История — дама очень капризная, среди ее фигур есть настолько неоднозначные персонажи с такой запутанной судьбой, что для их характеристики подходящие слова до сих пор никем не придуманы. Вот и этот исторический деятель: родился в Таврии в богатой еврейской семье, где бытовым языком был украинский, конечно, не изысканно-литературный, а крестьянский; он пробовал себя в литературе как украиноязычный поэт, дальше стал русским публицистом и радикальным революционером; никогда не был на военной службе, однако организовал с нуля армию, наводившую страх на весь мир; мгновенно завоевал огромную популярность среди простонародья и потерял ее тоже быстро, за год-другой; на пике своей политической карьеры сначала от имени России признал независимость Украины, потом приложил огромные усилия для уничтожения этой независимости, а под конец жизни яро отстаивал выход Украины из Советского Союза и ее стремление к самостоятельности и соборности. На митингах коммунисты до сих пор поют, не зная того, песни, написанные по его заказу (и не за деньги написанные, а из идейных соображений), его фразеологизмы крепко вошли в живую ткань языка (например, «грызть гранит науки»), и мы ежегодно официально отмечаем (хоть и далеко не все) установленный им праздник, правда теперь под совсем другим названием — 23 февраля. А еще в мире сегодня есть миллионы и миллионы сторонников его идей, и не только среди пролетариев, но и среди гениальных интеллектуалов.
Лев Троцкий. Политик, без которого историю мира и Украины первой половины ХХ века представить невозможно.
БИОГРАФИЯ: КРАТКИЙ КУРС
Родился будущий «красный Лев» (настоящее имя — Лейба Бронштейн) в селе Яновцы на Херсонщине 7 ноября (или же 26 октября по старому стилю) 1879 года в семье крупного землевладельца. Учился в еврейской начальной школе, Одесском и Николаевском реальных училищах. Революционную деятельность начал в 16-летнем возрасте. В январе 1898 года Троцкий был арестован по делу Южно-Русского рабочего союза и вскоре выслан на четыре года в Восточную Сибирь.
Через два года он бежал из ссылки, уехал в Лондон, сотрудничал с газетой «Искра», позже стал одним из лидеров меньшевиков. В феврале 1905 года Троцкий приехал в Киев, а уже в декабре был арестован в Санкт-Петербурге, где он после задержания полицией ведущей группы социал-демократических лидеров возглавил созданный во время революционных событий рабочий Совет, и через два года выслан на вечное поселение в Сибирь. По пути он снова сбежал, потом жил в Вене, Париже, Нью-Йорке и вел борьбу с большевизмом с еще более левых идейных позиций.
В мае 1917 года Троцкий вернулся в Россию из Америки и вскоре вступил в партию большевиков. В сентябре он снова возглавил Петроградский Совет, был одним из руководителей Октябрьского переворота. «25 октября Троцкий, блестящий и мужественный трибун восстания, неутомимый и пламенный проповедник революции, от имени Военно-революционного комитета объявил в Петербургском Совете под громовые аплодисменты собравшихся о том, что «Временное правительство больше не существует». И, как живое доказательство факта, на трибуне появляется встречаемый бурной овацией Ленин, освобожденный из подполья новой революцией», — так писал один из ведущих идеологов большевизма Бухарин в книге «От разрушения царизма до падения буржуазии». Кстати, в некоторых кругах сегодня утверждается, что октябрьский переворот был осуществлен специально в день рождения Льва Давидовича. Однако в ХІХ веке отставание старого стиля от нового равнялось 12-ти, а не 13-ти дням, поэтому день рождения Лейбы Бронштейна приходился на 26 октября, а власть в Петрограде большевики захватили в ночь с 24 на 25 октября...
Потом Троцкий был народным комиссаром иностранных дел в первом большевистском правительстве, председателем советской делегации на мирных переговорах с Центральными государствами в Бресте, наркомом военных дел и одновременно председателем Реввоенсовета. С весны 1918 года Троцкий возглавляет создание Красной армии. При помощи репрессий, подкупа и идеологической работы он привлек в эту армию больше царских офицеров, чем их пошло в Белую армию. По состоянию на 1920 год Красная армия стала самой большой в мире — в ней было более трех миллионов бойцов и командиров, и Реввоенсовет поставил перед ней задачу нести на штыках пламя революции в Западную Европу. Однако во второй половине августа того же года ударные соединения красных потерпели катастрофическое поражение от союзных польско-украинских войск. Юзеф Пилсудский на Висле разгромил Западный фронт Тухачевского, Марко Безручко в Замости остановил Первую конную армию Буденного.
Троцкий был одним из вдохновителей и идеологов «красного террора». Уже в декабре 1917 года Троцкий в обращении к лидерам партии кадетов заявляет о близком начале массового террора против врагов революции: «Вам следует знать, что не позднее чем через месяц террор примет очень сильные формы по примеру великих французских революционеров. Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма». Само понятие «красный террор» было сформулировано Троцким так: «Орудие, применяемое против обреченного на гибель класса, который не хочет погибать».
Еще при жизни Ленина Троцкий, один из ближайших в революционные годы ленинских соратников, выступил с очень жесткой критикой руководства ЦК РКП(б), которое, на его взгляд, забюрократизировалось и потеряло связь с массами. Эти идеи нашли поддержку среди части романтично настроенной студенческой молодежи и некоторых групп партийных кадров, стремившихся к быстрому свершению мировой революции. После смерти Ленина Троцкий потерпел поражение в борьбе за власть внутри руководства Российской компартии и Коминтерна и был шаг за шагом отстранен от всех должностей. Исключенный из партии в ноябре 1927 года, он был выслан в Алма-Ату, а через два года — за границу Советского Союза. В 1930-х практически все, кто был заподозрен в антисоветских настроениях, обвинялись в СССР в «троцкизме» — как правило, в сочетании с теми или иными разновидностями «контрреволюционной деятельности».
Сам Лев Троцкий в эмиграции переезжал с места на место, делая это не по собственному желанию — Сталин требовал от правительств западных государств, чтобы те не допускали проживания на своей территории «опасного мятежника». Опасаясь ухудшения отношений с СССР, западные правительства шли навстречу сталинским требованиям, хотя на самом деле именно деятельность контролируемого Кремлем Коминтерна подрывала политическую стабильность в демократических государствах, а советская разведка похищала военные и промышленные тайны и внедряла своих агентов в структуры власти.
В 1938 году, убедившись, что его сторонники «вычищены» из партий Коминтерна, Троцкий основал Четвертый Интернационал для подталкивания мировой революции, «возрождения партии» и освобождения СССР от власти бюрократии. И, конечно, для борьбы с фашизмом. «Фашизм есть форма отчаянья мелкобуржуазных народных масс, увлекающих за собой в бездну и часть пролетариата. Отчаянье, как известно, наступает тогда, когда все пути спасенья отрезаны. Предпосылкой успехов фашизма явилось тройственное банкротство: демократии, социал-демократии и Коминтерна. Все три не приносят массам ничего, кроме отчаянья, и тем помогают торжеству фашизма», — писал Троцкий, объединив традиционно марксистское роптание на «мелкую буржуазию», которая всегда во всем виновата, и проникновенную формулу «тройного банкротства», справедливую относительно континентальной европейской демократии. Только вот отчаяние — это лишь предпосылка фашизма (как и любого тоталитаризма), а сам фашизм знаменует собой временное спасение от отчаяния, правда, ценой политической и личной свободы.
Еще с середины 1930-х Троцкий предупреждал о возможности заговора Сталина и Гитлера. Когда этот заговор стал фактом и Вторая мировая война началась, Троцкий выдвинул лозунг превращения ее в гражданскую войну против фашизма, сталинизма и империализма, а также предупредил о подготовке Сталиным удара в спину Гитлеру. Со своей стороны, кремлевский лидер за год до начала самой войны дал задание физически ликвидировать Троцкого одному из лучших советских террористов Павлу Судоплатову, до этого убившему главу ОУН Евгения Коновальца. Но сразу выполнить задание Сталина не удалось; после нескольких неудачных покушений, в том числе при участии известного художника-коммуниста Сикейроса, лично стрелявшего из автомата, 20 августа 1940 года Лев Троцкий был смертельно ранен тайным агентом НКВД Рамоном Меркадером в своем доме на окраине Мехико и умер на следующий день.
Вот таким был, если кратко, его жизненный путь, и вот так, ударом ледоруба по голове, была остановлена его политическая карьера — в один из самых сложных моментов истории ХХ века.
«КРАСНЫЙ ЛЕВ»: ФАНАТИК МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ
В последние годы в Москве, а вслед за тем в Киеве появилось немало публикаций, в которых Лев Троцкий изображен одним из главных реализаторов идей мирового сионизма относительно захвата всего мира и порабощения славянских народов. Автор этих строк попытался было указать на невежество одного «эксперта», утверждавшего, будто бы некие «троцкармейцы», исполняя приказы сиониста Бронштейна, уничтожили в начале 1918 года украинских юношей под Крутами, — ведь на самом деле Троцкий создал Красную армию через несколько месяцев после Крут, а на момент трагедии он был наркомом иностранных дел, а не главой военного ведомства, красными же войсками на тот момент руководили истинные хохлы Дыбенко, Крыленко и Антонов-Овсеенко. Более того, как бы мы сейчас ни относились к Льву Троцкому, именно он от имени «красной» России без согласования с ЦК РСДРП(б) на переговорах в Бресте признал 28 декабря 1917 года право Украинской Народной Республики самостоятельно действовать на международной арене. Это было фактическое признание независимости УНР — осуществленное раньше, чем эту независимость провозгласили ее собственные лидеры...
В ответ я получил целую газетную страницу, полную почти нецензурных ругательств, — и ни одного контраргумента. Вот такая «научная» дискуссия вместо действительно серьезного разговора. А учитывая действительно научные аргументы, стоит заметить: Троцкий был принципиальным противником русификаторской политики и, в отличие от многих большевиков, всегда признавал существование самостоятельной украинской нации с ее многовековым стремлением к свободе.
Впрочем, понимание того, что «Украина — не Россия», у Троцкого окончательно выкристаллизовалось, очевидно, где-то в начале 1920 года. Тогда он предложил ЦК РКП(б) существенно модифицировать политику «военного коммунизма», чтобы удержать власть. Для этого на территории Украины, Дона, Сибири нужно было заменить продразверстку процентным натуральным налогом и поставлять крестьянам промтовары в соответствии со сданным количеством зерна; а в центральных губерниях дополнить хлебную разверстку принудительными мероприятиями по вспашке земли и развить коллективизацию сельского хозяйства (отказавшись от нее на других территориях). Обратите внимание: ввести более либеральный по сравнению с разверсткой налог и отложить на неопределенное будущее начатую уже было в 1919 году коллективизацию Троцкий предлагал именно на нерусских землях (донские казаки и сибирские чалдоны себя русскими не считали), а фактически возобновить привычную для русских барщину — на «исконных» территориях. Однако однопартийцы не поняли теоретические построения «красного Льва», и большинство ЦК РКП(б) во главе с Лениным проголосовало против: 11 к 4. А выиграй Троцкий тогда поединок в ЦК, — и переход к нэпу, когда на какое-то время исчез призрак голода, начался бы на год раньше.
И еще одна установка Троцкого 1920-х годов: на его взгляд, толерантно относиться к украинской культуре и языку, знать их и уважать должны были все жители Украины иноэтнического происхождения, и в первую очередь — этнические евреи и русские. Вот что писал, вспоминая тогдашние события, сам Троцкий:
«В 1923 году я на партийной конференции большевистской партии Украины выставил требование: чиновник должен уметь говорить и писать на языке окружающего населения. Сколько по этому поводу было иронических замечаний, исходивших в значительной мере от еврейской интеллигенции, которая говорила и писала по-русски и не хотела учиться украинскому языку!»
К этому стоит прибавить, что в первой половине 1920-х Троцкий, который тогда занимал должность главы Реввоенсовета СССР, настаивал на необходимости украинизации Красной армии на территории Советской Украины.
Так неужели же Лев Давидович был украинофилом? Ответ: и да, и нет. Потому что уж очень своеобразной была та «украинофилия», поскольку ее с таким же правом можно назвать и практически политической украинофобией.
Вот фрагмент из его статьи 1920 года относительно украинских дел:
«У англо-французских капиталистов глаза разгорелись на Украину. В Одессе высадились французские войска. Генерал Петлюра выполз из темного угла и обратился к капиталистическим правительствам Англии и Франции с просьбой прислать на Украину как можно больше войск для установления власти петлюровской директории. В благодарность за это Петлюра обещал лондонским и парижским ростовщикам служить верой и правдой, т.е. добром и горбом украинского мужика. И Петлюра получил от англо-французских империалистов деньги и амуницию. Он стал создавать свою армию».
Что ни слово — то откровенная ложь, призванная крайне запутать читателя и вызвать у него отвращение к лидерам Украинской Народной Республики. Ведь талантливый журналист, потом член Генерального секретариата, а затем Главный атаман Симон Петлюра генералом никогда не был. Никогда ничего не получил Петлюра от англо-французских империалистов и, тем более, не хотел им служить. Как раз из-за этого он лично и УНР как таковая имели очень большие сложности в 1918—1921 году. Более того, неизвестно еще, кто в большей степени способствовал падению УНР — войска большевиков или политико-экономическая блокада со стороны стран Антанты и поддержка ими Белой и польской армий в их действиях против украинских войск в 1918—1919 годах.
Но вот интересная деталь: по приказу Троцкого в 1918—1921 году на территории Украины было расстреляно больше красных комдивов, комбригов и комполков, чем погибло их от рук всех вражеских армий. И еще один парадокс: тот же Лев Троцкий, когда Украина была уже в основном покорена, стал одним из главных инициаторов и промоуторов процессов «коренизации» большевизма в начале 1920-х годов; как уже говорилось, он поддержал идею украинизации красных войск на территории УССР, но тут вмешался Сталин и сорвал реализацию этой идеи. Похоже, в воображении Троцкого как фанатика идеи мировой революции существовала какая-то идеальная «красная Украина», под которую он хотел любыми средствами, не гнушаясь ничем, подогнать Украину реальную, а тогда уже эту «красную Украину» всячески восхвалять и превозносить. Так превозносить, чтобы сделать из нее эдакую «витрину победоносного социализма», образец, которому бы захотели подражать народные массы стран Центрально-Восточной Европы.
При этом, объективно своей деятельностью по укреплению большевистской власти способствуя подъему русского шовинизма, Троцкий в то же время поддерживал Ленина, который в последние годы своей жизни пытался с этим шовинизмом бороться («великорусскому шовинизму объявляю бой не на жизнь, а на смерть»). Сталинские предложения очередному партсъезду в 1923 году Троцкий оценил так: «Сталинская резолюция по национальному вопросу никуда не годится. Грубый и наглый великодержавный зажим ставится в ней на один уровень с протестом и отпором малых, слабых и отсталых народностей».
Отсюда и второй парадокс: с 1930-х годов изгнанник из СССР и организатор Четвертого Интернационала заговорил о необходимости восстановления полностью суверенной Украины — в виде рабоче-крестьянского государства, которое должно отделиться от сталинской империи.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ НЕЗАВИСИМАЯ РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКАЯ УКРАИНА!
К национальной политике сталинского режима «поздний» Троцкий относился чрезвычайно критически: «На деле бюрократия превратила Советский Союз в новую тюрьму народов. Правда, национальный язык и национальная школа продолжают существовать: в этой области самый могущественный деспотизм не может уже повернуть колесо развития назад. Но язык разных национальностей является не органом их самостоятельного развития, а органом бюрократического командования над ними. Правительства национальных республик назначаются, разумеется, Москвой, точнее сказать, Сталиным. Но поразительное дело: три десятка этих правительств (союзных и автономных республик. — С.Г.) оказываются внезапно состоящими из «врагов народа» и агентов иностранного государства. За этим обвинением, которое звучит слишком грубо и нелепо даже в устах Сталина и Вышинского, скрывается на самом деле тот факт, что чиновники, хотя бы и назначенные Кремлем, попадают в национальных республиках в зависимость от местных условий и настроений и постепенно заражаются оппозиционным духом против удушающего централизма Москвы. Они начинают мечтать или разговаривать о том, чтоб сместить «любимого вождя» и ослабить тиски. Такова действительная причина недавнего обезглавления всех национальных республик СССР».
К этому, по Троцкому, закономерно прибавился и возрожденный русский великодержавный шовинизм: «Официальная идеология нынешнего Кремля апеллирует к подвигам князя Александра Невского, героизму армии Суворова-Рымникского или Кутузова-Смоленского, закрывая глаза на то, что этот «героизм» опирался на рабство и тьму народных масс, и что именно по этой причине старая русская армия оказывалась победоносной только в борьбе против еще более отсталых азиатских народов, или слабых и разлагающихся пограничных государств на Западе. При столкновении же с передовыми странами Европы доблестное царское воинство всегда оказывалось несостоятельным». А где русский шовинизм — там и антисемитизм: «Бюрократический централизм немыслим без шовинизма, а антисемитизм всегда являлся для шовинизма линией наименьшего сопротивления».
А теперь непосредственно о «смене вех» в отношении Троцкого к Украине. Вот фрагмент из его статьи 1937 года, посвященной специально украинскому вопросу:
«Украинский вопрос, который многие правительства и многие «социалисты» и даже «коммунисты» пытались позабыть или отодвинуть в долгий ящик истории, снова поставлен теперь с удвоенной силой в порядок дня. Новое обострение украинского вопроса теснейшим образом связано с вырождением Советского Союза и Коминтерна, успехами фашизма и приближением новой империалистской войны. Распятая между четырьмя государствами, Украина заняла ныне в судьбах Европы то положение, которое занимала в прошлом Польша... Украинскому вопросу суждено в ближайший период играть огромную роль в жизни Европы... Нигде зажим, чистки, репрессии и все вообще виды бюрократического хулиганства не принимали такого убийственного размаха, как на Украине, в борьбе с сильными подпочвенными стремлениями украинских масс к большей свободе и самостоятельности. Советская Украина стала для тоталитарной бюрократии административной частью экономического целого и военной базы СССР. Сталинская бюрократия возводит, правда, памятники Шевченко, но с тем, чтоб покрепче придавить этим памятником украинский народ и заставить его на языке Кобзаря слагать славу кремлевской клике насильников».
Кажется, под этими словами Троцкого подписались бы и Бандера с Лебедем и Шухевичем, не говоря уже о «шестидесятниках»...
Вряд ли на основании всех процитированных выше и подобных статей, даже принимая во внимание изменение взглядов Троцкого накануне его гибели, можно хоть в какой-то мере его идеализировать. Но нужно заметить, что на устах Сталина, Хрущева, Брежнева или даже самого инициатора перестройки Михаила Горбачева такие слова были бы абсолютно невозможны, пусть даже и из конъюнктурных соображений. А Троцкий тем временем был искренен, — и, может быть, именно его позиция по украинскому вопросу, одному из ключевых геополитических вопросов времен Второй мировой войны, стала дополнительным аргументом для приказа о его ликвидации, отданного лично Сталиным.
«Троцкий и война» — это отдельная тема; здесь же отмечу, что ему принадлежит немало проницательных замечаний относительно возможности союза Сталина и Гитлера задолго до того, как этот союз стал фактом, и о ходе будущих военных действий и политических маневров. Скажем, он отметил две крайне важные вещи. Во-первых (когда еще никто публично не говорил о тайных протоколах к Пакту Молотова — Риббентропа), что «германо-советский пакт является в полном смысле слова военным союзом, ибо служит целям наступательной империалистической войны». Во-вторых, что этот союз ненадолго: через два года Гитлер нападет на Сталина. Гениальный провидец? Да нет. Просто Троцкий был одним из создателей тоталитаризма как такового. Вот он и мог значительно легче, чем демократические аналитики, просчитывать логику поступков как большевистских, так и нацистских вождей.
А в конце 1939 года Троцкий предупредил политические элиты Запада: «Величайшим легкомыслием отличается та международная пропаганда, которая торопится изображать Гитлера, как загнанного в тупик маньяка. До этого еще очень далеко. Динамическая индустрия, технический гений, дух дисциплины, все это налицо; чудовищная военная машина Германии еще себя покажет. Дело идет о судьбе страны и режима. Польское правительство и чехословацкое полуправительство находятся сейчас во Франции. Кто знает, не придется ли французскому правительству вместе с бельгийским, голландским, польским и чехословацким искать убежища в Великобритании?..»
Но главное — это стоит еще раз повторить — Троцкий был способен квалифицированно, постоянно и непрестанно «раздевать» Сталина, показывать миру настоящие замыслы большевиков. Он, переступая через собственные идеологические предрассудки, одним из первых среди левых мыслителей назвал все же под конец жизни сталинский режим тоталитарным и отметил его схожесть с гитлеровским. И кто гарантировал, что когда-нибудь одному из вождей Октября не начнут верить правительства Запада?
Поэтому ликвидировать Троцкого нужно было любой ценой.
И это было выполнено. С опозданием на два года, но выполнено.
Вообще же Лев Троцкий был гениальным организатором и блестящим публицистом. Однако свой талант он посвятил глобальной тоталитарной утопии, и крови на его руках было немало. Но украиножером он никогда не был; это — смертный грех главного оппонента Троцкого Сталина и его команды. Более того, Лев Троцкий хорошо знал и по-своему любил Украину, желая сделать ее образцовой витриной мирового коммунизма. И в этом он не был оригинален: Николай Скрипник, Василий Эллан-Блакитный, Владимир Винниченко, Юрий Коцюбинский, Виталий Примаков, Микола Хвылевый... Список истинных украинцев, которые так же во имя своей любви к Украине активно уничтожали ее свободу и независимость (потому что те, видите ли, были не такие, как надо, «неправильные») можно продолжить даже по сей день. И нравится это нам или нет, но это тоже составляющая украинской истории.
Сергей ГРАБОВСКИЙ