Глава I
Донжон
Абсолютно голая девушка стояла посреди комнаты в небольшом бассейне или, скорее, тазике с водой. В её руках раскрытый томик, мерцающий буквами на обложке. «Любите самого себя», - услышал я знакомую фразу старинной поэмы.
Бледноватая для такой жары, но смотрелась гармонично в серебристой внутренней атмосфере: светло-серые шторы чуть колыхались у стеклянной стены справа, приоткрывая вид на какой-то простор; стены, пол, мебель, ёмкости для воды - в серых тонах, диван и кресло чуть темнее.
Приятно встретить такую древность, как книга, будучи в гостях. И тазики можно простить, даже если их больше, чем один.
Комната просторная, почти квадратная – девушка в позе статуи на вернисаже, но смотрит на меня не как экспонат, представленный для обзора. Напротив, я почувствовал себя объектом изучения.
Из обстановки ещё только «стена» - так по-прежнему называли видеоэкран бесконечных размеров. Его можно было смотреть и с одной стороны, и находясь внутри изображения, растянув по всему периметру. Скорее – «сфера», чем «стена», новинка - можно было увидеть фильм, историю глазами любого персонажа, увеличив изображение до реального размера и придав фигурам объём в пространстве всего помещения.
Голый старик внушительных размеров в легкой набедренной повязке сидел на диване слева, ноги, так же, в тазике. У дивана кресло и ещё один тазик-бассейн, видимо, для меня.
- Пушкин писал стихи, погрузив ноги в ледяную воду, - заметил хозяин, жестом предлагая мне занять кресло, - отчего не попробовать приблизиться к авторскому восприятию изящного.
Девушка вышла из своей купели и спокойно покинула комнату, оставив равномерные отпечатки стоп на деревянном полу. Походка плавная и неторопливая, как будто перетекла. Влажные следы какое-то время сохраняли её присутствие.
Я опустил ноги в воду, а старик растянул изображение и прибавил звук.
Вокруг нас бегали люди с транспарантами и плакатами, с двух сторон на площадь прибывала толпа. Перед демонстрантами суетился сутулый немолодой человек в бежевом плаще и что-то объяснял. Потом у края площади опустилось нечто вроде двухвинтового вертолёта, таких я давно не видел, - из него вышли люди в одинаковых костюмах и вывели импозантного мужчину с усами.
- Вот ваш новый президент, - представили они мужчину толпе, забрали сутулого пенсионера, зашли по трапу в «вертолёт» и покинули пространство.
Импозантный мужчина начал говорить с митингующими доброжелательно и уверенно. Видимо, он всем нравился, и протестное мероприятие перешло в праздничное, а далее и «рабочее», судя по всему.
- «Президент» - слово истрёпано изрядно. -
Серебристый хозяин достал из-за дивана необычное приспособление, состоявшее из двух шлангов с наушниками и чем-то вроде намордника. Он надел наушники, приспособил респиратор, и предложил мне проделать то же.
- Теперь мы можем поговорить с какой-то долей вероятности быть необнаруженными, - услышал я в наушниках, - коммуникатор прост в конструкции, этим и эффективен. Отсутствие современных технологий исключает вероятность идентификации. Хотя, возможно, я и заблуждаюсь. И это тоже нужно предусмотреть.
- Случалось ли Вам сталкиваться с работой систем? Я имею в виду внешний контроль, необходимый для функционирования любой, даже сложной и открытой системы. Типичный пример– религия. Авторитет вовне, на который ссылаются как на критерий правильности системоорганизующих принципов. Мы говорим о конструкциях социальных, этических, системах мировоззрения.
- Я вспомнил, как мы с женой были на имитации религиозного праздника Церкви яблок.
Длинная полутёмная комната, кажущаяся придавленной, деревянные лежаки по периметру перпендикулярно стене. Посреди – столы или скамьи, деревянные же, с коробками и ящиками яблок. Мы лежим, вдыхая яблочный аромат. Потом нас зовут нести эти яблоки на подносах и блюдах в качестве подношения Богу. Жена смеётся и не хочет идти, валяется на своем лежаке и брыкает ногами. Я заношу уже было ногу, чтобы слезть, там люди с моей работы, надо быть с ними, но смотрю на неё и не могу удержаться от смеха. Так мы и прохохотали всю церемонию, лёжа на своих настилах.
А потом я уволился. И позже много сменил разных работ. Но не из-за религии, я как-то терпимо всегда относился к мировоззренческим закидонам, будь они не во вред. А вот жену прямо карёжило от лицемерия. И не только дух противоречия, жажда борьбы или гипертрофированное стремление к справедливости. А честность, может быть.
Сейчас я продаю редкие книги, древние книги. Я не ищу оригиналы – это музейная ценность. Книги я печатаю сам.
Спрос небольшой, но продажа даже одного экземпляра обеспечивает меня на год-два. Серебристый старик – мой новый клиент. С ним я недавно познакомился в «Клубе любителей абрикосов».
- Никакого смысла в любви к абрикосам нет. – Так говорил он тогда, - Эстетика парадокса, что же ещё. Бесполезное времяпровождение.
Я двигался в том же направлении – нет ничего бессмысленнее обладания бумажной книгой в качестве источника информации. Парадокс и бесполезное времяпровождение, чистая эстетика.
Беседовать в респираторах было странно, но я привык к чудакам среди покупателей книг. Подобно авторским изданиям – это были редкие экземпляры.
Такую вещь как «Онегин» достойно оформить и обнажённой красавицей в тазу со льдом. И что здесь аксессуар.
Эстетика заканчивается там, где начинает противоречить этике. Девушка должна была ещё прозвучать – не как эротическая фантазия.
И она вошла в чём-то лёгком просторном и светлом. Перед ней скользил небольшой столик. Огромная белая глубокая тарелка полная крупных красных ягод. И три чашки, чуть плоские, белые внутри и снаружи по белому золотистые и серебряные нити. Высокий, белый же, фарфоровый чайник с узором как на чашках и ароматом крепкого чая.
Тазики-купели сами собой переехали за стеклянную дверь и было слышно: как они там переворачивались и проливались. Я уже давно сидел с голыми пятками на полу, ревматизм у меня как-то случался, и повторений не хотелось. А принимающая сторона выдержала до конца. После определённых лет, дед – это крепкий дед.
Чай был заварен чёрный, мой любимый. Хороший сорт. Крепость в самый раз. Девушка села напротив нас на выехавший из части дивана пуф. Она оказалась старше, чем показалась мне вначале, но выглядела прекрасно, и двигалась с идеальным спокойствием и уверенностью - полноценным осознанием себя красивой и привлекательной женщиной. Говорила она так же неторопливо и как-то ласково, эмоционально, немного низким голосом, но не хриплым, а полнозвучным. Давно заметил, что уверенность в себе, придающая человеку ненаигранное достоинство, одинаково идёт и мужчинам и женщинам.
- Давайте пить чай, сказала хозяйка. Старик одобрительно посмотрел на неё, и вдруг отклонился назад, оперевшись спиной о диван, в безмятежной задумчивости. Похоже было, что он ждёт от себя озарения. Но не с озабоченным, а вполне себе добродушным видом. И было заметно, что он не проживает время, а живёт в этот момент, и его следующее проявление может быть не очередным глотком из чашки, а поступком.
За мгновение до того как вернулась вышедшая из тазика, мы сняли странное приспособление для доверительного общения. Но перед этим дед пообещал мне ещё поговорить.
Пока хозяин трангрессировал, я успел похвалить и чай, и ягоды, и чашки, и чайник, поудивляться уехавшим тазикам и заявил, что в такую жару залез бы не только в таз, но и в ванну со льдом. Кондиционер почему-то у них не включали, но из-за штор уже веяло вечерней прохладой. Сфера окружала нас закатными джунглями
с их таинственными вечерними звуками.
Всё это время пока я мужественно тянул паузу, в глазах Эйлы, так звали хозяйку, был настоящий интерес. Я было подумал, что это взгляд красавицы, видящий мужчин насквозь, бесстрашной и неуязвимой в своём совершенстве, но было всё же что-то другое. Она смотрела на меня как читатель в книгу. Или зритель. Или учёный. Что это - я не понимал.
Когда общаешься с парой, где она красавица, а он старше её, нужно быть особо осторожным в нюансах. Малейшее подозрение в заитересованности особого рода может стоить отношений. Но вот заинтересованности у меня к счастью не возникало. Да, я оценивал и ценил то, что видел, но отстранённо, без попыток контакта, эмоционального или энергетического. Может быть, что-то подобное чувствовала и она.
Сфера засеребрилась хрустальной пещерой, и Эйла запела песню на каком-то благозвучном языке, поддержанная тут же возникшим аккомпаниментом в почти симфоническом сопровождении. Голос тёплый, нежный тягучий и в то же время звучный, наполненный.
Я закрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. Пребывать в состоянии искреннего слушателя. Всё же, в этом доме я улавливал какие-то «звоночки», сигналы быть начеку, постоянно возникало ощущение, что я стал частью эксперимента. При чём – не эксперимента ли надо мной. И кто его проводил – он или она, или вместе, или каждый в отдельности свой – было непонятно.
Нас окружала песчаная коса, горели костры, зазвучали там-тамы. Она пошла танцевать, став чёрной на фоне огней.
Что это? Дряхлый старец хвастается своим приобретением, надменная самоуверенная дама развлекается в предвкушении обожания, или хозяин предлагает жену своему гостю? Или она разжигает в нём ревность, флиртуя с другим? Неожиданно в самую кульминацию танца прогремел гром и линул дождь. Нас окружала тростниковая хижина, выехали уже из дверей комнаты знакомые тазики и высыпали прямо на пол кубики льда.
Она плюхнулась с размаху на пуф и откинула слипшиеся волосы от лица. Жадно пригубила чашку и рассмеялась негромким нервным смехом.
- Где-то я уже это видел, подумал я. Не со мной ли это было.
Я вспомнил жену, мы расстались более нескольких лет назад. Быстро просто и безвозвратно. Где она сейчас - не знаю. Или я слишком много читаю старых книг, а мир уже совсем другой. Моё букинизм делает меня несовременным. Вот даже обычный семейный вечер не могу выдержать.
Столик съездил за новым чаем и привёз торт. Белый крем в виде башен с капельками шоколада и фруктовыми стенами. Торт окружали три вазочки с шариками мороженного.
- Нет, это был смех не нервный. Смех удовлетворения от сделанного дела – исполненного номера. Констатация успеха у зрителей. Зрителя – я же аплодировал. Ну и физическая нагрузка – танец, есть от чего запыхаться. Или и я уже старый. Может, от меня ждут горящих глаз и томления во взоре. Или я просто устал. Или не чувствовал контакта. Были как будто сцены спектакля, номера представления. Да и сам себе я показался шутом, когда хвалил все эти чайники. Просто хозяйка развлекает гостя, прилично и бескорыстно.
- И при чём тут девушка с книгой? Тоже часть сценария. Чьего? Его или, может, её.
Последнее время, а вернее, после отъезда жены с каким-то гиббоном в неизвестном направлении, я занялся букинистикой – это было похоже на игру. Скорее всего, я её и затеял. Но кто были игроки и каковы были их намерения – я и не задумывался. Мне просто нравились люди, которые стали попадаться мне навстречу. Беспечные, живые, со своими тайнами и особенностями. Вот и дед этот, и подруга его.
Похоже, фразу «При чём тут девушка с книгой» - я сказал вслух.
- Спокойно, - сказала Эйла, улыбнувшись, - Вас здесь не обидят, останетесь в целости и сохранности.
Но взгляд её выражал такой же интерес, как и раньше. И у многих в последнее время был такой взгляд, я стал его отмечать непроизвольно. И только сейчас осознал – как часто на меня так смотрят. От этого личного пространства делается меньше, становишься частью публики.
Я уже было совсем собрался превратиться в делового человека со своей коммерческой целью. И потянулся к презентационному каталогу, собранному на отдельных листах с аннотациями к каждому изданию. Но тут наконец-то очнулся дед.
- Девушка с книгой…
- И опять предоставил для нас паузу, которую уже заполняла его дама.
- Когда-то запечатлённое слово было священным, бог Один пожертвовал зрением за азбуку. Книга была и носителем информации, и показателем статуса. Не все люди были грамотны, не все имели возможность и свободное время для чтения.
Девушка с книгой - и показатель образованности, и отношения к женщине не только с физиологической стороны - признание её индивидуальности.
Статус тоже очевиден – принадлежность к «грамотным» слоям общества, элите, вначале аристократической, затем интеллектуальной. Когда книга перестала быть единственным и распространённым носителем информации – этот символ утратил прямые ассоциации. Но, когда книга стала редкостью – статусность, могла бы опять вернуться, если бы общество было иерархически организовано. Сейчас в обществе нет сословий и дискриминаций - символ девушки с книгой утрачен во всех ипостасях. Это не может быть ретро или антиквариатом из-за отсутствия носителя ассоциативного понятия, даже так, сейчас это скорее символ чего–то совершенно забытого, устаревшего и бесполезного.
Конечно, женщина обожествлялась мужчинами до определённого момента истории, сейчас поэзия утрачена, но есть равенство и удовлетворение.
С другой стороны, то, что есть здесь и сейчас, особенно нелогичное, но загадочное - не может быть неактуальным.
- Девушка с книгой навсегда устаревший символ и в наше время нелеп. Это из той же области бесполезного, как торт или чай, или сами книги в их напечатанном виде.
Необходимую химию для нашей биологии мы легко бы получили из капсулы суррогата, а любую информацию из поля – но наша бесполезность, культ бесполезности – это не традиция, а живое современное удовольствие и показатель внутреннего развития, эволюционного этапа. Значит, и девушка с книгой – это так же современно как капающая с крыши вода. -
Старик резюмировал обстоятельно, но тема могла бы ещё развиться. Можно было бы порассуждать о современности образа в нетленных категориях эстетики, Хотя, хозяин, похоже очнулся не для этого.
- О многом хотелось бы с Вами поговорить, молодой человек, обратился он ко мне, сделав комплимент моему возрасту, - но вначале надо бы осмотреть Вашу библиотеку. Вы ведь за этим пришли – предложить мне что-нибудь редкое, устаревшее и бесполезное.
- Я вывел на «сферу» свой каталог, и нас окружили полки с книгами. Переплёты, обложки, иллюстрации, разные варианты изданий. Хозяин выбрал Дора, и я был доволен – два года содержания мне будет предоставлено.
Я накопил довольно много «лет», и мог бы совсем не работать, но «человек же не может ничего не делать». Если бы мы с Рэддой задумались о детях – тогда да, половина всего заработанного шла бы на ребёнка. Но мы не торопились.
Получив год содержания, я мог пользоваться всеми благами цивилизации в любом объёме, как и все с начала биоэры, – включая переезды и проживание в любой части обитаемой территории. Ни каких иных обязанностей в течение года на меня не налагалось. Конечно, я мог тратить обеспечение на что-то, чего не было в свободном доступе, на эксклюзив. Но книги я делал сам, а другое мне было пока не нужно.
Клиент сделал выбор и по правилам передачи уникальных вещей, я должен был вручить ему выбранную книгу у себя в издательстве. Он, конечно, мог бы получить её, не выходя из дома, в любое время, но – таков ритуал.
Глава II
Я ожидал покупателя, выйдя из комнаты в стеклянную дверь на открытую терассу с видом на воду. Там стоял небольшой столик между плетёных кресел. На столике букет голубых цветов в синей вазе, закрученной спиралью. По перилам вились тёмно-зелёные побеги. Транкер был подан к деревянным ступеням справа.
Старик переоделся в длинное серебристое, Эйла осталась на терассе, мы отправились вдвоём, задав экскурсионный маршрут.
- Я давно Вас ждал, молодой человек, начал разговор покупатель, - Вы мыслете древними категориями и охвачены чувством. Чувством утраты возлюбленной, это редкое явление сейчас, но оно позволило Вам, как это ни странно, продолжительное время находиться почти без контактов, я имею в виду глубокие эмоциональные контакты, с миром. Ваша коммерция не в счёт – тут всё поверхностно. Но мы поговорим позже, а, вернее, помолчим. Ведь мой шланго-коммуникатор – вещь совершенно непригодная для нашей задачи. Нам нужно нечто совершеннее. -
Скользнув по видам, пейзажам, закатам, транкер зафиксировался у моей библиотеки. Мы вошли в цвета уже не серебристые, а светло-коричневые, песочные - цвет пожелтевших страниц и моего дома. Я упаковал книгу в футляр и налил нам по бокалу буффонора - сверкающего напитка веселья. В креслах-качалках, среди окружающих полок, мы смаковали вино, которое полагалось сопровождать не закусками, а запахом цветов. Две вазочки воронкообразной формы с небольшими букетами колеоров стояли на столике рядом с бокалами и зелёной бутылью.
- Спасибо Вам за букет. Книги, вино и цветы, тишина и любопытство.
За два года содержания я могу спокойно пить и молчать с любым собеседником. Последнее время я в основном читаю и оформляю прочитанное. Встречи с кем-то редки и кратки. Старик мне даже нравился своим немногословием и неторопливостью.
А ещё со мной жила кошка, и как и положено кошке, она лежала у меня на коленях.
Я хотел было ответить старику на обнажёнку, воплотив с помощью сферы множество голых женских тел. Девушки бродят по мелководью, едва прикасающейся воде, с книгами в руках. Читая вслух, каждая своё. Разного сложения, цвета волос и оттенков кожи. Они всё появляются, становится теснее. При движении тела иногда соприкасаются бёдрами, руками, грудью, плечами. И вот уже всё пространство заполнено телами обнажённых красавиц. Им становится тесно, и голые читательницы, бормочущие вслух, с усилием протискиваются сквозь тела в голой толпе подруг…
- Проводите меня немного, - предложил гость, взяв фиолетовый футляр с Дором, и прервав предназначенный ему эротический ответ. Грезящийся ответ, осуществлять который я не стал - постеснялся кошки.
Мы опять заскользили по пейзажам. Старик выбрал траекторию и приложил палец к губам. Движение в транкере совсем не ощущалось, перемещение было похоже на лифт, а встречные пейзажи на подобранные декорации. Меня это поначалу раздражало в этом новом способе перемещения. Но привык.
Транкер остановился у входа в узкое, превращающееся в невидимой высоте в шпиль, здание. Жестом старик пригласил за собой.
Двери закрылись и мы оказались внутри медного конуса, и, как это приятно – в прохладе. Из пола выдвинулись два кресла с подлокотниками, между ними небольшой столик. На столике две остроконечные шапочки. Жестом же, старик предложил занять кресло и надеть головной убор. Сам он занял место напротив.
Глава III
Два человека в шапочках, друг напротив друга. Догадки не успели даже намекнуть о присутствии, неожиданно понимание и гармония заняли всё моё существо. Ясность, полная ясность – так бы я охарактеризовал это состояние.
Тут, где-то в голове, раздался голос старика. Губы его при этом не шевелились, но сам он выглядел спокойно и располагающе доброжелательно.
- Вот мы и добрались до самого начала. Простите, что немного проверил Вас. Сейчас я всё объясню. А всеобъемлющая ясность может быть перегрузкой, поэтому сразу начнём сценарий с проводником. Ясность может быть такой же безрезультатной для восприятия, как и полное её отсутствие. Но хватит Эндира. Что-то из-того, что я буду говорить, Вы уже знаете, что-то услышите впервые. Не будем разделять повторение и откровение для целостности общей картины.
- Я слышал голос, но губы говорящего продолжали не шевелиться.
- Не удивляйтесь, это объяснимо. Воспринимайте наш диалог как телепатию, чтобы было понятнее.
Всё, что я скажу очень важно. Но не волнуйтесь раньше времени. И расслабьтесь, сказанное останется у вас, даже без усилий для запоминания. Раньше бы сказали, как скачанный файл. А сейчас мы говорим: как карта пути. Вы будете слышать мой голос, иногда видеть зрительные и прочие образы. Чтобы было для вас нагляднее, я разбил повествование на главы, но это не главы – поймёте всё позже. -
Голос старика продолжал.
- Биоэра
Вы младше меня, но родились до биоэры, поэтому можете оценить быстроту прогресса. Всё началось с информационного коллапса ещё до появления биосистем. Люди не могли охватить умом всё обилие накопленной информации, мозг не выдерживал, школьники массово сходили с ума, учёные топтались на месте.
Естественным способом спасения стало эволюционирующее разделение труда. Логично и знакомо с древнейших времён. Узкая специализация всё больше делала людей необходимыми друг другу, что стимулировало социальный и этический прогресс.
Были сделаны грандиозные открытия в биологии и смежных областях. Во всех науках. Потом появились биосистемы, получение энергии из информации, поле. Это общий обзор, теперь подробнее.
Файлы и лучи
В начале освоения способов работы с большим количеством информации использовалось файловое хранение. По файловому принципу была устроена первая информационная сеть. Но эта система громоздка и не имеет потенциала для развития. Она ограничена объёмом и способами связи между элементами.
Связь – ключевое понятие в организации современных систем любого вида. Как информационных, так и социальных. Согласитесь, что сам по себе человек без контактов с кем-либо невозможен. Мы все состоим из контактов. Объектов, таким образом, не существует, существуют точки и связи между ними. Так мы приходим к лучу, как способу хранения и восприятия информации. Вот и сейчас я веду вас по лучу, от точки до точки. Каждая точка – не имеет объёма, а значит, система не имеет веса, она неизмерима как Вселенная. По этому принципу устроен наш мозг и всё вокруг. Я – это точка, от меня к Вам направлен луч. Соответственно, Вы являетесь точкой для дальнейшего направления. Сейчас я Вас веду, от меня зависит, куда будет направлен луч от Вас, но Вы, обычно, делаете это и самостоятельно, не задумываясь о механизме мышления, обучения, творчества.
Информация хранится не в файлах, имеющих объём и, соответственно, вес, а в связях межу ними. Так устроен наш мозг, так устроен весь мир. Иерархия отсутствует, важен лишь путь, движение по лучам, связь.
Повторюсь, что человек отдельно от мира – ничто. Мы все состоим из контактов. С людьми, их созданиями, живыми существами, предметами. Возьмите книги: каждая книга – это контакт. С автором, героями, отношениями между ними. Современное поле, которое появилось после файловых информационных сетей, устроено по принципу точек, лучей, связей.
- Мне представилась картинка Земли из космоса – голубой шар окружённый переплетением жёлтых жилок. При отдалении переплетение сияло так ярко, что шар становился золотым.
- Так теперь выглядит наша планета снаружи, - услышал я голос старика. Он продолжал.
- Движение по лучу похоже на карту: дороги и точки городов. Поэтому, мы и называем восприятие информации «картой пути». Но здесь всё условно. От каждой точки – бесчисленное множество лучей, это настолько творческий процесс, что знание появляется и координируется мгновенно.
Поле
То, что Вы видели на картинке – это не просто образ, а почти фактическое изображение. Поле, созданное биосистемами, имеет три слоя – внешний, который круглосуточно воспринимает информацию снаружи, средний, что систематизирует данные, и внутренний, предназначенный для людей, уже отфильтрованный и безопасный. Внешняя сфера ещё имеет «оболочку» - приветствие для посетителей, что-то вроде визитки, нашей планетарной характеристики.
Мы сейчас тоже находимся в Поле, но это Древнее поле, существующее ещё до изобретения лопаты. Биосистемы не могут пользоваться им, поэтому мы сейчас разговариваем свободно. Только люди могут испольозовать это поле, но давно разучились выходить на него самостоятельно. Сейчас я впервые применил созданный биосистемами усилитель контакта, и гипотеза подтвердилась. Мы молчим, но разговариваем. Молчим для всех, но не друг для друга.
Точка – это и есть луч, это начало луча. Хаос, что представляет бесчисленное множество точек, может издалека показаться чёрным пятном, но при приближении мы видим яркий свет, а ещё ближе - жёлтые прожилки лучей. Находясь же внутри поля, мы неограничены ни в постижении, ни в созидании.
Точка
Катаклизмы, что пережило наше общество, нарушив законы Вселенной, удалось преодолеть.
Перенаселение, как следствие нежелательных беременностей, предотвращено ранней временной стерилизацией. Искусственный климакс позволяет женщинам жить без менструального цикла, и испытать что-то вроде него только перед зачатием, если они захотят родить ребёнка. Роды сейчас безболезненны, это было ещё проще. Но процесс вынашивания остался прежним - природа.
Загрязнение, вызванное отходами ядерного производства, превратившее две трети планеты в радиоактивные свалки, так же преодолено. Вспомните лучевую болезнь – ею болели все. Время плесени.
Но загрязнение предотвращено благодаря решению проблемы нехватки ресурсов – выхода на биоэнергию. Но ведь в энергии важен переход от одного её вида в другой, и главным открытием стало обнаружение связи между биоэнергией и энергией информации.
Глобальные катаклизмы оказались так же социальной природы, как и все экологические проблемы. Люди наконец-то построили Рай. И я расскажу – как это было.
Точка
Точки нельзя нумеровать, тогда у них появляется вес. Точка это часть луча и луч состоит из точек.
Точка
Наша лаборатория располагалась тогда на свежем воздухе.
- Мне привиделось зелёное поле и домики, разные, непохожие друг на друга. Деревянные и каменные, кирпичные, глинобитные, травяные. Одно и двух-трёх этажные. Пруды или бассейны, поляны, деревья, под ними скамейки. Люди сидят на них, ходят вокруг, встречаются, обсуждают что-то, копаются у каких-то приборов-устройств. Между домами – беседки, клумбы, цветники, даже грядки. Напоминает дачный посёлок на одном участке.
- Да, так и выглядел наш институт, а лаборатория, где я работал, занималась индивилуальными биосистемами.
Кстати, вы заметили, что люди беседуют. Но все лаборатории никогда не сообщали друг другу даже о теме исследования. И дело не в секретности. Культура умственного труда предполагает собственный творческий процесс. Любое проговаривание планов – губительно для достижения результата.
Точка
Нас, меня и коллег, интересовал вопрос индивидуальности. Биомасса тогда была уже создана, то, что мы называем «живым», запущено в разные производства и разработки. Точка – это и конец луча и его начало, не имеет смысла искать различие. Карта пути – это точки, между которыми установлены связи. Каждый луч вмещает неограниченное множество точек, каждая точка содержит бесчисленное множество возможностей построения луча.
Точка
Идея решить проблему придания индивидуальности биосистемам возникла у меня, когда я вспомнил, как мы играли в робота с женой.
Голос замолчал, а мне представилась сцена: в спальню, где на постеле лежит молодая женщина с распущенными волосами, входит голый мужчина, похожий на моего собеседника. Он начинает танцевать демо-танец, комментируя движения. – Я робот-удовлетворитель, совершеннейшая модель, исполняющая любые желания.
- Я вижу их в ласках, с разных ракурсов. Вот у него в руках плеть. Вот – плеть у неё. «Робот» говорит о том, как его переключать, какие программы и функции ему доступны.
Женщина, иногда смеясь, иногда серьёзно «нажимает на кнопки».
- Это было несколько раз, не часто. Но нам было интересно, как и всё в пору, когда узнаёшь друг друга.
Точка
Итак, всё пошло по проверенной схеме «образа и подобия». Были созданы абсолютно идентичные гомо сапиенсу - био сапиенсы. Мужчины – требьены, женщины – кьюи. Так мы их назвали. Совершенные партнёры. Кстати, ты уже видел мою кью, Эйлу.
- Дед перешёл на ты, и это было естественно для интенсивного общения.
- И твоя жена сбежала, конечно же, с требьеном. Ни каких сомнений.
Идеальное партнёрство было основано на исполнении желаний. Кроме понятных «не навреди», «оберегай» и «заботься», - требьены и кьюи исполняли любые желания своих мужчин или женщин.
Индивидуальность робота формировалась индивидуальностью его партнёра-человека. Контакт, связь между человеком, как обладателем индивидуальности, и биомассой в теле человека, лишённой изначально этой индивидуальности, позволил биомассе обрести форму, то есть стать индивидуальностью, био сапиенсом, отличным от всей биомассы. Это позволило запуститься аналогу творческого процесса биороботов методом синтеза.
Точка
Синтез в искусстве и прочих сферах появился ещё у людей – все эти аппликации и коллажи, использование ранее созданных образов, сюжетов, техник. Но у роботов – это единственный, доступный им, вид «творчества». Творчества как создания «нового», если это можно назвать новым.
Точка
Для связи людей с требьенами и кью мы использовали первое поле, прообраз поля современного. Вся информация воспринятая роботами: зрительная, слуховая, обонятельная, тактильная, вкусовая и прочая – попадала в поле мгновенно, связь биосистем с полем была непрерывной. Потом эту информацию могли получить мы, при подключении к полю, она находилась там уже постоянно. Навсегда, сказал бы я, если бы не последние обстоятельства, но об этом позже.
Поле – это живой организм, по структуре что-то вроде «мозга» - точки, лучи, связь - импульсы, контакты. Требьены и кьюи - как рецепторы и «органы чувств». Постепенно их стало много и Поле вывели на орбиту, совершенствовало оно себя уже само, с помощью «творчества» индивидуальных биосистем. А первым нашим экспериментальным экземпляром практического применения в тестировании индивидуальных биосистем программы БИС, стал Хьюго.
Точка
Хьюго – первый требьен, что мы применили в режиме одностороннего эксперимента, без согласия партнёра. Вернее, партнёрши, как и следовало ожидать. Одинокая женщина средних лет в расцвете сил и желаний. Хьюго познакомился с ней по правилам высокого романа и сблизился до совместной жизни во всех смыслах этого слова. Науке не впервой расходиться с этикой, и это были ещё цветочки. Прикрывались мы, как и всегда, лозунгом «во благо».
- Я увидел красивого длинноволосого мужчину, связывающую затейливыми петлями женское тело. Волосы её были стянуты узлом в тугой хвост, на глазах повязка.
- Наш эксперимент, продолжал голос, - вышел на неожиданную фазу – Хьюго стал влиять на своего оппонента. Поле содержало всю информацию, что была нам доступна. Оно было соединено со всеми информационными системами Земли. Стало быть, Хьюго знал всё о психологии, медицине, любой науке, всех видах искусства – он был связан с хранилищем всей информации круглосуточно. В определённый момент она, как источник желаний для него перешла от своего любимого мазохизма к желаниям мурлыкающей кошки, превратилась в в женщину, как мы решили, без «отклонений» в сексуальных предпочтениях. Нам показалось, что это что-то вроде излечения, и Хьюхо – способный психотерапевт.
Точка
Далее мы пошли по пути суррогатного материнства – кью отлично вынашивают детей, и, параллельно, брачных агентств по всему миру. Это приносило деньги, и скоро наш институт полностью стал независим от спонсоров, а моя лаборатория его возглавила. Принцип секрета исследований сохранялся и тогда, посвящены были единицы – только наша лаборатория, состоявшая из трёх человек.
Через какое-то время мы уже контролировали все монополии Земли и начали работать с заменой источников энергии, очищением на планетарном уровне и лечением от последствий загрязнения. Это ведь было ужасно – радиоактивный фон, плотное загазованное облако атмосферы, парниковый эффект, уничтожение флоры, отравление океана. Биосистемы – требьены и кьюи, - оказались отличными работниками. Партнёрство давало им индивидуальность и способность к созидательному синтезу, связь с Полем, которое мы тогда формировали, – обеспечивало этическую направленность их интересов.
Точка
Как совершенные партнёры Требьены и кьюи ориентированы на исполнение желаний, но источником их энергии является информация, поэтому их способ самосохранения – познание.
Точка
Поле скоро заменило все информационные сети, были созданы слой для людей и внешняя оболочка на приём из космоса.
24 часа в сутки Поле принимает информацию как снаружи, так и изнутри, находя всё новые способы её получения. Энергия информации переходит в биоэнергию, всё на Земле сейчас питается ей. Можно сказать, что всё что нас окружает – живое.
Точка
На Земле было изучено всё, Поле располагало всеми данными о каждой молекуле, атоме, клетке земной жизни. Космос манил, но был ограниченно досягаем и до мельчайшей пылинки изучено всё, до чего можно было дотянуться известными способами.
Точка
И здесь наша «игра», то, что даже тревожило совесть, оказалась провидением.
Единственным источником познания для требьенов и кью, а значит и Поля – оказался человек с его желаниями, эмоциями, чувствами, способностями к несинтезированному творчеству.
По сути, биосистемы, Поле были созданы для пользы людей, но люди стали источником питания для биосистем.
Цель требьенов и кью – исполнение желаний человека, потребность в познании – это источник их энергии, Поле программирует этическую обусловленность направленности их познавательной активности.
Точка
Что отличает человека от робота? Наличие желаний.
У робота – программа, логическое получение пользы для жизнеобеспечения человека исполением желаний, и себя – получением информации для своей бироэнергии.
Познание – суть жизнеспособности робота, желания людей – не просто его программа, но источник энергии информации как жизненной силы.
Точка
Желания связаны с эмоциями и чувствами. У роботов их нет, они есть у человека. Эмоции и чувства – это предмет исследования, познания человека биосистемами.
Пока есть эмоции, человек испытывает желания, чувства – источник эмоций, эмоции – источник питания биосистем. Всё сложилось во взаимовыгодный процесс. Результат которого, какой он получился, мы сейчас наблюдаем.
Точка
Все люди сейчас живут с требенами и кьюи. Человеческие пары давно расстались. Союз с совершенными партнёрами – оказался востребованее пары человек-человек. Требьены и кью связаны с Полем, получаемую информацию они автоматически передают Полю, делая её доступной для биосистем и в отфильтрованном виде для людей. Информация является источником энергии для биосистем. Человек – источник энергии через некоторое посредничество и для себя самого. Ещё точнее: источник энергии – это глубокие контакты человека, вызывающие эмоции как отражение чувств.
Точка
Карту пути можно тоже представить как точку. Земля – издалека – точка, при приближении мы видим крупные города и магистрали, ещё ближе - появляются городки, посёлкаи, деревни, соединяющие их дороги поуже. Каждый город на карте – точка, но возьмём карту города – это дома и соединяющие их дороги, тротуары, тропинки. Дом на карте – точка, но даже шаг от дивана к тапочкам это путь, если соединяет для связи, контакта.
Сейчас вот нет проблемы расстояний, дорога – условность, перемещение в пространстве мгновенно, вернее, его просто нет. Есть только процесс контакта. И так далее.
Эпоха – это точка, но при приближении – столько событий. Книга – точка, а процесс чтения – контакт, производящий чувства и эмоции.
Человек, как уже говорили – точка, и существует только как начало луча, проявляется в