– Ах, милый отец! – сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым отъездом.
– Поэтому, – сказал Монте‑Кристо, делая вид, что не понял тона этих слов, – я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы ли вы обнять почтенного господина Кавальканти?
– Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
– Ну, так пройдите в эту гостиную, мой друг: там вы найдете своего отца, он вас ждет.
Андреа поклонился графу и прошел в гостиную.
Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, позволявшую видеть все, что происходит в гостиной.
Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как только заслышал шаги.
– О, мой дорогой отец, – громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его услышать из‑за закрытой двери, – неужели это вы?
– Здравствуйте, мой милый сын, – серьезно произнес майор.
– Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, сказал Андреа, бросая взгляд на дверь.
– Действительно, разлука была долгая.
– Обнимемся? – предложил Андреа.
– Извольте, мой сын, – ответил майор.
И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись щека к щеке.
– Итак, мы снова вместе! – сказал Андреа.
– Мы снова вместо, – повторил майор.
– Чтобы никогда больше не расставаться?
– Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь вторым отечеством?
– Должен признаться, – сказал молодой человек, – что я был бы в отчаянии, если бы мне пришлось покинуть Париж.
– А я не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию при первой возможности.
– Но раньше, чем уехать, дорогой отец, вы, конечно, передадите мне документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение?
– Само собой: ведь именно для этого я и приехал, и мне стоило таких трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо проделать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни.
– И эти документы…
– Вот они.
Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опытности, так же как о живейшем интересе.
Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью, и он со странной улыбкой взглянул на майора.
– Вот как? – сказал он на чистейшем тосканском наречии. – Что же, в Италии нет больше каторги?
Майор выпрямился.
– Это к чему? – сказал он.
– Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы проветриться в Тулон лет на пять.
– Что вы сказали? – спросил майор, пытаясь принять величественный вид.
– Дорогой господин Кавальканти, – сказал Андреа, беря майора за локоть, – сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом?
Майор хотел ответить.
– Шш, – сказал Андреа, понизив голос, – я подам вам пример доверия: мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сына; таким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы мой отец.
Майор с беспокойством оглянулся.
– Не беспокойтесь, здесь никого нет, – сказал Андреа, – притом мы говорим по‑итальянски.
– Ну, а мне, – сказал приезжий из Лукки, – дают единовременно пятьдесят тысяч франков.
– Господин Кавальканти, – спросил Андреа, – верите ли вы в волшебные сказки?
– Раньше не верил, но теперь приходится поверить.
– Так у вас появились доказательства?
Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров.
– Осязаемые, как видите.
– Так, по‑вашему, я могу доверять данным мне обещаниям?
– По‑моему, да.
– И этот милейший граф их выполнит?
– В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны хорошо играть свою роль.
– Ну еще бы!..
– Я – нежного отца…
– А я – почтительного сына, раз они желают, чтобы я был вашим сыном.
– Кто это – «они»?
– Ну, не знаю, – те, кто вам писал: ведь вы получили письмо?
– Получил.
– От кого?
– От какого‑то аббата Бузони.
– Вы его не знаете?
– Никогда его не видел.
– Что ж было в этом письме?
– Вы меня не выдадите?
– Зачем мне это делать? Интересы у нас общие.
– Ну так читайте.
И майор подал молодому человеку письмо.
Андреа вполголоса прочел:
– «Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если не богатым, то во всяком случае независимым человеком?
Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу Монте‑Кристо, авеню Елисейских Полей, «N 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном от брака с маркизой Корсинари и похищенном у вас в пятилетнем возрасте.
Этого сына зовут Андреа Кавальканти.
Дабы у вас не возникло сомнений в том, что нижеподписавшийся желает вам добра, вы найдете приложенные к этому:
1) Чек на две тысячи четыреста тосканских ливров, выписанный на банк г. Гоцци во Флоренции.
2) Рекомендательное письмо к графу Монте‑Кристо, который по моему поручению выплатит вам сорок восемь тысяч франков.
Явитесь к графу 26 мая, в 7 часов вечера.
Аббат Бузони».
– Так и есть.
– Что значит «так и есть»? Что вы хотите этим сказать? – спросил майор.
– Что получил почти такое же письмо.
– Вы?
– Да, я.
– От аббата Бузони?
– Нет.
– А от кого же?
– От одного англичанина, некоего лорда Уилмора, который называет себя Синдбадом‑Мореходом.
– И которого вы знаете не больше, чем я – аббата Бузони.
– Нет, я больше осведомлен, чем вы.
– Вы его видали?
– Да, однажды.
– Где это?
– Вот этого я не могу сказать; вы тогда знали бы столько же, сколько и я, а это лишнее.
– И что же в этом письме?..
– Читайте.
– «Вы бедны, и вам предстоит печальная будущность. Хотите получить знатное имя, быть свободным, быть богатым?»
– Черт возьми, – сказал Андреа, раскачиваясь на каблуках, – как будто об этом надо спрашивать.
– «Садитесь в почтовую карету, которая будет ждать вас при выезде из Ниццы, у Генуэзских ворот. Поезжайте через Турин, Шамбери и Пон‑де‑Бовуазен. Явитесь к графу Монте‑Кристо, авеню Елисейских Полей, N 30, двадцать шестого мая, в семь часов вечера, и спросите у него о вашем отце.
Вы сын маркиза Бартоломео Кавальканти и маркизы Оливы Корсинари, как это удостоверяют документы, которые вам передаст маркиз и которые позволят вам появиться под этим именем в парижском обществе.
Что касается вашего положения, то годовой доход в пятьдесят тысяч ливров позволит вам его достойно поддержать.
При сем прилагаю чек на пять тысяч ливров, выписанный на банк г. Ферреа в Ницце, и рекомендательное письмо к графу Монте‑Кристо, которому я поручил заботиться о ваших нуждах.
Синдбад‑Мореход».
– Недурно! – заметил майор.
– Не правда ли?
– Вы видели графа?
– Я только что от него.
– И он подтвердил написанное?
– Полностью.
– Вы что‑нибудь понимаете в этом?
– По правде говоря, нет.
– Тут кого‑то надувают.
– Во всяком случае не нас с вами?
– Нет, разумеется.
– Ну, тогда…
– Не все ли нам равно, правда?
– Именно это я хотел сказать: доиграем до конца и дружно.
– Идет, вы увидите, что я достоин быть вашим партнером.
– Я ни минуты в этом не сомневался, дорогой отец.
– Вы оказываете мне большую честь, дорогой сын.
Монте‑Кристо выбрал эту минуту, чтобы вернуться в гостиную. Услышав его шаги, собеседники бросились друг другу в объятия; так их застал граф.
– Ну что, маркиз? – сказал Монте‑Кристо. – По‑видимому, вы довольны своим сыном?
– Ах, граф, я задыхаюсь от радости.
– А вы, молодой человек?
– Ах, граф, я сам не свой от счастья.
– Счастливый отец! Счастливое дитя! – сказал граф.
– Одно меня огорчает, – сказал майор, – необходимость так быстро покинуть Париж.
– Но, дорогой господин Кавальканти, – сказал Монте‑Кристо, – надеюсь, вы не уедете, не дав мне возможности познакомить вас кое с кем из друзей!
– Я весь к услугам вашего сиятельства, – отвечал майор.
– Теперь, молодой человек, исповедайтесь.
– Кому?
– Да вашему отцу, скажите ему откровенно, в каком состоянии ваши денежные дела.
– Черт возьми! – заявил Андреа, – вы коснулись больного места.
– Слышите, майор? – сказал Монте‑Кристо.
– Конечно, слышу.
– Да, но понимаете ли вы?
– Великолепно.
– Он говорит, что нуждается в деньгах, этот милый мальчик.
– А что же я должен сделать?
– Дать их ему.
– Я?
– Да, вы.
Монте‑Кристо стал между ними.
– Возьмите, – сказал он Андреа, сунув ему в руку пачку ассигнаций.
– Что это такое?
– Ответ вашего отца.
– Моего отца?
– Да. Ведь вы ему намекнули, что вам нужны деньги?
– Да. Ну и что же?
– Ну, и вот. Он поручает мне передать вам это.
– В счет моих доходов?
– Нет, на расходы по обзаведению.
– Дорогой отец?
– Тише! – сказал Монте‑Кристо. – Вы же видите, он не хочет, чтобы я говорил, что это от него.
– Я очень ценю его деликатность, – сказал Андреа, засовывая деньги в карман.
– Хорошо, – сказал граф, – а теперь идите!
– А когда мы будем иметь честь снова увидеться с вашим сиятельством?
– спросил Кавальканти.
– Да, верно, – сказал Андреа, – когда мы будем иметь эту честь?
– Если угодно, хоть в субботу… да… отлично… в субботу. У меня на вилле в Отейле, улица Фонтен, номер двадцать восемь, будет к обеду несколько человек, и между прочим господин Данглар, ваш банкир. Я вас с ним познакомлю: надо же ему знать вас обоих, раз он будет выплачивать вам деньги.
– В парадной форме? – спросил вполголоса майор.
– В парадной форме: мундир, ордена, короткие панталоны.
– А я? – спросил Андреа.
– Вы совсем просто: черные панталоны, лакированные башмаки, белый жилет, черный или синий фрак, длинный галстук; закажите платье у Блена или Вероника. Если вы не знаете их адреса, Батистен вам скажет. Чем менее претенциозно вы, при ваших средствах, будете одеты, тем лучше. Покупая лошадей, обратитесь к Деведе, а фаэтон закажите у Батиста.
– В котором часу мы можем явиться? – спросил Андреа.
– Около половины седьмого.
– Хорошо, – сказал майор, берясь за шляпу.
Оба Кавальканти откланялись и удалились.
Граф подошел к окну и смотрел, как они под руку переходят двор.
– Вот уж поистине два негодяя! – сказал он. – Какая жалость, что это не на самом деле отец и сын!
Он постоял минуту в мрачном раздумье.
– Поеду к Моррелям, – сказал он. – Кажется, меня душит не столько ненависть, сколько отвращение.
Глава 19.