На Красном мосту
Расправил зонт, провожал моторки,
ботики, шлюпки, et cetera.
Волна поднималась на каждой горке
и уходила под катера.
А пассажиры вникали в тему:
Исаакий, «Астория», Николай.
А сами, будто в гостях у Немо.
Никто не сдался, хотя и край.
И не рассчитывал отвертеться.
Нет расписания у дождя.
Холодным летом, по зову сердца,
На Мойке в небо глядит ладья.
И по Фонтанке, и по Каналу.
Венецианство на свой манер.
По-русски сдержанно и устало.
Но – абсолютно живой пример.
Удачи, счастья! Vivat, ребята!
Не фрики вы и не фраера.
Равняюсь с вами, и всё – как надо.
И хлещут волны о катера.
29.06.17
Крен
Арабу Шамсадову
«… Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси … »
Б. Л. Пастернак
1.
Примерно следующее. Как-то так.
Кольцо за палец, потом – в кулак.
Потом посмотрим, в какую степь.
Подпрыгнуть можно, нельзя взлететь.
Но ты старайся. Чего застыл?
Не расслабляйся. Не хватит сил.
Хотеть не вредно. Не отдавай.
Смотри на время и успевай.
2.
Порой, без хлеба, едва живой.
Ни пальцем в небо, ни в зуб ногой.
Какая жалость! Не надо слёз.
Кому досталось, тот и понёс.
Пиши, полковник. Ответ – идёт.
Спешить не стоит. Наоборот.
Чуть-чуть быстрее, и дело – швах!
Когда умеешь, то – плавный мах.
Когда умнеешь – иной резон.
Тяни резину, вставляй шаблон.
Темни, темнила, коси, гаси –
шальные бабки со всей Руси.
Народ проглотит, пережуёт.
Его на спину – он на живот.
Трибуны свищут, гвардейцы жмут.
Им портупея, а нам хомут.
Пощёлкай пультом и погляди.
Там доказательств – хоть пруд пруди.
3.
Это он, это он, вездесущий покемон…
Произвол? По доброй воле?
А коробочка полна.
Закорючка в протоколе –
и – сотрудник. Пей до дна.
Присосался. Исполняешь.
Зазываешь в балаган.
Под овации вращаешь
пресловутый барабан.
Доедаем хрен без соли,
но вприглядку на экран.
А оттуда говорят:
Будет, будет город-сад!
Насекомое стрекочет.
Знает всё, понять не хочет.
Есть, что есть – шурши, не суйся.
Показалось – образумься.
Всё устроит хлопотун,
врун, болтун и хохотун.
Будет весело. Вливайся.
Наблюдай. Не отключайся.
4.
Ты всегда молчишь, но готов к ответу.
Ноет и урчит? Радуйся обеду.
Братаны кругом, позовут, питайся.
Согревай нутро, но не открывайся.
Люди ждут, а вдруг? верят и батрачат.
Знают, что – каюк, чувствуют и плачут.
Ты не пасанул, обозначил сходство.
Не греши, когда подтвердить придётся.
30.06.17
Фантом
1.
Страстная седмица, среда и пятница.
Души особенно к небу тянутся.
Поднимаются, опускаются.
Приближаются.
Моя душа – «вольница», «платница».
Какая есть. Терпит и улыбается.
Верит, не обижается.
Обнажается.
Приветлива. Осторожная.
Делает всё возможное.
2.
Увлекался. Была охота.
Не маньяк, но в душе такое …
– «Фауст» Гёте?
– И «Фауст» Гёте.
Приземлённое, неземное.
И душа оставляет тело
Откровенно, при всей заботе.
Шаг за шагом – и полетела.
Две секунды – и на свободе.
3.
Задержался в придуманном мире,
Подмастерье, ученичок.
Тридцать лет «проторчал» на кумире,
Примостившись к нему под бочок.
А теперь только вздрогну. В покое.
Принял что-то – и помогло.
– Это, что же, лекарство какое?
– Озарение. Не ремесло.
Кто из нас над собой не смеётся?
Не греби под себя, подари.
То, что проще простого берётся,
прямо в руки плывёт – … пузыри.
Это сны. Понимаешь? Скитания.
Длятся вечно, и на берегу.
Просто фантик, без содержания.
Не охота, а сразу – рагу.
07. 2017
***
Отдаёшься – отдавайся.
Хочешь жить – не удивляйся.
А живёшь – не обижайся.
Отдыхай и возвращайся.
Опускаются кулисы.
Кризис жанров. Компромиссы.
Плачь за кадром, смейся в кадре.
То прогоны, то премьеры.
В нашем ёперном театре –
бандерлоги, браконьеры.
Проще некуда, серьёзно.
Защищайся, как учили.
Наступай, пока не поздно.
Бей, пока не задавили.
Карамазовские сферы.
Лицедеи, лицемеры.
17.05.17
***
Скажешь, что много текста,
ошибок масса.
Хочется меньше теста
и больше мяса.
Делайте, что хотите,
иначе – в ступор.
Мясо не ем, простите.
Орехи – супер!
Но из тюрьмы не выйти,
Она – повсюду.
Кто-то кричит «Спасите!»,
а я не буду.
Чую тибетский берег,
Вершину Лхаса.
Воздух нужнее денег
и нефти-газа.
Хочется по возможности,
в полной мере.
Сбудется по способности
и по Вере.
07.05.17
***
Рисовая бумага, китайская тушь, акварель.
Пушкинское Михайловское, март, апрель.
Оттиск с офортной доски, сухая игла и уголь.
Отшельники, пастухи. Медвежий угол.
Психи и чудаки. Кажется. Ложный след.
Где вы, святые места и святые мощи?
Слушай, уймись, расслабься, и весь секрет.
Многое изменилось и стало проще.
Если нельзя предвидеть – глаза закрой.
И пожелай: Калифорния, солнце, яхта.
Какая, в сущности, разница? Никакой.
Чувство тоски, берлога, ночная вахта.
01.05.17
***
Я глиняный сверчок. Ломай меня, лепи.
Люби за кроткий нрав. Воспитывай за леность.
Со мною нужно всё. Твори и не терпи.
А если что не так – прости за откровенность.
Я этого хочу. И пульс не учащён.
Молчание легло на горло и под рёбра.
Несётся под уклон мой голубой вагон,
гремит, полупустой, надрывно и подробно.
Я знаю свой шесток. Забрался в уголок.
Держусь за узелок, проверенно и твёрдо.
Глазёнки – в потолок. Прикушен язычок.
Давно не свежачок, вообще, «второго сорта».
За печкой просиял, погас, как светлячок.
Уткнулся в кулачок. Не думаю, не знаю.
Аккорд, ещё аккорд. И выдох. И – молчок.
Свищу себе под нос, а слов не разбираю.
30.04.17
Перекрёсток
Ангел спрашивает и бес.
Добрый следователь и злой.
Результат сначала, потом процесс.
Передёрнут – ладно. Подставят – крой.
«Раскрываемость – не снижай.
Шевели мозгами, начни с конца.
И уж если начал, то продолжай.
Всё, что скажешь – от твоего лица.
Не сиди, как пришибленный подлый трус.
А решишь – подписывай, не томи.
Даже самое главное – лишний груз.
Подержал в себе – поделись с людьми».
Накопают, предъявят, докажут, шьют.
Для моей же пользы, зачем ещё.
И скажи спасибо, что слабо бьют.
Не убьют сегодня – и хорошо.
А «дела» на каждого есть у них.
Избранное и лучшее, криминал.
Вся моя подноготная, каждый чих.
Показаний хватит, я всё сказал.
02.04.17
Пункт досмотра
Охранник глядит на меня с укоризной,
Когда я вхожу в метро.
Со всей серьёзностью и харизмой
Прощупывает нутро.
Поднимет бровь – затаишь дыхание:
умри, только дай отчёт.
Обшарит взглядом, и в назидание,
Залезет не только в рот.
Махнет рукой и направит к стойке.
Рюкзак, как голову с плеч.
Почти Дарт Вейдер, в борцовской стойке,
и сканер его, как меч.
Не носишь паспорт – до выяснения
молчи о правах, чувак.
Это не просто не обострение.
Это обычно так.
Давай, боец, прекращай бодягу.
Не на того напал.
Поймал бродягу. Пиши бумагу.
Банкуй и сажай в подвал.
Я был, я в курсе. Пятнадцать суток –
Не много, но все – мои.
Я помню жесть арестантских шуток
И кодекс внутри «семьи».
У турникета ещё засада:
Двое, а то и «в трёх».
Мышь не пролезет, куда не надо,
и не проскочит вошь.
Кто мы для них? Дорогие люди?
Товарищи и друзья?
Но если лучше уже не будет,
То хуже уже нельзя.
03. 2017
Carpe diem
Станиславу Стрючкову
Далеко и надолго. Куда и зачем – не пытай.
Всё равно не скажу. Даже если бы знал – не ответил.
Ну, не знаю! Не знаю, и что?
- Ничего, уезжай.
Колобок подхватился, бежал, и никто не заметил.
Я – такой колобок. Безнадёжный, ничейный, чужой.
Говорю, что «свободен», а что с этим делать – не ясно.
Что со мной, в самом деле? Кому-то я нужен такой?
Ни о чём не волнуйся. Всё правильно. Жизнь прекрасна!
Удивительна жизнь. Даже «с места в карьер». Не привык?
Чтобы всё, как всегда, и совсем, как тогда – не бывает.
Сорок лет мерзлоту норильлага совал под язык,
Не глотал, а рассасывал, но до сих пор не растает.
Сорок лет – за бортом, семь последних – один, на крыле.
Прежде жажда была, даже вкус специфический сразу.
А сейчас? Пустота. Только это уже на земле.
А во время разбега, полёта, и даже посадки – ни разу!
Спирт соскальзывал ловко, заметно теплела душа,
Как-то вся напрягалась, потом поднималась, искрилась.
Словно солнечный сон, на секунду, в тени витража,
В светлой церкви она у иконки одной опустилась.
Пантелеймон? Конечно. Естественно. Именно он.
Воскресенье Прощённое. И ни о ком не забыто.
Я в Казанском соборе по милости Божьей прощён.
Четверть века прошло, всё осталось таким же, как было.
***
Сестра подарила на счастье чётки,
Сказала: действуй, ищи концы.
И я ищу: на рыбацкой лодке,
На вёслах, прочь от мирской попсы.
Туда, где деньги вообще не греют,
Не вдохновляют, не веселят.
То дорожают, то дешевеют,
когда угодно и как хотят.
Туда, где люди уже не звери:
гуртом, артелью, питьё, нытьё.
Любовь даётся по нашей Вере.
Как чудо. Вот оно. И – ничьё.
Туда, где дети уже не дети.
И врозь, и порознь – сообща.
Дырявой лодке – худые сети.
А нежность – вот она, и – ничья.
Увы? Увы. За бортом – прекрасно!
Швыряет так, что с ума сойдёшь.
Предупреждали. И было ясно.
Все виноваты, и сам хорош.
Давай не будем кривить душою.
Валить на крайних и гнать пургу.
Давай на будущее с тобою
Договоримся на берегу.
2017
Omen
"Let sleeping dog lie" (Geoffrey Chaucer)
Собака на пороге.
Зайти не может, убежать не хочет.
Глаз от дверей не отводит,
прислушивается и медлит.
Никто не выходит.
Собака дремлет.
Снится крейсер «Аврора»,
Смольный, Марсово поле.
Долго ли, коротко, но скоро
всё изменится. Будет покой и воля.
***
Ирине Даниленко, с нежностью
Утром, у входа на эскалатор –
воздушный шарик над головой.
Рядом работает вентилятор,
и шарик кружится, как живой.
Страстно он двигается, танцует!
Сбоку написано: "С днём рождения".
Люди радуются ему, а потом тоскуют,
потому что праздник требует продолжения,
а продолжению быть едва ли.
Как приглашению на свидание.
Придёшь вот так, а тебя не ждали.
Какое, к дьяволу, расписание,
когда не звали. Явился, здрасте...
Ну, познакомились. Не обязательно,
что будет "дальше" и будут страсти
неукоснительно и по касательной.
Без приглашения, без опоздания...
Как невидимка – всепроникающе.
Бывают в жизни переживания.
И выжидаешь невызывающе.
Не огорчайся. Ещё услышимся.
А шарик кружится, он в светлой песенке.
А мы тихонько стоим и движемся
из подземелья по узкой лесенке.
14.11.16
Рассол
Пока не возьмут за гланды,
пока не заткнут фонтан –
споём и поедем дальше –
за счастьем – за океан.
Здесь снова хотят Тирана,
испуганно и смешно.
В крови, как на дне стакана –
намешано и грешно.
Сыграли в печаль и в радость.
Иначе и не могли.
Закуска "украла" градус.
Поели и спать легли.
***
Я хотел бы уехать в Крым,
пока он не стал другим:
до незваных гостей,
зарытых путей,
паромных очередей.
Гудят в экстазе, ревут под флагом,
в противогазе, гусиным шагом.
Сладкие вина кислят и горчат.
Ни мускус и ни мускат.
Уксус, фальсификат.
Уроженцы бормочут тост,
поглядывают на блокпост.
Я хотел бы уехать в Крым,
пока он не стал таким,
пока он не стал чужим.
Зеркало без героя
Цирк бесплатный на ножках кривых
к нам приехал, да так и остался.
– В нулевых началось?
– В нулевых.
– А до этого, где обретался?
– Под подпиской.
– За что и кому?
– Тсс! Услышат... Не в этом же дело...
– Подопечный? Тогда почему?
– Ну, приспичило. Время приспело.
– Не бывает такого ферзя,
чтобы "в дамки" прошёл в одиночку.
А без ведома вроде нельзя,
по кусочку.
Напряжёт, как пружину завод,
и снесёт, как "в Чапаева" шашки.
Не смущайся. Гляди ему в рот.
– Вот откуда такие замашки.
– Это, знаешь, само естество.
Это – правда: соврёшь и не скроешь.
Хорошо, если нет никого
ни в ларце, ни в кольце у героя.
Дрессировщик-антрепренёр
набирает послушную труппу.
Соль и перец – по вкусу. Кагор –
к лавашу и бесплатному супу.
Рыбка
– А далее – по списку или сходу:
Хозяин-барин, вор или изгой.
Я – золотая рыбка, за погоду
не отвечаю. Надобно – изволь.
Проси ещё, и чтобы оставалось
На всякий случай, тихо позови.
Не лицемерь и не дави на жалость.
Пусть будет всё, но будет по любви.
Мотай на ус и в ус не дуй, не думай
о людях не отсюда свысока.
– Пока Судьба прикидывалась дурой –
попутчицы крутили у виска.
Нашёптывая, пальчиком грозили,
покрикивая, гнали от себя.
Усердно и напористо "грузили",
заманчиво и страстно теребя.
Развяжет руки и язык: "Расслабься".
Потом, соврёт и дорого возьмёт.
Намылишься тихонечко расстаться –
подпустит так, что чёрт не раздерёт.
Подступит окаянная, родная,
насытится и бросит: "Уходи".
Потом зудит как рана ножевая,
пережимая в области груди.
Судьба искала пару для изгоя:
as simple as snow, прост, как три рубля.
И осадила – был и нет героя.
Домашний Фауст, детка, voila.
– Не хочешь по-хорошему?
– Придётся... Заставят?
– Как-нибудь уговорят.
Ну, что тебе, по сути, остаётся?
По сути – ничего!
– А шаг назад?
– И что?
– И ничего.
– А как же слава?
Мечта? Фанаты? Надо же... O'kay!
– Отдушина, надрывная забава,
и баловство безумное.
– Ей-ей.
И всё-таки – по списку или сходу?
Любовник? Друг?
– Добытчик и слуга.
Но никогда в отместку и в угоду!
– Шансонят из любого утюга
твои собратья по перу и цеху.
Особенный? Да что ты говоришь!
– Беда не в том, что блеют на потеху.
– Какого же ты лешего блажишь?
И удалилась рыбка – с полуслова –
казнить или помиловать опять.
Но вдохновила! Рукопись готова.
Сдана в набор, подписана в печать.
30.09.2016
Манкурт
"Робин Бобин Барабек скушал сорок человек..." (А.А.Милн, Английская песенка)
Mutin-Dutin-дровосек
отхватил соседский брег.
Разыгрался аппетит,
дровосек не тормозит.
Что о нём ни говорят -
рубит! Щепочки летят.
На Восточной стороне
хворост нонча не в цене.
16. 04. 2014
***
Под напряжением провода с целью проникновения...
Человек уходит с миром, когда уходит без сожаления.
Невыносимо нести добро с тайным ожесточением.
Лучше уж "контриком" быть, чем Pro-гнуться под ополчением
под управлением ширмача, пика наколата.
Шок, разряд, поворот ключа, гулкий удар молота.
06. 2014
***
"...Ибо Сам сказал: «не оставлю тебя и не покину тебя».
(Послание к Евреям 13:5)
Отвернулся Господь от Авраама. Серный дождь, Мёртвое море.
Не томись в нерешительности у Храма. Молитва и есть love story.
Аляповатая панорама. Те дни, время наше.
Котлован под строительство или яма выгребная. Святая чаша.
Могилы роют бесперебойно, на ровном месте, на косогоре.
Помоги другому и спи спокойно. Кого волнует чужое горе?
26. 05. 2014
Подрывnick
Не ссы, редактор, не бзди, читатель,
Когда на душу ложится песня.
Я не спаситель, ты не спасатель.
Не «лайкай», если не интересно.
А настучат на меня "до кучи"
среди достойнейшего народа
и ФСБ на Facebook прижучит –
Концы зачищу... Хотя бы что-то.
03. 05. 2014
***
По-другому? Нельзя. Потому что стезя –
И довериться и примириться.
Но, увы – ни с одной.
– Безнадёжно больной?
– Или среднее по больнице.
Не заметишь, окажешься сам городским
сумасшедшим в тиши карантина.
Поползут, поплывут голоса из глубин
голубого чухонского сплина.
Или хуже того: убедят, что не врут,
облапошат без лишнего шума.
Обещание займа за десять минут
и без справок приличная сумма.
25.03.2012
***
– Страховка не пригодилась. Надеюсь, не пригодится.
Одному путешествовать скучно, вдвоём – накладно.
Я-то к смерти готов, не то, что к жизни.
– Готов?
– Разумеется. Но это не трагедия и не драма.
Слово ЛЮБЛЮ становится общим местом.
Суконно-посконная, общинно-классовая солидарность.
Меняемся вместе: больше боли и меньше мести.
– А какая тебе ещё нужна благодарность?
08.2015
***
С бэндом не пою, не пою под минус.
Соло – вот настоящий цимус!
Кельтский фолк, Скандинавский эпос –
вот она сущность моя и крепость.
Дома опять всесторонняя качка,
фантомные "боли": мир-дружба-жвачка.
Невинность, облапанная попом-расстригой.
Не верти головой, ногой не дрыгай.
07.2015
***
Птица Божья. И всё. Это я.
Оглянулся и улетел.
Привязался, не стало житья.
Отсиделся, как отсидел.
Мелкий бес приручал, приучал,
разохотил, гордыньку уел.
Сам ошпарил, сам ощипал,
воспылал, полыхнул, охладел.
И заткнул свой фонтан, наконец,
самоед, отщепенец, гордец.
Гули-гули, кукареку, ути-ути, ку-ку и курлы.
На суку не могу и боку,
не люблю похвальбы и хулы.
Что накапало, тем размочил.
Что крошили, то зажевал.
Между грёбаных проскочил.
Что просили – всё передал.
И неважно, куда и кому.
Важно то, что одно к одному.
Проясни как-нибудь, обоснуй
это самое "кукареку",
и начнётся такой ататуй,
что ни вору, ни мужику
не покажется мало. Летишь –
и лети себе, не соблазняй.
Голубок, воробьишка, крепыш.
Не уверен – не прогоняй.
31.05.2015
***
Увезут по скорой. И неизвестно.
Душа не находит живого места
В теле, чтобы опять смириться.
I feel the same, но покой не снится.
Мой дом, моя крепость. А тут – больница.
Чужбина. Ва́рсинайс-Суо́ми.
В душевной яме, в духовной коме.
Когда непруха, когда измена,
когда подходит вторая смена…
Рюкзак, вокзал и... куда угодно.
Ты не в Империи, ты свободна!
Вопреки надежде, а не болезни,
Так мало поэзии в этой песне.
05.06.2015
Санитары леса
Не промышляю, не помышляю.
Не подрезаю, не потрясаю.
Рулит натура волчьего толка.
Если ты шкура - это надолго.
Слово лечит, доводит до Киева, убивает.
Его не поймаешь, не вырубишь топором.
Счастлив тот, кто вовремя умирает.
Лично я выживаю с большим трудом.
Ладно, масло, но хлебушек дорожает?..
Хожу по знакомым, прощаюсь. Везде тоска.
"Рынок" шокирует и лишает
жизнелюбов управы на мясника.
Молчи, Емеля! С подлодки куда ты денешься!
В степях Украины крутят кровавый фарш.
Котлеты по-киевски мычат и телятся,
ревут под Блантера крымский марш.
Пушечное мясо, дерьмо на палочке.
Душа на косточке, шурпа, бульон.
С моих слов записано верно, ставьте галочки.
Владимирский централ - это Россия, а не "шансон".
От Сотворения Мира до Рождества Христова,
в тихом отчаянии и в долгах.
Не ходи с козырей, передай другому,
объявят в розыск, вальнут в бегах.
Априори, постфактум... Какая разница.
Карикатура шаржирует, фокус сбит.
Кого-то волнует душа, а кого-то задница.
Что волнует меня? Разумеется, мой кредит.
Это пока отовсюду зовут: "свободная касса!"
и обласкан вниманием, как клиент.
Не увлекайся. Лучше не обольщаться.
Правила игры могут измениться в любой момент.
Что Государство? Опять штурмует?
Играет вдолгую? Шлёт конвой?
Оно стрессует, оно блефует,
рискует задранной головой.
Бездоказательно? Понимаю...
Господь не выдаст, свинья не съест.
И сносит крыши на хатах с краю.
Кто держит марку, кто ставит крест.
06.06.2015
***
Север. Пригород. Five-o'clock. Ягодный самогон.
Явно - выгодно, тайно - в долг, умысел и резон.
Дело случая. Самый сок, самая соль.
Среднесуточный кипяток. Самоконтроль.
Жил процентами с чаевых, которые раздавал.
На легавых и деловых варежку разевал.
Укрепился, не нагнетал, хавал то, что дадут.
Врал не больше, чем доверял, чтобы и там, и тут.
Даже не думай, соображай: вето или табу.
Если прицелился – продолжай, не искушай судьбу!
Если принюхался и привык - цыкнут и подмахнёшь.
На моральных и волевых долго не проживёшь.
18.02.2015
***
Карта легла рубашкой,
карта легла картинкой.
Жизнь была затяжкой,
жизнь была разминкой.
Парился на приколе,
жарился на припёке.
Питерские гастроли
вымучены в бард-роке.
Бычился, драл глотку,
будто один в поле.
Приняли негромко,
дали по полной.
Гостем, потом изгоем
чалился и скитался.
Не воевал строем,
но и не зарекался.
Лакмусовой бумажкой,
корочкой и начинкой,
выстрелом и промашкой,
выделанной овчинкой.
Жизнь была делянкой,
Жизнь была заимкой.
Скатертью-самобранкой,
шапкою-невидимкой.
20.02.2015
***
Не вдохновляет скрытая камера?
Улыбайся и жертву не строй!
Вежливых орков гарная армия –
чистит нас под собой.
Тянем-потянем опасные связи,
тужимся и сидим.
Sprechen Sie Deutsch, опытный stasi.
Каждый из нас – под ним.
Свита поджала, братва распоясалась.
Крайних помяли слегка.
Как не ховай камуфляжи под рясами –
недалеко до греха.
01.02. 2016
***
Жизнь вертела меня на пальце,
что крутышку в дрянной оправе,
и высчитывала за яйца,
равнозначно грядущей славе.
За былые мои услуги
и благие мои сомнения.
Отдавала в чужие руки,
не из мести, а для сравнения.
Редко делала одолжения,
часто ведала, что творила.
– Подскажи мне моё решение,
чтобы сразу всего хватило.
Закормила меня мечтами
и надеждами опоила.
– Хорошо ли тебе?
– Местами.
– Исповедуйся.
Я – могила.
Вроде, спишь. И не видишь, вроде.
Не "в ударе" и не в экстазе.
На подходе, потом на взводе.
Жизнь держала меня «на связи»,
как на привязи. Не сдержала.
Удивляла, не удивила.
Ухватила за причиндалы.
Удаляла – не удалила!
Угощался "не по карману".
Разбирался – до первой крови.
Потакала, как графоману,
и ловила на честном слове.
И держался на честном слове.
Сколько можно, пока не "спёкся".
Обознался на минном поле,
еле спасся, а не зарёкся.
И несёт напролом, галопом,
в мыле панка и пене шейка.
Три копейки – вода с сиропом,
Без сиропа – одна копейка.
01. 2016
***
Нас купили оптом под магазин.
Согласиться не хочется, но придётся.
Виноваты все, а не ты один.
Расскажи, что знаешь. Тебе зачтётся.
Рассказал, что помнишь, и не болтай.
Установят связи, замесят в базу.
Не ложись на рельсы и не толкай.
Не бывает так, чтобы всё и сразу.
Но, когда заплатят, из тридцати
отсчитай за хлопоты землекопу.
Потому что ближе не подойти,
Потому что дальше метаться глупо.
Захотят – зароют. Учти, пригнись.
Засосёт, и выжмут, чего не знаешь.
Расскажи, что помнишь, и откажись.
Адвокат – не лох и судья – не фраер.
16. 12. 2015
***
Не читаю депеши с пометкой "срочно".
Я писал такие и знаю точно,
что имеют в виду телеграф и почта.
Опасаюсь, сверяю знаки.
Посети "наброски" у Андрияки
в Москве, а в Питере – на Марата.
Искусство требует жертв,
но Искусство – свято.
Бросаю всё и внезапно еду.
Начну разговор, поддержу беседу.
Ложка дёгтя тогда хороша к обеду,
когда пресытился очевидным,
привычное кажется ненасытным,
обычное скучным, и глаз замылен.
Диск души затёрт, запылён, запилен,
как лучшие записи на виниле.
Душа всегда остаётся в силе.
Присмотрись и прислушайся. Осторожно.
Иногда нельзя даже то, что можно.
15.06.16
***
Уеду в Бока-Которский залив.
Не Таиланд, конечно, просто мило.
По деньгам, разумеется, не хило,
а всё-таки – не Russia. I believe.
Не пахнет русским духом, не несёт
из всех щелей: шавермой, секонд-хендом…
Люля-кебаб – не тот, лукум – не тот, –
не "эксклюзив" под соусом и брендом.
Без повода, указки и пинка
мотаю срок и обретаю опыт:
брать на себя, косить под дурака,
не хлопать дверью, уходя, не топать.
Прикинь на глаз и к носу поднеси,
прочувствуй все отличия и сходства.
Терпи, пока уйти не удаётся.
Потом – не верь, не бойся, не проси.
Там честный сервис, всё не включено,
и сытые не давятся халявой.
Не «эйн, цвей, дрей», и – самое оно,
налево повернёшь или направо.
Ещё надеюсь. Если оторвусь,
то оторвусь наверняка, напомни.
– А если нет? Тогда?
– Тогда – по полной.
Тогда – по полной! А потом... И пусть.
Пастух-охотник смачно кроет, жжёт:
командным духом, матом, позитивом...
Пастух-охотник щерится и прёт –
на всех парах дурным локомотивом.
За что я презираю свой народ? –
спрошу себя и выдам без зазрения:
за дикий нрав; что весь он – самомнение,
а хам и плут, и гадит там, где жрёт.
17.06.16
***
Ни в долгую, но в короткую:
раздробил, вышел в деньги, ушёл.
Кадровик, с ментовскою подводкою,
намекает, мол, карты на стол.
Не урчу, не рычу.
– Что, надеешься?
– Виноват, – значит, буду сидеть.
– Ну, не ёрзай, не дёргайся. Делишься?
– Что я с этого буду иметь?
Ни в долгую, но в короткую:
тормознул, перебдел и нашёл.
Точно Jackson, летящей походкою,
словно Eastwood, роняющий ствол.
Что Banderas, танцующий бешено.
Прямо Jagger, безумно дрожа.
Так, удача – надменна и сдержанна –
атаманша и госпожа.
Никуда, в этом смысле, не денешься.
Ноги в руки, лови на бегу.
– И получится?
– Если надеешься.
– Не отказывай...
– Всё, что могу.
18.06.16
***
Грандиозна, грациозна, не видна,
как струна, как тетива и тишина.
То натянута, направлена: смотри!
Отойди в сторонку и перекури.
То ослаблена, прикрыта, не найти.
Ты вдохни её, как дым и пропусти,
угольком по многослойному холсту,
сквозь свою и сквозь чужую теплоту.
Обнажаясь, точно лезвие ножа,
остывает обожжённая душа.
03.06.16
***
Распароль, распараллель
вход и путь.
Остограммиться – не цель.
Будешь? Будь!
Кто чужие, кто свои?
Хватит всем.
Подпиши и отзови –
без проблем.
Одиночество – в крови
и в душе.
Не цепляйся, не дави.
Я – уже.
Выпил, вышел, проорал,
прохрипел.
Слышал Голос. Побежал.
Полетел.
Обещал вернуться и...
Где и с кем?
Где чужие и свои.
Глух и нем.
Залогинь, запараллель
этот путь.
Одиночество – не цель.
Хочешь – будь.
04.03.2016
Костерок
Прихожу к своему.
Пусть не веря, пусть думают – лгу.
Это нужно не им.
Это крестик в ладонях ребёнка.
Это то, что на фоне событий,
Легко и негромко,
Происходит со мною,
А я объяснить не могу.
Как прозрачное пламя костра
На глубоком снегу.
***
Проверки на прочность нередко
Заканчиваются фиаско.
И зарева от пожарищ
Часто неотличимы.
А раньше? Ты помнишь, раньше? -
Оркестры, стихи и пляски.
Теперь мы идём за гробом
И скорбно проходим мимо.
Храмы Христа и хамы,
Хамелеоны, черти.
Жизнь – это символ смерти,
Если не символ веры.
***
Спокойнее, мой милый. Ни слова о былом.
Былое по живому разрублено винтом.
На переправах жизни невиноватых нет.
Безбрежная усталость охватывает свет
Над тёмно-тёмно-синей нахлынувшей водой,
И наполняет сумрак тоской и немотой.
Проверенное чувство готово ко всему,
И всё, что пожелаешь, я от тебя приму.
А ныне бьётся сердце, как белка в колесе,
И ищет оправдания на встречной полосе.
***
Могила Хлебникова на Валдае.
Метафизический эссеизм Розанова.
Сошествие Белого
По золотому сечению пирамиды – с ума.
Немое кино. Мейерхольд. Маяковский играет Базарова.
Платоновский гений, не спасший рая, которым была Москва.
Куколки и птицы Ольги Афанасьевны Глебовой-Судейкиной,
Наводящие ужас, внушавшие жуть, убивающие на месте.
"Александрийские песни" Кузмина, Николай Гумилёв.
Осип Мандельштам, Марина Цветаева...
Охрани и помилуй их, Господи!
Земля такая маленькая, но есть ещё, где укрыться.
Но не укрыться.
И не слышит Председатель Земного Шара.
Только Валдайские колокольчики над крестом – тише.
***
Не трясись, не юродствуй, мотай на ус:
Послевкусие слаще, чем сам укус.
У любви за деньги тяжёлый взгляд.
Ни себе, ни людям – кивнул Пилат,
Подтвердил, не глядя и навсегда.
И пошло-поехало не туда.
Ощущение ангела во плоти.
Перемена блюд, поводок, уклон.
Не зека, а крутишься взаперти.
Не захочешь, кинешься на рожон.
Подождал и тоже махнул рукой,
Испугался того, что даётся раз.
А судьба – колокольчики под дугой –
Постояла, опомнилась, понеслась.
***
Лучше с запасом, чем с опозданием
(голова горячая, попа в мыле).
Между первой встречей и последним свиданием –
всё остаётся в силе.
Сколько живу – милостью и отсрочкой.
Надеюсь, жребий не мною брошен.
Девочка на шаре стала матерью одиночкой.
Отреклась и поставила крест на прошлом.
Мои тюремщики дали маху,
А я вернулся к ним по привычке.
Держусь за жизнь, как топор за плаху,
И повторяется перекличка.
***
Восхитительно поздней осенью на Заячьем острове,
В жаркий июльский полдень в Петергофе на берегу.
Но соседские отношения - когти цепкие, зубы острые -
Никуда не деваются при тесном общении в узком кругу.
Будь проклято безденежье, клопы в коммунальных дырах,
Просроченные продукты, копейки за труд.
Слава Богу, пишется. Душа не бесится с жиру.
Но ни семьи, ни книги, и особо нигде не ждут.
Кому и зачем - подражающий, безрезультатный,
ищущий в песенных дебрях стихотворный кювет?
Дамы предпочитают экономически адекватных,
продюсеры - неординарный сюжет.
***
Редко, кто мыслит изнанку жизни без прикрас и во всей красе.
Ещё реже твои цели оправдывают чужие средства.
Как ни вертись – и нашим и вашим – палки с обеих сторон в твоём колесе.
Коллективная клиника безнадёжнее частного самоедства.
Перед неизвестностью, целое заманчивее суммы частей,
Когда скоромные ночи тайно становятся постными.
Так электричка начинается на горизонте вместе с темой для "Новостей",
Но проносится курьерским под перекрёстными.
Иногда, мой образчик на полшестого, временами двенадцать бьёт.
Или ты азиатский золотой петушок или европейская чёрная курица.
На аукционе тщеславия каждый своё возьмёт.
У того, кто смелее, потом окупится.
Лицемерие – омерзительный план вещей.
Воспитывает не факт, но Образ. Склонись к отказу.
Жизнь изнутри ярче внешних своих свечей.
Подумай. Не принимай решение сразу.
Не торопись. Радужка глаза темней белка.
Очень захочешь, скорее сбывается.
Сложнее всего – не довести до греха
И удержать в том месте, где обрывается.
***
Утратил всё и стою на своём. Отступление не вариант.
Худо с деньгами и жильём. Пустое. Сам виноват.
Да нет, не зря. Не ропщу, не рвусь приспособиться кое-как.
Не кормушке, - Музе своей молюсь, Она для меня Маяк.
Если сам по себе – всё само собой, между строчек – базар-вокзал.
От одной сбежал, не пришёл к другой, любимую не удержал.
Держи, не держи – самого не ждут. Замешкался – прощевай.
Попробуй рыпнуться – так нагнут-поставят – тяни-толкай.
Молчу и слушаю. Скоро срок вносить долговой платёж.
А если нет - собирай в залог всё, что соберёшь.
Отнесу процентщице на зубок, согреюсь с чужой женой.
И будь, что будет. Помилуй Бог податься в бега зимой.
Подброшу монетку и всё, что вышло
появится наяву:
Вы в Останкинском парке, а я чуть слышно
бросаю снежки в Неву.
***
Время – стервятник, волчара – Закон. Расстановка
Сил такова; правосудие, право, нечисто.
Мылься, не мылься, всяко удержит верёвка
И прихожанина кроткого и конформиста.
Боже, Ты всё это знаешь, и я это знаю.
Долго ль изгнанье? Доколе за нами химеры?
Разве разбойники, что на юру да по краю?
Разве не каемся, или поборники веры?
Голуби пьют из фонтана и шумно взлетают
В сторону улочки Репина, прямо над Храмом.
Как хорошо этим утром молитву читают,
будто последнюю: "Лиличка, Женечка, мама... "
Отдал записочку. Знаю – записано верно.
С верой, с любовью, а значит, успеет ли просьба –
Это неважно. Ответа не будет мгновенно.
Только со временем ясно, что рано, что поздно.
Мягко и ровно, а нужно острее, острее.
Слово за слово цепляется и остаётся.
Кто-то рванётся, качнётся с удавкой на шее.
Кто-то с улыбкой блаженной о т т у д а вернётся.
***
Идёт, как идёт, по накатанной, так и сяк.
У каждого Храма останавливаюсь перекреститься.
С номерочком, бочком по стеночке, на цыпочках, кое-как.
Бомжеватый гость непрошенный, перелётная птица.
Разменял полтинник по мелочам, искушённо ища слова
Благодарности, в которой не сомневаешься.
Платишь налоги и спишь спокойно, канон читая на два.
Фраернёшься – обтекаешь и утираешься.
Обманул ожидания, прочувствовал что к чему.
Исповедался, пока меня без меня не приняли.
Убеждаюсь, что в Питере тоже всё одно к одному,
Поднимаясь в час пик на Средний и 7-ю линию.
Игры кончились. Видимо, мне пора.
Тянуть не имеет смысла, когда собрался.
Каждому по способности государевы номера:
На первый-второй рассчитайся, упал-отжался.
Вот уж сиена жжёная, экуменический сдвиг!
Повторение одного и того же на фоне ломки.
Чтобы не растеряться, существует твой Духовник,
Где-то на белом свете, там, где всегда потёмки.
Instant
С Московского в плацкарте на Анапу.
До вечера по Невскому и рекам.
Здесь местные умело греют лапу,
торгуя удосуженным ночлегом.
Туристы-европейцы по кофейням.
Артисты и строители шуруют.
Бомжи оголодавшие говеют.
"Гайцы" иносказательно взыскуют.
И я тут был, да из обоймы выпал.
Ушёл-таки, отделался испугом.
Мне предложили Родину на выбор,
и началось хождение по мукам.
...Обратно, как-нибудь, на проходящем,
ночной порой, в проходе, у "параши".
Подробности откроет "чёрный ящик"
на месте катастрофы, но не раньше.
09. 2011
Himmel Farbe
Небо цвета маренго поздним ноябрьским утром над Петербургом.
Европейскую Луну сменил азиатский месяц.
Уже ничего не значит, не стоит, почти не весит
Слово, брошенное на ветер, вслед за успевш