого столетия, а потом и в последующие времена никому сохранение подобного рода традиций было не нужно. В этом смысле у храма трагическая судьба, чем-то схожая с судьбой святого мученика Вонифатия.
«Церковь имеет два престола: святого мученика „Вонифатий Римский“ Вонифатия внизу и главный престол Покрова Пресвятой Богородицы, вверху. Нижний храм святого мученика „Вонифатий Римский“ Вонифатия был освящён 12 октября 1893 года епископом Нарвским Никандром (Молчановым). Верхний храм был освящён 9 марта 1897 года митрополитом Палладием (Раевым)».
По преданиям, святой мученик Вонифатий был рабом богатой молодой римлянки Аглаиды и состоял с ней в беззаконном сожительстве. При этом оба испытывали угрызения совести и хотели как-то омыть свой грех. Как-то от своих знакомых Аглаида узнала, что если в доме хранить мощи святых мучеников, то их молитвами легче получить спасение. Тогда она отправляет своего возлюбленного Вонифатия на Восток, где в то время шло жестокое гонение на христиан, и просит привезти мощи какого-либо мученика, чтобы он стал их руководителем и покровителем. Оказавшись на Востоке, Вонифатий стал свидетелем страшных пыток христиан. Потрясенный этим зрелищем и, «видя просветленные благодатью Господней лица святых мучеников, Вонифатий, по влечению своего сострадательного сердца, бросился к ним, целовал им ноги и просил святых молитв, чтобы и ему удостоиться пострадать с ними. Тогда судья спросил Вонифатия, кто он. Вонифатий ответил: «Я христианин», — а затем отказался принести жертву идолам. Его тут же предали на мучения… После долгих и мучительных пыток Вонифатий был приговорен к усечению мечом. Из ран истекли кровь и молоко; видя такое чудо, около 550 человек уверовали во Христа. Обезглавленное тело Вонифатия было привезено к Аглаиде. На месте его погребения она построила храм во имя святого мученика и положила там мощи, прославившиеся множеством чудес» (https://days.pravoslavie.ru/life/life6512.htm).
Обезглавленное тело Вонифатия напомнил мне и данный храм, который, получается, с 1936 г. и по сей день стоит в центре Санкт-Петербурга без своих девяти куполов. Трагична была и судьба предпоследнего председателя Братства викарного епископа Вениамина (Казанского), позднее митрополита Петроградского и Гдовского, который был расстрелян в 1922 году. Он любил этот храм и часто служил здесь, помогал прихожанам.
И вот из такого святого места советские власти устроили промышленные цеха.
«В нём находились в разное время промышленные цеха, багетные мастерские и производственные помещения бумажного завода; после войны в нём размещалась кладовая живописно-оформительского комбината Худфонда. Здание было существенно перестроено; к концу ХХ века церковь была перестроена и внутри, лишена своего оригинального декора. Колокольня была полностью разобрана» (История храма https://www.templespiter.ru/view_cercov.php?id=222).
Мы, современники, можем теперь только догадываться о том, какое насилие происходило над этим святым местом в советские, да и в постсоветские годы. И все это с одобрения тогдашних правителей и властей. И если с советскими атеистами все, в принципе, понятно, но ведь это безобразие продолжалось и после крушения СССР. Летом 1989 года по решению Ленгорисполкома здание было передано церкви Евангельских христиан баптистов «Дом Евангелия». За более чем двадцать лет пребывания в этом храме новые владельцы практически ничего не сделали в плане реконструкции обезглавленного храма. Возможно, средств не хватало, а может быть, и желания. Возвращение этого храма к своим православным истокам началось только 19 июня 2012 г., когда церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Боровой улице получила статус подворья Антониево-Дымского монастыря. Первая после открытия служба в храме святого мученика Вонифатия состоялась 11 августа 2012 г.
Но я об этом даже не догадывался, пока не обратился к интернет-источникам. В тот же день, когда я оказался возле этого храма, меня почему-то неуклонно тянуло вовнутрь. Но зайти в храм не решался, потому что я боялся получить еще более сильные негативные эмоции от внутренней разрухи. Когда я раздумывал «зайти — не зайти», возле этого храма крутились какие-то бродяжного вида мужики, один из которых вдруг поднялся вначале на крылечко, а потом исчез за скрипучими деревянными дверьми. Тогда я подумал, что здесь точно бомжи устроили свое прибежище и мне тут делать нечего. Но возле храма я вдруг заметил небольшую церковную лавку, где продавали монастырский хлеб. От продавщицы и узнал, что храм действующий и что туда можно зайти.
Поднявшись на крылечко, я еще минуты две-три раздумывал, а надо ли заходить внутрь или нет. Но, когда я все же решился открыть деревянную дверь, моему удивлению не было предела. Оказавшись внутри этого внешне обезображенного здания, я вдруг оказался перед светлым и обновленным верхним главным престолом Покрова Пресвятой Богородицы. На верхний этаж поднялся по чисто убранной мраморной лестнице, а когда оказался в главном зале, то замер от того церковного великолепия, которое увидел. Особенно от восстановленного живописного майоликового иконостаса. Прежний «иконостас был изготовлен из цветной майолики на фабрике Кузнецова. Из майолики были сделаны и киоты. По эскизам Никонова, наряду с утварью и мебелью было также изготовлено великолепное паникадило в виде креста с разноцветными подвесками» (там же).
Здесь же увидел одну из самых красивейших икон Святой Богородицы. Она вся сияла под лучами апрельского солнца. И от нее исходила такая надежда на возрождение этого храма, что все мое мрачное состояние, в котором пребывал последние часы своего городского пути, незаметно улетучилось.
Духовное возрождение храма Покрова Святой Богородицы началось изнутри. И, видимо, это совершенно правильно, потому что вся внутренняя разруха порождает внешнюю, а внутреннее преображение обязательно коснется и внешнего. Есть храмы, которые блистают своей внешней красотой, а внутри холодно и сиротливо, а есть обезглавленные и обескровленные внешне, но зайдешь внутрь и сразу обретешь Божественную благодать.