| Аминев Гесиод Абдулович, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор, действительный член Российской академии естественных наук (РАЕН). Автор более трехсот публикаций, в том числе в ведущих отечественных журналах и за рубежом, более десятка монографий. Подготовил свыше двадцати кандидатов наук. | 
|
Детство. Родился 19.02.1939 г. в деревне Деветерня Агрызского района Республики Татарстан в семье учителя словесности Аминева Абдулхака Галиевича и учителя биологии и химии Аитовой Расимы Гареевны. И по отцовской и по материнской линии в роду были учителя и духовные лица (причем не только мусульманские, но по некоторым сведениям и православные). Родной брат отца в 1914 г. после окончания Бухарского духовного училища уехал в Турцию, где достиг высокого религиозного сана. Часть родственников, во время Революции, перебралась в Грецию, поэтому он и был наречен именем древнегреческого поэта Гесиода. Бабушка по отцовской линии была женой одного из заместителей муфтия в Уфе, она и привила внуку уважение к духовным истокам и неприятие коммунистического начальства, хотя при этом разделяла положительное в коммунистической идеологии, не навязывала религиозность и нисколько не препятствовала его атеистическим взглядам.
Всю войну воспитывался матерью, которая работала учителем и подрабатывала в колхозе, поскольку отец был призван во время финской компании и вернулся уже по окончании Великой Отечественной Войны, которую прошел в артиллерийской разведке, при этом был дважды ранен. После войны семья переехала в Казань, где отец был на партийной работе и впоследствии возглавлял отдел науки и культуры Татарского обкома партии. В 1958 г. из-за письма брата из Турции выяснилось наличие у него родственников заграницей, он был освобожден от должности и направлен ректором Елабужского педагогического института. Получил возможность вернуться в Казань при поддержке Ф.А. Табеева. Но это будет через несколько лет, а пока его сын учится в знаменитой опытно-образцовой школе № 19 им. В.Г. Белинского, которую в те же годы окончил с серебряной медалью будущий академик Р.З. Сагдеев. Автор тоже учился на отлично и шел на золотую медаль, но из-за инцидента при написании сочинения (поставил кавычки и процитировал своего друга А.Б. Барыкина) не получил даже аттестат. Учитель литературы так и возмущалась - тоже мне Белинский выискался... В результате поступал в Казанский медицинский институт со справкой, но прошел на лечебный факультет, сдав все экзамены на «отлично».
Образование. Завершил с красным дипломом лечебный факультет КГМИ. Уделяет особое внимание изучению биохимии, анатомии и физиологии ЦНС, неврологии (руководитель проф. В.М. Сироткин). Вместе с братом М.М. Минибаевым (впоследствии заведующий кафедрой патофизиологии, проректор) активно включается в научно-исследовательскую работу в институте. В это же время учится параллельно на математическом факультете Казанского государственного университета. Здесь основные интересы: многозначная и вероятностная логика, теория групп, автоматные грамматики, методы обработки сигналов. В студенческие годы, также прошел серьезную языковую подготовку, так как группа готовилась к работе в зоне советского влияния в Африке. Со школьных лет свободно владел немецким языком, читал на арабском языке, а в институте выучил французский и английский.
Начиная с младших курсов, увлекается техниками гипноза, выступает с показательными сеансами и лекциями (впервые увидел выступление фокусника и гипнотизера еще в пять лет и интересовался этим направлением всю жизнь). Изучает методы китайской медицины и стремится к гипнотизации всего зала. Разрабатывает свои алгоритмы погружения в транс больших аудиторий и модификации приемов «сцепления рук», «рефлекса Белла», «взаимного гипнотического наведения». Приходит к трехуровневой модели типологии трансов по состоянию отключения функций контроля, восприятия и энергетики (лобные отделы, сенсорные поля, ретикулярная формация). Впоследствии называет ее моделью трансовых состояний по А.Р. Лурии (типология соответствует функциональной концепции трех блоков мозга).
Вокал. Обладал уникальным тенором и обучался по классу вокала в казанской консерватории. В 1963 г., был приглашен по предложению известного татарского композитора Энвера Бакирова ведущим солистом в Татарскую государственную филармонию на гастроли в Финляндию на замену только-только умершего Рашида Вагапова. Но наука осталась в приоритете и предложение не принял. Те, кто помнят его выступления, отмечают особенное исполнение им «Тафтиляу», «Туган тэль» преисполненные глубочайшей эмоциональной болью и одновременно силой. Аккомпанировал ему его друг и сосед по общежитию известный казанский пианист Альберт Таюрский (преподаватель физического факультета КГУ, которого всегда приглашала аккомпанировать на свои концерты в Казани сама Майя Плисецкая).
Наука. Несмотря на красный диплом, уехал врачом-невропатологом в райцентр г. Буинск, где вел общий прием, оперировал, оказывал скорую помощь. Работая врачом районной больницы, выполнил исследования по применению аминазина, которые были опубликованы в журнале «Неврология и психиатрия им. С.С. Корсакова». Поступил в аспирантуру по бионике в Казанский государственный университет, где защитил кандидатскую диссертацию по влиянию магнитных полей (медицинские науки) и переходит на кафедру физиологии человека и животных (заведующий кафедрой проф. Л.Н. Зефиров.). Здесь начинает исследования электрической активности головного мозга и применяет математический аппарат теории автоматов к анализу межприступных интервалов при эпилепсии (совместно с Ф.К. Зефировой). Тогда же выдвигает гипотезу о сходстве эпилептических припадков и состояний инсайта (состояния открытия, эврика!). Допускает аналогичные состояния для трансов и проявления религиозности. Начинает работы по вероятностной организации центральных механизмов речи. Находит электроэнцефалографические индикаторы продуктивности мнемических процессов, открывает наличие гетерогенных и гомогенных кодов в вызванных потенциалах мозга (совместно с В.М. Буянкиной). Уже вначале 60-х активно осваивает электронные вычислительные комплексы первого поколения «Мир», «Стрела» пишет для них программы в кодах. Однако в Казани не мог получить жилье и после почти 15 лет проживания с семьей в общежитии, переезжает в Уфу по приглашению ректора Уфимского авиационного института Р.Р. Мавлютова. Здесь продолжает вести исследования в области инженерной и военной психологии, начинает активную адаптацию зарубежных тестовых методик. Публикует работы по математическим методам в психологии.
В 1978 г. защитил в Ленинградском университете докторскую диссертацию по вероятностной организации речи, становится одним из первых и молодых докторов наук по специальности 19.00.02-психофизиология. В 80-е, 90-е развивает методики исследования динамики синтактических структур (совместно с А.Р. Кудашевым, А.Е. Родионовой), далее спектрального анализа ритмов письменной речи. Выявляет гармонический характер и подчинение уравнениям А. Пуанкаре канонических текстов Евангелия - Нагорная проповедь, Корана - Сура 36, энциклики Папы Римского Льва XIII - Rerum Novarum и ряда знаковых политических выступлений (расчеты - Э.Г. Аминев). Закладывает эмо-сематическую модель формирования языков, с доминирующей эмоциональной нагрузкой на гласные и смысловой на согласные звуки. Предлагает в качестве одного из критериев древности языка рассматривать преобладание коротких односложных слов. Вводит новый психотерапевтический метод индивидуального подбора фрагментов молитв на основе весовых показателей звукобукв по А.П. Журавлеву.
В 90-е годы организует курсы обучения гипнозу, исследует психобиологические предпосылки внушаемости (совместно с А.М. Арбузовым, В.В. Трускаловым), изучает цыганские, шаманские, древне-колдовские техники наведения транса. Проходит стажировку по рефлексотерапии в Казанском медицинском институте (кафедра проф. Д.М. Табевой). Исследует предикторы индивидуальной чувствительности к экотоксикантам (совместно с Л.М. Камаевой, Ф.Х. Уразаевой) и КВЧ-излучениям (совместно с А.Л. Костенко), возможности БАД и микроэлементной поддержки (совместно с Т.Б. Великжаниной), традиционной и народной медицины (совместно с Н.П. Некрасовой). Применяет методы косинор-анализа к изучению модели Риодораку (система китайских биологически активных точек, совместно с В.Н. Портянко), распределения стрессовых колец и иридологических маркеров (выполнено на спасателях совместно с Э.Г. Аминевым, Р.Б. Сафиной), сезонных и жизненных биоритмов (психобиологический гороскоп, совместно с Р.Р. Сиразетдиновым, Л.В. Волковой). Продолжает исследования влияния энтропийных процессов на интеллект и творчество (совместно с Н.А. Костенко, Е.Н. Дик, Е.Ю. Семикопенко). В это же время разрабатывает минимизированные тестовые батареи и технологии стандартного психоаналитического мониторинга, анализа жестовой поддержки ребенка матерью в архетипах разных этносов (совместно в Е.С. Понькиной). Исследует соотношение ЭЭГ-параметров с показателями вытеснения по З. Фрейду, находит УФ-индикаторы склонности к агрессии и доминирующих сновидений (совместно с Э.Г. Аминевым, А.С. Байрамгуловой).
В 2000-е годы призывает уделить внимание на государственном уровне развитию нейротеологии и начать комплексные исследования предрасположенности к шахидской пропаганде в зонах отсутствия боевых действий, указывает на регионы риска. Сразу же по следам кровавых событий на Дубровке (2002) и в Беслане (2004) организует психобиологические исследования молодежи (более 700 чел. М.Н. Иванов, 359 чел. - Л.Р. Шафикова Л.Р., 368 чел - Н.М. Линецкая), среди которых обнаружили лиц, сочувствующих террористам, в том числе сторонников молодежной экстремистской организации, проводившей «боевые» учения в районе оз. Талкас близ города Баймак (см. А. Халим, 2002, с.163). Для проведения исследований сумел заручиться поддержкой лидера башкирского молодежного национального движения Айрата Дильмухаметова (впоследствии осужден). Концепция исследований принимала важность фактора ошибок национальной политики и реакции на ухудшение экономической ситуации, но при этом не исключала психобиологический компонент повышенной сензитивности к несправедливости и ранимости национального чувства. Среди сочувствующих террористам были выявлены не только представители исламских народов, но и русские, а характерным отличительным признаком стали деформации образа Бога, изменения матрицы отношений «Свой-Чужой». Определялись предикторы неустойчивости к экстремистской пропаганде на субмолекулярном (ЯМР, УФ-спектрометрия биожидкостей, совместно с Л.В. Спирихиным, УфИХ РАН), биомембранном (Э.Г. Аминев), антропометрическом (МРТ - РКБ № 2, г. Уфа, обработка Э.Г. Аминев, крайнеометрия размеров мозговых структур - М.Н. Иванов) уровнях.
Закрытые работы. Еще находясь в Казани, руководил договорами военно-технической тематики в ЦАГИ по эргономике кабины МИГ-25 и контролю состояния летчиков в условиях защиты от ракет с тепловым наведением, имел первую форму секретности (период нашего неофициального присутствия в зоне арабско-израильского конфликта). Разработал систему контроля стрессовой неустойчивости глубоководных водолазов по показателю дизритмии простых сенсомоторных реакций (совместно с В.В. Трускаловым). После трагедии с подводной лодкой «Курск» написал открытое письмо в газете «Правда» о развале исследований глубоководных погружений. Развивал новое направление «Нейрокриминалистика», в том числе предлагал применение методов нейтронно-активационного анализа микроэлементного состава биоматериалов, обнаруженных на месте преступления для моделирования личностных черт преступника. Разработал методику оценки ложности показаний по индикаторам неустойчивости почерка (дальнейшее развитие получила в работах Н.Н. Китаева), показал возможность ее применения к оценке устойчивости спасателей и бойцов спецподразделений (совместно с В.Л. Линевичем, УЮИ МВД). Предложил матрицы верификации тестов при отборе в силовые структуры (совместно с Д.А. Мардановым, УЮИ МВД). Участвовал, как эксперт в ряде закрытых расследований, в том числе убийства главного конструктора НПО «Астрофизика» И. Матвеева (следователь Ю.А. Голынец). Разрабатывал методики и показал перспективность лай-детекции по потенциалам лицевых мышц, однако не предусмотрел возможность визуальной (без-аппаратной) диагностики, как это сделал Пол Экман. Автор руководства по психотерапии и гипнозу в пенитенциарных заведениях (совместно с В.П. Сафроновым, Э.Г. Аминевым). Как эксперт привлекался и к ряду дел, связанных с преследованиями по политическим и религиозным мотивам, в том числе по делу известного уфимского хиппи в последующем священника отца Бориса Развеева. Несмотря на специфичность ситуации, они сохранили дружеские отношения - после выхода последнего из заключения встречались в гостях у автора, поддерживали контакты вплоть до назначения отца Бориса настоятелем храма Святителя Николая в Вероне (Италия).
В надежде получить оборудование 80-е годы начинает исследования в области контрпропаганды. Предлагает методы оценки мотиваций на основе репертуарных решеток и регистрации полиграфических показателей на материальные, духовные и эмпатические стимулы. Создает методики оценки степени контактирования с зарубежными радиостанциями. Разрабатывает тесты на механизмы психологической защиты (совместно с В.М. Прошкиной), соотношения материальных и социальных интересов (совместно с Э.Г. Аминевым). Особенностью данных опросников было наличие в них, провоцирующих элементов. Например, для оценки степени доверия к западной пропаганде вопрос ставился так: «Западные радиостанции, ведущие вещание на Советский Союз заинтересованы в привлечении аудитории и формировании у нее доверия к себе. Это невозможно, если вся информация будет исключительно ложной. Как Вы думаете, сколько процентов лжи и правды в их программах?» Степень контактирования фиксировали по вербальным и мимическим реакциям на фрагменты передач Севы Новгородцева, заставок новостных блоков радиостанций Голос Америки, BBC, Немецкая волна, Радио Свобода. Результаты не удовлетворили компетентные органы, так как показали высокий процент контактности и доверия к западным средствам информации у рабочей и студенческой молодежи (юноши), а также у мужчин среднего возраста, выявили негативные тенденции ценностных деформаций и снижения доверия к официальной печати и телевидению. В рамках этих исследований провел на меломанах-добровольцах изучение синдрома лишения потребления рок-музыки, выявил признаки сходные с абстиненцией и наличие сдвигов на уровне электрофоретической подвижности эритроцитов (совместно с С.В. Щербаковым). В тоже время категорически отказался от написания статей против Юрия Шевчука, считал более вредным влияние на нравственные устои творчества Аллы Пугачевой. Предложил и получил Патент на метод измерения реактивности каналов биомембран нервных окончаний к специфическим ингибиторам, показал перспективность этого подхода к прогнозированию стрессовой устойчивости спасателей, бойцов элитных спецподразделений и в спорте высших достижений (совместно с Э.Г. Аминевым, Н.В. Каташинским, Э.Г. Мартиросовым).
Неподцензурные работы. Искренне верил в примат марксистской доктрины и решил использовать анализ ошибок близких по политическому крылу оппонентов В.И. Ленина, для изучения особенностей нарушения логики в политической дискуссии. Не имея доступа к критикуемым работам, стал изучать с позиций формальной логики и клинической психолингвистики работы самого К. Маркса и В.И. Ленина. Обнаружил для себя алогизмы в самих этих работах, а в обязательном программном произведении В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» выявил элементы тавтологии, фактического незнания темы обсуждаемых вопросов, признаки нарушения мышления и речи, свойственные для диффузного поражения сосудов головного мозга. В конце 80-х годов получил возможность поездок заграницу, в том числе в капстраны. Испытал шок от увиденного там тотального перевеса уровня жизни простых людей. Знакомится с работами А.Г. Автораханова, М.С. Восленского, М. Джиласа, держит книги перевязанными дома с надписью для научной работы (чтобы не могли обвинить в распространении даже в своей семье).
В экономических моделях был близок к идеям Д. Канемана и Р. Таллера. Придерживается позиций налогового нигилизма Е. Хесса. Еще в 60-е годы исследовал материальные мотивации с позиций закона Вебера-Фехнера-Забродина и сделал ряд выводов. (1) Прирост трудовой активности зависит не от абсолютной, а относительной величины материального стимулирования. Другими словами, для человека имеющего зарплату 20 тыс.руб. прибавка в 5 тыс.руб. будет восприниматься как существенная, а для сотрудника с окладом в 200 тыс.руб., не более, чем как подарок, за который не стоит надрываться. Отсюда следует, что рост зарплаты постоянно будет вести к снижению чувствительности к более низким стимулам. Увеличение зарплаты судей, повлечет многократное увеличение размеров взяток и зависимости судей от власти. (2) Восприятие стимулов зависит от степени удовлетворенности притязаний. Та же прибавка в 5 тыс.руб к зарплате 20 тыс.руб. может не обеспечивать удовлетворенности и желания лучше работать, если она не решает ваши жилищные или даже текущие бытовые проблемы. В величинах зарплат тех лет (опрос проводился в 80-е годы) спрашивали молодых незамужних женщин 25-30 лет, проживающих в рабочем общежитии, согласились ли бы они иметь внебрачного ребенка без пособия от государства? Положительный ответ давали до 16%. При обещании пособия в 100 рублей, положительные ответы возрастали вдвое (32%). Но если предполагалось без пособия дать однокомнатную квартиру, то положительный ответ возрастает сразу до 56%, при наличии и пособия, и квартиры - положительный ответ получен от 80%. (3) Обязательность обратной связи. Рост и устойчивость показателей возможна только, если снижение трудовой активности, также влечет, причем нелинейное отрицательное стимулирование. (4) Важность субъективного ощущения корректности оценки собственного труда. В те годы это соответствовало стереотипам низкого уровня оплаты труда инженеров, учителей, врачей. Исходя из 4-го пункта сделал вывод о фактической невозможности реализации социализма, так как ценность труда определяется субъективно, разработанными выше должностными окладами, тарифными сетками, ЕНИРами и т.п. При этом, рыночная модель, по его мнению, также не обеспечивает корректную оценку, потому что вряд ли все считают справедливым более высокий доход биржевого спекулянта по сравнению с рискующим жизнью пожарным или врачом спасающим чью-то жизнь. Частичное изложение этих материалов вышло только в 1986 г. под странным названием «XXVII съезд КПСС о перестройке мышления кадров в направлении ускорения социально-экономического развития» (соавт. А.А. Реан, Э.Г. Аминев).
Рассматривает как набор трюизмов и речевых шаблонов работы Л.С. Выготского. Отмечал нелогичность работ И.П. Павлова, в частности объяснений гипноза механизмами торможения от монотонных повторяющихся команд. Очевидно, что в этом случае торможению должны быть подвержены, как раз нервные клетки, принимающие монотонные сигналы, а происходит совершенно обратное - наоборот, человек начинает слышать только голос гипнотизера или метроном. Также формально цитировал, но не считал открытием постулаты И.П. Павлова о первой и второй сигнальной системе, которые являются просто перефразированием общеизвестной истины, что человек может говорить и думать словами, а животные нет (речь не идет о рефлексах первого и второго порядка). К сожалению многие не подозревают, что И.П. Павлов получил Нобелевскую премию (1904, первый в России), за работы по пищеварению, а не за открытие условного рефлекса. Также известно, что великий ученый не разделял радости от причисления себя к иконостасу марксистско-ленинского учения. Автор выяснил, что многие, особенно в ленинградской школе, более осторожно оценивают верность любого положения павловской теории о ВНД, более того, допускают, что фактически условные рефлексы открыл, работавший в его лаборатории ученик В.М. Бехтерева И.Ф. Толочинов. Последний был и одним из первых, кто выступал с критикой терминов «торможение» и «растормаживание». Необходимость пересмотра павловских концептов понимал и академик П.К. Анохин за что был обвинен на печально-известной павловской сессии в следовании гнилым позициям лженаучных идеалистических «теорий» реакционных буржуазных ученых. Автор знакомил с этим более широким спектром мнений и аспирантов, и студентов.
Научные контакты. Имея уникальный научный кругозор и начитанность, хорошо принимался известными учеными. Сопровождал во время приезда в Казань академика М.Н. Ливанова. Ехали по улице Н. Баумана и увидели плакат повтора фильма «Волга-Волга». Автор не удержался - неужели это всем смешно! М.Н. Ливанов сразу ответил - почему Вы решили что всем, нам это тоже не было смешно. Далее сам развивал ливановские методы анализа синхронизации полушарий мозга, применял к ним алгоритмы спектрального анализа и автокорреляционных функций, дополнял расчетами энтропии. По настоящее время дружит с его учеником проф. А.Н. Лебедевым (ИПРАН).
Близко общался с создателем пермской школы интегральной индивидуальности проф. В.С. Мерлиным (а потом с его учеником член-корр. РАО, Б.А. Вяткниным), приглашал его с лекциями в Уфимский авиационный институт, причем студенты встречали его увертюрой к рок-опере «Jesus Christ Superstar». Музыка затихала и следовал своеобразный перфоманс протеста против засилья деятельностного подхода. Студентка от кафедры преподавателя восклицала «Я ищу деятельность!» и отовсюду ей откликались «Я познавательная деятельность!», «Я учебная деятельность!», «Я творческая деятельность!»... Свет на мгновение гас, появлялся печальный длинноволосый студент в джинсах со свечой и вопрошал: «а я ищу личность!».
Многие годы очень по-доброму общался с ученицей А.Р. Лурии Е.Д. Хомской. Дружили семьями с ученицей В.Д. Небылицына Э.А. Голубевой. Обсуждал с И.В. Равич-Щербо возможности применения антропометрических, дерматоглифических маркеров и клинических опросников в психогенетике. По моделям речепорождения тесно контактировал с Т.Н. Ушаковой. Но особенно тепло его принимали в Северной столице. После защиты им докторской диссертации, всех пригласили не в ресторан, а в скоромную однокомнатную квартиру легендарного советского нейрофизиолога Н.Н. Трауготт, которая впервые поставила диагноз блокадного голода - дистрофии в осажденном Ленинграде. И все, кто хотел, в ее квартире уместились! Впрочем, докторские советы тогда были 9-15 человек, и это никак не умаляло качество научных работ и не делало нашу науку слабее!
Особый круг составили его друзья по аспирантскому общежитию № 1 Казанского государственного университета: физики-теоретики ученики академика А.З. Петрова - проф. К.А. Пирагас, проф. Р.С. Сингатуллин, биолог проф. А.А. Залялов, психолог проф. Л.М. Попов. Здесь всегда была атмосфера синектики наук и свободы мысли, могли звучать стихи Хафиза и Иосифа Бродского, романсы Федора Шаляпина и шансоны Аркадия Северного, русские и татарские народные песни.
Политические взгляды. В конце 80-х контактировал через преподавательницу Уфимского авиационного института А.И. Фролову с диссидентами из круга А.В. Антонова-Овсеенко, получил нелегальный доступ к самиздату. В самом начале перестройки, когда такая литература еще изымалась в Москве, открыл публичную библиотеку самиздата в Уфе. Поддержал супругу Рафику Ибрагимовну Аминеву в организации в феврале 1990 г. на базе сш. № 50 Первой уфимской политологической гимназии, которой предполагалось дать имя А.Д. Сахарова. Организует один из первых в России независимый профсоюз работников образования «Согласие».
Участник съезда демократической платформы КПСС, однако, впоследствии считал незаконным формат роспуска коммунистической партии. Выступал против уголовного преследования студентов, разрушивших в Уфе один из серийных бюстов В.И. Ленина, но был против сноса памятника Ф.Э. Дзержинскому в Москве. Открыто поддерживал на лекциях право Прибалтийских народов на восстановление независимости, но одновременно предостерегал от опасности развала СССР. Не поддерживал и рассматривал как национально-унизительные призывы А.И. Солженицына «избавиться от азиатской подбрюшины» (эссе «Как нам обустроить Россию», 1990). Не принимает концепцию тотальной толерантности. Уже тогда, выражал в прессе мнение, что происходящее в Советском Союзе в 90-е годы представляет различные формы гражданской войны (экономической, юридической, криминальной, межэтнической). Сотрудничал с независимой прессой, особенно активно с уфимским независимым журналистом В.В. Шмаковым.
В 1991 году участвует в защите Белого дома и разочаровывается в новоявленных демократах, особенно отталкивает появление на трибуне отца Глеба Якунина. После событий 1993 г. поддерживает патриотические силы (С.Н. Бабурин, РОС, И.И. Мельников, КПРФ), но сохраняет контакты и с правозащитными организациями (Л.А. Понаморев, «За права человека»), приглашает их на встречи со студентами, учителями, учащимися старших классов. Однако не ставит собственных задач политического характера, его цель дать возможность студентам напрямую общаться с известными политиками, получая тем самым возможность иметь собственное мнение и проявлять общественную активность. Поддерживал выдвижение студентов, преподавателей и учителей в депутаты различных уровней.
Фенольная катастрофа. Произошла в Уфе в 1990 г. По непонятным причинам молодежь обратились именно к автору с просьбой оказать помощь в организации студенческого движения. Ситуация выходила из под контроля и это было необходимо. Особо следует отметить мужество, которое проявил доцент кафедры фармакологии УГМУ, известный иммунофармаколог С.В. Сибиряк, который первым стал подтверждать диагнозы врачей. Вместе с автором они подготовили краткую симптоматику по отравлению фенолом и рекомендации. С.В. Сибиряк впоследствии скоро защитил докторскую диссертацию, получил звание профессора (к сожалению очень рано ушел из жизни, не дожив до 54 лет). Наибольшую активность в проведении митинга, обеспечении порядка и единства требований проявили студенты Уфимского авиационного (Сергей Князев) и Башкирского сельскохозяйственного институтов (в настоящее время университеты), от кафедры психологии координатором был назначен А.М. Арбузов. На кафедре психологии в подвале БГУ был сформирован межвузовский студенческий стачечный комитет. Прежде всего, были выработаны принципы взаимодействия с властью - действенность мер и реализуемость требований. Так одно из возможных воздействий формулировалось так: при невыполнении требований к подъездам руководителей Республики и города будут приноситься и выливаться тысячи полиэтиленовых мешков с фенольной водой. В число требований входило: улучшить систему экстренного водоснабжения, поставить во все школы и детские сады города бесплатное питание и соки, прекратить преследование врачей за диагноз «фенольное отравление», поставить в больницы и пенсионерам бесплатные гепатопротекторы. Была организована студенческая дружина (преимущественно студенты УГАТУ, БГАУ), что позволило обеспечить полный порядок во время почти двадцатитысячного студенческого митинга, который подошел к Обкому партии, а затем к Горсовету. Несмотря на появление плакатов с политическими лозунгами типа «Долой обком» и т.д., все было проведено в рамках поставленных целей. К чести руководства города, мэр г. Уфы М.А. Зайцева вышел к митингующим (все требования были приняты и выполнены). Одним из принципов студенческого движения было неприятие пустых акций, разных «зеленных цепочек» мимо которых, можно посмеиваясь проезжать на правительственных машинах, и, во-вторых никаких пустых невыполнимых требований типа «закрыть Химпром». Все это обеспечило результат и сохранение общественного порядка.
В последующем инициативу перехватили различные политические группы и «зеленые», которые как раз и стали призывать к проведению «зеленых цепочек» с требованиями закрыть химические предприятия, использовали свое участие в акциях в течение многих лет в качестве политического капитала (преимущественно представляли партию «Яблоко»). Возможность пиариться на теме получили и некоторые журналисты Башкирского телевидения.
Филиал факультета психологии МГУ. Был открыт в 1994 г. Приказом ректора МГУ академика В.А. Садовничего при непосредственной поддержке декана психологического факультета академика Е.А. Климова. При филиале был создан вначале диссертационный совет К-053.42.01, а после перевода факультета в Башкирский государственный университет открывается докторский диссертационный совет Д.212.013.07 (специальность 19.00.02 - Психофизиология). Факультет налаживает научное взаимодействие с лабораториями иммуноферментного, биохимического анализа, молекулярной генетики Уфимского Научного центра РАН. На факультет приглашаются читать лекции крупные специалисты-биологи (Э.К. Хуснутдинова, С.А. Башкатов и др.), математики (С.И. Спивак, Ш.И. Цыганков). Сотрудники факультета отправляются на обучение по ПЦР-диагностике и планируется приобретение оборудования, Также читают лекции и проводят практические занятия специалисты из Москвы (А.И. Крупнов, А.Н. Гусев), Новосибирска (В.Г. Леонтьев), Казани (Л.М. Аболин), Ярославля (В.В. Новиков), китайские специалисты (Wang Quing). Налаживаются контакты с центральными лабораториями и кафедрами Москвы (Кафедра психофизиологии МГУ - А.М. Черноризов, Кафедра физиологии человека и животных - А.Я. Каплан, А.П. Кулаичев, Лаборатория психофизиологии им. В.Б. Швыркова - Ю.И. Александров). Студенты принимают участи в Ломоносовских чтениях МГУ.
На базе филиала психологии МГУ и Первой уфимской политологической гимназии начинается выпуск первого в России реферативного журнала «Педагогика и методика». Интересно, что в стране защищается много педагогических работ, но нет реферативного журнала. Идея была поддержана академиком РАО проф. А.Г. Асмоловым.
Первая всероссийская духовная олимпиада. (1994). Автор считает особой эту страницу своей биографии. Не причисляя себя к верующим, всегда признавал важность духовности в широком смысле этого слова. Поэтому предложил организовать это всероссийское мероприятие, направленное на развитие у детей и юношества стремления проявлять милосердие, показать знание и уважение к духовным ценностям. Центральным событием Олимпиады стало состязание в написании и выступлении со своей светской проповедью. Одним из отдельных конкурсов также была постановка учащимися притч, в качестве которых были выбраны и некоторые напечатанные в этом сборнике.
В числе поддержавших идею Духовной Олимпиады были:
Верховный муфтий России Талгат Таджуддин,
Епископ Уфимский и Стерлитамакский Митрополит Никон,
Протоиерей Валерий Мохов,
Декан психологического факультета МГУ, академик Е.А. Климов,
Президент отделения психологии Международной академии информатизации, академик Ю.М. Орлов.
Священнослужители и ученные вошли в состав жюри Олимпиады, а академику Ю.М. Орлову было разрешено выступить с лекцией по саногенному мышлению перед верующими в Храме Богородско-Уфимской иконы Божией Матери.
Олимпиада проходила на базе Первой уфимской политологической гимназии, а также Русского драматического театра (режиссер М.И. Рабинович, директор В.А. Стрижевский).
Оформлением Олимпиады занимался известный уфимский художник Михаил Ткач.
В качестве гимна звучали «Ave Maria» в исполнении Виктории Ивановой, Анны Герман и Робертино Лоретти, «Let it be» в оригинальной версии Beatles.
Логотипом Олимпиады и сборника стали
тамги башкирских родов член-корр. РАН Р.Г. Кузеева
и символ единства религий Талгата Таджуддина.
Настоящий сборник притч открывает еще одну сторону таланта проф. Г.А. Аминева. Эти притчи выстраданы и наполнены иносказаниями, которые, надеемся, будут понятнее после знакомства с его жизнью и научными результатами.
Сборник выпускается при поддержке ООО «Татнефть-АЗС-Запад»
05.12.2018, Э.Г. Аминев