Автор (Настя):
В одной деревне был мельник Панкрат. У него был конь, которого он вылечил и выходил. Конь этот помогал Панкрату: терпеливо возил глину, навоз и жерди для починки плотины. Панкрату трудно было прокормить коня, и конь ходил по дворам, побирался. В деревне говорили, что конь общественный и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь - раненый, пострадал от врага.
И жил в деревне со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу "Ну Тебя". Филька был молчаливый, недоверчивый мальчик, и любимым его выражением было:
Филька (Тимофей):
"Да ну тебя!".
Автор (Настя):
Однажды раненый конь постучал мордой в калитку Филькиного дома. Филька сидел за столом и жевал хлеб. Филька нехотя встал, вышел за калитку.
Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу.
Филька (Тимофей):
"Да ну тебя! Дьявол!"
Автор (Настя):
Крикнул Филька и ударил коня по губам.
Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
Филька (Тимофей):
«На вас не напасёшься, христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега!»
Автор (Настя):
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер. Филька вскочил в избу, припёр дверь и прислушался. Ревела, обезумев, метель, и сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист - так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
К ночи небо заледенело, звёзды примёрзли к небесному своду, колючий мороз прошёл по деревне.
Бабка, плача, сказала Фильке:
Бабка (Вероника):
«Уж и колодцы замерзли, ждёт нас теперь неминучая смерть! Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не может, потому как река застыла до самого дна!»
Филька (Тимофей):
«Отчего же случился такой мороз?»
Бабка (Вероника):
«От злобы людской. Знать, завелся в деревне дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз».
Филька (Тимофей):
«Чего ж теперь делать, бабка? Неужто помирать?»
Бабка (Вероника):
«Зачем помирать? Надеяться надо, что поправит дурной человек своё злодейство».
Филька (Тимофей):
«А как его исправить?»
Бабка (Вероника):
«А об этом Панкрат знает, мельник. Да неужто в такую стужу кто до мельницы добежит? Сразу кровь остановится».
Автор (Настя):
Ночью, по страшному морозу, прибежал Филька на мельницу к Панкрату.
Панкрат (Арсений):
Ну рассказывай, зачем пожаловал?
Автор (Настя):
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
Панкрат (Арсений):
Да-а, плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин! Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, муки нет, и воды нет, и что нам придумать - неизвестно.
Филька (Тимофей):
Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат?
Панкрат (Арсений):
Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью - тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?
Филька (Тимофей):
Понятно. Я, дедушка Панкрат, как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, топоры, будем рубить лёд около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
Панкрат (Арсений):
- Ишь ты, шустрый какой! Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
Автор (Настя):
С самого рассвета ребята и старики начали скалывать лёд у мельницы. К полудню задул южный ветер, потеплело, с крыш начали падать сосульки. К вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали - и в мельничный лоток хлынула с шумом вода. Старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно. Из-под жернова полилась в мешки горячая мука. Ночью по всей деревне стоял запах тёплого хлеба с румяной коркой.
На следующее утро Филька пришёл к мельнице. Он тащил буханку свежего хлеба. Панкрат вышел на порог и спросил:
Панкрат (Арсений):
Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль? За какие такие заслуги?
Филька (Тимофей):
Да нет! Это раненому коню.
Панкрат (Арсений):
Ну что ж,не только человеку извинение требуется.
Автор (Настя):
Панкрат отворил сарай, конь вышел, вытянул голову и заржал - учуял запах свежего хлеба. Филька протянул коню буханку, но конь хлеба не взял, попятился в сарай - испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.
Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
Панкрат (Арсений):
Не пужайся, Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Автор (Настя):
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия. А Филька радовался и улыбался сквозь слезы.