Глава двадцать девятая.
Потолок был уже почти родным, но все таким же непривычным. В Сантьяго, первое время, - до того, как мы ввязались в клановый устой и межклановые вампирские передряги, - моя комната располагалась под крышей, вместо половины чердака, и Рональд, один из маминых ухажёров, оббил все досками, а потом покрыл их лаком. Мама говорила, что это больше походило на какой-нибудь модернизированный фермерский сарай и лишний раз старалась не заходить. Личное пространство, все дела. Мама вообще, несмотря на своеобразный характер, очень заморачивалась на теме личной жизни каждого отдельного человека, даже если эта самая личная жизнь включала в себя всего-навсего одиночество в собственном углу.
Зияющая в голове дыра, расползалась тишиной, пока я терзала себя попытками вспомнить все. Я жила у Бобби, который радушно принял меня, пока мама находилась в командировке. Но, почему-то, когда я думала о матушке, мне становилось не по себе. Мне казалось, что я должна что-то вспомнить. Что-то явно очень важное.
У Бобби я спала на раскладном диване в гостиной, потому что выгонять его из его же спальни мне показалось слишком наглым. Очень наглым. Безмерно наглым. Вполне в моем духе, но спать в чужой постели — это уж точно чересчур. Так что Бобби остался у себя, я — внизу, на другом этаже, с круглосуточным доступом к телевизору и еде в холодильнике.
Я вздохнула, перевернулась на бок, сощурилась, пытаясь разглядеть время на часах. Немного поздновато, но...
Бобби уже сидел на кухне, медленно потягивая чай. Что ж, логично — я после кофе даже с утра становилась невыносимой, а у него, наверное, вообще сносило крышу. На первых уроках так точно. Бедные школьники. И родители, с которыми он хотел поговорить об их успеваемости и неуспеваемости.
— Ну как, нашла себе уже друзей? — спросил Бобби, кивая на чайник на плите и холодильник, мол, что найдешь, то твое.
Говорил он как-то то ли смущенно, то ли скованно — насколько для такого человека, как Бобби, это в принципе возможно, — и я тоже почувствовала себя неуверенно. Тем не менее, «выпускать колючки» ни смысла, ни желания не наблюдалось.
— Без понятия, — ответила я, неопределенно передернув плечами. — Трэй милая, но, кажется, ее отцу меня жалко. Но Трэй все равно милая. Она всегда сажает меня обедать вместе. Ее компания звала меня в парк аттракционов два раза. Это довольно приятно.
Правда, второй раз я толком не помню, вроде как, вырубилась у гадалки, а очнулась только снаружи. Не скажу, что это было настолько отвратительно: Кристиан донес меня до моей же машины на руках, точнее, на спине.
— Ну и отлично, — отозвался Бобби.
— Когда вернется мама? — заинтересованно спросила я.
— Совсем скоро. — Его голос дрогнул, как, впрочем, и всегда, когда разговор заходил о матушке. Я недоверчиво сузила глаза.
— А поточнее?
— Я же сказал, что скоро.
Я вздохнула. Туман пеленой окутывал все, что связывало меня с матушкой. Я не помню, как она уехала. Не помню, даже, из-за какой работы. И рада была позвонить, только, матушка не брала трубку. Глядя на свой телефон, я находилась в смятении. Меня накрывало чувство «дежавю».
— Тебя подбросить до школы?
Я покачала головой, поковыряла пальцем мороженое из морозилки, поддавшись какому-то непонятному порыву — никогда не любила особо мороженое, потому что от него сводило зубы, тем более вместо завтрака — и ушла в ванную.
Да, наши отношения отца и дочери оставляли желать лучшего. Впрочем, как и все мои отношения, пожалуй. Бобби был всего лишь очередным увлечением матушки.
Приехав в школу за полчаса до начала занятий, я упорно пыталась ни о чем не думать.
Со звонком на историю стало только хуже.
Уроки тянулись медленно и как-то нервно: то ли из-за того, что мысли заставляли нервно содрогаться, то ли из-за Себастиана и Ллойда, с которыми у меня совпадали почти все занятия и которые буквально прожигали меня своими подозрительными взглядами. Складывалось ощущение, что по их мнению я вот-вот вскочу на парту, начну шипеть и попытаюсь вгрызться кому-нибудь в глотку, при этом зачем-то абсолютно по-идиотски размахивая руками. В общем, случится что-то вроде того, что обычно происходит в любительских ужастиках — только ощущение голода притупилось, собственно, ровно также, как и желание убивать.
Зато Себастиан не тыкал мне в спину ручкой — это плюс. Правда, это потому, что я специально заняла себе место в другом конце класса, исключая любую возможность посягательства на мои лопатки, но... кому какое дело?
Перед обедом вместо Трэй меня выловил Кристиан.
— Хэй о!
— С тобой все хорошо? — спросил он, как-то подозрительно — как Ллойд и Себастиан, черт их побери — меня разглядывая.
Иногда я мечтала родиться в другой семье и от других людей — людей! — чтобы быть ванильной и нежной девой. Серьезно. И желательно сравнительно глупее исходного варианта — мне и сейчас можно было пожаловаться на мозги, но их хватало на то, чтобы замечать столько странных взглядов в свою сторону, — чтобы жить себе спокойно в мире розовых коней и ни о чем не беспокоиться. Но, увы-увы...
— Да что с вами всеми сегодня, блин, такое?! Ни «привет», ни «ты чудесно сегодня выглядишь»! У меня на лбу маркером что-то написано? Джинсы на заднице порвались? Кто-то привесил мне на спину лист с тупой надписью? — с каждым словом я, вопреки логике, начинала говорить все тише, постепенно «сдуваясь». — Нет, серьезно! Вчера все было нормально, а сегодня... Я в порядке. Почему вы все на меня так смотрите? Почему ты на меня так смотришь?
Я от самой себя этого не ожидала, но в голосе прозвучала самая настоящая обида. О Господи, и месяца не прошло, а я начинаю все драматизировать, хотя никогда так не делала. Не хватало только еще какой-нибудь высокопарной фразы в стиле любовных романов, где каждое слово, каждая фраза имеет смысл. Ну, любая страница более-менее стоящей книги, как правило всегда говорит что-то вроде: «Вот, глянь, подобные философские трактаты есть в голове у каждого человека, даже у того придурка, который пытался выплюнуть жвачку тебе в волосы, но никто и никогда этого не будет проговаривать вслух. Вместо этого ты всю свою бессмысленную жизнь будешь разговаривать о неважных мелочах, спрашивать, как дела, и тратить попусту время. И ничего с этим поделать нельзя, смирись». И иногда подобное смирение, свойственное каждому человеку, будто ударной волной сносит: раз — и следа не осталось. И тогда хочется, чтобы любой звук, любое действие было наполнено смыслом; чтобы люди читали все в глазах друг друга; чтобы понимали нужные вещи молча.
Народа в коридоре было не так много, но Кристиан, как-то изменившись в лице — опять и не в лучшую сторону, — очень проворно огляделся по сторонам и потащил меня к двери в ближайшую кладовку. Я даже слова сказать против не успела, только ойкнуть — мою руку будто в тиски зажали, и разве что кости не захрустели.
Вэйланд аккуратно подтолкнул меня к полкам с моющими средствами, а сам спиной загородил дверь. И это было бы даже романтично, если бы я не боролась с желанием кинуть в него чем-нибудь, а он не смотрел на меня как-то растеряно и не сжимал руки в кулаки.
Внезапно в помещении запахло чем-то еще — таким знакомым, и очень приятным, но режущим обоняние. Жажда вспыхнула неожиданно резко, даже быстрее, чем я успела осознать. Я начала вертеть головой, забыв, что не по своей воле оказалась в кладовке, но так и не нашла ничего подозрительного, что могло бы так... пахнуть и потому снова перевела взгляд на Кристиана. Тот все еще стоял у двери, в той же позе, и... тут до меня дошло, что пахло кровью, потому что с его кулаков капало что-то вязковатое и темное — явно не грязь или нечто подобное.
— Я понятия не имею, что происходит, и все это дико странно, хотя я в другое время была бы не против оказаться с тобой наедине в кладовке или где-нибудь еще. Не то чтобы мы до этого не оказывались наедине, но ты, наверное, понял. Или не понял. Не важно.
Я усилием воли заставила себя перестать тараторить. О да, слова, которые имеют смысл — это не про меня.
— У тебя, похоже, что-то с руками. — Мне пришлось продышаться перед тем, как снова подать голос. — Что-то не то.
Наверное, надо было сказать, что ему неплохо было бы заглянуть в травмпункт к медсестре. Не то чтобы меня прельщала роль Капитана Очевидности, но иногда, волей-неволей, приходилось примерять его образ на себя.
— Уже прошла неделя с последнего нападения, — вкрадчиво произнес Кристиан; голос у него стал ниже и звучал как-то рычаще. — Что происходит? Это план такой? Притворяться, будто ничего не было?
— Какое нападение? — не поняла я и нахмурилась.
— Ты не помнишь? А как же Верховный демон, Лорд-повелитель и призраки?
— Что? — я окончательно растерялась.
— Разве твой друг, Даррен, не был ранен? Как он?
Мне стало тошно. В голове возникла пульсирующая боль.
— Какой Даррен? Кристиан, о чем ты?
Вейланд сделал глубокий вдох.
— А, что на счет того крашеного блондина? Его звали Морган, кажется.
«Морган», — почему-то это имя показалось мне знакомым, но в то же время я точно знала, что никогда прежде не встречала людей с таким именем.
— Эй, ты что, под наркотой? Когда только успел? — Меня разобрал нервный смех, и я сделала несколько шагов к нему. — В глаза мне посмотри. Ну, давай! Уж я-то знаю, как выглядит человек под кайфом.
Вообще-то, я понятия не имела, как выглядит человек под кайфом, но как-то раз, напившись, мой лучший друг, — из Центрального Вампирского Клана, — Эйри, мне это в подробностях расписал, на случай, чтобы я не выпила крови человека под наркотой. Откуда он это знал? Эйри, как-то, рассказал, что умер от передозировки. Из-за этого он обратился раньше положенного времени. И, к тому же, один вампир, принявший его за бездомного бомжа, и укусивший его, как раз за несколько секунд до пробуждения, несколько дней не мог выйти из транса и преследовал бедного мальчика с утра до вечера. Так, что он профи в делах о наркоте и довольно неплохо разбирается в ядах и всех прочих опасных химикатах. Без понятия, почему мне запомнилось именно это — наверное, потому что он потом еще тридцать минут распинался, что может сделать человек в неадекватном состоянии, пока его сестра не увела его спать, буквально приказав на утро этот разговор не вспоминать.
На самом деле, я не надеялась что-либо определить, тем более по глазам (под галлюциногенами зрачки расширялись, но в кладовке было темновато), но попробовать стоило. Зачем-то. Было какое-то предчувствие, что это будет верным решением. И будто это решение приняла не совсем я. Точнее, не приняла, а... будто кто-то мне это посоветовал, а я согласилась. Впрочем, в тот момент мне было не до подобных рассуждений.
Глаза у Кристиана буквально светились. И, нет, это не было поэтическим преувеличением. Они реально светились. Желтым. Не зеленым.
Я отшатнулась и помотала головой, а потом громко и нервно засмеялась.
— Эй, с тобой точно все хорошо?
Вэйланд сделал шаг ко мне и схватил за плечи.
— Сицилия!
— Отпусти меня! — Мой голос прозвучал чуть ли не на ультразвуковых частотах, и я все еще продолжала смеяться, хотя мне было уже совершенно не смешно. — Отпусти!
Если несколько мгновений назад я думала, что Кристиан решил оторваться в школе и накурился или надышался чем-то, то теперь грешила на себя. Мне показалось, что вместо рук у него были лапы. Или не так — вместо ногтей выросли огромные когти.
Стоило Вэйланду меня отпустить, я тут же забилась в угол и закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и унять начинающуюся истерику. Мне это только кажется. Примерещилось. Больное воображение — и все.
Когда мне хватило храбрости вновь вернуться в реальный мир, то есть, открыть глаза, все было нормально. Кристиан сидел на полу у соседнего стеллажа, и кровь с его рук никуда не капала.
Наверное, мне стоило обратиться к психологу после такого. Я расслаблено вздохнула.
— Прости. Кажется, меня нехило накрыло глюками. Может, тут воняет чем-то, от чего мерещится всякое, а? Или только около двери... Надо было просто посидеть в сторонке, и все стало нормально. Секунда — и все!
В подтверждение своих слов я щелкнула пальцами, и широко улыбнулась.
— Твою мать, Сицилия, — прошептал Кристиан, глядя на меня с какой-то тоской и печалью. — Ты действительно не понимаешь, о чем я?
— Ага, — подтвердила я.
И так день за днем. Я понимала, что что-то не так. Понимала, что, если очень постараюсь, то пойму все. Просто нужно кое-что вспомнить.
Только вот, что?
Глава тридцатая.
Наливные тучи, заполонившие небесную гладь так стремительно быстро, не оставили и намека на солнечный день. В воздухе повисла тяжесть.
«Грядет буря», — подумал Морган, изучая хмурым взглядом грозовые облака.
— Ты прав. Бури не миновать, — послышался знакомый голос.
— Ненавижу, когда ты лезешь в мою голову, Аластар.
— Твои телепатические способности всегда интриговали меня, поэтому всякий раз, когда ты ослабляешь барьер, я ищу лазейку, чтобы прочесть хоть долю твоих мыслей.
— Звучит угрожающе.
Аластар звонко засмеялся и опустился на скамейку напротив чистокровного вампира.
— Как Даррен?
— Поправится, но только через какое-то время. «Святое касание» исцеляет физически, но не духовно.
— Ясно, — только и смог выдавить Морган. Вампир казался подавленным.
— Так, что ты хотел? — заинтересованно спросил хранитель. — Дело ведь не только в раненном товарище? Я вижу, что у тебя есть вопросы ко мне.
Морган вздохнул. Мысли, тяготившие его рассудок, становились все более похожими на бурю в грязной луже. Вампир небрежно взъерошил волосы, что в обессиленном утреннем свете казались совсем белыми, и безразличным взглядом посмотрел на Аластара. Хранитель насторожился.
— Я полагал, что наша сделка до сих пор в силе, — голос вампира был бесчувственным, ровно также, как и его глаза, — я сделал все, что было в моих силах, чтобы вывести Сицилию из игры. Она жила жизнью примитивных, не зная о правде. Ты же должен был пресечь все возможные посягательства на жизнь ее семьи. Помнишь?
Капля за каплей, разбивались о землю дождевые гроздья. Будто плач небес, изредка прерываемый биением молний. Фонари, освещающие длинную улицу, теряли свою силу, и сквозь серую дымку тумана, медленно сползающего с вышины, их света было почти не видно.
— Сделка в силе.
Морган громко цокнул языком, толком еще не начавшийся разговор, уже надоедал. Как и все вокруг. В этом городе. Вампира больше ничего здесь не держало, но он не мог уехать. Не мог, просто сорваться, потому, что знал какую боль может причинить своим близким. И никакая усталость, взгромоздившаяся на плечи тяжелой ношей, не могла этого изменить. Вряд ли существует что-то достаточно сильное, способное избавить сущность чистокровного от клятвы.
— Зачем вы похитили Розалию?
— А… так вот, в чем дело? — Аластар сделал глубокий вдох, видимо, собирался с мыслями. — Это было запланировано. По просьбе Розалии, — хранитель замолчал, ожидая реакции вампира. Морган не стал ничего говорить, не хотел делать поспешные выводы из воздушных предположений. — Ты же знаешь, что Уэст-Холл изначально принадлежал волкам? Так вот, Розалия привезла сюда Сицилию в надежде защитить от Клана Вернона. Вампиры бы не сунулись в город оборотней. Только, Вернон все равно нашел их. И тогда миссис Аддерли обратилась ко мне. Она должна была пробыть у нас совсем не долго. До того момента, как полукровка освоиться в городе. До того, как ее окружат волки. Я совсем не ожидал, что полукровке хватит силы, чтобы одолеть одну из моих подчиненных!..
— Розалия все еще у вас? — неожиданно резко вступил Морган.
— Нет. Она была у нас какое-то время, после, мы ее отпустили. Она должна была вернуться домой. Остальное нас не касается. — Аластар скрестил руки на груди. — Если она до сих пор не вернулась, то думаю, что люди Вернона смогли добраться до нее. Ты ведь и сам понимаешь, она не жилец. Нарушение законов и не подчинение Южному Вампирскому Клану. Думаю, она уже мертва.
Морган слабо улыбнулся, в глубине души понимая, что хранитель был прав. Вернон никого не щадит. Даже тех, кто служил ему долгое время. Морган понимал это даже слишком хорошо, чтобы решиться на шаг, который потом мог стоить ему жизни.
Мысли, огражденные барьером, оказались, будто в стальных тисках. Их звенящий шум, отбивался в каждом уголке затуманенного рассудка.
— Есть еще кое-что, — серые глаза хранителя не добро сверкнули, — Вернон захватил Восточный Вампирский Клан.
— Восточный?! — Морган удивленно захлопал глазами.
— Как оказалось, уже довольно давно. Под его руководством множество сильных бойцов, среди которых немало могущественных демонов. С одним из них вы уже успели познакомиться лично.
— Аввадон, - процедил сквозь зубы чистокровный.
— Именно. Пока мы были заняты разрешением внутренних конфликтов, убийствами вылезающих ни с того ни с сего демонов, поисками Вернона, который оказался у нас под носом, Восточный Вампирский Клан под его руководством совершил ряд успешных нападений как на нежить, так и на людей.
— Много пострадавших? – несмотря на то, что слышал новость Морган впервые, ему не хватило сил изобразить удивление; усталость оказалась сильнее всех чувств на свете, которые охотно бороздили его душу, как когтями.
— Они сравняли Цитадель Ночи с землей. Отряд демонов изничтожил практически всех фейри, а выживших взяли в плен. Из магов в живых остались лишь те, кто сумел вовремя телепортироваться.
— Когда это началось? — голос Моргана окончательно утратил все краски. — Как им удалось все… это?
— Не правильно задаешь вопросы. Не «когда», а «как давно».
— И, как давно? — переспросил вампир.
— Думаю, уже не одно столетие.
Морган устало прикрыл тяжелые веки. Так хотелось, хоть на минуту, отрешиться от всех проблем. Забыться. Безмятежно улыбнуться. Но, в последние дни на его голову свалилось слишком много, до омерзительного много, чтобы можно было мечтать, о чем-то подобном.
«Ааррон из Восточного Клана», — пронеслось в голове. — «Если Клан действительно был захвачен, то все это время Ааррон использовал нас? Как же мы были слепы!»
— Для окончательной победы ему не хватает только Сицилии и тебя, Морган.
— О том, что он охотится за Сицилией я знал. Ему нужна ее кровь. Это стояло в основе нашей с тобой сделки. — Вампира передернуло. — Но, зачем ему я?
— Ты, пожалуй, сильнейший телепат. Возможно, даже, сильнее меня. И, единственный среди вампиров, которых я знаю, способный силой разума управлять сигиллами любой мощи. Ведь, как раз-таки, эту силу ты одолжил Сицилии, чтобы она смогла защитить себя, верно? Именно с помощью этой силы ей удалось победить хранительницу воды. Только так, находясь от нее далеко, ты мог защитить ее. Очень умно.
— Розалия опасалась, что из-за смешения крови и неправильной метаморфозы, Сицилия не сможет открыть свой истинный дар, — тихо ответил Морган, не глядя на хранителя, — я сам долго думал об этом. Наблюдал за ней. И после того, как мне пришлось заключить с тобой сделку, я решил вмешаться в череду грядущих событий, — последнее чистокровный сказал с особой, режущей слух, интонацией. То ли злоба и раздражение, то ли негодование и непонимание клубились вокруг мертвого сердца вампира.
Аластар сделал вид, будто не услышал этот скачок в палитре тонов. С невозмутимым спокойствием на лице и в голосе, хранитель спросил:
— И ты одарил ее силой?..
— Это ничего не значит, — неожиданно резко вставил Морган, — особенно сейчас. Мои силы будут принадлежать ей, пока я могу себе это позволить, пока могу дышать. До самой смерти.
«Либо, до тех пор, пока она не пробудиться », — прошелестело в голове.
— Занятно, — только и сказал хранитель.
— Есть догадки, что будет делать Вернон дальше? — поспешил перевести стрелки чистокровный, внимательно посмотрев на Аластара.
Хранитель озадаченно вздохнул.
— В его власти целый Клан умелых вампиров и демоны, чьи силы невозможно окончательно оценить. Скорее всего все это нужно, чтобы начать войну между вампирами. Он столкнет Восточный и Центральный кланы и избавиться от всей мелочи.
— Не вижу смысла.
Аластар хмыкнул.
— Вернон задумал что-то грандиозное. Что-то, что сможет свергнуть порядок настоящего времени и установить новые правила.
— Вернон подчинит себе хранителей, а после и людей.
— И с твоей помощью будет держать всех под контролем, — подтвердил Аластар.
Морган встряхнул головой, словно хотел выкинуть лишние мысли. Фонари над головой замигали. Их заливистый свет становился все более тусклым, теряющим все капли былой силы. Дождь же, вопреки всему, становился все холоднее. Морган подставил лицо под капли в надежде, что это поможет ему, наконец, пробудиться.
— Даже так, мне не под силу оградить ее от всего, — тихо проговорил чистокровный, скорее самому себе, чем хранителю, — из этого нам выбраться чистыми не выйдет.
От одной только мысли, что Вернон собирается испить крови Сицилии, Моргана бросало в ярость. Тело разбила дрожь. Он сжимает волю в кулаке и мысли, словно специально, расходятся в разные стороны. Надежды тускнеют на фоне неподдельного страха. Лишь пустые догадки и преждевременные опасения находили силы, чтобы воспарять в сознании. Они наносили, словно ранения, на душу. На душу, которой у вампира быть не должно.
Дело в ней. В белокурой полукровке. Именно она заставляет, погрузившуюся в вечный сон, обессиленную душу вновь бороться. И Моргану нравилось это. Чувство, придающее силу и дарящее ощущение того, что он по-прежнему живой.
Сицилия находится рядом с Бобби, запах человеческой крови, будет перебивать ее собственный. В этом чистокровный был уверен. Но, это вовсе не гарантировало ее безопасность. Вернон давно пустился на охоту.
— Буря коснется всех, — голос хранителя становится таким далеким, исчезающим, растворяющимся в воздухе.
Морган набрал полную грудь воздуха, чтобы высказаться, но, прислушавшись в внезапно окружившую со всех сторон тишину, быстро понял, что Аластар исчез. Вампир поднял глаза на небо.
— Эта партия еще не выиграна, Аластар. Следующий ход за мной.
В ответ небо громыхнуло.
***
- Сицилия ничего не помнит, - заявил Кристиан, когда они сели за стол в библиотеке. Голос юного оборотня казался взволнованным.
- В смысле? - заинтересованно спросил Себастиан.
- Я наблюдал за ней почти неделю. Она не помнит ни о том, что случилось в школе, ни о том, кто такой Морган. Сейчас она живет у мистера Хейза.
- Возможно, нам не стоит сейчас лезть в это? - Лори выложила на стол учебники и многозначительно посмотрела на Кристиана. - Наши миры вращаются в разных кругах. Она вампир, а мы оборотни. - Последнее девушка сказала шепотом, чтобы никто кроме друзей не услышал. - Разве это ни о чем не говорит?
- Да, но!..
- Лори права. - Неожиданно резко вступил Ллойд. - Не верится, что говорю это, но сейчас нам лучше отступить. Иначе, мы можем вляпаться в нечто более опасное, чем стычки между стаями. Эти ребята другого уровня, их способности до поразительного отличаются от наших. Сицилия взрослая девушка, и вполне способна решить все самостоятельно.
- Думаю, она бы решила, будь ее память в целостности, - вмешалась Трэй, которая до этого лишь молча наблюдала.
- Вот! - Кристиан благодарно улыбнулся девушке.
- Мне кажется, что кто-то нарочно стер ей память, - задумчиво протянула Трэй, - чтобы не позволить во что-то вмешаться. Мы договорились с ней встретиться сегодня и прогуляться, надеюсь, у меня получиться что-нибудь выведать.
- Так, - наконец, выдохнул Себастиан, - тогда давайте посудим со стороны. Если кто-то стер ее память, должно быть, он сделал это не просто так, а с какой-то целью. Не обязательно, с плохой. Возможно, даже, что это мера предосторожности, чтобы оградить ее. Какой можно сделать вывод? - Юноша оглядел друзей. - Правильно! Оставить все, как есть.
- Это безумие! - не согласился Кристиан.
- Когда промывка мозгов успела стать мерой защиты? - возмущенно подхватила Трэй.
- И ты туда же!.. - Ллойд устало закатил глаза.
- Однажды, мы уже влипли из-за Сицилии, помните? Ту смс, что пришла в телефон Кристиана, якобы от нее? - гнула свою линию Лори. - Мы решили помочь, и оказались плененными магами. В собственной школе!
- Сицилия спасла нас тогда, - Трэй зло посмотрела на Лори, - один из ее друзей пострадал.
- За то мы остались целыми и невредимыми.
- Я не собираюсь этим гордиться.
- В любом случае, есть только один человек, знающий ответы, - уверенно протянул Кристиан, поднимаясь со своего места.
- Куда ты? - спохватился Ллойд.
- В Собор.
***
Морган, как раз, налил себе бокал вина, желая отрешиться от гнусных мыслей, что остались в его голове после разговора с хранителем, когда "нечто", вихрем ворвавшееся в помещение, завопило, что есть мощи:
- Что ты с ней сделал?
Морган оглянулся. Пускай, он понял, кто именно стоял за его спиной, его золотистые глаза пылали интересом. Сердце оборотня билось так часто, то ли от злости, то ли от того, что он так рвался в обитель кровопийц.
- А... это всего лишь ты, - только и выдавил чистокровный, а затем вновь отвернулся, продолжая наблюдать, как красиво в камине извивались языки пламени.
Кристиан сжал руки в кулаки.
- Отвечай на вопрос!
- Для гостя ты ведешь себя слишком нагло, не находишь?
До омерзительности спокойный голос вампира, вызывает настоящую бурю в груди юного беты. Кристиан, на мгновение, словно задохнулся.
- Не играй со мной!
- Кто сказал, что я играю? - в голосе Моргана появились нотки насмешки. - Это простое замечание.
- Что. Ты. С. Ней. Сделал? - четко проговаривая каждое слово, повторил вопрос Кристиан.
- О ком ты?
- О Сицилии.
Морган отпил глоток вина.
- Даже, если и сделал что-то, тебе то, что? - холодный, резкий тон вампира наносил точные удары. - Мне казалось, ты умный малый. И быстро все поймешь.
- Пойму, что? - взвился Кристиан. Почему-то оборотень напомнил Моргану бенгальский огонек. Скорее всего, потому что ему было суждено также быстро потухнуть. Это вызвало веселье, отразившееся улыбкой на лице вампира.
- Что перед тобой открыты все карты.
- Какие, к черту, карты?
- Шанс, Кристиан. - Сохранять спокойствие становилось все труднее. - Я стер из ее памяти все воспоминания, связанные со мной. Теперь, в ее сердце пустота, которую ты с легкостью можешь занять. Она ведь тебе нравится, верно?
Кристиан вздрогнул.
- Н-нравится?
- Я видел, как ты смотрел на нее в школе. Все чувства, будто на лице написаны. Считай, я уступаю ее тебе.
- Уступаешь? - вторил бета, зло сжимая руки в кулаки. - Сицилия тебе не игрушка, чтобы ее можно было уступать по желанию!
- Игрушка? О, нет. Я никогда не считал ее игрушкой.
- Тогда, зачем это все? Стираешь память, говоришь, что уступаешь... мне не нужны твои уступки! - взорвался Кристиан, делая решительные шаги в сторону вампира. - А ты подумал о ней? Что будет чувствовать она?..
- Мне плевать, - неожиданно резко отрезал Морган, - теперь тебе никто не мешает. Ты волен поступать с ней, как сам того пожелаешь. Остальное тебя не касается, волчонок.
- Говорят, что у вампиров самое острое зрение, но, ты слеп. Не хочу повторятся, но мне легкой победы не надо!..
- Слишком много воды, - безразлично заметил Морган.
Руки так сильно зудели. Сам того не ожидая, Кристиан быстрым движением, развернул вампира к себе лицом. Его мысли ушли далеко за пределы реальности. Единственное, чего он хотел - это проучить заносчивого клыкастика.
Замахнувшись рукой, Кристиан ударил Моргана. Но, юный бета вовсе не ожидал, что кожа бледнолицего окажется твердой, словно гранит. Вампир лишь отшатнулся.
- Что за?..
Тело оборотня разбила дрожь. Охвативший, со всех сторон, леденящий душу ужас, заставил сделать бесполезную попытку уйти от ответа, когда он увидел, как скоро потемнели глаза клыкастого. Кристиан не успел перевести дыхание, как Морган схватил его за ворот рубашки, рывком оторвал от пола, и отшвырнул с такой небрежностью, словно вовсе не живое существо отправлял в далекий полет, а что-то совершенно не важное, не представляющее никакого интереса. Сильный удар спиной о стену, на короткое мгновение, лишил Кристиана всех чувств сразу. Вампир, за считанные секунды переметнувшийся через всю комнату, успел рывком притянуть юного бету - схватив того за горло - и приземлил его на стол с пущей злостью. Под весом, хрупкая деревянная конструкция обрушилась и Кристиан провалился. Все это заняло не больше трех секунд.
- Что здесь происходит? - раздался недоумевающий голос Ааррона.
Морган фыркнул.
- Ничего такого, чтобы стоило внимания.
Кое-как поднявшись на ноги, Кристиан окинул Моргана испепеляющим взглядом.
- Я вижу, - заметил Ааррон.
- Прошу прощение за беспокойство.
Слова звучали вовсе не искренне, скорее вынуждено, но за пеленой повисшего в воздухе напряжения, этого было почти не заметно. Кристиан быстрым шагом направился к выходу, и громко хлопнул за собой дверью. Повисла тишина.
- Как Даррен? - спросил Морган, чтобы хоть как-то заполнить неловкое молчание.
- Уже лучше. - С облегчением ответил Ааррон. Разбираться в произошедшем ему никак не хотелось. - Я и подумать не мог, что ты знаком с Аластаром.
- Долгая история, - отмахнулся юноша.
Ааррон посмотрел на развалившийся на части стол, затем на Моргана и тяжело вздохнул.
- Это из-за Сицилии? - догадался мужчина.
- Ты действительно хочешь знать? - чистокровный отвернулся, и уперся руками о выступ на камине. Игра языков пламени успокаивала разошедшиеся в разные стороны мысли.
- Не совсем. Но, я перестал ощущать ее в городе. Ты ничего об этом не знаешь? - Ааррон опустился на кресло.
Морган усмехнулся.
- Ты и не почувствуешь ее. Я тебе не позволю.
- Что?..
- Я все знаю Ааррон. - Блондин неожиданно резко развернулся, чтобы увидеть, как скоро на лице мужчины проступят его настоящие чувства. - Знаю о тебе, о Верноне и о Восточном Вампирском Клане. То письмо, что ты якобы отправил Старейшинам, на самом деле было направлено Вернону, да?
Лицо Ааррона, на короткий миг, словно разбилось на осколки, перекосилось от нахлынувшей гаммы чувств. Но, вовсе не от злости, или удивления, которых Морган ожидал. Это было торжество. Мужчина ликовал. Ааррон двинулся к Моргану и схватил его за плечи:
— Морган Валентайн, знаешь ли ты, что натворил?
Тот удивленно смотрел на своего учителя. Они разительно отличались друг от друга: загрубевшие от времени черты Ааррона и юное лицо Моргана в обрамлении светлых волос.
— Не понимаю, о чем ты…
Дыхание Ааррона со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы.
— Как же ты на него похож!
— На кого? — изумленно спросил Морган. Он никогда раньше не видел наставника в таком состоянии.
— На своего отца.
Со стороны раздались хлопки.
- Так, так, так! Морган Валентайн, а ты оказался куда интереснее, чем я думал, - голос был незнакомым. Блондин оглянулся.
Высокий, светловолосый мужчина, застывший в дверном проеме, обладал на редкость противной внешностью. Уже одним своим видом, он не внушал доверия.
Напряжение, снующее по комнате, казалось, вышло из-под контроля.
- Вернон. - Догадался Морган.
Глава тридцать первая.
Наступила тишина.
Она повисла в воздухе, как вуаль. Так плавно оседая на плечи, давила всей своей тяжестью. Громоздкая, стучала в уши, грозясь оглушить навечно, безжалостно. Мысли кружили в голове неудержимым вихрем, стирая остатки спокойствия с такой легкостью, от которой тело бросало в дрожь.
— Добро пожаловать, господин! — Ааррон учтиво склонил голову перед Верноном. Морган в изумлении уставился на наставника. До сих пор, юноша был не в силах поверить в происходящее. Слова Хранителя звенели в его сознании.
— Я чувствую, ты мне не рад, — как-то безрадостно заключил Вернон, не спуская проницательного взгляда с Моргана и делая уверенный шаг в комнату. — А, вот, я ждал этого мгновения более тысячи лет. Ждал дня нашей встречи. — Мужчина разочарованно вздохнул. Казалось, его по-настоящему задело происходящее. — Верно. У тебя сложилось плохое впечатление обо мне. Слишком многое сталкивало тебя с истинного пути. Клятва, преданность и… любовь. — Глаза, наполненные янтарным огнем, вспыхнули. — Но, я вернулся.
Морган внимательно смотрел на Вернона. Почему-то черты лица мужчины были ему знакомы: «Где же я тебя уже видел?».
— Но, господин, вы прибыли раньше, — заметил Ааррон, — я не успел сказать, что!..
— Тц!.. — Морган, грубо прервавший наставника, недоверчиво покосился на незваного гостя. — Как ты здесь оказался?
— Ммм? — Вернон удивленно вскинул брови.
— Вокруг Собора стоит барьер. Без моего ведома сюда никто проникнуть не в силах. Так, как ты здесь оказался?
— Я прошел сквозь портал, — Вернон сложил руки за спину и сделал еще один уверенный шаг.
— Портал? — Морган рассеяно посмотрел на Ааррона. — Ты открыл портал?!
— Я должен был.
— Да… да… да, как ты вообще мог?! — отчаяние захлестнуло, и, словно получив оплеухи, Морган пошатнулся.
— Он не виноват, что служит верностью мне, еще со времен Южного Вампирского Клана. — Неожиданно резко вмешался Вернон, а затем, перевел многозначительный взгляд на Ааррона: — Должен признаться, я крайне удивлен, что именно ты сохранил клятву. Ты поразил меня.
Морган, мысленно сокрушаясь, рассеяно и, по-прежнему, неверяще, смотрел на своего наставника: — «Неужели, он служил Вернону все то время, что был с нами, притворяясь в своей верности к Старейшинам?» — кто-то, словно ударил под дых. — «Нет, даже не так. Ааррон никогда и не предавал Вернона. С самого начала, он собирал сведения, стряпал отчеты, о деятельности чистокровных вампиров, и в душе хранил клятву для него. Для Вернона!»
— О, нет, — выдохнул Морган, — черт, только не это!
— Ты поймешь это со временем, — едва слышно ответил Ааррон. — Понятие верности тебе никогда не были ведомы.
Развернувшись, юноша уперся руками в стену, и, на миг, словно задохнулся. Воздух, что был не нужен, внезапно, стал необходимым.
— Черт! Черт! Черт! — Все вокруг теряется, растворяется, словно в кислоте, так бесследно и невозмутимо легко. — Дерьмо!
— Теперь, твой черед сделать свой выбор, — все продолжал напутствовать Ааррон.
— Выбор? — хохотнул Морган. — А, разве, он не очевиден?
— Центральный Вампирский Клан падет ниц перед Южным, вот увидишь. И тогда ты, хочешь не хочешь, присягнешь в верности мне, — сухо отчеканил Вернон.
Обессиленно, Морган бьет кулаком по стене. И вмятина, образовавшаяся на месте удара, так удачно символизирует его внутреннее состояние, что несколько долгих секунд, чистокровный изумленно смотрит на нее. Изучает, каждую трещину. Анализирует. Ищет что-то. Скорее всего, выход.
— Ни за что, — едва слышно прошептал юноша.
Сквозь поток несуразных мыслей, через воздух, так тонко, почти пронизывающе, проникает знакомый аромат. Кровь, струящаяся по венам, и запах волка. Послышалось биение сердца. Такое быстрое. Морган сделал глубокий вдох. Кто-то намеренно приближался.
«Кристиан!», — пронеслось в голове вампира. — «Он еще не покинул Собор? Из-за всего произошедшего, я даже не сумел заметить этого. Не удивительно, что Ааррон без моего ведома сумел проделать брешь в защите. Если ничего не сделать, то Вернон почувствует Кристиана, и пиши пропало!».
Морган поднял глаза на меч с красиво отделанной самоцветами рукоятью, висящий на стене слева от него, прямо над камином. Старый, и только одной Богине известно, сколько лет он тут висит. Но, сейчас, этот меч был, возможно, единственным спасением для, ничего не подозревающего, волчонка. Бросить вызов Вернону было равносильно самоубийству. Морган знал это. Шаги Кристиана становились все более громкими, а запах на столько пронизывающим, что, чтобы не уловить его, нужно было еще постараться.
— Знаешь, я тебе благодарен, — подал голос Вернон, — ты сумел снять барьер с города. Кольцо, описывающее город, более тысячи лет. Он препятствовал моему плану. Я знал, что ты не разочаруешь меня. Твоя сила воистину поражает. Однако, я удивлён, чт