Понятие «хемингуэевский» герой наряду с такими понятиями как «байронический», «киплинговский», «джеклондовский» герой, прочно вошло в отечественные и зарубежные филологические науки. «Хемингуэевскому герою» приписывают жестокий нравственный кодекс и способность сохранить достоинство в любых экстремальных ситуациях.[40] В литературе героев Хемингуэя часто обобщают названием «герои кодекса», под которым подразумевается немногословность, стойкость к трудностям, хладнокров-ность и решительность. Все эти качества характера можно отнести и к героям рассматриваемого нами романа Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол».
Прежде чем начинать наше исследование, необходимо ввести понятие системы персонажей. Н.Д. Тамарченко в книге «Литературоведческие термины» дает такое определение: «Система персонажей – художественно целенаправленная соотнесенность всех «ведущих» героев и всех так называемых «второстепенных» действующих лиц в литературном произведении. Через систему персонажей выражается единое авторское представление о человеке в его взаимоотношениях с природой, обществом и историей, а также о типах человека…»[41].
Также для нашей работы очень подходит статья Грехнева В.А. из книги «Словесный образ и литературное произведение»: «В больших жанровых формах (прежде всего в романе) композиция может быть организована вокруг одного или нескольких крупно очерченных персонажей»[42].
Существует некое раздвоение во взглядах критиков, исследовавших роман «По ком звонит колокол», кого назвать главным героем романа: американского подрывника Роберта Джордана или символ-мост, на котором сходятся все концентрические круги построения романа. А. Зверев считал, что «мост, от которого расходятся и к которому сходятся в финале вновь стягиваются все нити повествования, становится центральным образом произведения»[43], и даже самому Джордану кажется, что мост – это «стержень, вокруг которого повернется судьба человечества». [44]
|
|
Мы согласны с мнением, что мост – достаточно яркий образ романа, но он, прежде всего, является символом, а основную философскую «нагрузку» сюжетных перипетий несет на себе главный герой романа Роберт Джордан.
Фигура Роберта Джордана во многом похожа на хемингуевских «героев кодекса»: он тоже человек гуманитарного склада ума, демократ по убеждениям; он привык надеется только на собственные силы, «не любит выставлять свои чувства напоказ, как они, тщательно оберегает свою внутреннюю независимость»[45]. Но в тоже время, образ Роберта Джордана намного глубже и сложнее, духовно и эмоциональнее богаче предыдущих героев писателя. Это человек мыслящий и интеллектуальный, что выражается в его многочисленных монологах, размышлениях о жизни людей. Он – человек реального дела, человек, который сражается на чужой земле за чужую жизнь и чужую свободу, он уже не герой одиночка, у него есть союзники в борьбе. Однако в то же время в романе Джордан немного приподнят над всеми окружающими его людьми. Американец, человек другой ментальности, он становится вожаком испанского партизанского отряда, которого уважают и к которому прислушиваются. И в конце романа не только возлюбленная Роберта Джордона плачет по нему, скорбят по нему и другие партизаны. Так герой предстает в роли активного участника событий, так и в роли судьи.
|
|
Можно заключить, что Роберт Джордан – «достаточно сложная в идейно-психологическом плане фигура», и анализировать этот образ еще труднее из-за приема сжатого времени, использованного в романе. Эрнеста Хемингуэя «интересует не вся жизнь героев, а лишь эпизоды, где трагедия окружила их особенно плотно и где они наиболее активно сражаются с отчаянием».[46]
Все события в романе происходят в течение трех ночей и трех неполных дней, но за этот срок главный герой перед лицом опасности не только подводит итоги своей прошлой жизни, но и узнает много нового – «гораздо больше, чем за все остальное время», благодаря простым людям, с которыми его столкнула война. И как размышляет сам Роберт Джордан «за семьдесят часов можно прожить такую же полную жизнь, как и за семьдесят лет» (153). «Спрессованность событий войны повышает интенсивность душевных реакций персонажа, заставляет думать о главном, отбрасывая случайное и наносное»[47]. Последние три дня героя предельно насыщены событиями, огромным жизненным опытом, познанием окружающего мира и самого себя, переосмыслением жизненных ценностей. Это жизнь, наполненная чувствами и переживаниями, ослепляющей страстью, борьбой и преданностью своему делу.
Открывая первую страницу романа, мы сразу сталкиваемся с эпиграфом, в котором превозносится каждая отдельная личность и ее неотрывная связь с судьбой всего человечества: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе: каждый человек есть часть Материка, часть Суши… смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я один со всем Человечеством» (3). В этих словах прозрачно выражается суть всего произведения – путь от героя-одиночки, героя-индивидуалиста к герою народному, цель жизни которого «драться за всех обездоленных мира против всех угнетателей, за все, во что ты верил, и за новый мир, который раскрыли перед тобой» (215). Ежедневно работая над собой, борясь со своими сомнениями и противоречивостью взглядов на военные действия, Роберт Джордан пытается оправдать нравственное право на произнесение слов Джона Донна, данных в эпиграфе.
|
|
Хемингуэй сделал главным героем романа молодого американского писателя, преподавателя испанского языка в колледже, мечтающего, если повезет и он выживет, написать правдивую книгу об испанской трагедии и мужественности испанского народа.
После начала гражданской войны в Испании, Роберт Джордан берет академический отпуск и добровольно вступает в борьбу с фашизмом. Как ни парадоксально, но главный герой очень далек от политики, хотя точно можно сказать, что Джордан – антифашист. «Он принимает участие в войне, не становясь, однако, ни солдатом республиканской армии, ни бойцом интернациональных бригад, а выполняя отдельные чрезвычайно ответственные и опасные поручения республиканского командования».[48] Он примыкает к коммунистам, пока идет война, отчетливо понимая, что испанские коммунисты – единственная партия, которая в силах противостоять фашизму, но в то же время, главный герой отвергает диктатуру пролетариата и коммунистические представления о новом обществе.
Перед ним встает проблема партийной дисциплины, проблема подчинения личности партийным приказам, но он осознает, что без дисциплины на войне не обойтись.
Несмотря на эти тяжелые внутренние противоречия, Роберт Джордан отдает все силы войне, до самой смерти сохраняя верность борющемуся с фашизмом народу. И еще очень важно то, что герой честен с самим собой, он понимает свою раздвоенность: «Ты не настоящий марксист, - размышляет Джордан, - и ты это знаешь… Ты просто веришь в Жизнь, Свободу и Право на Счастье. И не вдавайся в диалектику. Это для кого-нибудь, но не для тебя». Не вдаваясь глубоко в политику, Роберт Джордан делает своим главным оружием ответственность, нравственное мужество, гуманность.
Ни в коем случае нельзя осуждать Роберта Джордана в двойственности его позиции, потому что, повторяя слова К.Симонова «противоречивость – в самой сути его общественной личности и поэтому на всем протяжении романа не только психологически оправдана, но и логична». Также необходимо учесть, что персонаж показан в момент кризиса, когда его внутренние противоречия не только неизбежны, но и наиболее остры.[49]
Последние три дня жизни героя пронизаны тяжелой напряженностью и тревогой, когда перед героем возникают трудности, которые вряд ли можно было вообще предусмотреть. Как обыкновенный человек, он мог делать что-то неправильно, но в итоге он оказался на высоте, выполняя поставленную перед ним трудную задачу. Даже в самых экстремальных ситуациях, когда нервы человека, казалось бы должны достичь своего предела, Роберт Джордан сохраняет хладнокровие и ясную мысль, он умело руководит другими людьми и не падает духом, обладая способностью «не игнорировать, а презирать возможность плохого конца» (и «это был самый большой дар, талант, уже помогавший ему на войне») (354). В минуты опасности он не думает о сохранении своей жизни, считая, что за свободу достойно умирать, герой озабочен участью партизан, чью жизнь он подверг смертельной опасности, чтобы выполнить задание генерала Гольца. Люди, среди которых прошли его последние часы жизни, не были ему равнодушны, он искренне привязался к ним, и их душевная простота заставила его по-другому смотреть на мир и ценить то время, что отведено ему. Только когда он попал в отряд испанских партизан, он ощутил настоящее чувство братства и радость действия сообща. Здесь в горах не осталось места чувству щемящего одиночества, потому что среди партизан Роберт Джордан нашел себе настоящих, преданных друзей. «Я прожил целую жизнь в этих горах, с тех пор как пришел сюда, - думает он. – Ансельмо – мой самый старый друг. <…> Сквернослов Августин – это мой брат, а брата у меня никогда не было. Мария – моя настоящая любовь, моя жена».
Во взаимоотношениях с партизанами, в разговорах с ними образ Роберта Джордана обретает полный, законченный смысл.
Хемингуэй рисует разные образы партизан, но все они в совокупности представляют собирательный образ испанского народа, со всеми его достоинствами и недостатками.
Большую симпатию вызывает образ старика Ансельмо, верного, миролюбивого, и одновременно храброго помощника Роберта Джордана. Ансельмо – истинный католик, который мечтает выиграть войну так, чтобы «никого не расстреливать. Хорошо бы нам править справедливо и чтобы каждый получил свою долю благ, так же как каждый боролся за них. И пусть бы тем, кто дерется против нас, объяснили, что они ошибались» (259). В этих словах слышится наивность, несбыточная мечта о благополучном исходе войны без напрасных жертв, о равенстве и братстве. Ансельмо считает, что убивать людей – это большой грех, «потому что это есть то самое, чего мы не имеет права делать, хоть это и необходимо» (182). Он преданный товарищ Роберта Джордана, который, замерзая, будет до последней минуту стоять на посту, лишь бы выполнить данный ему приказ; который сопровождает главного героя на выполнении операции по взрыву моста и достойно принимает смерть от пули фашиста.
Также один из более впечатляющих образов романа – Эль Сордо, командир другого партизанского горного отряда. В отличие от старика Ансельмо, Эль Сордо не заботят мысли об убийстве других людей, потому что он привык действовать, руководить людьми, в его голове просто нет места подобным мыслям. Самым важным моментом, в котором характер Эль Сордо раскрывается наиболее полно и ярко, является эпизод смерти героя на «холме, пригодном только для того, чтобы <…> умереть» (281). Он был ранен, но несмотря на это слабость, мысль о самоубийстве не приходят в его голову. В последние роковые минуты его не покидает чувство юмора и жажда жизни. Эль Сордо размышляет о жизни и смерти, думая, что «смерть нужно принимать, как таблетку аспирина» (277), не бояться ее, а примириться с ней, хоть это всегда трудно. Слово смерть для него не означало ничего, в то время как слово «жить» - «это значило нива, колеблющаяся под ветром на склоне холма. Жить – значило ястреб в небе. Жить – значило глиняный кувшин с водой после молотьбы, когда на гумне стоит пыль и мякина разлетается во все стороны…» (282). Эти мысли указывают на то, что Эль Сордо – не человек войны, привыкший только проливать чужую кровь, это – простой крестьянин, близкий к земле и к труду. Каждый человек перед смертью вспоминает именно то, что ему больше всего дороже… Глухой думал о дикой, неподвластной природе, которая была ему родней всего на свете. Он не хотел умирать, но если это было нужно, то он был готов расстаться с жизнью за республику, за то, чтобы получилось взорвать мост. Эль Сордо олицетворяет в романе все самые лучшие черты характера испанского народа.
В противопоставление мужественному командиру Эль Сордо можно поставить образ индивидуалиста Пабло, который является по мнению Максуэлла Гайсмара «самым выразительным в романе», и в котором «исследован конфликт личности и общества»[50]. Как и фигура главного героя, образ Пабло показан в развитии. Из рассказов жены Пабло и других партизан мы узнаем, каким он был в начале движения: «он точно дьявол носился по провинции и ни на одном фашистском посту не могли спать спокойно по ночам» (178), «он столько народу убил, больше чем холера» (27), это был храбрый, ни перед чем не останавливающийся человек, отличающийся военным и организаторским талантом. Но потом произошел какой-то перелом в его судьбе, и как выражаются люди из его отряда: «Он совсем сдал. Смерти боится» (27), «Его песенка спета» (32). Его непомерная жестокость, злость и непонятная ненависть разрушили в нем человеческие качества. Он превратился в пьяницу, эгоиста, который заботиться только о том, чтобы не тронули его жилье, его «лисью нору», и все равно ему до нужд своего народа: «Для меня долг в том, чтобы заботиться о своих и о себе» (18). Пабло отлично понимает, какие последствия будут после взрыва моста, поэтому он восстает против всех, но не находит поддержки. Бывшего руководителя теперь все открыто презирают и унижают, поэтому он предательски дезертирует ночью, прихватив с собой динамит Роберта Джордана. Но «после того, что я (Пабло) сделал, мне стало очень тягостно одному, и я не смог этого перенести» (351), в эти слова вложено все чувство разъедающего одиночества, которое намного страшнее чувства смерти. «Человек один не может» - главный лозунг всего романа Хемингуэя.
Образ Пабло раскрывается прежде всего через рассказы его жены Пилар, которая в отличие от своего мужа, не сбилась с правильной дороги. Фактически она становится управителем партизанского отряда, когда Пабло уже не в состоянии этого делать. Образ Пилар олицетворяет «саму испанскую землю – ее каменистую грубость и ее податливую мягкость. Ее неисчерпаемость». Как земля объединяет людей, так и Пилар является хранительницей дома, матерью всего испанского народа. Несмотря на ее непривлекательную внешность, у нее «приятно некрасивое лицо» (83), освещенное веселыми глазами. Такое, казалось бы, совершенно немыслимое сочетание не только в ее внешности, но и во всей ее натуре. Пилар понимает, что лучше бы ей родится женщиной, но в то же время, в ней столько женских качеств, столько женской любви и мягкости. Хемингуэй вложил в эту героиню всю народную мудрость, перемешанную с богатым жизненным опытом; ее сложный внутренний мир остается загадкой для окружающих ее людей.
Без всех этих людей Джордану не удалось бы выполнить задание по взрыву моста, но эти партизаны не просто орудие в руках Роберта Джордана. Своей неприкрытой простотой, независимостью нравов они раскрыли главному герою новый мир человеческих отношений. И именно им Роберт Джордан обязан тем, что в последние часы жизни ему удалось испытать радостное, истинное чувство всепоглощающей любви, которая сильнее всякой войны, сильнее смерти.
Любовь главных героев вспыхнула мгновенно, как только Роберт Джордан оказался в партизанском отряде. Хемингуэй, шаг за шагом, описывает все этапы развития отношений двух молодых людей – от первого взгляда и первого поцелуя до трагического прощания, и вместе с этим чувством меняется и наш герой.
«Она улыбнулась, глядя Роберту Джордану в лицо, подняла руку и провела ладонью по голове, приглаживая волосы, но они тут же снова поднялись ежиком. У нее очень красивое лицо, подумал Роберт Джордан» (24).
«И он стал думать о девушке Марии, у которой и кожа, и волосы, и глаза одинакового золотисто-каштанового оттенка, только волосы чуть потемнее, но они будут казаться более светлыми, когда кожа загорит на солнце, ее гладкая кожа, смуглота которой как будто просвечивает сквозь бледно-золотистый верхний покров. <…> И она покраснела, когда он смотрел на нее; вот так она сидела, обхватив руками колени, ворот рубашки распахнут, и груди круглятся, натягивая серую ткань, и когда он подумал о ней, ему сдавило горло и стало трудно дышать» (43).
Потом была первая ночь, первые признания, первые откровения: «Они лежали рядом, и все, что было защищено, теперь осталось без защиты.<…>
- Ты уже любила кого-нибудь?
- Никогда.
Потом вдруг сникнув, вся помертвев в его объятиях:
- Но со мной делали нехорошее.
- Кто?
- Разные люди» (66-67).
После этих слов, в душе Роберта Джордона появилось чувство ненависти и жажда мщения за эту девушку, хотя он знал ее несколько часов. Ему не нравилось убивать людей, но в те минуты он готов был отнять миллионы жизней, лишь бы не видеть слез ни в чем неповинной девушки.
Любовь героев в романе неразрывно сливается с природой. Может быть, этим Хемингуэй хотел показать, что настоящая любовь – это также естественно, как «первый порыв ветра, который рябит гладь застывшего в штиле моря, что-то легкое, как прикосновение перышка к губам, как листок, в тихую погоду падающий на землю…» (145).
Чувство любви и чувство привязанности застает Роберта Джордана врасплох. Раньше ему все казалось все просто и понятно: тебе дали приказ, и ты обязан его выполнить, даже если придется умереть. «Мария была тяжелым испытанием для его фанатизма. Решимости она не поколебала, но ему теперь очень не хотелось умирать. Он охотно отказался бы от геройской или мученической кончины. <…>Он хотел подольше быть с Марией» (151).
Когда они были рядом все остальное становилось не важно, пропадало ощущение времени, они растворялись в своих чувствах и ощущали безграничное счастье и радость, неведомую им раньше. «…Мир для нее тогда был красный, оранжевый, золотисто-желтый от солнца, проникающего сквозь сомкнутые веки, и такого же цвета было все – полнота, обладание, радость, - все такого же цвета, все в такой же яркой слепоте. А для него это был путь во мраке, который вел никуда, и только никуда, и опять никуда, и еще, и еще, и снова никуда, и беспредельно, безвыходно, вечно никуда, и уже больше нет сил, и снова никуда, и нестерпимо, и еще, и еще, и еще, и снова никуда, и вдруг в неожиданном, в жгучем, в последнем весь мрак разлетелся, и время застыло, и только они двое существовали в неподвижном, остановившемся времени, и земля под ними качнулась и поплыла» (146).
Где-то в глубине души Роберт Джордан страстно мечтает об обычной земной жизни с Марией, хотя понимает, что у их любви не может быть будущего. Он благодарит небеса за то, что они дали ему возможность узнать это чувство. «То, что у тебя было с Марией, все равно, продлиться ли это полтора дня или многие годы, останется самым главным, что только может случиться в жизни человека. Всегда будут люди, которые утверждают, что этого нет, потому что им не пришлось испытать что-либо подобное. Но я говорю тебе, что это существует и что ты это теперь узнал, и в этом твое счастье, даже если тебе придется умереть завтра» (275-276). Это чувство поселилось в его душе, и его никто у него не отнимет, и никуда оно от него не уйдет.
В любви к Марии кроется любовь ко всему человечеству, к жизни, к свободе: «…я люблю тебя так, как я люблю свободу, и человеческое достоинство, и право каждого работать и не голодать. Я люблю тебя так, как люблю Мадрид, который мы защищали, и как люблю всех моих товарищей, которые погибли на этой войне. <…>Я люблю тебя так, как я люблю то, что я больше всего люблю на свете, и даже сильнее» (313-314).
Любовь Роберта Джордана и Марии, разворачивающаяся во время войны, обречена, потому что безжалостная война не щадит никого, сметая все на своем пути. Светлая, непорочная любовь переплетается с опасностью и с самого начала пронизана ощущением близкой смерти. Смертью Роберта Джордона любовь и заканчивается, как завершается и весь роман.
Описание последних минут жизни героя возвращают нас к первой странице романа: Роберт Джордан лежит на той же самой «устланной сосновыми иглами бурой земле» (5), только теперь он ранен, и он один перед лицом смерти «как Остров, сам по себе». Но он не одинок, теперь он часть этого мира, часть Материка, его душа ушла вместе с Марией, и пока один из них жив, они живы оба.
Несмотря на то, что герой погибает, финал романа звучит оптимистично, потому что Роберт Джордан верит в наступление, верит в победу, и в своих последних мыслях он не сожалеет, что зря погибает на этой войне, понимая ее бессмысленность: «Почти целый год я дрался за то, во что верил. Если мы победим здесь, то победим везде. Мир – хорошее место, и за него стоит драться, и мне очень не хочется его покидать. И тебе повезло, сказал он себе, у тебя была хорошая жизнь» (422).
До самой последней минуты, пересиливая боль и тоску, Роберт Джордан не отступает от верного пути, на который он встал в начале войны. Он не выбирает легкого пути закончить жизнь самоубийством, свои последние силы он отдает республике, целясь в поднимающего по склону лейтенанта-фалангиста: «Если ты дождешься и задержишь их хотя бы ненадолго или если тебе удастся хотя бы убить офицера, это может многое решить. Одна вещь, сделанная вовремя…» (425). Эти слова говорят о стойкости и мужестве на войне, трезвости ума, сохраняющейся в самых экстремальных ситуациях, о победе над внутренними противоречиями и о великой преданности человека своему делу.
III. Заключение
Роман «По ком звонит колокол» - книга горькая, потому что писалась она после поражения Республики. Хемингуэй болезненно перенес этот удар, не только потому что он был антифашист, но и потому, что он был человеком, который искренне любил Испанию и испанский народ. Сражаясь, он верил в победу и освобождение народа, и эта вера согревала его душу, давала сил бороться дальше.
Роберт Джордан, выражающий в романе взгляды самого Хемингуэя, тоже верил в то, за что он сражается, но каждую минуту его преследовала мысль, что впереди – пропасть, неизбежный провал. В конце романа предчувствие подтверждается: франкисты заранее знали об операции, были готовы к нему, поэтому ни взрыв моста, ни героическая смерть героев не имела смысла.
Но Хемингуэй, зная о поражении республиканской армии, все равно дарит своему герою надежду на победу, надежду на счастье, во имя которого Роберт Джордан добровольно приехал в Испанию, и во имя которого он борется со своими внутренними противоречиями, с невыносимой болью от раны в ноге и ноющей тоской в сердце.
Роман Хемингуэя – это роман не о войне и смерти, а роман о становлении личности в условиях войны, о духовной эволюции человека под влиянием братской близости, утверждающей, что «человек – это часть Материка», и «человек один не может»; природы, олицетворяющей свободу и непокорность, и конечно, всепоглощающей любви, той любви, ради которой проживешь только три ночи и три неполных дня взамен целой жизни.
IV. Список использованной литературы
1. Адмони В.Г. Поэтика и действительность: Из наблюдений над зарубежной литерурой ХХ в. Л., 1975.
2. Анастасьев Н. Твоочество Эрнеста Хемингуэя. М., 1981.
3. Гайсмар М. Американские современники. М., 1976.
4. Гиленсон Б.А. Эрнест Хемингуэй. М., 1991.
5. Грехнев В.А. Словесный образ и литературное произведение. Книга для учителей. – Н. Новгород, 1997.
6. Зверев А. Американский роман 20 – 30-х годов. М., 1982.
7. Зверев А. Предисловие к собранию сочинений Э. Хемингуэя. М., 1988.
8. Симонов К. Предисловие к Собранию сочинений Э. Хемингуэя. М., 1968.
9. Тамарченко Н.Д. Литературоведческие термины. Материалы к словарю. – Коломна, 1999.
10. Финкельштейн И.Л. Хемингуэй-романист. Горький, 1974.
[1] Гиленсон Б.А. Эрнест Хемингуэй. М., 1991. С. 10.
[2] Там же. С. 10
[3] Гиленсон Б.А. Указ. соч. С. 12-15.
[4] Там же. С. 18-19.
[5] Финкельштейн И.Л. Хемингуэй-романист. Горький, 1974. С. 131.
[6] Гиленсон Б.А. Указ. соч. С. 190-191.
[7] Финкельштейн И.Л. Указ. соч. С. 132.
[8] Там же, с. 145
[9] Там же, с. 132.
[10] Финкельштейн И.Л. Указ. соч. С. 146.
[11] Симонов К. Предисловие к собранию сочинений Эрнеста Хемингуэя. М., 1968. С. 428.
[12] Там же С. 428.
[13] Там же. С. 428.
[14] Там же. С. 428.
[15] Там же. С. 428.
[16] Симонов К. Указ. соч. С. 429.
[17]. Там же. С. 429.
[18] Там же. С. 430.
[19] Там же. С. 430.
[20] Симонов К. Указ. соч. С. 430.
[21] Финкельштейн И.Л. Указ.соч. С. 142.
[22] Цит. по: Финкельштейн И.Л. Указ. соч. С. 142
[23] Финкельштейн И.Л. Указ. соч. С. 143
[24] Там же. С. 136-137.
[25] Там же. С. 151.
[26] Там же. С. 153.
[27]Финкельштейн И.Л. Указ. соч. С. 157.
[28] Анастасьев Н. Творчество Эрнеста Хемингуэя. М., 1981. С. 67.
[29] Там же. С. 67.
[30] Там же. С. 68.
[31] Там же. С. 73.
[32] Гиленсон Б.А. Указ. соч. С. 130.
[33] Там же. С. 130.
[34] Там же. С. 130.
[35] Там же. С. 131.
[36] Гиленсон Б.А. Указ. соч С. 142.
[37] Там же. С. 144.
[38] Зверев А. Предисловие к собранию сочинений Э.Хемингуэя. М., 1988. С. 4.
[39] Там же. С. 5.
[40] См.: Гиленсон Б.А. Указ. соч. С. 4
[41] Тамарченко Н.Д. Литературоведческие термины. Материалы к словарю. –Коломна, 1999. С. 80.
[42] Грехнев В.А. Словесный образ и литературное произведение. Книга для учителя. (IV. Литературное произведение. Композиция. Персонаж в композиции). С. 131-133.
[43] Зверев А. Американский роман 20-30-х гг. М., 1982. С. 222.
[44] Хемингуэй Э. По ком звонит колокол: Роман. –Ниж. Новгород, 1996. С. 43. (Далее ссылки на это издание см. в тексте работы с указанием страницы в скобках).
[45] Анастасьев Н. Указ. соч. С. 61
[46] Затонский Д. Искусство романа и ХХ век. М., 1973. С. 352.
[47] Анастасьев Н. Указ. соч. С. 64
[48] Адмони В.Г. Романы большого охвата/ Поэтика и действительность. с. 240.
[49] Цит. по: Финкельштейн И.Л. Хемингуэй – романист. Горький, 1974. С. 144.
[50] Гайсмар М. Американские современники. М., 1976. С. 224.