10.02.2022
Тема: Владимир Алексеевич Солоухин «Летний паводок»
Цель: Познакомить с жизнью и творчеством В.А. Солоухина
Задачи: Познакомить с рассказом «Летний паводок», развивать речь, мышление обучающихся, воспитывать гуманизм, человечность через прочтение художественного текста.
Запишите ЧИСЛО, КЛАССНАЯ РАБОТА, ТЕМУ УРОКА
Ознакомьтесь с биографией В.А. Солоухина, составьте краткий конспект.
Родился 14 июня 1924 в селе Алепино Владимирского уезда Владимирской губернии (ныне Собинский район Владимирской области) в крестьянской семье. Отец — Алексей Алексеевич Солоухин, мать — Степанида Ивановна Солоухина (в девичестве Чебурова)[1]. Владимир был десятым, последним ребёнком.
В 1942 г. окончил Владимирский механический техникум по специальности механик-инструментальщик[2]. Первые стихи были опубликованы во владимирской газете «Призыв».
После службы в РККА (1942— июнь 1946, в охране Кремля), Владимир Солоухин начал всерьёз заниматься литературной деятельностью. В 1951 году окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Член КПСС с 1952 года. Был членом редколлегии журнала «Молодая гвардия» (1958—1981), редколлегии, а затем Совета редакции журнала «Наш современник».
На Общемосковском собрании писателей 31 октября 1958 года принял участие в осуждении романа Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго»[3]. Солоухин отметил о лауреате Нобелевской премии, что Пастернаку следует стать эмигрантом: «Он там ничего не сможет рассказать интересного. И через месяц его выбросят, как съеденное яйцо, как выжатый лимон. И тогда это будет настоящая казнь за предательство, которое он совершил»[4].
В своей публицистике конца 1950-х — начала 1960-х годов писатель высказывался как русский патриот, указывал на необходимость сохранения национальных традиций, размышлял о путях развития русского искусства.
В начале 1960-х заинтересовался русскими иконами, стал поборником бережного отношения и внимания к ним, собирателем и специалистом по истолкованию и технике иконописи. Его публикации на эту тему — «Письма из Русского музея» (1966), «Чёрные доски» (1968) — встретили широкий общественный отклик.
Главная тема творчества Солоухина — русская деревня. Владимир Солоухин является видным представителем «писателей-деревенщиков». В 1975 году в журнале «Москва» была опубликована автобиографическая повесть «Приговор», где главному герою (от лица которого ведётся повествование) ставится онкологический диагноз и проводится хирургическая операция. В наследии писателя особое место занимает автобиографическая проза, в которой автор осмысляет историю России XX века («Последняя ступень», «При свете дня», «Солёное озеро», «Чаша»).
Владимир Солоухин много путешествовал, его произведения переведены на иностранные языки. Оставил большое поэтическое наследие, среди которого выделяется стихотворение «Три черёмуховых дня». Автор в последние годы жизни читал «Черёмуху» со сцены на всех литературно-художественных мероприятиях, куда его приглашали.
Солоухин умер 4 апреля 1997 года в Москве, отпевание прошло в Храме Христа Спасителя в Москве. Солоухин был первым, кто был отпет в храме после его открытия[17]. Похоронен в родном селе Алепине, где в 2021 году открыт мемориальный музей писателя.
В Москве на доме (Красноармейская ул., 23), где в 1962—1997 годах жил Солоухин, установлена мемориальная доска.
Ознакомьтесь с рассказом В.А. Солоухина «Летний паводок»
Каждый день перепрыскивали дожди. В конце концов земля так напиталась водой, что не брала в себя больше ни капли влаги. Вот почему, когда образовалась в небе широкая, темная прореха и оттуда хлынула обильная, по-летнему теплая вода, наша тихая мирная речка сразу начала вздуваться и пухнуть. По каждому оврагу, по каждой канаве наперегонки, перепрыгивая через корни деревьев, через камни, мчались ручьи, словно у них была единственная задача - как можно быстрее домчаться до речки и принять посильное участие в ее разгуле.
Дождь стегал веревками по спинам ручьев и потоков, подхлестывая их. Чем сильнее, звучнее стегал дождь, тем азартнее, тем проворнее мчались бесчисленные потоки.
Над самой землей, так примерно на полметра, стоял седой дым. Крупные капли дождя разбивались о землю, превращаясь в пыль и мельчайшие брызги. Точно такой же седой дым виднелся над каждой кровлей. Повсюду, уверенно наполнив окрестности, устойчиво держался ровный, напряженный шум. Время от времени резко и оглушительно ударял гром. Было странно слышать его, потому что все небо было серое и ровное, ненастное, а не грозное, когда черная синева и ветер и все знают, что это сейчас пройдет.
Дождь лил в безветрии, из однотонного, студенистого неба. Казалось, не будет теперь ему ни конца ни края. Меньше всего можно было ждать ударов грома, тем не менее удары были, и каждый удар, как бичом, подхлестывал и без того взбесившийся дождь.
Шум стоял всю ночь. К утру стало тихо. Только обильно капало с деревьев, а если очень чутко прислушаться, то и с трав.
Дождь прошел, а у реки начиналось самое гулянье. Никогда, при самом дружном таянии самых глубоких снегов, не было на нашей реке такого разлива, такого водополья, как теперь. Река немедленно сорвала и унесла с собой все лавы, подняла все, что лежало на ее летних, казавшихся безопасными берегах: дрова так дрова, бревна так бревна, копны сена так копны сена, мусор так мусор. Выйдя из берегов, она залила где луга, а где и поле зеленого овса, золотой уже ржи, белой цветущей гречихи. В деревушках, что стоят пониже, она подобралась к огородам.
В Останихе у реки притулились на берегу бани, этакие покосившиеся избушки на курьих ножках. Теперь над водой оставались только крыши этих бань, и все ждали, что вот-вот их приподнимет и понесет.
Но все же речка наша слишком мала, чтобы даже в такое половодье всерьез навредить людям. Допустим, разыграется в избе котенок: ну, сорвет занавеску, ну, разобьет стакан или вазу, ну, что еще он может набедокурить? Все-таки котенок, а не слон, не медведь и не тигр.
Напротив, всем было интересно поглядеть на такую необыкновенную для наших мест воду. Одни говорили: "Вот бы всегда у нас была такая река!" Старики вспоминали, когда - пятьдесят или семьдесят лет назад! - они видели такую воду. Богомольные старушки причитали: "Одну ночь лил, а что сотворилось! А если бы сорок дней и сорок ночей - вот и был бы потоп. Погодите еще, разверзнутся хляби небесные!.." Мальчишки бегали возле самой воды и глядели, как комбайнер Анатолий Ламанов шарит наметкой в надежде поймать голавля или щуку.
Я пошел вдоль по берегу, не думая ни о чем, любуясь воистину необыкновенным зрелищем.
Высокие ольховые кусты теперь выглядывали одними макушками. Видно было, как вода пригибает кусты в одну сторону по своему течению, а они пружинят, стараются выпрямиться, пользуясь малейшим послаблением мутных струй, и оттого беспрерывно кланяются как заведенные.
Старую ветлу затопило по самую крону. По ее ветвям сновали, тревожно и жалобно крича, разнообразные пичужки. Наверное, немало уютных обжитых гнезд (по времени так и с птенцами) залило этой водой.
В одном месте я остановился, засмотревшись на завертину. Вода в этом месте ударялась о загнутый берег, ходила кругами. По краю завертины движение воды было медленное, как бы ленивое, но ближе к середине оно все убыстрялось и убыстрялось, образуя наконец водяную вертящуюся яму, в которую неудержимо тянуло все, что проплывало мимо: солому, сено, щепки и даже пузыри, рождающиеся там, где вода расчесывалась ветвями затопленных деревьев.
До моего слуха стал доноситься однообразный слабенький писк, настолько слабенький, что сначала я хоть и слышал его, но как-то не обращал внимания, как-то он не мог "допищаться" до меня. Может быть, спутывался сначала с писком и щебетанием птиц, а потом уж и выделился, чтобы завладеть вниманием.
Я прислушался и понял, что пищит не одно существо, а несколько, и где-то очень близко, чуть ли не у моих ног.
Сделав несколько шагов по берегу, я прислушался еще раз и тут увидел у носка моего, самому мне показавшегося огромным резинового сапога крохотную ямочку, оставленную некогда коровьим копытом. В ямке, сбившись в клубочек, барахтались крохотные существа, беспомощные, как все детеныши.
Детеныши были величиной со взрослых мышей или, лучше сказать, с кротов, потому что больше походили на них окраской своих мокреньких шубок. Их копошилось там штук шесть, причем каждый старался занять верх, так что они вслепую все время перемешивались клубочком, попирая и топча наиболее слабеньких.
Ямка находилась как раз на границе земли и воды. Но вода продолжала неумолимо подниматься. Она скопилась холодной лужицей на дне убежища, где два слепеньких существа лежали, не двигаясь, то ли захлебнувшись, то ли их затоптали в слепой борьбе за существование их же "братишки" и "сестренки".
Мне захотелось узнать, чьи это детеныши, и я стал оглядываться. Из-за верхушки ольхи, судорожно, непрерывно загребая лапками, чтобы удержаться на одном месте (течение сносило ее), глядела на меня своими черными бусинками выхухоль. Встретившись со мной глазами, она быстро, испуганно поплыла в сторону, но невидимая связь с коровьим копытцем держала ее, как на нитке. Поэтому поплыла выхухоль не вдаль, а по кругу. Она вернулась к ольховому кусту и снова стала глядеть на меня, без устали гребя на одном месте.
Копытце при нормальной высоте было далеко от берега. Значит, можно было предположить, что мать, когда вода хлынула в нору, сумела перетащить детенышей на сухое высокое место. Скорее всего, копытце было не первым убежищем. Но все предыдущие тоже заливало водой, как залило теплую нору, как зальет через четверть часа и это студеное, с лужицей на дне копытце.
Выхухоль держалась на воде метрах в двух от меня, что невероятно для этого крайне осторожного, крайне пугливого зверька. Это был героизм, это было самопожертвование матери, но иначе не могло и быть: ведь детеныши кричали так тревожно и так призывно!
Я наконец ушел, чтобы не мешать матери делать свое извечное дело спасать своих детей. Может быть, она перетащит их еще на новое место, и хоть снова начинается дождь, и в конце концов вряд ли ее детеныши выйдут целыми из этой передряги, как уж не вышли те двое, что лежат на дне ямки, - живой думает о живом.
Я направился домой. Поддавшись невольной сентиментальности, я думал о том, что у меня тоже есть дети. Я старался вообразить бедствие, которое по масштабу, по неожиданности, по разгулу и ужасу было бы для нас как этот паводок для бедной семьи зверушек, когда пришлось бы точно так же тащить детей в одно, в другое, в третье место, а они гибли бы в пути от холода и от борьбы за существование, и кричали бы, и звали бы меня, а я не имел бы возможности к ним приблизиться.
Перебрав все, что подсказывало воображение, я остановился на самом страшном человеческом бедствии. Название ему - война.
Дождь усиливался с минуты на минуту, он больно сек меня по лицу и рукам. На землю спустилась черная, ненастная ночь. В реке по-прежнему прибывала вода.
В небе, выше дождя, превыше ночной темноты, так, что едва доносился звук, неизвестно куда и неизвестно откуда летели птицы, созданные из огня и металла.
Если бы они и могли теперь взглянуть со своей высоты на землю и на меня, идущего по ней, то я им показался бы куда мельче, куда микроскопичнее, чем полчаса назад казались мне слепые, озябшие детеныши выхухоли, лежащие на самом краю земли и стихии.
4. Подумайте над прочитанным
Тема отваги, материнской любви и обстоятельств, разрушающих привычную, размеренную жизнь, на мой взгляд, была поднята В.А. Солоухиным в его рассказе «Летний паводок» Начинает автор свое повествование с описания природы – вроде ничего необычного, ничего того, что угрожало бы человеку. Но, используя такие выражения, как «обильная вода», «река начала пухнуть», наряду с описанием крохотных пищащих зверьков, заставляет читателя представить, как страшно и масштабно это природное явление для животного мира. Автор смотрит на эту ситуацию как бы сверху, пытаясь поставить себя на место несчастного зверя – выхухоли, одновременно восхищаясь ее героизмом, материнским подвигом: она встревоженно, но уверенно оставалась на том месте, где слышала испуганный писк своих детей. Несомненно, любая мать будет до конца стоять на своём, используя все возможности спасти своих детей, рискуя своей собственной жизнью. Ведь материнская любовь – это самая сильная, всепобеждающая вещь в мире. Также автор проводит параллель между микро-миром маленьких зверьков и миром людей; как для первых – бедствием является обычный дождь – природное явление, не зависящее от них самих, так и для людей существуют страшные события, такие, как война, где сами люди – как и эта выхухоль, тревожно и испуганно пытаются спасти своих близких, но ужасные реалии беспощадного, бездушного железа и огня отнимают у нас все то, что так дорого и близко сердцу. Проанализировав данный рассказ, можно сделать вывод: несмотря на обстоятельства, какими бы страшными и ужасными они ни были, настоящая мать отдаст все ради спасения своих детей; любой человек сделает все возможное во имя своих близких и родных, пусть даже ценой своей собственной жизни.