Объяснение причин войны только с экономической и политической точек зрения, без учета факторов, которые оказывали значительное влияние на массовое сознание народов и государств, представляется односторонним. Известно, что не последнюю роль в процессе идеологической подготовки войны сыграла пресса. Практически во всех странах она сыграла провокационную роль, способствуя раздуванию националистических и шовинистических взглядов и настроений.
В Германии к военному способу разрешения противоречий правительство склонялось не только под давлением заинтересованных кругов буржуазии и юнкерства, представителей интеллектуальной среды, но и под давлением общественного мнения, основными выразителями которого считались ведущие печатные органы. Период времени, который предшествовал событиям августа 1914 г., в целом был отмечен тем, что печатные органы, и главным образом газеты, рассматривались большей частью общества как нежелательные нарушители спокойствия.
Как известно, отправной точкой конфликта стало убийство австрийского престолонаследника и последовавшие обвинения Сербии со стороны австро-венгерской монархии. Сообщения прессы при этом играли значительную роль. Так, сама Австро-Венгрия в своем возмущении Сербией в качестве основной причины покушения называла «велико сербскую пропаганду». Это говорит о том, что с самого начала средства массовой информации находились в центре общественного внимания.
Однако, анализируя ситуацию, можно прийти к выводу, что газеты скорее выступали в роли подстрекателей, чем объективно мыслящих информаторов. Об этом свидетельствует структура, а также способы расположения информации в германской прессе. Тематически отдел внешнеполитической информации строился по-разному. Чаще всего материал подавался по странам. Например, сообщения относительно государств Тройственного Союза помещались рядом. Передовицы или обширные комментарии по внешнеполитическим вопросам публиковались редко. К тому же их смешивали с сообщениями, так что читателям трудно было отличить информацию от комментария. Иногда количество страниц, посвященных внешней политике, увеличивалось, а ее значение искусственно раздувалось. Таким образом, газеты посредством управления общественным вниманием определили приоритет международных тем, а также своим выбором и обработкой новостей определяли, над какими темами население и политики должны размышлять в первую очередь. В этом отношении прессу можно определить в качестве субъекта в процессе принятия решений.
В этом отношении представляется очень важным проанализировать основные темы и содержание военных газет, как, например, «Военный еженедельник» («MШtar-WochenЫaU»), с начала 1914 г. до июля месяца. Именно периодические издания для представителей вооруженных сил Германии дают наиболее полную и точную картину восприятия Германией международной ситуации и отдельных государств.
Во-первых, с января 1914 г. наблюдается увеличение количества статей, посвященных вооруженным силам Англии, России и Франции, а также их реорганизации. В газете существовала специальная рубрика под названием «Армейское обозрение», которая знакомила офицеров германской армии с нововведениями в армиях европейских государств и в России. Статьи выходили с характерными названиями, например: «Французская армия; ее численность и организация» [3, s. 26-30]; «Русская авиация в ноябре 1913 года» [5, s. 52-54], «Преобразования территориальной армии. О преобразованиях английского пехотного батальона» [4, s. 54-56]. Следует особенно отметить, что среди общего количества подобных статей более половины из них составляли статьи, посвященные русской армии, оценке Россией международного положения, а также роли в нем Германии. Первый выпуск газеты знакомил читателей с тактикой обучения русского офицерского корпуса, с общими принципами функционирования системы русских вооруженных сил под заголовком «Военная опасность, о России» [2, s. 14-16]. В выпуске газеты от 10 февраля 1914 г. на три страницы была помещена статья «Русская пресса о военном положении после Балканской войны и германской военной миссии» [6, s. 423], в которой обсуждалась статья русского печатного органа «Голос Москвы» под названием «Враждебная позиция Турции по отношению к России».
3 марта 1914 г. в рубрике «Армейское обозрение» появляется статья «Численность русской армии в мирное время», которая, ссылаясь на статью французского печатного органа «Die France militaire», сообщает об усилении воинского контингента России на Западе и Юго-Западе империи. Учитывая «тесные отношения между обеими державами» [7, s. 659], что может свидетельствовать о достоверности приводимых французской газетой цифр, «Армейское обозрение» заявляет: «В настоящее время численность русской армии составляет 1 843 295 человек, из них 1 323 248 - в европейской части России. <...> На определенный процент эти силы все же сократились с 15 апреля по 15 октября 1913 года, однако осталось 1 418 ООО человек, из них 1 020 ООО человек - в европейской части России» [7, s. 659]. Подобный материал должен был убедить представителей германских вооруженных сил в том, что Россия является серьезным соперником, требующим пристального наблюдения.
Весь выпуск газеты от 25 июля 1914 г. был посвящен франко-германским отношениям. Заголовки статей не оставляют сомнений относительно намерений Германии в отношении Франции: «Замечания по карте германо-французских пограничных областей» [9, s. 2221-2225], «Как можно усовершенствовать французское развертывание на германской границе?» [11, s. 22252229], «Недостатки французского военного дела». Цель выпуска [10, s. 2229-2232] состояла в том, чтобы поставить в известность широкую общественность, равно как и военные круги Германии, о мобилизации во Франции. Статья «Как можно усовершенствовать французское стратегическое сосредоточение и развертывание на германской границе?» начиналась с сожаления по поводу того, что «о мобилизации и стратегическом сосредоточении приведенных в боеготовность французских войск не имеет надлежащей информации не только широкая общественность... но и, что еще более досадно, некоторые офицеры генерального штаба» [11, s. 2225].
Таким образом, как военное, так и гражданское население Германии благодаря стараниям «Военного еженедельника» уже с начала 1914г. знало своих союзников и противников, преимущества и недостатки их вооруженных сил. Для них недвусмысленно была обрисована картина готовящихся к нападению стран Согласия, так что психологически они были настроены на оборону собственного государства. Склонить сознание общества в сторону признания необходимости начала военных действий было возможно только при том условии, что эта война будет носить справедливый и оборонительный характер. Из германской Белой книги следует, что Россия первой объявила мобилизацию и, не дожидаясь объявления войны со стороны Германии, перешла границы [1, с. 106]. Франция, по тем же документам, уже находилась на территории Германии. Таким образом, в официальных правительственных документах был зафиксирован факт вынужденной обороны собственного государства.
Во время же июльского кризиса в центре внимания прессы находились два события: убийство в Сараево 28 июня и 48-часовой ультиматум Австро-Венгрии, предъявленный Сербии 23 июля. После убийства австрийского престолонаследника и его жены число статей увеличилось в два раза. Апогей был достигнут 1 августа - 108 статей [14, s. 59].
25 июля газета «Вперед» («Vorwarts») резко осудила «бессовестные элементы», которые «желают войны» [1, с. 106], а сам ультиматум объявила «преступлением шовинистической прессы Германии до крайности подстрекать дорогого союзника в его жажде войны...» [1, с. 108]. «Берлинские ведомости» («ВегНпег Lokalanzeiger»), напротив, напечатали статью, в которой выразили общее впечатление от австро-венгерской ноты следующими словами: «резко, но справедливо. <...> Сербия исполнит австрийские требования или же погибнет» [1, с. 112]. Хемницкий «Голос народа» задавался вопросом: «...Хотим ли мы победы? <...> Прежде всего мы сознаем свой долг бороться против русского кнутодержавия. Немецкие женщины не должны стать жертвами озверевших русских. Ибо если тройственное соглашение победит, то над Германией будет властвовать не английский губернатор или французский республиканец, а русский царь...» [1, с. 197].
Общее же настроение немецкого общества 8 августа выразила «Военная газета»: «После того как наш кайзер перепробовал все средства для сохранения мира, для того чтобы уберечь немецкий народ от ужасов ожидаемой кровавой войны, благодаря хитрости и подлости наших врагов на Востоке и Западе... настало величайшее время, когда мы заставим почувствовать наш острый меч, время, которое осыпало нас ненавистью и завистью и которое мы должны встретить с божьей помощью и в гордом осознании справедливого дела...»[12, s. 517].
Таким образом, массовую эйфорию, переросшую непосредственно перед началом войны в массовый психоз, поддерживало не только руководство германского рейха, тесно связанного с военными кругами и ведущими монополиями, но и пресса - основной источник получения обществом информации. Следует отметить, что для рассматриваемого периода времени получить достоверную информацию было практически невозможно, так как основополагающий принцип деятельности СМИ заключался в том, чтобы предоставлять читателям правду, но не в полном объеме. Используя соответствующие приемы, как, например, повторение одной и той же информации, свободная интерпретация сообщений иностранной прессы, публикации сообщений из сомнительных источников и т. д., сообщения СМИ создавали агрессивные образы стран Согласия, готовящихся в подходящий момент напасть на Германию. Так, донесения прессы приняли собственную динамику и, пользуясь попустительством правительства, способствовали созданию ситуации, в которой не было иного выхода, кроме обороны собственного отечества.
Старт «газетной войне» был дан официозом немецкого внешнеполитического ведомства газетой «Kölnische Zeitung», которая 2 марта (17 февраля по ст. ст.) опубликовала анонимную статью «Россия и германия», предупреждавшую немецкое общество о нависшей над ним опасности1. Россия, отмечалось в этой статье, планирует совместно с французами расправиться с Германией не позднее осени 1917 г. К этому времени «Боль шая программа» перевооружения русской армии, разработанная под руководством военного министра В. А. Сухомлинова, будет выполнена, и русско-французский тандем получит существенное преимущество над Тройственным союзом.
Содержание статьи не оставляло сомнений, что Германии ради собственного выживания необходимо решиться на предупредительную войну против своих противников, еще не готовых полностью к военному столкновению. Эту тему сразу же, как по команде, подхватили многие другие немецкие, а за ними и австрийские издания («Germania», «Post», «Leipziger Tageblatt», «Tägli — che Rundschau», «Berliner Tageblatt» и пр.).
Статья от 2 марта озадачила российских дипломатов. 5 марта (20 февраля по ст. ст.) 1914 г. состоялась встреча министра иностранных дел России С. Д. Сазонова и немецкого посла в Петербурге Ф. Пурталеса. Пурталес попытался заверить министра в том, что германское внешнеполитическое ведомство не только не имеет никакого отношения к публикации в «Kölnische Zeitung», но и не одобряет ее [29].
Российский посол в Берлине С. Н. Свербеев в беседе с главой германской дипломатии г. Яговым выразил беспокойство тем обстоятельством, что столь резкая по тону статья появилась в официозе немецкого статс-секретариата по иностранным делам и просил Ягова воздействовать на печать для того, чтобы антироссийское выступление «Kölnische Zeitung» не повлекло за собой перебранку русских и германских газет, которая могла ухудшить и без того непростые русско-германские отношения.
Русскую прессу больше всего интересовал вопрос: каковы причины начавшейся пропаган- дистской атаки на Россию, что скрывается за публикацией статей в немецких органах самого широкого политического спектра (от пангерманистов и клерикалов до либералов). Выдвигались три основные версии: 1) желание оказать давление на Россию перед началом переговоров о заключении нового торгового договора; 2) специальное раздувание образа внешнего врага для более успешного проведения через рейхстаг очередного военного закона в 1914 г.; 3) эти статьи вызваны опасениями, которые внушали в Берлине и Вене мероприятия по усилению русской армии и флота, тем более что могли просочиться сведения о скором внесении в Думу «Большой программы» реформирования русской армии.