Николай пошёл к о. Димитрию. Встретила его хожалка и к батюшке: «Приехал Николай, примите!» Николай зашёл, а батюшка молчит. Николай на колени:
- Батюшка, это я, Николай, узнаёте? А батюшка вдруг:
- Был Николай, а этого не знаю. Это не Николай.
С этими словами старец закрыл глаза ладонью и отвернулся. Пришлось уйти. Коля в слёзы, расстроился, почему духовник не принял? И с этого дня Господь стал отымать благодать: с каждым днём всё меньше и меньше. Пока не знал и не говорил про паспорт - была боль, но и благодать была. Как произнёс несколько слов о том, чего и сам не знал: «Берите паспорт, я не знаю», - благодать сразу стала уменьшаться. Николай говорил, что «стал ощущать себя как в могиле и не могу понять почему. Молюсь, а ответа нет, пустой. Вот уж я поплакал!» Прошло немало дней, полных слёз и болей. Состояние было как в аду. Зашла к нему домой сестра, попросила паспорт дать, чтобы получить уголь. Николай подходит к шкафу, открывает его, а паспорт взять не может. Так и не взял его. Удивлённой сестре отказал, и тогда только понял, что наказание было за взятие паспорта. И опять покаянные слёзы и стоны. Потом всё же Господь помог взять в руки паспорт. Николай открыл его, посмотрел на фотографию и увидел вместо своего лица морду беса. Как потом выяснилось, о. Димитрий тоже видел не Ангела-Хранителя Николая, который всегда представляет человека, а беса, стоявшего перед лицом Николая, поэтому батюшка и отвернулся от него. Вот в этот момент я и приехала, когда Коля осознал всё это, но благодать ещё не вернулась. Он мне всё это рассказывал, а я со вниманием слушала. Потом он сжёг паспорт и удивительно: Николай на второй день просветлел, и Господь по капельке стал укреплять его и посещать. Это необычайное преображение происходило на моих глазах, к нему стало возвращаться видение. - Спрашиваете, что будет за паспорт? - говорил потом Николай. - Священники, которые его приняли, они здесь на земле остаются священниками (совершают требы: Крещение, Венчание, отпевание, исповедание, могут служить литургию и всё прочее). Но иерей, его взявший, без креста пред Богом, монах - без мантии, голый, - как отвергшиеся от попечения Божия. Если умрут в этот момент, то страшно. Николай говорил, что вернуть себе они это могут только через большие испытания. А мирской тоже отвергается от жизненного креста. И просил меня: если смогу, то сказать об этом всем людям, и монахам тоже. Я спросила, почему Господь попустил это с ним и послал меня к нему. Он ответил: - Такой опыт учит, когда взял по незнанию. Пережил боль, уход благодати, а теперь восстановление. Кто бы тебе это рассказал? Сказали бы: нельзя брать и всё, а почему и что в сердце, в душе делается, как благодать уходит за неправедное слово - никто бы не сказал. И действительно, я сама свидетель: какой Николай был три года назад, и какого я его увидела, приехав за ответом. Это небо и земля. И увидела, как возвращается благодать. Описывать это не могу - это личное, это чудо. И вместе с этим происшедшее с ним крайне назидательно для всех: обо всём надо спрашивать у Бога, не надеяться на своё мнение и на всё просить благословения у Бога. Бог долготерпелив, но ревнив. Через некоторое время он мне говорит:
- Уезжай домой. Плохо там.
- Кому? - удивилась я. - Там все ждут меня. Не так и плохо.
- Ирине особенно плохо. Уезжай, - ответил он, и несколько раз так посмотрел на восток.
Ирина - одна из тех, кто читала акафисты о нашем просвещении. Она два года назад сожгла паспорт. Собралась я и поехала. А когда приехала, стало не по себе. Даже сейчас не верю: пока ездила, бесы так загоняли Ирину, что заставляли взять паспорт, хотя бы для того, чтобы решить вопрос о браке или чтобы выписаться из квартиры. И она уже подала документы и сфотографировалась, но не успела получить, т.к. я приехала. Моя коллега Раиса (тоже читала акафист с нами св. Николаю Чудотворцу) взяла паспорт, как я уехала, а Елена, что была со мною, по приезде говорила всем, что его, наверное, можно брать. За месяц моего отсутствия - полное помрачение сознания. Они даже забыли (Ирина и Раиса), что я уехала и что мы договорились ждать моего приезда. Обе плакали, что не помнят, а Раиса, - что об этом и речи не было. Мне было страшно, и я ощутила полное одиночество. Не предаёт только Господь. Однако Бог милостив, и после моего приезда, когда я рассказала об удостоверении Божием, многие сожгли паспорта. Летом 2004 года я снова была в поездке по св. местам. Была в Дивеево, и когда вышла из монастыря, заскорбела, что не взяла просфорочек. Вдруг на вокзале подходит послушница и спрашивает, куда я еду? Я отвечаю:
- В Суворово. Она приветливо: - И я тоже. Можно я сяду с Вами?
- Да, - отвечаю. Она села и говорит: - Возьми. Это тебе, - и протягивает целый большой пакет.