- Полагаю, «он» значит «твой муж», - ответил Йерин за Джона, привлекая мой взгляд.
Видящий с узким лицом совершенно неподвижно стоял на платформе вопреки тому, что одеяния хлопали на ветру вокруг его длинного тела. Его тёмные глаза содержали искорку веселья.
- И должен сказать, - добавил Йерин. - Скорее всего, он прав - Дигойз Ревик не одобрит эти твои экскурсии, если последний мой разговор с ним может послужить каким-то намёком. Он выразил беспокойство, что тебя недостаточно защищают, даже в Сиртауне. Он чувствует, что ты слишком на виду, учитывая количество людей, которые уже...
- Где Мэйгар? - спросила я, перебив его.
Они переглянулись.
Все они до последнего знали, что мы с Ревиком договорились не общаться в период его отсутствия. И все же никто, похоже, не понимал, что я не желаю слышать о том, как они говорили с ним.
Осмотревшись по сторонам, отчасти чтобы отвлечься от их многозначительного молчания, я осознала, что Мэйгар действительно отсутствовал. Все ещё являясь моим официальным телохранителем, он никогда не упускал возможности поприсутствовать при приземлении и прочитать мне лекцию на тему исключительной глупости того, как я позволяю, чтобы меня видели за стенами лагеря.
Однажды я бы с удовольствием сказала Ревику, насколько эти двое похожи.
- Серьёзно? - сказала я. - Где он? Он болен?
- Он отправился в Каир, Мост, - сказала Чандрэ.
- Каир? - я удивлённо повернулась к ней. - Зачем?
- Кто знает? - Чандрэ пожала плечами. - Скатертью дорожка.
- Может, Ревик по нему соскучился, - Касс криво улыбнулась.
Последовало молчание, наполненное лишь стихающим гулом вертолёта. Затем я издала невольный сдавленный смешок. Джон и Чандрэ захохотали вместе со мной, и даже Йерин, который редко понимал наш юмор, улыбнулся этой шутке.
Встреча с Мэйгаром доставит Ревику такую же радость, как если бы его обмакнули в немытый резервуар канализации. Голышом.
Глава 3. Фигран
Фигран плывёт. Видит сны... он создаёт вещи своим сознанием.
Диссонанс звучит в перекатывающихся волнах, пустых мечтах, ранее сдерживаемых одной или несколькими запертыми дверьми. Он строит особняки в своём сознании.
Он строит и строит...
Пирамиды больше нет.
Он пытается почувствовать. Он прикладывает усилия...
Клочки сознания искажаются и извиваются, словно мёртвые цветы сквозь облачные призраки света. Они принадлежат ему, эти облака, и все же их непосредственная связь с ним ускользает от него. Освобождённая от уз тел из мяса и костей, освобождённая от Пирамиды, толпа застывает над оставшейся формой.
Они приносят... нервозность.
Что-то в этой толпе пугает его.
Он видит тени. Он видит их и задаётся вопросом...
Стены пропали. Часть его разума, застрявшая в бледном искажённом теле внутри дрейфующего металлического конуса, находит это печальным.
Его отца больше нет. Галейта больше нет.
Фигран спит. Проносясь сквозь тёмную красоту ночи и её бесконечный ковёр звёзд, он дремлет и бездействует. Опасности таятся буквально на расстоянии вытянутой руки, в другой темноте, такой глубокой, что он не может представить себе её глубины. Там таится боль и нечто худшее. Это не та подобная материнской утробе тьма, где он видит сны, а тьма безмолвия, смерти.
Конца бытия.
Голос шепчет, напоминает ему, заставляет сомневаться, задаваться вопросами...
Но с ним все хорошо.
С ним, перенёсшим страдания и искупление, содержащим в себе больше света, ума и воображения, чем тысяча обычных... с ним все хорошо.
Бог наблюдает за его шагами.
Он видел, как Бог его выделяет.
Глубоко внутри подвала дома в горах Баварии мужчина рылся в стопках документов и матерился.
Бумаги окружали его толстым расползающимся кольцом. В камине горел огонь, и он периодически скармливал ему пачки тех бумаг, которые он уже счёл бесполезными, или которые просто раздражали его своим монотонным бюрократическим повествованием.
Он наблюдал, как краешки становятся черными, затем скручиваются и морщатся перед тем, как вспыхнуть пламенем. Он держал их до тех пор, пока огонь почти не обжёг его.
Как и большинство людей, Галейт считал каждый момент своей жизни достойным запечатления, так что сортировка немногочисленных ценных вещей от шлака оказалась сложной и трудоёмкой задачей. Серьёзно, Галейту самому надо было стать нацистом, с такой-то нарциссичной зацикленностью на документации собственной жизни.
Но что есть, то есть, и Териану оставалось лишь копаться в этом и надеяться, что его тщательные поиски принесут плоды.
Данная конфигурация тела/личности Териана некогда была ещё одним номером в длинной цепочке. Однако, поскольку Галейт убил большинство его тел, Териан перенумеровал то, что осталось.
Теперь это тело стало Терианом-3.
Тело обладало скандинавской внешностью и достигало 195 см в росте. Когда приходилось притворяться человеком, его идентификационные карты приписывали ему возраст немного моложе 30 лет. Но он не был человеком. Он был видящим с рангом намного выше среднего и примерно 120-летним телом.
Лишь горстка его прежних версий осталась в материальной форме.
Изначальная копия не выжила - как и первая четвёрка. Те ранние прототипы все оказались разрушены, когда его наставник и друг на протяжении восьмидесяти с лишним лет, создание, некогда известное как Галейт, иногда - как Дэниэл Кейн или Родерик Бирманн или даже как Рабан Новотны, решил истребить большинство тел, являвшихся Терианом.
Коллеги Териана теперь работали над тем, чтобы исправить эту проблему.
И все же даже самый оптимистичный сценарий говорил, что на это уйдёт время. Много времени.
Реальность же заключалась в том, что без Пирамиды это могло оказаться и вовсе невозможным. Если он не найдёт способ отстроить сеть заново, возможно, ему придётся существовать в таком фрагментированном и нескоординированном состоянии, пока его последнее тело не умрёт от естественных или насильственных причин.
Прошло много лет с тех пор, как разным его частям приходилось жить в таком небольшом количестве тел. По правде говоря, он разучился находить компромиссы между более обособленными элементами его личности. Прежде, когда они обитали в раздельных телах, он держал все части в подчинении через строгую иерархию Пирамиды.
Теперь, когда эти личности жили по две-три штуки, втиснутые в одно физическое тело, они сливались друг с другом, спорили, боролись за свои желания и нужды, даже открыто атаковали друг друга.
И все же они никогда не были настолько разделёнными.
С Пирамидой Териан мог координировать все свои тела как единый отряд; сама Пирамида давала им всеобщую структуру.
Теперь они действовали как действительно отдельные существа, вынужденные координировать свои действия как обычные индивиды.
Данный Териан, Териан-3, считал эти хитросплетения борьбы за власть попросту утомительными.
То, как обычные видящие или даже люди справлялись с противоборствующими желаниями и голосами своих сознаний, находилось полностью за пределами его понимания. Его восхищало то, как много индивидуумов умудрялись не совать в рот пистолет, чтобы заглушить эту какофонию раз и навсегда.
Один голос в особенности - принадлежавший тому, что в его сознании казалось рыдающим, подавленным мальчиком, который постоянно нуждался в ободрении - вызывал у Териана желание выколоть себе глаза всякий раз, когда этот голос всплывал в его сознании.
И все же в этом новом мире имелись свои компенсации.
Галейт мёртв.
Териан теперь был Главой сети Шулеров.
Конечно, по крайней мере, на данный момент он жил как король без королевства и без той защиты, которую обеспечивало королевство. Создания, ранее составлявшие ранги Галейта, разбежались по всему земному шару, словно пчелы, которые лишились улья и никак не могут найти дорогу домой. Все, что осталось от исторических записей о Шулерах, находилось в этих коробках, а также в других им подобных, разбросанных по всей Европе и Азии.
К сожалению, Элисон осознала этот факт быстрее, чем он рассчитывал, особенно учитывая тот факт, что её супруг все ещё не объявился.
Териан с усилием поднялся на ноги, размял спину и нашарил в кармане hiri - самокрутку из темной травки со сладким запахом, которая обеспечивала лёгкий кайф. Сарки выращивали hiri за тысячелетия до того, как люди начали производить её в более распространённых формах.
Прикурив кончик, Териан пососал его несколько секунд, позволяя смоле успокоить его, пока он смотрел на беспорядок на полу вокруг себя.
Он был так уверен, что найдёт здесь что-нибудь.
В этом здании годы назад они обучали Дигойза.
Тогда дом Галейта в горах служил многим целям. Территория для тренировок, центр допросов, место для отдыха. Здесь Галейт развлекал шишек Третьего Рейха экстравагантными вечеринками, которые устраивались, чтобы отплатить Гестапо.
В основном, Галейту нужно было, чтобы они смотрели в другую сторону, пока он экспортировал видящих через Азию. Это место также становилось базой для переговоров, когда через эти горы проходили союзники, а позднее здесь заключили последнее перемирие между Шулерами и древним Советом Семёрки.
Вот ведь в чем дело - Териан знал, что во время той тренировки они кое-что узнали о Дигойзе. В любой тренировке видящего такие сведения становились основой для всего, что следовало потом - кем бы ни был этот видящий, и какой бы ни была его роль в итоге.
И все же в случае с Дигойзом Териан никак не мог вспомнить, что же они о нем узнали. Отсутствие таких воспоминаний говорило о многом.
Первое правило внедрения - начинать с того, что есть.
В настоящий момент у Териана имелась гигантская дыра в его памяти.
Тренировка начиналась с крайне тщательного сканирования. Это сканирование истощало ученика на целые дни, если не на недели.
Должны сохраниться детальные записи. Эти записи могли быть уничтожены с появлением систем электронного хранения данных, если бы речь шла о ком-то другом. Но это же Галейт. Тот факт, что Териан ничего не помнил, говорил о том, что они действительно нашли в прошлом Дигойза нечто стоящее, а значит, должны сохраниться оригиналы.
К сожалению, после шести дней обыска каждого укромного уголка, закоулка и коробки в этом месте, даже после отдирания половиц и сканирования эхолокатором основания подвала, Териан все равно ничего не нашёл.
Ну... почти ничего.
Он нашёл пожелтевший чек, который указывал, что в какой-то момент они втроём заказывали по несколько порций односолодового скотча.
Териан перевёл взгляд на камин.
Оттолкнув в сторону стопку истрёпанной бумаги, он подошёл к каминной полке. На камине, представлявшем собой сооружение в форме дымохода из речного камня и почерневшей древесины вяза, спереди имелись старомодные часы, вставленные в обтёсанный кусок строительного раствора. Териан просканировал их своим aleimi, но ничего не почувствовал.
Инертная материя все равно мало что давала на сканировании, если только она не содержала в себе какой-то энергетический отпечаток, а его Териан не уловил.
Он начал ощупывать речные камни.
Он нашарил один расшатанный бледно-голубой камешек, сделавшийся гладким от бесчисленных касаний. Териан слегка захихикал, извлекая его из углубления в застывшем строительном растворе.
Сумев схватиться по-настоящему, он полностью вытащил его пальцами.
Когда он сделал это, соседний камешек тоже поддался. Затем следующий.
Териан складывал их на каминную полку, убирая камни и куски строительного раствора, пока не открыл дыру примерно двадцать сантиметров в высоту и тридцать сантиметров в ширину, которая уходила в камень и раствор. Он ощупал содержимое рукой.
Секунды спустя он вытащил кожаную записную книжку толщиной в несколько дюймов, перевязанную потёртым кожаным шнурком.
Териан размотал завязку, стягивавшую обложку.
Он подвинулся ближе к огню, аккуратно листая блокнот.
Ровные квадратные буковки, заполнявшие каждую страницу, не принадлежали Галейту. Териан знал размашистый, каллиграфический почерк своего бывшего босса.
И все же эту манеру написания букв он тоже знал.
Угловатые буквы со странностями в написании и пунктуации, причудливый рукописный текст совершенно точно был написан Дигойзом Ревиком.
Териан пролистал ещё несколько страниц и обнаружил ещё больше ровных линий, выведенных ручкой.
Он мельком заметил иллюстрации, напоминавшие математические формулы. Дигойз мыслил в нескольких измерениях. В былые времена он рисовал диаграммы на барных салфетках, чтобы проиллюстрировать свои слова, даже будучи пьяным. Галейт называл его своим «многомерным мыслителем», восхищаясь тем, как тот растягивал правила измерений между Барьером и физическим миром.
Очевидным решением стало поручить Дигойзу задание защитить сеть от внешнего внедрения.
Ощутив дрожь предвкушения, Териан перелистывал страницу за страницей, бережно переворачивая каждую, пока не нашёл то самое.
Уставившись на детально прорисованные чертежи оригинальной Пирамиды, Териан ощутил, как по позвоночнику пробегает очередная волна мурашек. Он всегда подозревал, что её создал Дигойз. Он знал это в глубине души даже тогда.
И все же, держать это здесь, в своих руках…
Первые наброски Дигойза, сделанные его рукой.
Насколько мог сказать Териан, изучая тщательно прорисованные линии, последний вариант не слишком отличался от изначальных рисунков - по крайней мере, в основных моментах. Он ласково провёл по деталям пальцем, вновь поражаясь гениальности своего давнишнего напарника. Пирамида все-таки была творением Реви', не Галейта. И она работала безупречно.
До последних нескольких месяцев.
Подавив эту ноющую и раздражающую часть себя, которая хотела поддаться сентиментальным воспоминаниям, Териан прочёл текст на странице перед первым рисунком. Он надеялся, что записная книжка содержит хоть какие-то намёки на пошаговое возведение Барьерного сооружения.
Но слова посвящались совершенно иной теме.
«...Мальчик меня нервирует».
Териан нахмурился. Угловатый почерк Дигойза продолжался на следующей строчке.
«Прошли уже недели, и я все ещё не могу до него достучаться. Честно говоря, я не понимаю, почему мы не можем просто убить его и рискнуть принять любой результат, но Галейт говорит, что это невозможно. Это как-то связано со стазисом - тем, что та доктор, женщина-видящая с лицом рептилии, сделала с ним. Вопреки тому, кто и что он такое, все в нем вызывает у меня тревогу. Он смотрит на меня так, словно убил бы меня при возможности. Надеюсь, Галейт знает, что делает, позволяя ему жить».
Нахмурившись, Териан пролистал книгу, ища ранние записи, которые могли бы подсказать ему, о ком или о чем говорил Дигойз. Остановившись в случайном месте, он стал читать вслух, слыша интонации Дигойза даже в собственном голосе.
«Они стёрли мой разум почти полностью - вероятно, вскоре после того, как я переехал жить в Памир. Судя по тому, что мы с Галейтом сумели сложить воедино, мне было восемь-девять солнечных лет на тот момент, когда воспоминания просто остановились.
И все же невозможно знать наверняка. Эти игры Семёрки добавляют слой за слоем. Невозможно сказать, где начинается ложь и заканчивается правда.
Я помню гибель своих родителей. Но что касается того, как я очутился в той гнетущей тюрьме в Сиккиме, у меня нет никаких воспоминаний. У меня остались смутные воспоминания о Первой мировой войне, но должно быть, я был слишком молод, чтобы сражаться. Тот период помнится размыто, обретает ясность только тогда, когда я начал учиться у Вэша в двадцать с лишним лет».
Териан пролистал вперёд несколько страниц.
«Пока что Галейт хочет держать того, другого, в неведении. Кажется, тот не в восторге, что его отослали. Он странный, этот Териан. Я не знаю, то ли он откровенно безумен, то ли он самый умный видящий, которого я когда-либо встречал. Галейт говорит мне, что на деле он смесь и того, и другого».
Териан перечитал последнее предложение, нахмурившись ещё сильнее.
Он полистал мятые страницы вперёд, затем назад. Даты записей начинались с недель, посвящённых первым тренировочным сессиям Галейта и Териана, и до 1950-х годов, то есть намного позже того времени, когда он стал полноценным членом сети видящих-Шулеров
Так кто принёс эту записную книжку обратно сюда?
Бросив ещё несколько расколотых дров в огонь, Териан уселся перед пламенем, скрестив ноги.
Пролистав мятые странички до самого начала записной книжки, он принялся читать.
Глава 4. Лидер
- Мост! Эй, Мост! - видящий в дверях радостно замахал своему другу. - Вон там! Она там. Ты её видишь? Она прямо там!
Его голос заглушил болтовню в бильярдной, выдернув меня из собственных мыслей настолько, чтобы тупо уставиться в его сторону.
Мы сидели в одном из захолустных баров Сиртауна, на краю склона холма с видом на тот участок долины, где находился человеческий монастырь и школа. Нижний этаж занимало интернет-кафе и магазин, который продавал все, от туалетной бумаги до бисквитов в шоколадной глазури и футболок с надписями на прекси для туристов.
На многих из них также красовалось лицо Вэша - а теперь, к сожалению, и моё тоже.
Верхний этаж был довольно скудным, а значит, сюда заходили в основном местные и эмигранты, но мало туристов. Мне нравилось проводить здесь время с Джоном и Касс, когда нам просто хотелось посидеть где-нибудь и выпить пива. В лагере Вэша алкоголя не водилось, а большинство других баров были такими людными, что толпа обступала меня в ту же секунду, как только я входила внутрь.
Кто-то давным-давно выкрасил стены бара на верхнем этаже в лимонно-жёлтый цвет.
К счастью, с тех пор краска выцвела и теперь щеголяла подтёками на задней стене, справа от древнего с виду бара. Сам бар казался смутно европейским, и возможно, когда-то был дорогим. Стойка, выполненная из соснового дерева, состояла из покорёженных полок с бутылками и зеркалом с замысловатой резьбой по металлу с краёв.
От ямок в полу бильярдные столы пошатывались прямо во время игры, но местные все равно наблюдали за двумя столами. Постеры Далай Ламы и изображения солнца и меча покрывали две основные стены.
Моя фотография стояла на самом баре, но она была довольно маленькой и не беспокоила меня.
Лампы над головой лениво качались по кругу всякий раз, когда кто-то в эспрессо-баре под нами хлопал дверью.
- Мост! Эй, Мост! Высокочтимая и Священная!
Не успев остановить себя, я повернулась лицом к мужчине у двери.
Мой взгляд в его сторону заставил его просиять ещё сильнее - и в любом случае, уже поздно. Каждый видящий и человек в помещении уставился на меня. Те, кто не заметил меня в толстовке и джинсах, теперь окинули меня повторным взглядом с таким же удивлением.
Покосившись на Джона и Касс, которые сидели со мной за баром, я мысленно вздохнула, а Джон рассмеялся.
- Он такой деликатный, - сказала Касс, потягивая пиво. - Прям неприметный как ниндзя.
Джон широко улыбнулся, наклоняясь ко мне.
- Как думаешь, он хочет твой автограф, Эл? Или просто потрогать тебя? Зарядиться магией Моста?
- Ага, - сказала Касс. - Я слышала, «конец света» в этом году на пике моды.
- Может, ты просто чихнёшь на него? - предложил Джон.
- Или пукнешь, - добавила Касс. - Учитывая, сколько момо[1] ты слопала утром, это может вырубить бедного парнишку на месте.
Я невольно фыркнула.
- Вы оба просто умора.
Я сделала глоток пива, которое тянула уже больше часа. Покосившись на просиявшего видящего, быстро направлявшегося в нашу сторону, я поводила кружкой по кругу, затем приняла решение и соскользнула со стула.
Я уже собиралась встать, когда охранник Семёрки направил этого парня прочь, настойчиво проводив его до самой двери и держа рукой за плечо.
Видящий выглядел недоумевающим, но подчинился.
Хоть Мэйгара здесь не было. К этому времени он уже впечатал бы беднягу в стену.
- Что ж, - сказала я. - Видимо, это сигнал уходить.
- Нет, останься, - Касс положила ладонь на мою руку. - Тебя теперь никуда не вытащишь. Потом найдёшь время побыть Великим Лидером.
Я взглянула на Джона, и тот кивнул.
Чандрэ встала по другую сторону от Касс. Она удержала равновесие, опершись рукой на плечо Касс.
- Да! - заявила она, и я едва не расхохоталась снова, осознав, что она действительно опьянела. - Оставайся, Мост! Сегодня праздник!
- Да, да, - сказала я, стараясь не закатывать глаза. - Я знаю.
Сегодня канун дня, когда они праздновали день рождения Сайримна. Мне пришлось привыкнуть к тому факту, что парень, которого я в детстве считала величайшим массовым убийцей всех времён, в мире видящих был типа народным героем.
- Ну так что? - Касс наградила меня ничуть-не-деликатной улыбкой, приподнимая бровь и салютуя каким-то фруктовым коктейлем.
С красной помадой и глубоким вырезом футболки она почти походила на прежнюю себя, какой я помнила её по Сан-Франциско. Однако она все ещё оставалась немного худой.
- Ревик скоро возвращается, верно? - спросила она.
- Он снова задерживается, - сказала я.
Об этом мне тоже не хотелось говорить.
- Да что за вечные задержки? - пробурчал Джон.
- Понятия не имею, - ответила я. Но я тоже задавалась вопросами, конечно же.
- Может, он боится причинить боль своей новобрачной, - сказала Чан, широко улыбнувшись и повиснув на плече Касс. - Тебя ж люди воспитывали и все такое.
Я наградила её тяжёлым взглядом.
- Что это должно значить?
- Ничего, - её тон сделался шутливо-серьёзным. - Просто он, наверное, осваивает медитативные техники, чтобы успокоиться. Ну ты знаешь... чтобы он не нанёс тебе необратимую травму, когда ему наконец удастся стащить с тебя одежду.
Я уставилась на неё с неверием.
- Иисусе. Да что с тобой?
Чан ещё сильнее навалилась на плечо Касс, хохоча.
- Ты уверена, что готова для него, Мост? Нам, видящим, нравится некоторая жестокость в сексе. Если он хранил верность, он будет голоден. Голодные видящие опасны, - она снова расхохоталась. -...Даже мужчины.
Она отпила пива, сжимая плечо Касс.
Касс пожала плечами и бросила на меня шутливо виноватый взгляд.
- Ну никуда с ней пойти нельзя, - сказала она.
- Чем, черт подери, вы двое кормили Чан? - пожаловалась я.
Я взглянула на Джона, который лишь улыбнулся и отмахнулся от меня.
- Не смотри на меня.
Чандрэ положила подбородок на плечо Касс, все ещё улыбаясь.
- Ты уже была с видящим, Мост? Не только с Дигойзом. С любым из нас?
Чувствуя, как краснеет моё лицо, я едва взглянула на неё.
- Отвали, Чан.
Видящая рассмеялась.
- Тебя ждёт сюрприз. Ему придётся быть осторожным, когда он сорвёт вишенку... ты же Мост и все такое.
- Чан! - я развернулась к ней, разозлившись по-настоящему. - Заткнись уже, ладно?
Увидев, что она поглаживает руку Касс, я застыла.
Я впервые осознала, что слепо не замечаю все эти ласки, и резко повернув голову, вскинула бровь и посмотрела на Касс.
Слегка закатив глаза, она бросила на меня нетерпеливый взгляд и пожала плечами с видом, который должен был говорить «Ну, ежу же понятно». Её лицо, все ещё остававшееся изящным в местах, нетронутых толстым шрамом, осветилось улыбкой.
Я видела, как Чандрэ переводит взгляд между нами, затем крепче сжимает плечо Касс. Я не могла не заметить собственнический посыл этого жеста, как и полный привязанности взгляд, которым Касс посмотрела на темнокожую видящую, когда подняла головой.
- Ха, - произнесла я, обращаясь сама к себе.
- Не пытаюсь оскорбить тебя, Мост, - сказала Чандрэ. - Просто дразню. Это традиция, знаешь ли, подтрунивать над новобрачными.
- Ну так заканчивай... - начала я, но тут от двери завопил кто-то другой.
- Мост! Смотрите, это Мост! Говорил же вам! Вот она!
Я мысленно вздохнула.
- Эй, Мост! - ещё один восторженный голос. - Это она, видишь! Помаши ей! Её воспитывали люди, маши! Да... вот так...
Я постаралась не замечать оживлённое махание руками в стороне у красной двери. Когда я улыбнулась и кивнула в ответ, коротко махнув ладонью, ещё больше восторженного бормотания донеслось с другого конца комнаты.
Я незаметно осмотрелась по сторонам, но мой охранник, похоже, исчез.
- Я избавлюсь от него, Мост, - сказала Чандрэ деловито. - Они не должны находиться здесь и беспокоить тебя.
- Да, да, - я отмахнулась от неё. - Именно этого мне не хватало... пьяной разведчицы с пистолетом. Все хорошо. Вы, ребята, оставайтесь здесь, мне все равно нужно найти Йерина. Остальные ребята из Адипана предположительно возвращаются сегодня. Мне нужно быть в лагере, чтобы поприветствовать их. Выполнить работу лидера.
Джон поднял взгляд.
- Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
Я фыркнула.
- Чтобы ты сумел заценить всех хорошеньких мальчиков-видящих из Китая? Не, я так не думаю.
Я, конечно же, шутила, но Джон все равно немного залился румянцем.
Он ни за что на свете не вышел бы вот так на открытую охоту. Похоже, осознав, что я его дразнила, Джон быстро поиграл бровями.
- Разве это моя вина, что я так до неприличия привлекателен?
- Нет, - сказала я. - Не твоя. Но кто-то же должен нести это бремя, - затем, закатив глаза, я подловила его на лжи. - Хотелось бы мне, чтобы ты начал к кому-то приставать. Божечки-кошечки, Джон. Тебе тридцать два года. Ты получил непристойные предложения от половины холостых мужчин-видящих в Сиртауне и все равно проводишь все своё время с теми монахами, читая книги с какими-то каракулями и таращась в пустые стены.
- Я учусь, - он слегка покраснел. - Я правда не в настроении болтать с кучей перевозбуждённых видящих. Поверь в меня немножко, сестрёнка.
- Я в тебя верю. Я в тебя очень верю. Что насчёт того парня, Гаренда? Он, кажется, неплохой парень. И хорошенький.
- Видящие слишком неразборчивы в связях, - он взглянул на Чан, затем, как будто вспомнив, обратно на меня. -...Без обид. Я имел в виду холостых. Я правда не хочу быть забавой недели. Они все равно заинтересованы во мне только потому, что я продолжаю отвечать отказом.
- Нет, - сказала Чан, грозя пальцем на манер видящих. - Нет, они заинтересованы потому, что ты до неприличия хорошенький и чертовски перевозбуждённый под этой своей дерьмовой маской человеческого монаха, - она глотнула ещё пива. - Ты дурак, червяк. Зачем отказываться от идеально хорошего секса? Такая пустая трата времени.
Я рассмеялась.
- Видишь? Мне даже больше не нужно читать тебе лекции. У тебя здесь есть Чан, - я скорчила рожицу. - Только надеюсь, что обычно я не кажусь такой... грубой.
- Не кажешься, - Джон глотнул газировки. -...Обычно.
Когда я хотела сказать что-то ещё, он меня перебил.
- Просто забей, Эл. Я не нуждаюсь в уговорах, ладно? У меня все хорошо.
- Ладно, ладно, - я подняла ладони. - Это в любом случае типичная проекция. Раз уж мне ничего не перепадает, я решила, что могу сунуть нос в твою личную жизнь, верно?
Джон покачал головой, издав отрывистый смешок.
- Конечно.
Похлопав его по плечу, я соскользнула со стула как раз вовремя, чтобы заметить четырёх видящих, прокладывавших себе дорогу в мою сторону. Опешив, я остановилась, затем улыбнулась, натянув маску лидера.
Они безвредны.
Кроме того, Вэш прочитал мне лекцию о морали и о том, как моё присутствие здесь дало им надежду. Согласно его словам, прибытие Моста помогло некоторым осмыслить те зверства, которые они вынуждены терпеть от рук людей.
В его логике имелся смысл, вроде как, но я все равно чувствовала себя так, будто играю в пьесе, не зная сценария.
Я сделала осторожный шаг, все ещё улыбаясь, и они расступились, позволяя мне пройти и благоговейно касаясь моей одежды, пока я направлялась к двери. Лишь двое из них заговорили; остальные, похоже, хотели только постоять возле меня. Я чувствовала шёпот их света вокруг меня, пока они делали уважительные жесты руками. Их головы оставались склонёнными, пока они следовали за мной к дверям.
Добравшись до выхода, я тут же застыла, увидев толпу за прямоугольным окном в двери. Вот тебе и путешествие инкогнито. Должно быть, это как-то связано с праздником Сайримна.
Натянув на лицо широкую улыбку, я приготовилась, открывая дверь.
В этот самый момент кто-то схватил меня за руки сзади.
Я вскрикнула, когда мои ноги оторвались от пола. Однако кто бы это ни был, он меня не ударил; меня повалили на пол. Не успела я даже вздохнуть, как он накрыл меня своим телом.
Секундой спустя я услышала выстрелы, за которыми тут же последовал звук бьющегося стекла.
Затем раздались крики.
Посмотрев в сторону бара, я увидела, что мои друзья уже скатились со стульев и присели у длинной стойки. Чандрэ полностью переключилась в деловой режим, все следы опьянения стёрлись с её лица. Она жестами переговаривалась с кем-то другим в комнате, держа Касс за запястье и резко щелкая пальцами.