Razor end
https://ficbook.net/readfic/519432
Автор: Dita von Lanz (https://ficbook.net/authors/Dita+von+Lanz)
Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Даркфик
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие, Нецензурная лексика, Underage
Размер: Миди, 32 страницы
Кол-во частей: 4
Статус: закончен
Описание:
Волна жестоких преступлений прокатилась по Лос-Анджелесу. Один за другим погибают мальчики, зарабатывающие себе на жизнь, продавая своё тело. Убийца неуловим, полиция сбилась с ног, пытаясь вычислить преступника. Юный Лоуренс – идеальный кандидат на роль следующей жертвы. Они встречаются впервые, когда Лоуренс застает Одри на месте преступления. Испугавшись, мужчина убегает, не зная, что на этот раз система дала сбой, и в руках у Лоуренса остались неопровержимые доказательства его вины...
Примечания автора:
Написано на волне вдохновения после прочтения манги Каори Юки "Boy's Next Door". Но сказать, что это фанфик я всё-таки не могу, потому как кое-что своё я пыталась сюда привнести, да и имена героям изменила, кроме разве что Лоуренса. Его имя перекочевало из манги.
Работа, как мне кажется, отличается от моих предыдущих ориджей. Это нечто вроде эксперимента. Я никогда не писала драм без ХЭ, а здесь его нет. Точнее, есть, но авторский. А ещё здесь есть насилие и кровь. Рейтинг поставлю за них, а не за секс. Заранее прошу прощения у всех, кто привык ко мне, как к автору романтичных ориджей со счастливым концом, за эту бяку. Но мне очень хотелось попробовать новые жанры.
Blade 1. Help me, save me.
«Убить тебя – это единственный способ доказать мою любовь к тебе...»
Одри Прайс положил перед собой стопку тетрадей, поставил чашку с горячим кофе и тяжело вздохнул. Мысли были далеки от проверки домашнего задания и выставления оценок. Рутина. Ежедневное занятие. Почти повинность.
Руки всё ещё немного подрагивали, а мысли были насквозь пропитаны сиропом липкого страха, который не отпускал ни на секунду. Как он мог это допустить? Как? Он столько месяцев оттачивал мастерство, тщательно готовился, всегда продумывал стратегию, тактику поведения. Он боялся навлечь на себя подозрение и так... глупо, как же глупо всё получилось!
Одри обхватил голову руками и застонал. Идиот. Какой же идиот!
Паника в этом деле ему не помощник. Нужно срочно взять себя в руки и перестать дергаться, как девица невинная, столкнувшаяся в темном переулке с подвыпившим хулиганом. Всё будет хорошо. Всё обойдётся.
В конце концов, это ещё ничего не доказывает. Вещь мог оставить в переулке любой человек. Следов ДНК там нет, сравнивать не с чем. Кровь, слюна, сперма, волос, отпечатки пальцев... Ничего из того, что может навести на след. И всё равно... Какое-то странное, щемящее чувство не оставляло мистера Прайса в покое. Он забывал на время и снова возвращался в мыслях к событиям недавней ночи. Прошло три дня, а он уже места себе не находит. Что, если...
Никаких если! И хватит об этом думать.
Он схватил чашку с кофе, сделал большой глоток и едва не заорал. Горячо! Тут же выплюнул содержимое обратно в чашку. Частично кофе расплескалось на страницы открытой тетради, и теперь стандартные клетки расплывались под действием воды, краска типографская и чернила размазывались. Одри трясущимися руками достал из кармана платок, приложил его ко лбу, стирая выступающий пот. Нужно что-то с этим делать. К примеру, напиться. Только напиваться нужно дома, в одиночестве, чтобы ненароком лишнего не сболтнуть, а то ведь проблем не оберешься, а их и так выше крыши. Правильно, именно это он и сделает. Как только закончится рабочий день, он заскочит в магазинчик, расположенный неподалеку от дома, затарится выпивкой и успешно будет бороться со своими страхами.
А пока нужно немного прогуляться, пока он окончательно не свихнулся в четырех стенах. Одри закрыл тетрадь, отложил всю стопку в сторону, без колебаний вылил кофе в горшок с кактусом. Взял пиджак, висевший на стуле, и вышел из кабинета, не забыв закрыть дверь на ключ.
Прогулка, действительно, пошла мужчине на пользу. Нервозность исчезла, даже появилось какое-то легкое ощущение безмятежности. Одри стоял на ступеньках школы, наслаждаясь сырым, промозглым воздухом. Воздухом большого города, наполненным ароматом больших возможностей, огромных денег, роскоши. Воздухом, пропитанным грязью окружающего мира, всего того дерьма, с которым только можно столкнуться, живя в огромном мегаполисе. А Лос-Анджелес как раз из таких. Под маской благополучия здесь скрывается множество пороков. Он похож на рану, которую стоит только вскрыть ножом, как из неё потечёт гной, чья вонь и отвратительный вид испортит всё впечатление. Конечно, всём приятнее смотреть на внешний лоск. Но почему? Почему люди бегут от такой правды? Почему они так боятся посмотреть её в глаза, прячась от реальности за красивыми картинками. Благополучие, радость, счастье. Всё показное и наигранное. На самом деле, есть только чернота, которую люди успешно маскируют. Вот только долго ли продержатся их маски? Когда им надоест играть и откроется истинная сущность каждого? Тот самый гной, от которого все отворачиваются...
– Мистер Прайс! – за спиной Одри услышал женский крик и обернулся.
Джемма Атон, школьная медсестра, полноватая мулатка вела за руку двух малышей из его класса, при этом вид у женщины был недовольный. Одри тяжело вздохнул, поняв, что снова не обошлось без форс-мажора с участием этих детей. Малыши время от времени обменивались уничтожающими взглядами, старались вырваться из захвата, чтобы снова с увлечением мутузить друг друга.
Девочку с коротко стрижеными волосами звали Элин. Она не так давно переехала вместе со своими приёмными родителями в дом, расположенный по соседству с домом, где обитал мистер Прайс. Некоторое время девочка отчаянно смущалась такого соседства, а потом увидела питомца Одри и начала время от времени подходить к учителю во внеучебное время. Сначала лишь играла с Вальтером, а потом уже привязалась к учителю, считая, что он её лучший друг. Только он один во всём мире способен её понять.
Мальчика, которого держала за руку Джемма, звали Рей. В классе он был заводилой и, как многие заводилы, безошибочно находил в школьном сообществе самые слабые звенья. Таким звеном без труда можно было назвать Элин. Её взяли в семью совсем недавно, она ещё не успела окончательно адаптироваться, считала себя чужой и остро реагировала на любое замечание о своём происхождении.
Видимо, оскорбления снова имели место быть. Драки на пустом месте не возникали. Щека Элин была расцарапана, а поверх царапины шла узкая полоска пластыря. У Рея под глазом наливался синевой внушительный синяк.
– Мистер Прайс, я не знаю, что с ними делать! – выдохнула Джемма.
– Что опять произошло? – спросил учитель, присаживаясь перед детьми на корточки.
Элин смотрела на него внимательно. Руки были сжаты в кулачки. Рей всё время порывался заплакать.
– Иногда я сомневаюсь в том, что Элин – девочка! Такого хулигана среди парней поискать! – возмущенно выдала Джемма. – Она ударила Реймонда. Смотрите, мистер Прайс, что ваши ученики творят.
– Почему вы опять подрались? – обратился Одри к ученикам, благодушно им улыбаясь.
Тем самым хотел показать, что очень ругать не будет
Элин всхлипнула и поджала губы.
– Это всё она! – выпалил Реймонд. – Она на меня с кулаками бросилась.
– А начал ты! – тут же кинулась в атаку девочка.
– Тише, дети, – мистер Прайс пытался решить всё миром, как бывало неоднократно.
Он всегда старался достичь полного взаимопонимания со своими учениками, расположить их к себе, дать понять, что они могут ему доверять и не должны бояться наказания с его стороны. Он здесь только для того, чтобы дать им образование, а не для того, чтобы воспитывать.
– Он сказал... – нерешительно начала Элин.
– Ну же, – ласково произнес Одри.
– Он сказал, что я – ребенок, который никому не нужен!
Это прозвучало, как крик отчаяния. Фраза полоснула по оголенным нервам, как огонь по фитилю бомбы, как лезвие по незащищенной коже.
Одри потрепал девочку по волосам. Элин перестала всхлипывать, но в уголках её глаз по-прежнему, стояли слезинки. Мистер Прайс прекрасно понимал, что тому причиной. Нет ничего приятного в том, чтобы услышать нечто подобное из уст постороннего человека. Дети так внушаемы. Достаточно одного резко брошенного слова, и они поверят, надолго запомнят, будут то и дело воскрешать в памяти эти неприятные моменты.
– Реймонд, – в голосе учителя звучал укор. – Нельзя говорить такие вещи. Ты же не знаешь истинного положения вещей, а твое поведение – это... предвзятость. Ты сболтнул и забыл, а представь себя на месте Элин. Что чувствовал бы ты, скажи тебе кто-то из одноклассников, что ты никому не нужен?
Реймонд напряженно засопел.
– Пообещай, что больше не будешь произносить такие слова.
Мальчик перестал ковырять носком ботинка землю и посмотрел на учителя, потом на одноклассницу, шмыгнул носом и произнес неуверенно:
– Обещаю.
– Элин, а ты пообещай, что больше не будешь бить Рея.
Девочка посмотрела на одноклассника исподлобья. Сдула со лба светлую челку и ответила хмуро:
– Он точно не будет меня оскорблять?
– Не буду, – буркнул Реймонд невнятно, словно отчаянно боялся извинений, слетающих с губ.
– Ладно, тогда и я не буду, – отозвалась Элин, протягивая мальчику ладошку.
Ситуацию благополучно разрешили, и дети, помирившись, убежали обратно в школу, оставив учителя и медсестру наедине. Джемма всплеснула руками, вздохнула тяжело и проводила детей взглядом. Одри тоже смотрел на детей. На губах мужчины была грустная улыбка, а в глазах застывшее выражение боли, словно Реймонд сказал слова о ненужном ребенке не в адрес Элин, а в адрес своего классного руководителя.
– Вот знает же, куда бить! – возмущенно выдала женщина.
– Вы правы, миссис Атон. Ещё как знает. Дети из семей, подобной семье Элин, очень болезненно реагируют на подобные заявления. С самого детства они привыкли к тому, что они, действительно, никому не нужны. Их бросили, оставили на попечение государства, и потом, когда кто-то решится взять на себя ответственность, подарить семью, ощущение домашнего тепла и уюта, очень сложно поверить в человеческую доброту. Словно впустить кого-то в своё сердце.
Одри оперся ладонями на перила и посмотрел куда-то вдаль. Снял очки, потёр переносицу, стараясь избавиться от неприятных воспоминаний, так некстати нахлынувших на него.
– Мистер Прайс...
– Да?
– Вы так уверенно об этом рассуждаете...
Одри улыбнулся смущенно.
– Дело в том, что я сам когда-то воспитывался в приюте. Но, в отличие от Элин, меня никто в семью принять не решился. Я знаю, что такое боль от осознания того, что ты в этом мире никому не нужен. А особенно – своим родителям.
Джемма ахнула изумленно и тут же приложила ладонь ко рту.
– Мистер Прайс, простите. Я не знала. Если бы я только знала...
– Ничего страшного, Джемма, – ответил он. – Я вспоминаю об этом времени, как о хорошей школе жизни, не более того. К счастью, оно осталось в прошлом, а я живу настоящим. Элин повезло, она попала в хорошие руки. Мне довелось познакомиться с её родителями. Они очень хорошие люди, и они любят приемную дочь, как родную. Элин тоже их любит, просто боится, что, как только откроет им своё сердце, они тут же о ней позабудут и задвинут на второй план, – он подумал над тем, что ещё можно добавить, и произнес решительно: – Миссис Атон, на улице сыро. Может, нам лучше зайти в помещение?
– Да-да, конечно, мистер Прайс, – тут же засуетилась медсестра. – Как-то не подумала я об этом. Вы хоть пиджак накиньте, а то стоите в одной рубашке легкой. Так и простудиться недолго.
– Джемма, не преувеличивай. Сейчас всего лишь октябрь, а не январь.
– Это профессиональное, – женщина растянула полные губы в улыбке.
Из всех учителей, которые преподавали в этой школе, она, пожалуй, лучше всего относилась к Одри Прайсу. Она почти ничего о нем не знала, но подсознательно чувствовала, что он сильнее остальных нуждается в заботе и опеке. Слишком уж он рассеянный. Он производил впечатление человека абсолютно не приспособленного к жизни. Обиженного ребенка, которого хочется потрепать по волосам, сказать несколько приятных слов и защитить от воздействия окружающего мира. Одри преподавал у детей, легко находил с ними общий язык, без криков и брани, как это бывало у других учителей. Мистера Прайса дети обожали. Не боялись, но любили. И он отвечал им тем же самым. Быть может потому, что у детей складывалось впечатление о своем учителе, схожее с представлением той же Джеммы.
Они собирались зайти в здание школы, как вдруг довольно приятный голос, ещё не окончательно сформировавшийся, потому немного хрипящий, ломающийся, произнес громко:
– Вальтер Одри Прайс... Какое, однако, красивое имя.
В тишине раздались шаги и не очень громкий звон цепочки. Одри затаил дыхание, боясь обернуться. В голове резко вспыхнула догадка, появилось ощущение, что его всего, целиком и полностью окатили кипятком или же наоборот ледяной водой, не давая прийти в себя. Шаги становились всё громче, звон цепочки тоже усиливался.
– Очень красивое имя, – повторил обладатель голоса, и Прайсу показалось, что его собеседник улыбается.
Более того, смеется над ним.
Мужчина резко обернулся и, наконец, увидел обладателя голоса. Без сомнения, это был он... Его кошмар, его палач, угроза его жизни. Быть может, в целом облик оставался фантомным на протяжении трех дней неизвестности, но этот взгляд. Его невозможно было спутать ни с чьим другим. Это взгляд был узнаваем из тысячи, из миллиона.
Посетитель мило улыбнулся, подцепил пальцами кулончик, висевший на шее. Одри нервно сглотнул, без труда узнав в этой вещице свою недавнюю пропажу. Удивляло только одно: почему мальчишка здесь? Почему он ещё не отправился в полицию и не рассказал о том, что ему довелось увидеть? Может, просто денег хочет, потому и пришел сюда? Правильно сделал, кстати. Идти домой к тому, кого собираешься шантажировать, поступок рискованный, а так всегда есть варианты.
При дневном свете можно было без труда разглядеть собеседника. И Одри этим шансом, конечно, воспользовался. Не мог не воспользоваться.
Шантажисту было на вид лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Максимум – семнадцать. Темные волосы доходили до плеч, а глаза были странного оттенка: сине-зеленые, причем непонятно, какой оттенок всё же доминирует. То ли синева, то ли зелень. Казалось, что они постоянно сменяют друг друга. Тонкий нос, тонкие же, но от этого не менее чувственные губы. Парень был высоким, но немного уступал в росте самому Одри. По городу он разгуливал в черной футболке, облегающих черных джинсах и кожаной куртке. Из особых примет можно было назвать разве что два колечка в ухе и странный браслет на запястье, исписанный цифрами. С каждой стороны по две, на последней – три.
Мальчишка подошел совсем близко и снова улыбнулся.
– Кто вы? – отмерла, наконец, Джемма.
– Я? – спросил мальчишка удивленно.
– Да, вы.
– Я – его брат, – ответил, уверенно положив руку Одри на плечо.
Прайс вздрогнул.
«Он уничтожит меня», – забилась в голове лихорадочная мысль.
– Брат? – переспросила Джемма с удивлением глядя на обоих. – Мистер Прайс, вы никогда не говорили, что у вас есть брат.
– Мы только недавно встретились, – ответил парень. – Я переехал в Лос-Анджелес буквально полгода назад, и всё это время искал брата, и вот сегодня у меня счастливый день, я, наконец-то, нашёл его.
– А как вас зовут? – продолжала допытываться женщина.
Мальчишка вновь одарил её улыбкой.
– Лоуренс.
– Простите нас, миссис Атон, – произнес Одри, хватая посетителя за руку. – Нам с братом нужно серьёзно кое о чём поговорить наедине, потому мы оставим вас.
Не дожидаясь ответа, он потянул мальчишку за собой. Лоуренс не сопротивлялся. Он вообще оказался на редкость послушным и абсолютно бесстрашным. Не каждый, зная тайну, решился бы на подобную встречу. Но Лоуренса это не волновало. Он послушно шел вслед за мужчиной, попутно разглядывая его, хотя, и до этого момента неоднократно наблюдал за ним.
Одри с шантажистом церемониться не стал, отвел его в сторону хозяйственных пристроек в школе, толкнул к стене.
– Не очень-то ты вежлив, – насмешливо процедил мальчишка, потирая ушибленную руку.
– Чего ты хочешь? – спросил Прайс, с трудом удерживая эмоции в кулаке.
– А сам как думаешь?
– Денег?
– Нет, – покачал головой Лоуренс.
– Тогда чего?
– Думаешь, я не могу отдать тебе эту безделушку просто так?
– Не верю.
– И правильно. Не верь.
– Так чего же ты хочешь?
– Давай поговорим об этом в более располагающей обстановке? – предложил мальчишка, продолжая играть на нервах своего собеседника. – До вечера вот это, – он снова подцепил кулон, – останется со мной. Потом посмотрим, что можно сделать.
Он как-то незаметно успел сменить положение и теперь находился уже рядом с Одри. Прайс оказался в замешательстве. Мальчишка пугал, уж очень странным он был. Лоуренс извлек из кармана своей куртки черную блестящую карточку и вложил её в карман учителя, на секунду прижавшись и делая вид, что обнимает.
– Сегодня вечером приходи по этому адресу. Синяя комната. Скажи, что тебя хочет видеть Лоуренс... Тебя пропустят. Я буду ждать. Там и договоримся, как нам поступить в этой ситуации, – прошептал на ухо.
Шантажист отстранился так же стремительно, как и приблизился. Ничего больше не произнося, он бросился бежать. Но примерно на середине школьного двора притормозил, обернулся, помахал Одри рукой. Захохотал и снова пустился наутек.
Прайс извлек из кармана карточку и прочитал с удивлением «клуб «Lust».
Об этом месте он был наслышан. Квартал, в котором располагался клуб, знал, как свои пять пальцев, ведь именно в его окрестностях Одри выходил на охоту. Именно работников клуба убивал с холодной расчетливостью и полным отсутствием сожаления о загубленной жизни.
* * *
Глупый маленький зайчик, побежавший за незнакомцем. Стоило только показать ему пару купюр, как он тут же позабыл о гордости и о чувстве собственного достоинства. Хотя, о каком самоуважении может идти речь? Такие люди, как он, давно отказались от понятия чести. Они недостойны жалости, недостойны любви. Отвратительные существа, похожие на бесполезных насекомых. Деньги, деньги, деньги... Единственное, что их беспокоит в жизни. И этот не исключение.
Он ничем не выделялся из толпы. Растрепанные светлые волосы, голубые глаза, не очень-то привлекательное лицо. Если сменить вызывающие шмотки на что-то повседневное, даже малейшее сомнение в голову не закрадётся.
Встреть такого днем, никогда не подумаешь о том, что по ночам он продает себя за несколько купюр. Мерзкое существо, недостойное жизни. Он заслуживает уничтожения, только уничтожения. Больше ничего.
В сумке у мужчины лежало всё необходимое: медицинские перчатки, лента, нож. Нож... Сжимая в руке его ручку, он чувствовал что-то, схожее по ощущениям с эйфорией. Горячее тепло затапливало его с головы до ног, подобно тому, как волна облизывает берег. Счастье. Безграничное счастье каждый раз, без исключения.
Мужчина достал из сумки перчатки, натянул их на руки.
По позвоночнику поползло привычное ощущение. Предвкушение. Ожидание. Нетерпение. Сладость на языке от предстоящего преступления. Самое любимое ощущение на свете.
– Долго нам ещё идти? – спросил мальчишка.
– Нет, скоро будем на месте.
– Вот как...
– Какая разница, если я плачу?
– Никакой, – пожал плечами собеседник.
Зверь внутри затрепетал в предчувствии запаха крови, поводок, на котором его удавалось сдерживать, натянулся до предела. Мысли зверя стали его собственными мыслями. Держать себя в руках оказалось практически невозможно. Мужчина закусил губу. Он тяжело дышал, ощущение опасности, риска невероятно подстегивало.
Он покосился на затылок мальчишки, идущего впереди...
Бабочка, яркая, даже слишком яркая. Вызывающие тряпки, дурацкий макияж. У большинства из них разрисованные лица. Кто-то красит ресницы, кто-то не брезгует и блеском для губ. Все одинаковые, как под копирку. Все... грязные. И эту грязь можно смыть только одним способом: кровью.
Рукоятка ножа идеально легла в ладонь, согревая её, придавая уверенности в собственных силах, помогая почувствовать себя выше, чище, достойнее малолетних проституток. Он нанёс удар, не сомневаясь в правильности своего поступка...
Мальчишка не успел закричать. Всё произошло почти мгновенно. Смерть для него стала не мучением, а избавлением. От жизни, от грязи, от необходимости продавать себя незнакомцам. То, что ещё недавно было живым человеком, стало обыкновенным, безжизненным куском плоти.
Он оттащил свою очередную жертву к стене, посадил на землю. Легко провел лезвием по коже, глядя, как из мелких порезов выступают редкие капли крови. Тело было ещё теплым. Его тепло ощущалось даже сквозь латексные перчатки.
Он надавил чуть сильнее, чем прежде. Лезвие вошло глубже. А потом резко провел им по телу, кровь хлынула потоком, заливая дурацкую блестящую курточку и отвратительные брюки в облипку. Отложив орудие преступления в сторону, он потянулся к своей сумке, стоявшей в отдалении, вытащил оттуда белоснежную ленту. Подошел к бездыханному телу и улыбнулся. Последний штрих, отличительная черта. Его фирменный знак. Он завязал жертве глаза, и в этот момент услышал шаги и чей-то тихий разговор.
– Эй, Лоуренс, ты что, застрял там? – крикнул кто-то.
Он обернулся и увидел парня, наблюдавшего с интересом за его действиями. Мальчишка стоял напротив, держал в руках пакет с логотипом дешевой закусочной и с невозмутимым видом продолжал трапезу, как будто стал не свидетелем преступления, а чего-то повседневного. Например, увидел ток-шоу по телевизору.
На секунду взгляды пересеклись, и губы мальчишки тут же растянулись в улыбке.
Дикий страх поселился в душе, обволакивая со всех сторон. Душа, недавно ликовавшая, обратилась трусливой крысой и поспешила, сбросив с себя спесь, ретироваться. Отрезвление. Вот как можно было охарактеризовать его состояние в тот момент. Торжества больше не было, только страх. Дикий страх перед мальчишкой, чья насмешливая улыбка, казалось, будет преследовать его в самых страшных снах.
Он судорожно схватил нож, подхватил сумку и бросился бежать, не оглядываясь назад, чтобы не встречаться больше взглядом с этим молчаливым наблюдателем. Убегая, мужчина не заметил, как из кармана выпала тонкая бирка на цепочке.
Лоуренс подошел к бездыханному телу, подобрал цепочку и поднес к лицу, стараясь рассмотреть надпись. Слабый свет фонарей, проникавший в подворотню, позволял различить несколько букв. Парень, не задумываясь, засунул цепочку в карман.
– Лоуренс, куда ты пропал? Дастин будет злиться, и снова тебя изобьёт, – продолжал действовать Лоуренсу на нервы его спутник. – Ты что...
Взгляд второго парня скользнул по стене, и он тут же заорал от ужаса.
– Он что, мертв?!
– Мертв, – равнодушно бросил Лоуренс. – Идём отсюда. Не стоит светиться рядом с трупом.
* * *
Клуб «Lust» целиком и полностью оправдывал своё название. Люди шли сюда, ведомые похотью, жаждой грязных развлечений. Порок – этим словом можно было охарактеризовать сущность заведения и его посетителей. Заведение не пустовало, каждый день его забивали до отказа. Здесь были развлечения на любой вкус. Алкоголь лился рекой, наркотиками тоже не брезговали, но основной доход приходился всё же на долю секс-услуг. Мальчики и девочки, на любой вкус. Кого хочешь, того и выбирай. Цены были не так уж высоки. Элита здесь не появлялась, сюда стекались представители среднего класса. В клубе «Lust» их привлекала вседозволенность, возможность делать всё, что угодно. Здесь пили дешевое пиво, курили, стряхивая пепел прямо на пол, хватали первое попавшееся под руку тело и тащили в укромный уголок, а иногда даже поиском места себя не утруждали. «Lust» был печально известен, как притон, подпольное заведение, но власти почему-то закрывали глаза на деятельность данного клуба.
Одри некоторое время нерешительно топтался у входа в заведение, решая, стоит ли входить внутрь или же лучше обходить его десятой дорогой. Светиться не хотелось. Мало ли, что задумал тот паршивец? Может, внутри ждет ловушка?
«Ловушка ждёт тебя в любом случае. Он может отнести улику в полицию и рассказать о том, что видел».
Одри тяжело вздохнул. Снял очки, достал из кармана платок и принялся натирать стекла. Этот нехитрый ритуал помогал ему справиться с нервозностью, возникавшей каждый раз при воспоминании о насмешливых сине-зеленых глазах, говоривших всегда одно: «я знаю твою тайну». И Одри понимал, что это правда. Мальчишка, действительно, знает его тайну и своими знаниями может неплохо распорядиться.
Надев очки, мужчина всё-таки убедил себя пойти в клуб. Чему быть, того не миновать. Он должен сделать это. Нельзя проиграть мальчишке. Нельзя показать ему свой страх.
У входа в клуб уже собралась приличная толпа. Прайсу отчаянно хотелось слиться с ними, но он прекрасно понимал, что на фоне этих упитых, обдолбанных любителей острых ощущений смотрится невинным цветком, попавшим в обитель порока. Его внешний вид бросался в глаза, привлекая к Одри много нежеланного внимания. Одежда классического стиля и серый плащ, очки в тонкой оправе, портфель под мышкой. На него смотрели с удивлением, кто-то даже посмеивался, позволяя себе отпускать пошлые фразы в адрес странного посетителя. А ему хотелось провалиться сквозь землю, только бы не ощущать на себе посторонние взгляды, добавлявшие нервозности.
Хмурые вышибалы, стоявшие у входа в заведение, скользнули по лицу мужчины равнодушным взглядом и тут же отвернулись, потеряв к нему интерес. Одри сделал ещё несколько шагов вперёд, но его хватил кто-то из толпы:
– Куда прёшь без очереди?! – рявкнули грубо.
– Отпустите, – вежливо попросил Прайс, чем вызвал ещё больший шквал насмешек.
– Интеллигент...
– Иди, куда шёл.
– Библиотека через квартал.
Толпа старательно оттесняла его от входа. Одри потянулся к нагрудному карману, достал оттуда карточку, данную Лоуренсом, и снова решительно зашагал к двери.
– Пропустите! Мне в синюю комнату нужно. Меня ждут, – крикнул он, обращаясь к охранникам. – Лоуренс! Меня Лоуренс хотел видеть!
Охранники переглянулись, один наклонился и что-то прошептал другому. Они согласно кивнули:
– Проходи, не задерживай других.
– Где синяя комната знаешь? – спросил один.
– Нет.
– Второй этаж, в самом конце коридора. Приятного вечера, – мерзко оскалился вышибала, а Одри скользнул в приоткрытую дверь, стараясь не думать о том, куда идёт.
Внутри клуба было ужасно накурено, стояла плотная завеса дыма, воняло спиртом, первым же компонентом дешевого пойла, возле шеста извивалась какая-то девчонка, под одобрительный свист местной публики. На вид ей было не больше шестнадцати, но при этом она уже была настолько потасканной, что выражение: «очарование молодости» было насмешкой над этой девушкой. Пережженные перекисью водорода волосы, вызывающий макияж, не менее вызывающие вещи, жуткие туфли на километровой платформе, на которую смотреть страшно, не то, что танцевать на такой.
Слева от входа обнаружился коридор, ведущий к лестнице. Там, на втором этаже были расположены комнаты для тех, кто уже нашел себе развлечение на вечер и не хочет терять время внизу, накачиваясь алкоголем.
Одри с некоторой опаской пробирался по коридору, словно опасался, что в темноте может столкнуться с кем-нибудь неуравновешенным. Мужчина прижимал портфель к груди и медленно, шаг за шагом приближался к цели. Синяя комната. Место, где ждёт его Лоуренс. Мелкий шантажист и, наверняка, проститутка. Иначе не стал бы он назначать встречу в подобном месте.
В коридоре второго этажа царил полумрак. Лишь каждая дверь подсвечивалась определенным цветом.
– Какой красавчик, – пропел женский голос. – Не хочешь развлечься?
Одри шарахнулся в сторону от неожиданности.
– Нет, – резко ответил женщине.
Пожалуй, получилось слишком нервно. С эмоциями совладать не получалось.
– Предпочитаете мальчиков? – поинтересовался тонкий мальчишеский голосок.
Одри ничего не ответил, лишь поспешил к синей комнате.
Добравшись до неё, Прайс толкнул дверь и зажмурился. В комнате горел свет, после темноты это оказалось непривычно и даже немного болезненно смотреть на столь яркое освещение. Открыв глаза, Одри бегло осмотрел обстановку. Довольно аскетичную, надо сказать. Кровать, тумбочка и стул, на которой валялась меховая курточка идиотского розового цвета.
На кровати лежал мужчина, его руки были заведены за голову и пристегнуты наручниками. Верхняя часть туловища обнажена, а вот брюки только расстегнуты, но снять их никто не удосужился. Над мужчиной, опираясь на колени, стоял Лоуренс, одетый лишь в обтягивающие кожаные брюки. Парень обернулся резко, отчего его волосы взметнулись, и произнес немного насмешливо:
– Не очень-то ты торопился.
Кончик языка мелькнул в уголке рта и тут же исчез.
– Ты хотел меня видеть? – спросил Одри.
– Хотел, – усмехнулся Лоуренс. – Только это не тот разговор, при котором могут присутствовать свидетели. Пойдём отсюда.
Он спрыгнул с кровати, схватил меховую курточку и надел её.
На лице мужчины, прикованного к кровати, появилось затравленное выражение, а в глазах промелькнуло отчаяние.
– Лоуренс, что ты задумал?! – спросил он, едва не срываясь на фальцет.
– Ничего, – отмахнулся парень. – Полежи тут, отдохни.
– Если я скажу о твоих выходках Дастину, он тебя в порошок сотрёт.
– Отлично! – радостно ответил Лоуренс и засмеялся.
Прайс в который раз поймал себя на мысли о том, что боится этого человека, совершенно не знакомого со словом «стоп».
– Лоуренс, я приказываю...
– Иди на хуй, – радостно отозвался мальчишка, продублировав пожелание жестом. И обратился уже к Одри. – Отправляйся за мной.
Они покинули комнату, снова очутились в коридоре. Идти далеко не пришлось. Лоуренс пересек коридор, толкнул противоположную дверь, прошел в комнату. Внутри тоже горел свет, и Одри даже не пришлось гадать, куда его притащили. Это оказалась ванная, не менее аскетичная, чем спальня. Лоуренс подошел к трельяжу, на котором валялись использованные салфетки и косметика, сдвинул всё в одну сторону, а сам присел на край тумбочки. И, наконец, соизволил посмотреть на своего собеседника.
– Мы не могли разговаривать там. В комнатах у Дастина спрятаны диктофоны. Не хочу, чтобы он услышал то, что я хочу сказать тебе.
Прайс снова почувствовал, как задыхается. Эти глаза видели его насквозь. Не только оболочку внешне успешного человека, но и черную, гнилую душонку, пропитанную насквозь ненавистью и отвращением, кровью и страданиями других людей. На какую-то долю секунды появилось ощущение, будто невидимая рука удерживает его за горло, перекрывая доступ кислорода.
Всё то время, что они шли по коридору, мужчину не оставляло желание прямо сейчас взять спасительный нож и вонзить его в своего собеседника, чтобы больше никогда он не возникал на жизненном пути. Чем больше времени они проводили наедине, тет-а-тет, тем сильнее становилось желание. Одри представлял, как по пальцам потечет кровь именно этого человека, замарав собой и ужасный розовый мех, и руки убийцы. Только этого мальчишку нельзя убивать, не завязав ему глаза. Они у него слишком проницательные. Рука может дрогнуть, и все планы полетят в пропасть...
– Даже не думай об этом, – произнес парень.
– Откуда тебе знать, о чём я думаю?
– Хочешь убить меня. Как убивал всех остальных, – без тени эмоций отозвался Лоуренс. – Не так ли, мистер?
– Отдай мне бирку, – выдохнул Одри.
– Не могу.
– Почему? Она же висит у тебя на шее. Просто сними и отдай.
– Это подделка.
– А где настоящая? – Одри, бросив портфель на пол, подлетел к мальчишке, схватил его за полы куртки и встряхнул, как следует. – Где она?!
– У моего хорошего друга. Если со мной что-то случится, он отправится прямиком в полицию, расскажет свидетелями чего мы с ним стали. И тогда...
– Чего ты хочешь? – спросил Прайс. – Скажи, не медли.
Некоторое время мальчишка задумчиво покусывал губу, а потом прошептал одними губами:
– Спаси меня.
– От чего я должен тебя спасать? – презрительно бросил мужчина. – Ты сам выбрал такую жизнь, сам прыгнул в это дерьмо. Неужели не знал, куда лезешь? Наверняка, знал. Так зачем теперь просишь спасти?
– Потому что я, действительно, хочу начать новую жизнь.
– И кто мешает?
– Ряд обстоятельств, – отозвался Лоуренс, отгибая в сторону полу куртки.
На груди у него была татуировка, выполненная в форме ящерицы, пожирающей бабочку. Пальцы осторожно коснулись этого рисунка. Одри внимательно рассматривал изображение, ожидая пояснений со стороны оппонента.
– То самое обстоятельство, – сказал парень. – Эта татуировка говорит, буквально кричит о том, что я – собственность Дастина. Он – местный сутенер, все шлюхи этого квартала носят на теле такой знак. Разумеется, у нас нет лицензии. Нам по возрасту её никто не выдаст...
– Сколько тебе лет?
Мальчишка посмотрел на собеседника и ответил своим немного насмешливым тоном.
– Шестнадцать.
– Что?! – ошеломленно выпалил Прайс. – Шестнадцать?! Какого хрена ты в шестнадцать лет делаешь в борделе? Неужели нет другого способа зарабатывать на жизнь? И школа... Ты ходишь в школу?
Смех мальчишки заставил его замолчать, так и не закончив мысль. Лоуренс смеялся заливисто, заразительно. Если бы Одри не был объектом насмешек, с удовольствием разделил бы веселье парня.
– Ты... – Лоуренс невежливо ткнул в его сторону пальцем, хлопнул себя по коленке и снова засмеялся. – Ты смеешь меня поучать, как мне жить? Ты? Тот, кто днем притворяется скромным учителем, а ночью режет хастлеров, как иные разделывают курицу для жарки? Твои нотации смешны в свете данных событий. Ой, не могу. Какой забавный маньяк...
– Чего ты хочешь от меня? – в который раз задал вопрос мужчина.
– Я уже сказал. Спаси меня от Дастина. Обычно люди бросают меня и отказывают в помощи, как только видят этот знак. Дастина здесь знают все, никто не пойдёт против него.
– Не пробовал сбежать?
– Пробовал. Неоднократно. Меня всегда находили и избивали до полусмерти.
– С чего ты решил, что у меня получится ему противостоять? Тебе прекрасно известно, что я – обыкновенный школьный учитель.
– Нет, необыкновенный, – ответил Лоуренс, соскакивая с тумбочки.
Мужчина отшатнулся от своего собеседника. Он боялся, отчаянно боялся Лоуренса, несмотря на то, что у того в руках ничего не было.
– Ты сумасшедший, безбашенный. Для тебя убить проще простого... Вот я и подумал, что такой человек не откажет мне в помощи.
Мальчишка подошел ещё ближе, от него некуда было бежать.
Одри прикидывал, чем может обернуться дальнейший разговор. Но совсем не ожидал, что Лоуренс опустится перед ним на колени, возьмёт в руки его ладонь и мягко коснётся губами пальцев, а потом втянет их в рот, имитируя минет.
От мыслей об этом грязном рте, не менее грязном теле, по телу прошла волна вовсе не возбуждения, а отторжения.
– Мне нечего больше предложить за свою свободу, – тихо произнес Лоуренс. – Такую плату примешь?
– Это... грязно, – выдохнул Одри, отдергивая руку, как от прокаженного. – Не нужна мне никакая плата. И помогать тебе я не собираюсь.
Мужчина засунул руку во внутренний карман плаща. Вытащил оттуда тощую пачку двадцатидолларовых купюр и бросил их в лицо Лоуренсу.
– Если тебе так нужны деньги, возьми. Это всё, что у меня есть. Нечего больше из меня вытянуть.
Купюры разлетелись в разные стороны и осели зелеными островками по полу. Лоуренс продолжал сидеть на полу, поджав ноги и глядя на Одри своими жуткими глазами, вспарывающими душу не хуже, чем сам Прайс вспарывал кожу мальчиков-проституток.
– Не смотри на меня, – прохрипел мужчина. – Не смотри!
Но Лоуренс и не думал отводить взгляд, продолжал гипнотизировать.
Одри метнулся к двери. Скорее, сбежать отсюда, только бы больше не видеть. Никогда не видеть. Не пересекаться взглядами. Никогда!
Подхватив портфель, он дернул дверь и бросился бежать по коридору. Дорога домой практически стерлась из памяти, ничего не оставив. Он просто бежал вперёд, стремясь ускользнуть, укрыться от этих глаз, а они преследовали его, будто страшный сон стал реальностью. Убить. Убить этого Лоуренса, чтобы избавиться от него. Раз и навсегда. Иного выхода нет.
Бо