Он все еще боялся, что может перепутать предчувствие со своими личными предпочтениями.
— Гарри, ну — а что бы я тебе сказал? Точно знаю, что идти надо, думаю, что я с тобой не хочу, и одного тебя отпускать тоже не буду? Это маразм…
— Мне плевать, — перебил Поттер, сжимая его голову. — Твой труп точно хуже маразма. Это… хуже чего угодно. Хоть это ты понимаешь?
Иногда он умел так смотреть, что все слова отшибало, вместе с рассудительностью и логичными доводами. Оставалась только беспомощность от ощущения его близости. Его желания быть рядом. Быть здесь.
Шесть лет — а мы до сих пор…
Мысль была прервана горячими губами, коснувшимися щеки Драко, скользнувшими к губам, мягко накрывшими их. Ладонь улеглась на затылок, заставив запрокинуть голову и еще сильнее прижаться спиной к краю стола.
— Мпф… — веки ни в какую не желали подниматься.
Гарри отстранился. Задыхаясь, он смотрел на Малфоя — то ли не мог подобрать слов, то ли раздумывал, а нужны ли они, вообще.
— Я устраиваю тебе выволочку, а ты думаешь о… чем попало! — силясь сделать строгое лицо, наконец невпопад выпалил Поттер.
Шальной взгляд и влажный рот строгости ему точно не добавляли.
— Когда я пытался устроить ее тебе, ты полез обниматься, — закатил глаза Драко.
Сильные руки встряхнули его за плечи, вжимая в стол, вынуждая охнуть.
— Если ты будешь продолжать в том же духе… — Гарри явно пытался сопротивляться.
Хотя совершенно непонятно — чему именно.
— Поттер… — настойчивые губы снова мешали говорить, и с каждой секундой становилось все менее важно, о чем вообще они говорили так долго — ведь все это могло подождать.
— Не сейчас, ладно? — шепнул Гарри, снова вжимаясь лбом в его лоб и поглаживая горячей ладонью плечо. — Пошло оно все.
Драко коротко улыбнулся.
— Не знаю, как ты, — протянул он, — а я бы предпочел сперва принять душ и…
Гарри глухо рыкнул, опрокидывая его на стол. Протяжные интонации и показная леность срывали Поттера с тормозов безотказно — Драко знал это так же точно, как и то, что теперь они, кажется, переживут что угодно.
Даже Кристиана, если понадобится.
* * *
У мисс Луны были такие глаза, словно она попала в сказку — восторженные и даже беспомощно-радостные. Брайан не очень понимал, что ее вдруг так начало восхищать в водных магах Уоткинс-Холла.
Ладно — он прекрасно отдавал себе отчет в том, что именно. Просто даже сам для себя все еще не мог объяснить — ни как так случилось, ни что это значит, ни что, вообще, толком происходит со всеми ними.
Он даже едва мог отследить, с чего все началось. С того вечера, когда Лоуренс отыскал в замке пустую комнату, и они с Риком радостно принялись обустраивать ее — непонятно под что? С совершенно безумной встречи в коридоре, когда пара ничего не значащих фраз привели к тому, что полуобнаженный Рик неизвестно как оказался в постели самого Брайана, всегда полагавшего бисексуальность магов чем-то от себя далеким и метафорическим?
Мерлин — об этом случае до сих пор не получалось думать без спонтанного выпадения в прострацию.
А может быть, с того дня, когда они валялись на подушках в полутемной комнате, лениво перебрасываясь словами и утопая… в чем-то… несколько существ, никогда не относившихся друг к другу иначе, кроме как — чуть более доверительно, чем к магам других стихий. Каждый признавал схожесть опыта и мышления, но на этом общность заканчивалась. Теперь же вдруг оказалось, что она есть буквально во всем.
Коллективный разум — обозвала их мисс Панси на прошлом уроке. Брайан всегда отдавал должное ее способности приводить нечто бесформенное и едва осознаваемое им самим к четким формулировкам, но на этот раз она оказалась права лишь по сути, ошибившись в словах.
Скорее уж, они стали «коллективной душой».
Завороженное, почти галлюцинаторное медитативное состояние, в которое они впали однажды чуть ли не случайно, пытаясь убедить Ларри, что его наставник достоин не только терпения, со временем медленно, но верно стало превращаться в единственно возможную и неправдоподобно простую форму общения. Настроившись на нужную «волну», теперь получалось говорить о чем угодно почти без слов, чувствуя каждого из включенных в симбиоз, как… кстати, вот тут начинались мощные расхождения.
Энни упрямо разделяла эти ощущения по цветам — Брайан в упор не понимал, почему никто из них за все время так и не сложил два и два и не провел параллели. Девчонка ведь делала то же самое всегда, причем сама и в одиночку, только за неимением определений называла «волну» каждого аурой.
Дэнни, Филипп и Лоуренс как будто проматывали стадию «осознания чувств», тут же переключаясь на искреннее, от кишок, сопереживание, иногда зашкаливающее до такой степени, что ни один из них уже не мог заставить себя «сидеть сложа руки». Впрочем, Филипп, пожалуй, мог, но только потому, что в последние месяцы отчего-то начал предпочитать любым действиям невмешательство.
Ричард, в отличие от него, мгновенно и даже не всегда желая, мимикрировал под того, кого чувствовал, тоже не очень удосуживаясь сперва отследить поток и определить его суть.
Майкл, Маргарет и сам Брайан, точно так же ощущая каждого из присутствующих, точно так же сопереживая ему, могли остановиться на этом месте и обдумать, «переработать» в себе то, что слышали.
Иногда Брайану казалось, что они просто не могли по-другому.
Иногда — что тот же Ларри, невзирая на весь его возраст, просто на порядок выше их по развитию, раз способен не только слышать, но и делать — хоть что-то.
А иногда — что это вообще разные ветки пути. И делать должен не каждый… но зачем тогда нужен он, Брайан Мэддок? Каков в нем смысл, какова его цель — та, что была очевидна стихии, принявшей его в клан своих душ?
Ответа не находил никто — что уж совсем поразительно, даже мисс Луна, которая, вроде бы, всегда знала все обо всем, или просто могла объяснить что угодно.
— М-да, тяжело расставаться с иллюзиями, — смеясь, покачал головой Филипп, когда Брайан сдуру брякнул такое при всех, в комнате. — Не идеализируй учителя — не будешь ожидать от него слишком многого.
Не то чтобы от нее хотелось именно ожидать… наверное, просто ощущение, что дальше ты должен нащупывать свой путь самостоятельно, и помочь, направить и подтолкнуть не сможет уже никто, навалилось чуть раньше, чем Брайан оказался готов к нему.
— Мне всегда казалось, что кланы все-таки должны быть, — впервые увидев их «групповую медитацию», грустно сказала мисс Луна. — Только ни Панси, ни Гарри не согласились. Да и Драко, в общем, тоже не очень поддержал…
Нас не надо разделять по кланам, пришел в итоге к промежуточному выводу Брайан. Нам надо не мешать в них объединяться.
Тем, кому это — надо.
Потому что представить себе, допустим, клан огненных магов получалось как-то не очень. Точнее, на ум сразу приходили обугленные стены и полопавшиеся стекла — достаточно посмотреть, как живут Кэтрин с Тони, и на что становится похож Доминик, когда их надолго заклинивает на скандалах.
Марта и Линдс до сих пор представляли в школе единственное исключение из этого правила. Девчонки не то чтобы никогда не дрались и не ссорились — скорее, никогда не делали этого по иным причинам, кроме как по предварительной договоренности. Брайан не очень понимал, в чем великий смысл таких ссор, но, видимо, сбрасывать агрессию или просто напряжение хоть куда-то огненным было нужно в любом случае.
Впрочем, оставались еще мистер Гарри и Снейп, при всем их странном то ли партнерстве, то ли противостоянии, но их и парой было довольно сложно назвать. Кем бы они там ни являлись друг другу…
— Ты сегодня какой-то совсем фиолетовый, — потыкала Брайана в бок Энни. — Вернись к нам.
Тот смущенно улыбнулся, подмигивая ей тайком от остальных. Девчонка оценивающе хмыкнула и потерла нос.
— Так лучше, — философски констатировала она. — А то Рик без тебя нам так ничего и не скажет.
Наблюдающий за ними Рик фыркнул и потянулся, зажмуриваясь. Брайан невольно представил, что, будь они в комнате, а не на уроке, Ричард с размаху рухнул бы сейчас спиной на разбросанные по полу подушки, закидывая руки за голову. Он в очередной раз прикусил язык, чтобы не спросить мисс Луну, почему бы не проводить занятия водных магов там, где они привыкли собираться. Удобней было бы всем.
— А чего тут говорить… — вздохнул Рик. — Мы в нейтралитете. Пока.
— Они хоть знают, куда ты ходишь, и это проглатывают, — буркнул Лоуренс, разглядывая свои руки. — Если им не поровну, что тебе нужно, значит, договоритесь… Остальное уже — частности…
Рик покосился на него с непередаваемым выражением — будто тот только что брякнул не просто чушь, а еще и в квадрате.
— Тебе бы такие частности, — выразительно посоветовал он.
— Тебе бы такого интимофоба в наставники, — мрачно парировал Ларри.
— Мистер Гарри и не с таким интимофобом справляется, — неожиданно вставила Маргарет. — Я мистера Снейпа имею в виду. Ты просто сам в себя не веришь, вот и…
Лоуренс горько усмехнулся и опустил голову. Он так и пульсировал отрицанием — Брайану захотелось подползти ближе и как следует встряхнуть парня.
— Уймись, — медленно проговорил Рик и уперся лбом в плечо Ларри. — Тебе кажется, что, если бы ты пробился к нему, это бы разрешило все. Но… — он покачал головой.
Рассеянно смотрящая в пол мисс Луна едва заметно кивнула — скорее всего, машинально.
— Ты любишь их, — негромко возразил Лоуренс. — Они любят тебя. Они этот замок в пыль за тебя разотрут, Рик… Не сравнивай.
«Идиот», — отчетливо полыхнуло от Майкла. Ларри насупился.
Чернявый, худой, с огромными, пугающе темными, будто застывшими глазами, он походил на зомби, когда рядом не было Ричарда. При нем Лоуренс тут же превращался в тихий заведенный моторчик, бурлящий эмоциями — Брайан помнил, что уже видел подобное, когда Марта и Дина собирались вместе. Вечно хмурая и недовольная всем вокруг Марта рядом с Торринс словно преображалась, начиная фонтанировать самыми сумасбродными идеями, которые Дина всякий раз живо поддерживала, невзирая на степень их безумства.
Правда… никто никогда не видел, какой бывала Дина наедине с Филиппом, а Марта — с Линдс. Так же как и никто не знает, каким Ларри становится с Рэем.
Каким бы он мог становиться, если бы Рэй перешагнул через свое собственничество и страх потерять воспитанника так же, как потерял Дину.
При всей кричащей параллели, он так и не понимал, что Ларри не принадлежит лично ему, как никогда не принадлежала Дина. Рэй нуждался в том, чтобы ему принадлежали, и Брайан отчаянно надеялся, что парня не переклинит когда-нибудь начать доказывать самому себе свои несуществующие права каким-нибудь разрушительным для огненных магов способом.
— Я не хочу, чтобы они растирали замок в пыль… — проворчал Ричард. — Мне не нужны их подвиги. Я просто хочу… чтобы…
Он остановился, подбирая слова. Всегда, стоило завести разговор о Даррене и Уилсоне, Рик путался и превращался в сжавшегося, забившегося в угол дикого зверька.
— Ты просто их любишь, — упрямо повторил Лоуренс.
— Я так скучаю по ним!.. — выдохнул Рик, пряча лицо в ладонях. — Постоянно… Так устал этот нейтралитет держать… У Тимми такой вид, будто он меня нечаянно ударить боится — скоро шевелиться в моем присутствии совсем перестанет… А Мэтт просто отстраняется… — он покачал головой. — Я хочу к ним. Прийти, забраться между ними, спрятаться… и чтобы — так спокойно… как раньше…
— Тебе же не нравилось, как было раньше, — мягко напомнил Дэнни.
Рик печально усмехнулся.
— Мне не нравится, когда на меня давят. Что, нет других вариантов? Только — или давить, или отстраняться?
— Ну так возьми и трахни его сам, — с убийственной прямотой предложил Майкл.
Ричард поднял на него измученный взгляд.
— Кого из двоих? — с иронией поинтересовался он.
— Да все равно. Сделай это так, как ты хочешь.
— Ты не понимаешь, — Рик снова вздохнул и принялся щипать ворс ковра. — Я же объяснял. Неважно, кто… кого. Просто… если они опять почувствуют, что мы вместе, оно опять появится. И я опять… ну, как раньше… ничего я им против сказать не смогу. Не захочу просто.
— Ты с ума сойдешь, если не начнешь закрываться, — сочувственно заметил Дэнни.
— Перестань! — повысил голос Рик. — Сто раз уже обсуждали. Все, хватит.
Аркетсон только пожал плечами — Ричард и впрямь подобные советы всегда воспринимал исключительно в штыки. Панически путаясь в собственной способности, он считал ее чем-то основополагающим, данным ему свыше, чуть ли не возложенной на его плечи обязанностью. Закрываться для него означало — отказываться от нее.
А от слова «контроль» Рик просто тихо зверел.
— Хочешь когда-нибудь начать бегать от них, как от МакКейна? — осведомился молчавший весь урок Филипп.
— МакКейн меня не интересует, — заявил Ричард. — Это его проблемы, а не мои. Для меня его просто не существует.
— Вообще-то, это как раз твои проблемы, — покачал головой Лоуренс. — Тони от того, что с тобой творится, ни жарко, ни холодно. А ты с ума сходишь.
— Замок достаточно большой, чтобы… — начал было Рик.
— Замок — да, — согласился Ларри. — Но ты не будешь сидеть здесь всю жизнь. И неизвестно, каким боком потом повернется твоя неспособность работать в паре с такими, как Тони. Потому что, может быть — что и придется. Даже именно с ним. И не можешь — именно ты, Ричи. Так что — это твоя проблема, и еще хорошо, если она доставит неприятности тебе одному.
Мальчишка аж побелел, но промолчал. Чертов маленький упрямец — Брайан сто раз ловил себя на желании начать спорить с ним, когда он впадал вот в такую упертость. Останавливало только то, что, уж если не мог достучаться Ларри, который понимал Рика лучше их всех, то и у Брайана не получится тем более.
Ричард вызывал и горечь, и восхищение почти у всех водных магов. Запутавшийся, отчаянно одинокий, он имел смелость делать то, что хотел — но на этом его смелость и заканчивалась. Иногда Брайану казалось, что это Рик каким-то образом собрал их вместе. Показал, что такое — клан. Что они могут дать друг другу.
Может быть — показал именно для того, чтобы они дали что-то ему самому. Тот единственный раз, когда Брайан целовал его плечи, утопая в мягких, гортанных стонах, перевернул в нем все с ног на голову. Или — наоборот…
— А почему ты не делаешь того, что хочешь? — спросил его тогда Рик. Брайан задыхался после оргазма, пытаясь уложить у себя в голове мысль, что только что кончил, обнимая парня.
— Разве я не делаю? — поднял голову он, не очень понимая, о чем, вообще, речь.
— А, — помолчав, сказал Рик и принялся заинтересованно наматывать на палец его волосы. — Я думал, ты уже знаешь. Ладно, потом.
Брайан играть в загадки был расположен слабо и потому потянулся к нему снова, но Ричард только прыснул и, вывернувшись ужом, опрокинул его на спину, нависая сверху.
— Хочешь вот так, да? — прошептал он, вжимаясь в него всем телом. — Но не со мной? Слушай, а почему тебе вообще так важно, кто первый?
«Мне важно?» — хотел было удивиться Брайан… а потом вспомнил, что до сегодняшнего дня вообще не думал о мужчинах, как о потенциальных партнерах. То есть, думал, но умозрительно — глядя на Тони и Доминика, или учителей, или вечно кружащих около друг друга Алана с Натаном.
Ричарда иногда было невозможно понять. У одного Лоуренса и получалось… ну и, может быть, получилось бы и у Дины. Вот только Дины больше не было с ними. Ее вообще больше не было, потому что все, что смог Брайан тогда, в ту ночь — это биться о ее сферу и кричать, глядя ей в глаза.
Эти глаза снились ему до сих пор. А Рик — о каких-то мужчинах…
Определенно, временами его было просто невозможно понять — и неудивительно, что он сам себя через раз понимал…
* * *
— И что, все так плохо?
Кэтрин бесцеремонно приподняла за подбородок побледневшее лицо подруги. Сидящая на подоконнике Лорин — усталая, с запавшими глазами — вздохнула и, пожав плечами, заправила за ухо выбившуюся прядь.
— Да нет, — улыбнулась она. — Или да. Я не знаю уже, Кэти… Наверное, вообще… все не так страшно… просто я немножко выдохлась…
Это что ж с тобой надо сделать, чтобы ты «выдохлась»… — мрачно подумала Кэт. Довести самое уравновешенное и пофигистично-светлое существо в школе до подобного состояния за сутки — что, вообще, нужно было с ним вытворять?
— Ты сегодня сама на себя не похожа, — резюмировала Кэтрин.
— Я не выспалась…
— И не рассказывай мне, что воздушные маги от бурной ночи любви превращаются в собственную отупевшую тень, — фыркнула Кэт. — Я тебе, как краевед, говорю. Доминика можно хоть как измочалить, он после этого только благодушным становится. Томным таким, знаешь… податливым. Макраме с бусинками плести можно.
У Лорин мгновенно вспыхнули щеки — как всегда, когда Кэт начинала разглагольствовать о своей семье, не стесняясь в выборе слов.
— Перестань, — мягко попросила она.
И это тоже казалось неправильным. Лорин Гамильтон должна была укорять, стыдить или смущенно смеяться, а не реагировать так рассеянно.
— Что. Случилось, — с расстановкой проговорила Кэт, борясь с желанием встряхнуть ее за плечи и не выпускать, пока все не расскажет.
Лорин шумно выдохнула и потерла лоб. Даже стянутые в хвост локоны цвета спелой пшеницы сейчас выглядели блеклыми и потускневшими.
— Да Шон… — после паузы начала она. — Ночью криком чуть все крыло не перебудил… Уже даже понял, где находится, и что просто сон приснился… и все равно кричал… Такой ужас в глазах, Кэти. Остановиться не мог… Я думала, у него инфаркт случится, честное слово. А потом плакать начал… Говорит — видел что-то, как будто Кристиан… то ли умер, то ли…
Лорин прикусила губу. Кэт наклонилась вперед, опираясь руками о стекло по обе стороны от ее головы.
— И что? — как можно спокойнее спросила она. — Просто кошмар? Так тебе любой маг скажет, что чувство вины в сны как нечего делать реализуется. Шонни же этого Кристиана с потрохами учителям сдал.
Лорин хмыкнула и подняла на нее измученный взгляд.
— Он полночи плакал, Кэти. Просто в рыданиях захлебывался… Говорил, что Крис правда умер. Что он это видел. Не во сне, а… Как будто в сон видение вклинилось, понимаешь? Как будто он видел все, что на самом деле случилось. То есть… не как будто, а…
— …А Шон уверен, что так и было, — закончила за нее Кэт.
Девушка машинально кивнула.
— Слушай, ну, мало ли, какие сны кому… черт. Он переживает за Эббинса там теперь или что? Дело-то в чем?
— В том, что я уговорила его пойти к мистеру Драко и все рассказать.
— Ну, не самая глупая мысль…
— А он сразу сказал, что это Ритуал Разделения. Он его узнал.
Кэтрин подавилась следующим словом, лихорадочно припоминая все, что слышала об этой пакости.
— Ффух, не пугай меня так… — выдохнула она наконец, опускаясь рядом с Лорин на подоконник. — Все понятно — Эббинс не хочет, чтобы на него через стихийную связь вышли еще раз. А Шону этот Ритуал вреда причинить не может. Даже если… хм…
— Да, не может, — эхом откликнулась та. — Просто Кристиан теперь уже все равно что мертв. И Шон это понимает.
Ну и переживет, чуть было не брякнула Кэтрин вслух. Быстрее избавится от этого… типа, Мерлин бы его… чтоб он там, правда уже… никто бы и не заплакал.
— Представь, что это был бы Тони, — оказалось, что Лорин грустно и задумчиво смотрит на нее уже некоторое время. — И ты бы знала, что он…
— Ты Тони с Кристианом-то не сравнивай.
— Плохой он или хороший, он — Тони, — уперлась Лорин. — Свободный маг, который, вроде как, право выбора имеет. И теоретически ему ничто не мешает в любую секунду сорваться и пойти выкашивать хоть людей, хоть магов. Чем тогда он отличался бы? Тебе что, сразу стало бы все равно, что с ним будет?
— Ничто ему не мешает, ага, — с убийственной иронией согласилась Кэтрин. — Кроме того, что он — Тони. Который скорее собственное сердце руками выдерет, чем начнет сворачивать чужие шеи, чтобы нарушить прямой запрет и выйти из замка.
Лорин улыбнулась.
— Но ты не перестала бы любить его.
— Я загнулась бы первой же ночью! — отрезала Кэт. — Скорее всего. Мистер Гарри говорит, что без партнера можно научиться жить, но… по-моему, бред это все. То есть, я понимаю, но, думаю… если бы Тони…
Подобные сравнения бесили до зубовного скрежета — а чертову Гамильтон с ее параллелями и допущениями временами хотелось вжать в стену и как следует убедительно проорать прямо в ее милое улыбчивое личико все, что проорать стоило бы. Как можно не понимать разницы? Не видеть ее? Между Тони МакКейном и этой сволочью?
— Ты сама знаешь, что такое — наставник, — напомнила Лорин. — Но ты не знаешь, что чувствуешь, когда он умирает. Кем бы он ни был. И как бы вы ни были далеки друг от друга, даже если… вы вообще близки никогда не были…
Как можно не быть близким — с ним? Этого Кэтрин тоже не понимала. Попытки представить, что Тони так и остался бы для нее полузнакомым мужчиной из несостоявшегося прошлого, затертого и туманного, доводили ее до паники. Лорин кого хочешь могла до паники довести, вот этими вот бесконечными «допустим» своими…
Есть вещи, которых лучше не представлять — это Кэтрин знала наверняка. Даже не пытаться представить. Если тебе дорог собственный рассудок, не надо насиловать его попытками осознания того, что твоим наставником мог бы оказаться Кристиан Эббинс. Я бы удавилась, наверное, мрачно подумала Кэти. Или его удавила бы…
Самым странным было то, что Шон не выглядел бесхребетным и беспринципным — да, похоже, и не являлся. Разделяя все принципы, которыми, по мнению Кэт, должен обладать нормальный, в отличие от недоделок вроде Эббинса, стихийный маг, Шон все же умудрялся… ну, не любить… но не быть равнодушным к этому гаду — уж точно. Вот — как?..
Прохладные пальцы Лорин улеглись на ее запястье.
— Ты такая везучая, Кэти… — она уткнулась лбом в плечо девушки. — Даже сама не представляешь.
Гамильтон не только в панику загонять умела. В тупик тоже, причем — вот было бы, с чего. На ровном месте буквально.
— Хрена ли, ага… — снисходительно проворчала Кэт. — Жить бок о бок с психованным придурком, который без крика ни один вопрос не в состоянии обсудить… бедный Дом. Я бы Тони уже придушила, если бы он со мной так обращался.
— По-моему, уж кто может за себя постоять, так это Доминик, — усмехнулась Лорин.
От нее снова повеяло легкой неловкостью — как всегда при разговорах о нем. Кэтрин задумалась, сколько времени должно пройти, чтобы Гамильтон пережила и забыла дурацкий случай на крыше. Дом вот, вроде, давно забыл… по крайней мере — никогда не говорил об этом…
— Иначе он просто не жил бы с вами, — добавила Лорин. — Если бы ему не было хорошо так, как есть.
— Ты просто не представляешь, какая в нем бездна терпения, — вздохнула Кэт. — Воздушные маги, кстати, что, все такие? — спросила она. — Бездну внутри носят?
Гамильтон выпрямилась и посмотрела на нее — прямо в глаза. От долгого взгляда на мгновение закружилась голова, словно со дна зрачков и впрямь поднималось, ворочаясь, скручивая в спираль… что-то. Невозможно далекое. Колоссальное. И одновременно — легкое… тоже — до невозможности.
— А как же, — негромко ответила Лорин. — Только бездна своя у каждого. А у водных — не вверх и вширь, а вглубь.
Кэти моргнула — и наваждение исчезло.
— Шуточки у вас… — она отмахнулась от улыбающейся девушки. — Иди к Мерлину, а? Как вы вообще уживаетесь — двое воздушных? Я от Тони каждый день думаю, как бы не рехнуться… Хотя — Шон, наверное, просто-напросто не такой придурок, как он.
— Шон замечательный, — мягко сказала Лорин, и от нежности в ее голосе на мгновение по спине пробежала дрожь. — Ему просто досталось крепко. Он, знаешь… как будто замерзает все время, если его не тормошить. Пока я улыбаюсь — он, вроде, тоже оттаивает… мне же не сложно… С ним вообще ничего не сложно. Он легкий и… ну, ты понимаешь. Не заморачивается. Другой раз думаешь — голова раскалывается, погода отвратная, с утра не с той ноги встала…
— Даже рассказывать не хочу, что в этих случаях делает Тони, — мрачно вставила Кэтрин. — Уж если он не с той ноги встал…
Они посмотрели друг на друга и, не удержавшись, прыснули. Кэт застонала и прислонилась к стеклу, притягивая к себе подругу.
— Убиться можно — говорим с тобой о сексе, — сообщила она потолку.
Лорин, смеясь, шлепнула ее по руке. Кэтрин прикрыла глаза и поймала себя на невольной мысли, что заставить Гамильтон улыбаться и впрямь, похоже, не сложно. Хотя иногда, глядя на нее, не получалось не задаваться вопросом — кто тормошит саму Лорин?
Откуда, вообще, можно брать силы и никогда не выдыхаться? Ладно — почти никогда…
Доминик же тоже не выдыхается, подумала она следом. Бездна, действительно… в них обоих… Только понять бы еще когда-нибудь — чего именно. В ней.
* * *
Сон был жарким и давящим.
Он сжимал грудь, мешая вдохнуть, не давая пошевелиться — такой отчаянно, безысходно знакомый, ставший почти привычным за ночи, проведенные в одиночестве на слишком широкой кровати. Душная комната, скомканные простыни — вот что осталось. Даже с наступлением темноты, когда, кажется, должно было бы заканчиваться все — и сомнения, и тоска, и гулкая пустота в каменных стенах комнаты — покой и отдых, обманчиво поманив за собой, оборачивались вгрызающимся в душу тупым, нескончаемым, монотонным кошмаром.
Алан дернулся и, попытавшись повернуться на бок, проснулся. Давящий кошмар не исчез.
Он сидел на полу рядом с кроватью, накрыв грубоватой широченной ладонью вцепившиеся в край подушки горячие пальцы.
Это был он.
Алан моргнул, на мгновение перестав дышать, лихорадочно вглядываясь в знакомые до боли, четкие, словно вырубленные из камня черты лица. В них что-то изменилось — неуловимо и бесповоротно, едва заметно, но будто бы — главное. Он силился и никак не мог спросонья ощутить, понять, что именно.
Он вообще не мог понять, что происходит.
— Тебе снятся кошмары… — ровно прошептал Натан, не сводя странно неподвижных глаз с его лица. — Я… прости меня.
— Что?.. — непонимающе выдохнул Алан.
Дико, до невозможности захотелось вывернуться, отодвинуться от прикосновения. И одновременно — качнуться вперед, рывком обхватить за шею, вжаться лбом, вдохнуть запах… осознать еще раз — он здесь — поверить, почувствовать…
Мерлин, да что же это… — мелькнула беспомощная мысль. Это никогда не закончится. Я никогда не смогу…
— Прости меня… — Натан сам качнулся вперед — как-то осторожно, будто боялся сделать резкое движение. — Пожалуйста. Я не могу больше.
Так умел только он — только, сволочь, никогда не хотел — ему ведь не нужны бешеные метания и море переживаний. О’Доннел умел все делать просто — говорить что угодно, просить, отдавать… брать. Просто и искренне, как дитя, которому не можешь отказать, чего бы он ни захотел. Алан никогда не понимал, как в одном существе могут уживаться беззащитный ранимый ребенок и холодный безжалостный зверь.
Он даже не знал наверняка, кого из них любит, а кому сочувствует до слез.
— Ты вернулся к себе… — не дождавшись ответа, тихо сказал Натан, окидывая потерянным взглядом комнату.
— Я здесь живу, — наконец смог выдавить Алан. — Это мой дом.
Натан механически кивнул — даже не соглашаясь, а будто бы подтверждая очевидное и неизбежное — закусил губу, и тоже как-то — неправильно, тот О’Доннел, которого Алан знал наизусть, никогда бы не был таким…
Отчаявшимся. От пришедшего на ум слова по спине поползли ледяные мурашки.
— Ты ничего не рассказывал мне, — опустив голову, проговорил Натан. — Я… так виноват… перед тобой… а ты никогда…
Это не был упрек — упреки Алан распознавал как никто. Это была констатация факта — и попытка сформулировать… что-то. И это О’Доннелу было то ли трудно произнести, то ли невозможно признать.
— Прости меня, — как заведенный, снова повторил Натан. Кажется, он уже не помнил, что все еще держит невыносимого Прюэтта за руку, прижимая ее к подушке. Не давая ему подняться.
— Я не сержусь, — собственный голос звучал, как чужой. Ровно и глухо. — Просто… это мой дом.
Только и оставалось, что лежать и исподволь жадно смотреть на него, выхватывая из темноты запавшие глаза, осунувшееся лицо, поджатые губы. Всматриваться, трусливо надеясь, что он не услышит, что ты сейчас чувствуешь.
— Я знаю, — машинально ответил Натан — и поднял голову, будто пытался собраться с духом и прыгнуть с разбега во что-то пугающее. — Я не могу без тебя.
Я тоже, подумал Алан, закрывая глаза. Мерлин, я тоже. Я вообще больше, кажется, не могу… ни один, ни… так. Как было…
— Я пытался! — в голосе Натана мелькнуло обиженное упрямство, ладонь чуть заметно сжалась на руке Алана. — Это как наваждение какое-то. Я… знаю, что так нельзя, правда. Но я не знаю, что с этим делать…
Нельзя — как? — чуть было не спросил Алан вслух, едва успев прикусить язык. Не спорить. Никогда не спорить с ним — это главное правило. Если не хочешь закончить все сразу же, прямо сейчас.
От уверенного, спокойного тепла его ладони хотелось выть. О’Доннел мог пропадать на недели, а потом сваливаться на голову посреди ночи — и все равно оставаться способным довести до тихой истерики, просто держа за руку. Просто прикасаясь.
Или даже — просто глядя, чуть исподлобья, неподвижно и давяще, молча, без слов, без жестов, одного взгляда хватало, чтобы сердце начало колотиться под его лаской, как сумасшедшее.