-- Откуда же вы это-то знаете?
-- Благоволите обратить внимание на мешок, прокуратор, -- ответил
Афраний, -- я вам ручаюсь за то, что кровь Иуды хлынула волной. Мне
приходилось видеть убитых, прокуратор, на своем веку!
-- Так что он, конечно, не встанет?
-- Нет, прокуратор, он встанет, -- ответил, улыбаясь философски,
Афраний, -- когда труба мессии, которого здесь ожидают, прозвучит над ним.
Но ранее он не встанет!
-- Довольно, Афраний. Этот вопрос ясен. Перейдем к погребению.
-- Казненные погребены, прокуратор.
-- О Афраний, отдать вас под суд было бы преступлением. Вы достойны
Высочайшей награды. Как было?
Афраний начал рассказывать и рассказал, что в то время, как он
Занимался делом Иуды, команда тайной стражи, руководимая его помощником,
Достигла холма, когда наступил вечер. Одного тела на верхушке она не
обнаружила. Пилат вздрогнул, сказал хрипло:
-- Ах, как же я этого не предвидел!
-- Не стоит беспокоиться, прокуратор, -- сказал Афраний и продолжал
Повествовать: -- Тела Дисмаса и Гестаса с выклеванными хищными птицами
Глазами подняли и тотчас же бросились на поиски третьего тела. Его
Обнаружили в очень скором времени. Некий человек...
-- Левий Матвей, -- не вопросительно, а скорее утвердительно сказал
Пилат.
-- Да, прокуратор...
Левий Матвей прятался в пещере на северном склоне Лысого Черепа,
Дожидаясь тьмы. Голое тело Иешуа Га-Ноцри было с ним. Когда стража вошла в
Пещеру с факелом, Левий впал в отчаяние и злобу. Он кричал о том, что не
Совершил никакого преступления и что всякий человек, согласно закону, имеет
Право похоронить казненного преступника, если пожелает. Левий Матвей
Говорил, что не хочет расстаться с этим телом. Он был возбужден, выкрикивал
Что-то бессвязное, то просил, то угрожал и проклинал...
-- Его пришлось схватить? -- мрачно спросил Пилат.
-- Нет, прокуратор, нет, -- очень успокоительно ответил Афраний, --
Дерзкого безумца удалось успокоить, объяснив, что тело будет погребено.
Левий, осмыслив сказанное, утих, но заявил, что он никуда не уйдет и
Желает участвовать в погребении. Он сказал, что не уйдет, даже если его
Начнут убивать, и даже предлагал для этой цели хлебный нож, который был с
Ним.
-- Его прогнали? -- сдавленным голосом спросил Пилат.
-- Нет, прокуратор, нет. Мой помощник разрешил ему участвовать в
Погребении.
-- Кто из ваших помощников руководил этим? -- спросил Пилат.
-- Толмай, -- ответил Афраний и прибавил в тревоге: -- Может быть, он
Допустил ошибку?
-- Продолжайте, -- ответил Пилат, -- ошибки не было. Я вообще начинаю
Немного теряться, Афраний, я, по-видимому, имею дело с человеком, который
Никогда не делает ошибок. Этот человек -- вы.
Левия Матвея взяли в повозку вместе с телами казненных и часа через два
Достигли пустынного ущелья к северу от Ершалаима. Там команда, работая
Посменно, в течение часа выкопала глубокую яму и в ней похоронила всех трех
Казненных.
-- Обнаженными?
-- Нет, прокуратор, -- команда взяла с собой для этой цели хитоны. На
Пальцы погребаемым были надеты кольца. Иешуа с одной нарезкой, Дисмасу с
Двумя и Гестасу с тремя. Яма закрыта, завалена камнями. Опознавательный знак
Толмаю известен.
-- Ах, если б я мог предвидеть! -- морщась, заговорил Пилат. -- Ведь
Мне нужно было бы повидать этого Левия Матвея...
-- Он здесь, прокуратор!
Пилат, широко расширив глаза, глядел некоторое время на Афрания, а
потом сказал так:
-- Благодарю вас за все, что сделано по этому делу. Прошу вас завтра
Прислать ко мне Толмая, объявив ему заранее, что я доволен им, а вас,
Афраний, -- тут прокуратор вынул из кармана пояса, лежавшего на столе,
Перстень и подал его начальнику тайной службы, -- прошу принять это на
Память.
Афраний поклонился, молвив:
-- Большая честь, прокуратор.
-- Команде, производившей погребение, прошу выдать награды. Сыщикам,
Упустившим Иуду, выговор. А Левия Матвея сейчас ко мне. Мне нужны
Подробности по делу Иешуа.
-- Слушаю, прокуратор, -- ответил Афраний и стал отступать и кланяться,
а прокуратор хлопнул в ладоши и закричал:
-- Ко мне, сюда! Светильник в колоннаду!
Афраний уже уходил в сад, а за спиною Пилата в руках слуг уже мелькали
Огни. Три светильника на столе оказались перед прокуратором, и лунная ночь
Тотчас отступила в сад, как будто Афраний увел ее с собою. Вместо Афрания на
Балкон вступил неизвестный маленький и тощий человек рядом с гигантом
Кентурионом. Этот второй, поймав взгляд прокуратора, тотчас отступил в сад и
Скрылся.
Прокуратор изучал пришедшего человека жадными и немного испуганными
Глазами. Так смотрят на того, о ком слышали много, о ком и сами думали и кто
Наконец появился.
Пришедший человек, лет под сорок, был черен, оборван, покрыт засохшей
Грязью, смотрел по-волчьи, исподлобья. Словом, он был очень непригляден и