Гроза
Вдруг по воде пошло раздражение, повскакивали по ней, непрерывно лопаясь, мутные волдыри, и вся водная масса разом зачесалась и стремилась напрячься и со всей силой вытащить свою тушу на берег. Скопище мокрых птиц грудится в травах возле берега. Чёрные комья неба низко и быстро текут, оборачиваясь то в одно, то в другое животное. Земля сделалась жидкой. Вспышки и, слегка помедлив, грохот. В этот обрезок времени между вспышкой и грохотом вмещается тишина необычайной плотности и тяжести, из которой как будто бы откачали все звуки. "Как внутри гигантской машины".
Борзая
Чудесная, белоснежная с золотистыми пятнами, с сухой узкой умной мордой, борзая шествует по аллее, тонкая мохнатая арка, изогнутая, будто в недоумении, естественном для охотничьего оружия, оказавшегося в роли громоздкого интерьерного украшения или детской игрушки.
О цареубийствах
По традиции правители здесь стараются завести несколько сыновей, старшему суждено стать наследником престола, что до младших, то их держат, так сказать, про запас, на тот случай, если с наследником что-нибудь случится. Наследника с малолетства обучают управлению, жёсткости в обращении с подчинёнными и всяческим подобающим наукам, в то время как резервные копии вольны заниматься музицированием и прочими изящными искусствами, созерцать красоту природы и любить животных, ведь если бы их муштровали так же, как наследника, то они со временем пожелали бы занять его место, посему у резервных копий воспитывают мягкий, уступчивый нрав. Но если престолонаследник гибнет, не успев оставить потомства, то на престол восходит резервная копия. Безвольная и имеющая весьма умозрительное представление об этом мире, она с лёгкостью превращается в марионетку. Устройство такой картины мира было настолько очевидно, что со временем стало традиционным убивать старших сыновей сразу по восшествии на престол, дабы поставить на его место всем удобную резервную копию. Тогда правители стали поступать иначе: старших сыновей сразу растили на убой, младших же не держали более за бессмысленные копии, а нарочно приготовляли к тому, чтобы управлять своими владениями. Наследник же стал чем-то вроде куклы, которую долго наряжают и украшают, как рождественское дерево, для того только, чтобы в ответственный момент уничтожить. В глазах чувствительных людей этот ребёнок со временем стал восприниматься как что-то вроде святого: убийство царевича было как бы приписано к его образу вместе со всеми остальными регалиями, при взгляде на этого ребёнка невозможно было удержаться от слёз, все думали: "Вот же не повезло невинному младенцу, ему суждено погибнуть за наши грехи", – однако ж к сроку непременно случалось предсказуемое цареубийство. В результате монархия в этом государстве всегда была овеяна неповторимой аурой чего-то более чем священного: то был не обыкновенный формальный церемониал, но истинное жертвоприношение. Прежние религиозные культы скоро захирели и сошли на нет: кому нужны выдуманные святые и герои из преданий, когда истинная мистерия творилась прямо на глазах у людей, и всякий мог если не прикоснуться к агнцу, то, по крайней мере, увидеть его. Торжественность, страх и сострадание – вот каков был состав воздуха в здешних краях. Чувства эти с малолетства овладевали умами людей, точно претворяя их тела в живые сосуды жалости и страха. Детям на большие праздники дарили фигурку царевича, дабы каждый мог самолично воздать ему почести и уничтожить. Цареубийство было самой популярной детской игрой, что до взрослых, то у них разворачивалась нешуточная борьба за право совершить это деяние. Иной раз даже самого кандидата в цареубийцы убивали накануне события, чтобы занять его место: ведь имя такого человека навсегда оказывалось запечатлено в истории, и даже в учебниках имена царей и их убийц были выписаны рядом в длиннейшие столбцы. Шутка ли – уступить такую честь кому-нибудь другому? Так обстояли дела на протяжении веков, да и по сей день: никто никогда не пытался изменить строй в этом государстве – уж слишком увлекательная была игра, чтобы отказаться от неё ради сомнительных республиканских ценностей.
Cheapthrill
Триллеры Саймона Т. Шнайдера привлекали зрителя изобретательностью сцен насилия и замечательной реалистичностью спецэффектов, удивительной для сравнительно небольшого бюджета. Впоследствии оказалось, что цифры искусственно завышались, чтобы не вызвать подозрения. Как объяснял сам режиссёр, на этот шаг его подвигло стремление к независимости от продюсеров. Из интервью:
Шнайдер: Они постоянно вмешиваются в процесс, меняют сценарий по своему вкусу, выбрасывают сцены, которые кажутся им слишком отвратительными или несправедливыми. В результате готовый продукт не идёт ни в какое сравнение с тем, что было задумано.
Интервьюер: Что означает буква Т в вашем имени?
Ш.: Не скажу.
И.: Что вас больше всего раздражало во время съёмок?
Ш.: Невозможность делать дубли. Нужно всё безошибочно рассчитать, в противном случае фильм будет испорчен. Так получилось с четвёртым фильмом серии: его пришлось переснимать почти полностью.
И.: Вы стремились к тому, чтобы зритель поверил в реальность происходящего на экране?
Ш.: Странный вопрос. Нет, разумеется. Вся идея была в том, что такая мысль ему и в голову не придёт.
И.: Как вы думаете, почему людям нравится смотреть триллеры?
Ш.: Не знаю. Я об этом не задумывался. У меня с самого детства была мечта – снимать триллеры. Это как спросить "почему человек дышит" или "почему человек любит".
И.: Да, это прекрасно, когда у человека есть мечта и он находит в себе силы её осуществить. <...>
Парковые статуи напротив водохранилища
Две фигуры слева имели вид оскорблённый. Точно их лица окунули в скорбь, подержали в ней, пока они как следует ею не напитаются, потом вытащили и просушили. Чего не скажешь об их телах, имевших какой-то приплясывающий вид, кисти рук брали непонятные аккорды и явно к происходящему не относились. У фигуры справа черты лица были немного сколоты, оставшиеся переползали на нетронутую половину, взгляд был направлен куда-то в землю и, кажется, пристально шарил в траве, стремясь что-то в ней отыскать или же спрятать. На переднем плане располагалось небольшое животное вроде панголина. Смысл происходящего был неясен, никаких надписей с разъяснениями в пределах видимости обнаружить не удалось. Эта скульптурная композиция была излюбленным местом паломничества учителей словесности, которые в весеннюю пору приводили сюда группы школьников, предлагая им неудобопонятный артефакт в качестве темы для сочинений, дабы пробудить в них фантазию и чувство.
Юлия и Августа
Юлия и Августа принарядились. Идут, все в лентах и шёлковых цветах. Прохожие им: "Куда это вы, девушки, такие красивые". А они: "Да на похороны, потанцевать". "Ну, ничего, идите, танцуйте". Вдруг одна спотыкается и ломает каблук. И тут же земля её проглатывает. Теперь осталась то ли Августа, то ли Юлия, с этой точки невозможно различить. Город у нас с виду простой, если смотреть с воздуха, – параллельные ровные линии образуют аккуратные клетки. Только это его нарочно так выстроили, с таким расчетом, чтобы обмануть марсиан (тогда это просто пандемия была), а если по нему пройтись, то там сплошные бугры и рытвины, и ни через какие две точки невозможно провести прямую линию. Иногда земля поглощает людей и скот, а кости сплёвывает в залив, детишки подбирают их на берегу, делают из них украшения. А Августа или Юлия между тем продолжает свой путь, слегка приплясывая, сегодня, можно сказать, её день.