Криминологические показатели.
Наиболее часто обследованные мужчины были осуждены за совершение краж (39%), грабежи (27%), незаконный оборот наркотиков (11%) и разбой (11%), которые в совокупности составили 88% всех видов преступлений. Реже встречались изнасилование, мошенничество, угон транспортного средства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и убийство (рис. 1). В совокупности эти преступления составили более 100%, поскольку в ряде случаев обследованные были осуждены по нескольким
статьям.
| ст 158 ст 111 | ст 161 ст 105 | ст 228 | ст 162 | ст 131 | ст 159 | ст 166 | ||||
Рисунок 1. Структура видов преступлений (n=183)
Доля остальных видов преступлений не превышала 3% по каждому. Более половины обследованных (61%) ранее были осуждены; из них 18% отбывали срок в местах лишения свободы (рис. 2).
| впервые осуждены ранее осуждались условно ранее отбывали наказание | ||
Рисунок 2. Структура рецидивизма (n=183)
При этом 18% из числа обследованных были осуждены в несовершеннолетнем возрасте и отбывали наказание в воспитательной колонии. Незначительное число мужчин прошли судебно-психиатрическую
экспертизу: 9% - амбулаторно, 8% – стационарно. Сроки осуждения варьировали от 1 года до 13 лет (средний срок – 4,17 лет, SD=2,07).
Таким образом, основными видами преступлений были относительно легкие, ненасильственного характера, но большинство мужчин были осуждены повторно.
Социально-демографические показатели.
Возраст обследованных варьировал от 18 до 59 лет, средний возраст (М) составил 29,21 лет (SD=8,52).
Уровень образования обследованных мужчин в целом был низким: всего 14% закончили колледж или высшее учебное заведение (рис. 3).
| менее 8 кл | 10 кл | ПТУ техникум (колледж) ВУЗ | |||
Рисунок 3. Структура образовательного уровня (n=183)
По трудовой занятости наиболее часто обследованные мужчины в последний год до ареста были рабочими (61%), реже – безработными (19%), еще реже – имели другие специальности. При этом 3% указали, что получали деньги преступным путем (рис. 4). Уровень доходов обследованных мужчин был невелик: лишь 14% имели среднемесячный доход в последний год до ареста более 20 тыс. рублей (рис. 5).
| безработные предприниматели | рабочие сельхозработники | служащ ие преступный промысел | ||||
Рисунок 4. Структура трудовой занятости (n=183)
25
%
0
Рисунок 5. Уровень среднемесячного дохода в рублях (n=183)
Большинство респондентов родились и проживали в крупных промышленных городах (50% и 59%), реже - в районных центрах (29% и 23%) и селах (19% и 16%) (рис. 6).
| родились проживали | |||||
| деревня, село | райцентр | крупный промышленный город | |||
Рисунок 6. Место рождения и проживания (n=183)
Большинство обследованных были холосты (52%), реже – женаты или проживали в гражданском браке (по 17%), либо разведены – (14%) (рис. 7).
| холост женат разведен гражданский брак | ||
Рисунок 7. Семейный статус (n=183)
Большинство обследованных не имели детей (57%); одного ребенка имели 27%, двух детей – 13%, трех детей – 3%.
Таким образом, основная масса обследованных были молодого возраста, проживали в крупных городах, имели низкий образовательный и профессиональный уровень.
Родительская и сиблинговая психопатология. Характер внутрисемейных отношений и воспитания.
Исследованы компоненты биосоциальной предиспозиции формирования личности обследованных осужденных, относящейся к детскому и подростковому возрасту. Учитывались наследственные факторы (заболевания, аномалии характера родителей), признаки дизонтогенеза и невропатий в детстве, перенесенные черепно-мозговые травмы и нейроинфекции.
В исследуемой группе 62% обследованных воспитывались в полных семьях с родными отцом и матерью, остальные – в условиях дисгармоничной семьи, либо - вне семьи (рис. 8).
| с обоими родителями с матерью с отчимом с родствениками в детском доме | ||
| 5 3 |
Рисунок 8. Условия воспитания (n=183)
Анализ отягощенной наследственности показал, что отцы обследованных мужчин в 3 раза чаще страдали алкоголизмом, чем матери (15% против 5%); отцы также чаще совершали суициды и имели судимость. Сиблинги имели сопоставимые уровни психических и поведенческих нарушений (рис. 9).
|
% 8
Рисунок 9. Психопатологически отягощенная наследственность у близких родственников, обследованных мужчин (n=183)
На рис. 10 показана распространенность стилей воспитания обследованных в детском возрасте. Воспитание оценивалось как искаженное в том случае, если ребенок рос в условиях гипер- или гипоопеки, неподчинения взрослым, эмоционального отвержения или жестокости, авторитарности.
|
% 40
Рисунок 10. Стили воспитания (n=183)
Исследуя предиспозицию формирования агрессивного поведения, нельзя игнорировать анализ отклонений социальных составляющих развития
в детском и подростковом возрасте обследованных. Учитывалась деформация внутрисемейных отношений, характеризующаяся внутрисемейным насилием, кризисными и психотравмирующими событиями, неполной или деформированной семьей, а также искаженным типом воспитания. Разумеется, в первую очередь в контексте настоящей работы анализировался фактор внутрисемейного насилия, который мог отразиться на формировании поведенческих реакций в дальнейшем.
Около 15% обследованных становились жертвами родительской физической агрессии, из них 5% подвергались систематическим избиениям и 2,5% - крайне жестокому отношению (рис. 11).
45
%
0
Рисунок 11. Опыт перенесенного домашнего насилия (n=183)
Соответственно, 10% обследованных оценивали свое детство как
«тяжелое» и «несчастливое» (рис. 12), а 16% - завидовали своим одноклассникам, у которых были хорошие отношения в семье.
| счастливое в целом неплохое тяжелое, несчастливое | ||
Рисунок 12. Субъективная оценка обследованными своего детства (n=183)
Характеристика нервно-психического здоровья в детско-подростковом периоде
Если выше рассмотренные факторы отражали в основном частное биологическое или социально-психологическое воздействие на формирование личности, то следующую группу факторов можно определить как результат их совокупного влияния с появлением индивидуальных особенностей.
Для детского периода обследованных оказалась характерной довольно высокая морбидность, что косвенно отразилось в обращении и наблюдении у невролога и психиатра, а также в дублировании классов (рис. 13).
Помимо характерологических особенностей обследованных комбатантов были исследованы способы личностного реагирования в конфликтных ситуациях. При этом из признаков оппозиционно- вызывающего поведения в детском возрасте наиболее часто отмечалось повышенное упрямство (35%), а признаки синдрома гиперактивности и дефицита внимания (СГДВ) наблюдались у 22%, а также с признаками психической незрелости.
18
%
0
Рисунок 13. Показатели нервно-психического здоровья в детском возрасте (n=183)
Поведенческие нарушения в дошкольном возрасте отмечались в виде курения (24%), а также «пробы» алкоголя и частых драк (по 6%) (рис. 14).
35
%
0
Рисунок 14. Признаки психических и поведенческих нарушений в дошкольном возрасте (n=183)
В школьном возрасте (8-17 лет) наиболее часто наблюдались такие отклонения в поведении как манкирование школьных занятий (32,5%), курение (23%), драчливость (20%) и алкоголизация (16%).
на учете в ИДН
наркотизация
курение
злоупотребление алкоголем
кража из автомобилей
угон транспортных средств
кражи в магазинах
кражи из дома
мелкий грабеж
частые драки
конфликты с одноклассниками
конфликты с учителями
частые прогулы занятий
0 5 10 15 20 25 30 35
Рисунок 15. Поведенческие нарушения в школьном возрасте (n=183)
В целом, девиантное поведение в детско-подростковом возрасте наблюдалось у 119 чел., что составило 65.0% от общего числа обследованных (n=183). Из них у 55% поведенческие отклонения впервые проявились в подростковом возрасте, реже – младшем школьном (34%) и в дошкольном (11%) возрасте (рис. 16).
| до школы 8-13 лет 14-17 лет | ||
| 11% 55% 34% |
Рисунок 16. Возраст начала поведенческих нарушений (n=119)
Более трети обследованных осужденных мужчин имели признаки поведенческих и психических нарушений уже с дошкольного возраста, в
основном в виде оппозиционно-вызывающего поведения, гиперактивности с дефицитом внимания. К подростковому возрасту значительно возрастала частота и тяжесть делинквентного поведения, разные формы которого наблюдались более чем у половины (59%) обследованных. Из них почти у половины (45%) поведенческие девиации возникали довольно рано - до 13 лет, что, по данным многих авторов (Moffit T.E., 1993), ухудшает прогноз социально-психологической адаптации и ассоциируется с хроническим асоциальным, в том числе и криминальным поведением.
Свыше 40% обследованных осужденных имели опыт употребления наркотических средств; 40% опрошенных в последний год до ареста употребляли алкоголь несколько раз в неделю или почти ежедневно, без формирования психофизической зависимости. Сорок процентов обследованных имели в анамнезе перенесенные под общим наркозом операции, треть – кратковременные, по нескольку дней, депрессивные состояния (рис. 17). Данный признак биосоциального становления личности, с одной стороны, указывает на деформированность этого процесса и является в определенной степени негативным базисом для будущего.
Проанализировав, таким образом, биосоциальные особенности формирования личности обследованных, были получены результаты, позволившие произвести предварительный отбор переменных для создания предикционных моделей.
В целом, обследованный контингент имел признаки высокой распространенности аддиктивной зависимости к ПАВ, депрессивных расстройств, резидуально-органической патологии с характерологическими и вегетативными расстройствами.
депрессивные состояния от1-2 нед до неск.Месяцев
депрессивные состояния по 2-3 дня
злоупотребляли алкоголем
опытопийной абстиненции
инфицированы гепатитомВ
опытпотребления наркотиков
вспыльчивость
частые головные боли
плохая переносимость жары,духоты
операции под наркозом
многократные ЧМТ
однократные ЧМТ
0 5 10 15 20 25 30 35 40 45
%
Рисунок 17. Показатели психиатрической морбидности (n=183)
2.2. Методы исследования и статистические процедуры
В работе использовался комплекс клинико-психопатологических, социально-психологических, экспериментально-психологических и математико-статистических методов исследования. Исходя из цели исследования, для получения основных анамнестических сведений, включая изучение различных аспектов поведенческой агрессии до заключения, а также для описания травматического и диссоциативного опыта осужденных, была разработана специальная карта обследования (см. Приложение).
При проведении обследования давалась оценка соматического, неврологического и психического статуса. Изучались материалы медицинской документации, акты судебно-психиатрической экспертизы, характеристики персонала СИЗО и исправительной колонии. Из экспериментально-психологических методов были использованы Миссисипская шкала ПТСР (гражданская версия) Keane Т.M. с соавт. (1988), тест Басса-Дарки на агрессию и враждебность, тест-опросник Г. Шуберта для выявления склонности к экстремальному риску, тест «Уровень невротизации и психопатизации».
Миссисипская шкала ПТСР (гражданская версия) Keane Т.M. et al. (1988), является одним из наиболее популярных и широко используемых диагностических инструментов измерения ПТСР, который имеет эмпирическое обоснование своей диагностической ценности. Этот тест показывает внутреннюю совместимость и надежность ретестирования (цит. по Brown P.J., Wolfe J., 1994).
Опросник Басса-Дарки специально разработан для выявления склонности субъекта к различным формам агрессивного реагирования и позволяет получить количественные данные о различных формах агрессивных реакций, дифференцировать физическую (открытую) агрессию, косвенную агрессию, раздражение, негативизм, подозрительность, вербальную агрессию, а также особую негативную позицию по отношению к окружающим – враждебность (Ратинов А.Р., Ситковская О.Д., 1990). О.Г. Ковалев, Н.П. Тимонин, Э.А. Суслов (1998) сообщают о высокой достоверности теста Басса-Дарки при исследовании контингента осужденных. Опросник Басса-Дарки также применяется в оценках агрессии и враждебности при ПТСР (Jakupcak M., 2005).
Тест-опросник Г. Шуберта (PSK) включает 25 вопросов и позволяет оценить степень готовности субъекта к риску. При этом риск понимается как действие наудачу в надежде на счастливый исход или как возможность
опасности, как действие, совершаемое в условиях неопределенности. Склонность к риску в определенной степени ассоциируется с импульсивностью и агрессивностью субъекта.
Тест «Уровень невротизации и психопатизации» (УНП) был разработан в Санкт-Петербургском институте им. В.М. Бехтерева. Утверждения, входящие в шкалу невротизации, содержат такие характерные проявления невротических состояний, как быстрая утомляемость, нарушения сна, ипохондрическая фиксация на неприятных соматических ощущениях, снижение настроения, повышенная раздражительность, возбудимость, наличие страхов, тревоги, неуверенности в себе. Данная шкала может помочь в диагностике тревожных расстройств, в том числе ПТСР. Утверждения шкалы психопатизации охватывают некоторые из черт, характерных для психопатических личностей: равнодушие к принципам долга и морали, безразличие к мнению окружающих, повышенный нонконформизм, стремление выделиться среди окружающих, лицемерие, вспыльчивость, подозрительность, повышенное самолюбие и самоуверенность. Высокий уровень психопатизации свидетельствует о беспечности и легкомыслии, холодном отношении к людям, напористости, упрямстве в межличностных взаимодействиях. Эта шкала может свидетельствовать о повышенной готовности к агрессивным действиям в межличностных отношениях.
Полученные данные обрабатывались с использованием программных средств ―Excel‖, версия 7.0 и ―SPSS‖, версия 17,0. Использовалась описательная статистика - таблицы, графики, определение средней (М) и стандартного отклонения (SD). Для оценки достоверности сравниваемых средних величин (при условии правильности распределения) использовался t-критерий для независимых выборок. Для выявления зависимости между показателями применялся корреляционный анализ Спирмена с вычислением коэффициента корреляции (r). Для формирования групп осужденных с учетом комплексного характера использованных в исследовании параметров
агрессии был использован кластерный анализ методом К-средних. Для
определения предикторов агрессивного поведения у осужденных с ПТСР использовался анализ линейной пошаговой регрессии. Из непараметрической статистики использовался критерий хи-квадрата для сравнения номинальных и бинарных показателей.
Использование описанного методического комплекса позволяло с различных сторон оценить распространенность, клинические особенности и факторы риска агрессивного поведения у осужденных мужчин с ПТСР.
ГЛАВА 3
ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ ПТСР У ОСУЖДЕННЫХ МУЖЧИН И КЛИНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАССТРОЙСТВ
3.1. Влияние стрессоров на адаптационные ресурсы осужденных
При формировании ПТСР у обследованных осужденных мужчин в возникновении, развитии и закреплении патологических расстройств огромное значение имели факторы воздействия экстраординарного события, выходящего за рамки повседневного человеческого опыта. Данное событие в литературе часто обозначается как травматический стрессор или травматическое событие (traumatic event).
Мы исходили из того, что маловероятно отрицательное влияние на человека всех перечисленных факторов преморбида, важнее их индивидуальная комбинация. Поэтому смысл создания модели агрессивного поведения состоит не только в отборе информативных признаков, но и в определения веса (числового параметра) каждого из них. Травматические события, жертвами которых в течение жизни становились обследованные нами осужденные мужчины, можно было разделить на 4 группы: произошедшие в детско-подростковом возрасте, произошедшие во взрослом периоде, связанные с криминальным образом жизни и случившиеся в местах лишения свободы.
На рис. 18 показано, что в детско-подростковом периоде наиболее часто серьезным стрессором выступали: развод родителей (21%), свидетельство домашнего насилия (например, пьяный отец избивал мать на глазах у ребенка) (15%), смерть члена семьи (11%) и физическое, сексуальное или психологическое насилие со стороны родителей или воспитателей (7%). Как следует из приведенных данных, можно было отметить незначительные различия по категориям фактора внутрисемейного насилия, однако этого
было недостаточно, чтобы достоверно говорить о его сопряженности с выделенными группами обследованных.
25
%
жертвы
домашнего насилия
свидетели домашнего насилия
смерть члена семьи
развод родителей
Рисунок 18. Распространенность травматических событий в возрасте до 18 лет (n=183)
Во взрослом периоде наиболее часто встречались такие стрессоры, как пенитенциарный стресс (32%), известие о смерти близкого человека (24%), участие в боевых действиях (22%), свидетельство несчастного случая (21%) (рис. 19).
Рисунок 19. Распространенность травматических событий в возрасте после 18 лет (n=183)
Из стрессоров, ассоциированных с криминальным поведением, наиболее значимым оказался обвинительный приговор, в момент оглашения
которого обвиняемые испытали состояние «психологического шока» (41%). Реже респонденты отмечали, что были шокированы содеянным ими преступлением (25%), а также испытали реальную угрозу жизни во время совершения преступления или в момент преследования милицией (5-10%) (рис. 20).
40
% 20
во время
столкновение с
шок от
шок от
совершения
милицией
непоправимости обвинительного
преступления
содеянного
приговора
Рисунок 20. Распространенность травматических событий, связанных с криминальным образом жизни (n=183)
Содержание в пенитенциарных учреждениях всегда влечет за собой значительное число потенциальных факторов риска развития ПТСР. К ним можно отнести: изоляцию в однополом коллективе, высокий уровень психических нарушений у осужденных, нормированное питание, групповую стратификацию, иерархическую структуру внутригруппового статуса осужденных, хронический характер психической травматизации части заключенных вследствие высокого уровня межличностного насилия, отсутствие социальной поддержки со стороны семьи и близких, предшествующая психотравматизация и пр. Из стрессоров, связанных с пребыванием в СИЗО или ИК, наиболее часто встречалось физическое насилие (8%), реже – сексуальное насилие или угроза жизни (0,5 – 1%) (рис. 21). Следует учесть, что реальные цифры распространенности сексуального насилия обычно превышают самоотчеты заключенных в силу интенсивного чувства стыда, а также страха огласки и наказания, о чем свидетельствуют
специально проведенные исследования (цит. по T.R. Jones, T.C. Pratt, 2008). С учетом этого число пострадавших от сексуального насилия в местах лишения свободы может превышать указанные цифры.
8
физическое насилие в
СИЗО, ИК
сексуальное насилие в СИЗО, ИК
угроза жизни в СИЗО, ИК
Рисунок 21. Распространенность травматических событий в СИЗО и ИК (n=183)
По данным литературы, в прогнозировании риска развития ПТСР важную роль играют такие предикторы, как диссоциативные реакции, возникающие у жертв в момент воздействия травматического стрессора или в ближайшие минуты-часы после него («перитравматическая диссоциация», по Shalev A.Y., Peri T., Canetti L. et al., 1996).
По нашим данным, из проявлений психической диссоциации наиболее часто встречалась деперсонализация в виде ощущения собственной измененности в мыслях, реакциях, чувствах (32%). Довольно часто наблюдались также психогенная амнезия (19%), ощущение нереальности происходящего по типу «сон наяву» (16%), изменения восприятия громкости звуков (17%), а также изменение пропорций или размеров тела (17%).
35
20
0
Рисунок 22. Распространенность диссоциативных реакций, вызванных воздействием травматического стрессора (n=183)
Далее, исходя из цели исследования, был проведен анализ распространенности симптомов ПТСР из различных кластеров, традиционно учитываемых в зарубежных исследованиях: «вторжения» (reexperience),
«избегания» (avoidance) и «гипервозбуждения» (hyperarousal). Наиболее распространенными оказались такие признаки ПТСР, как избегание напоминаний о травматическом стрессоре (24%), повышенная настороженность и бдительность (23%), усиленная физиологическая реакция на травматический стимул в виде сердцебиения, «перехватывания» дыхания, потливости, дрожи (21%) (рис. 23).
Из перечисленных на рис. 23 симптомов ПТСР, учитываемых нами согласно МКБ-10 и DSM-IV, первые три симптома относились к кластеру вторжения, следующие пять – к кластеру избегания и остальные пять – к кластеру гипервозбуждения. Известно, что однократное экстремальное воздействие организм компенсирует за счѐт имеющихся резервов. Длительный травматический стресс влечѐт глубокую адаптационную перестройку деятельности функциональных систем. Еѐ структура определяется специфическими свойствами стрессоров. Повышение специфической устойчивости к действию стрессорного фактора
обеспечивается формированием ряда изменений в организме, которые
нередко становятся предпатологическими или даже патологическими и представляют собой своеобразную «цену адаптации».
25
15
0
Рисунок 23. Распространенность симптомов ПТСР (n=183)
При анализе по выборке осужденных с ПТСР (n=183) оказалось, что среднее количество симптомов (M±m) по каждому кластеру оказалось примерно 50% от общего числа симптомов соответственно каждому кластеру: 1,51±0,16 из 3 симптомов по кластеру вторжения, 2,46±1,35 из 5 симптомов по кластеру избегания и 2,74±0,23 из 5 симптомов по кластеру гипервозбуждения (рис. 24).
|
2,5
1,5
0,5
кластер вторжения кластер избегания кластер гипервозбуждения
Рисунок 24. Среднее количество симптомов различных кластеров ПТСР по выборке осужденных из ПТСР-клинической группы (n=183)
Таким образом, симптомы ПТСР, принадлежащие различным кластерам, были представлены примерно в равных долях, с некоторым превышением симптомов из кластера гипервозбуждения, что, вероятно, объяснялось спецификой психологического микроклимата исправительного учреждения, в частности, повышенной угрозой межличностного насилия, строгой иерархией и регламентацией интерперсональных взаимоотношений. Данный факт представляется важным в свете многочисленных данных, свидетельствующих о тесной связи симптомов из кластера гипервозбуждения с агрессивным поведением лиц, страдающих ПТСР (Schell T.L. et al., 2004; King L.A. et al., 2004; Pfefferbaum B. et al., 2006).
3.2. Характеристика групп осужденных, страдающих ПТСР
Воздействие экстремального стрессора приводит к манифестации ПТСР, которое феноменологически проявляется в виде трех констелляций: погружения (интрузии), избегания и гиперактивности.
Феномен интрузии характеризуется наличием в клинической картине хотя бы одного из симптомов, который по своему содержанию является признаком «повторного переживания» психотравмирующего события, в том числе:
- повторные, навязчивые воспоминания о событиях, включая образы, мысли или ощущения;
- повторяющиеся и вызывающие значительное беспокойство сны о пережитом событии;
- действия или ощущения, как если бы травмирующее событие случилось снова (включая ощущение воссоздания пережитого, иллюзии, галлюцинации и диссоциативные эпизоды, в том числе те, которые возникают при пробуждении ото сна или в состоянии опьянения);
- сильный психологический дистресс под влиянием внешних или внутренних раздражителей, которые символизируют или напоминают какой-либо аспект травмирующего события;
- физиологическая реактивность под влиянием внешних или внутренних раздражителей, которые символизируют или напоминают какой-либо аспект травмирующего события.
О наличии в клинической картине ПТСР феномена избегания свидетельствует присутствие не менее трех симптомов, перечисленных ниже:
- попытки избежать мыслей, ощущений или разговоров, связанных с травмой;
- попытки избежать действий, мест или людей, вызывающих воспоминания о травме;
- частичная или полная амнезия важных аспектов травмы;
- выраженное снижение интереса к ранее значимым видам деятельности или к участию в них;
- чувство отчужденности или отрешенности от окружающих;
- сужение диапазона аффективной реакции (например, неспособность испытывать любовь);
- неспособность ориентироваться на длительную перспективу (например, больной не планирует заниматься карьерой, жениться, иметь детей или строить нормальную жизнь).
Указанием на феномен гипервозбудимости являются устойчивые проявления повышенного возбуждения (отсутствовавшие до травмы), о которых свидетельствует не менее двух из следующих симптомов:
- трудности при засыпании или нарушение продолжительности сна;
- раздражительность или вспышки гнева;
- трудность концентрации внимания;
- сверхнастороженность;
- усиленная реакция на испуг.
Ю.А. Александровский (1993) выделяет ―атипичные ПТСР‖, рассматривая их в рамках психогенных расстройств при стихийных бедствиях и массовых катастрофах, которые возникают у пострадавших на
заключительном, третьем периоде развития жизнеопасной ситуации.
―Атипичные ПТСР‖ выражаются в появлении обостренных реакций на внешние раздражители, связанных с основным травмирующим фактором, в снижении инициативы, в возможном формировании стойких идей обвинения
―виновников трагедии‖. В отличие от типичных ПТСР к признакам атипии относятся отсутствие чувства вины и повторных переживаний острой психогенной травмы.
По мнению Зайцевой Е.А. (2014), атипичная форма ПТСР представляет собой хронически протекающую, феноменологически разнородную психопатологическую структуру, являющуюся этиопатогенетически одним из видов реактивных состояний и обладающую определенными закономерностями в динамике и синдромокинезе, выражающимися в видоизменении типичных для ПТСР клинических проявлений, в сочетании с тревожной, депрессивной, соматоформной и психотической симптоматикой. Условием формирования является влияние совокупности взаимосвязанных показателей: экзогенные органические нарушения, представляющие собой биологическую составляющую; воздействие субъективно значимых психогенных факторов в первую очередь в детском возрасте; дисгармоничное сочетание в преморбидном периоде характерологических черт истерического, тормозимого, паранойяльного круга; повторное воздействие острых и хронических стрессовых ф