Я крепко сжала его, когда он толкнулся в меня. Застыла в эйфории, широко открыв рот. Первый толчок всегда был таким. Он заполнял меня медленно, не торопясь, проталкивая себе путь, его пирсинг терся обо все нужные места.
— Хорошо? — спросил он.
— Великолепно.
После того как несколько мгновений спустя мои стенки обхватили его массивную длину, он начал двигаться, ударяясь в эту сладкую точку внутри меня. Я была окутана им. Его запахом, его губами, горячим дыханием и теплыми руками. Когда он застонал, этот звук, словно запустил механизм болезненной жажды внутри меня, приближая оргазм.
Его губы стали жаркими, он скользнул рукой под меня, обхватив мою задницу. Маркус ускорил движения, вколачиваясь в меня мощными жесткими толчками. Его член был впечатляюще твердым. Внутри меня не было места, не заполненного им. Его тело перестало поддаваться контролю. Лицо Бордена стало блестящим от пота, а рука, лежащая возле моей головы, напряглась от его движений. Жаркое покалывание пронеслось сквозь меня, закручиваясь внутри спиралью. Я уперлась пятками в матрас, чувствуя, как меня накрывает волна удовольствия. Переместив руки на его задницу, и я впилась в нее пальцами, жадно прижимая его к себе еще ближе. Он перестал двигаться, позволяя мне насладиться ощущениями. Мои предплечья болели от того, насколько крепко я его к себе прижимала.
— Блядь, — простонал он, — с тобой всегда, словно в первый раз, Эмма.
Слова звучали отдаленно. Кровь стучала у меня в ушах, и на мгновение я отключилась. Умерла. Совсем покинула телесную оболочку. А потом, когда ощущения схлынули, я снова сфокусировалась на нем и, слегка высунув язык, облизала его губы.
— Господи, женщина, — прошептал он, облизнув в ответ мой язык.
Отодвинувшись, Маркус схватил меня за бедра и сел. Взглянул на меня сверху вниз — в его глазах была неприкрытая похоть — и продолжил двигаться во мне. В темноте я могла видеть его плотно сжаты губы и волосы, прилипшие ко лбу. И когда он приблизился к собственному освобождению, его удары превратились в животные. Мужчина трахал меня быстро и жестко, стонал, кончая, но ни разу не остановился. Он двигался и двигался, создавая для меня еще один сотрясающий землю оргазм. Я издала удивленный стон от внезапно нахлынувшей волны трепета, а он все еще двигался, трахая меня, пока не обмяк и не рухнул сверху. Его сердце бешено колотилось над моим, а грудь сотрясалась жуткой дрожью.
— Твою мать, — простонал он. — С тобой это ощущается потрясающе. Я не хочу останавливаться.
Обхватив его руками, я пригладила влажные пряди волос. Его борода щекотала мою шею, пока он лежал на мне, полностью опустошенный. Он замурлыкал от удовольствия, когда пальцами я начала круговыми движениями грубо массировать кожу его головы, предлагая ему эту боль, но и, на этот раз, иное удовольствие.
Я никогда не спрашивала о его мазохистском поведении. Подозреваю, что это как-то связано с его воспитанием. Я не психолог, но знаю, что многие люди ведут себя так, получив подобный пример в детстве. Тем не менее, я была крайне заинтригована.
Когда, наконец, он сдвинулся с меня, мы повернулись лицом друг к другу. Борден заглянул мне в глаза, на его лице появилась улыбка.
— В твоих глазах любопытство, — тихо заметил он. — Чего на этот раз от тебя ожидать?
— Могу я спросить тебя кое о чем личном?
— Ты можешь спросить меня, о чем хочешь.
— Ты продолжаешь общаться со своей семьей?
Он помолчал, а затем ответил:
— Нет.
— Вообще никак?
— Нет, — его голос стал тише, когда он повторил.
— Но они знают, что с тобой происходит, не так ли? Они пытались связаться с тобой?
— Мой отец сделал это, спустя примерно год после моего возвращения. Кейт уже давно не стало, но город все еще лихорадило от последствий. Он пришел в мой клуб, я пригласил его в кабинет, но он даже не поинтересовался, где я был. Ему не хотелось знать ни о чем. Он просто хотел от меня денег. Сказал, что мать больна, и что теперь, раз я стал обеспеченным, должен им помогать. Это был первый раз, когда я вновь увидел его. Сначала я был в шоке, и где-то в глубине души частично ощущал это остаточное чувство… потребности. Я хотел семью; хотел, чтобы мама вернулась, несмотря на то, что забыла обо мне; хотел взаимоотношений с мужчиной, который должен был стать моим примером в жизни; и я почти сломался. Почти.
Маркус замолчал, а я терпеливо ждала большего. Все время, пока он говорил, я почти не дышала, в основном потому, что не могла поверить в это — он впустил меня.
Борден выдохнул, на его лице отразились сомнение и горечь.
— Но потом я вспомнил, что сделал со мной этот больной уебок. Вышвырнул меня, словно кусок мусора, сказав, что я неудачник и из меня ничего никогда не выйдет. И он надеялся, что я, в конечном итоге, сдохну, потому что это будет лучше, чем заботиться о каком-то ебанутом ребенке, который не сможет ничего достичь в своей конченной дерьмовой жизни. Когда мы виделись в последний раз, он изрядно разукрасил синяками мое лицо. Вспомнив это, я почувствовал, что меня наполняет злость, и, взглянув ему в глаза, велел убираться к чертям. Я сказал ему, что хотел бы, чтобы он и моя мать сгнили в земле задолго до того, как сделали это со мной — так ему некого было бы избивать, кроме себя самого. Так все закончилось. Больше я никогда его не видел. Сейчас он либо жив и окончательно спился, либо уже в могиле. В любом случае, мне плевать.
Какое-то время я не отвечала. Не могла сказать ничего утешительного. Он поступил правильно, порвав отношения с ними. Иногда я задаюсь вопросом: как бы я поступила, если бы моя мать не свела счеты с жизнью, а, отсидев срок, вышла из тюрьмы и разыскала бы меня. Приняла бы я ее обратно?
Иногда я вспоминала те немногие эпизоды, когда она вела себя по-человечески и была добра ко мне, не находясь в алкогольном угаре. Я бы сказала «да». В другие дни я вспоминала то чувство заброшенности, и как мне было больно, когда она решила, что мужчина важнее ее собственного ребенка. И тогда я сказала бы «нет». Когда доходило дело до выбора, то однозначного ответа не было. Все зависело от состояния, в котором я бы находилась.
— Я счастлива, — просто прошептала я, придвигаясь к нему для легкого поцелуя. Запечатлела один на его губах, а повернулась и потом прижалась к нему спиной. Борден принял меня, заключая в свои крепкие объятия. Мы оба вздохнули, наши сердца бились друг напротив друга.
Мое место здесь. В объятиях мужчины, о котором мне предстоит еще многое узнать.
Что с тобой произошло? Кем ты был до возвращения сюда?
Я хотела спросить, и в моем полусонном состоянии даже не была уверена: действительно ли я просто подумала об этом или произнесла вслух. Поскольку он молчал, я решила, что ничего не сказала. Ну, и слава Богу.
Пальцами он перебирал мои волосы, когда я, наконец, заснула. И прежде чем провалиться в содержание сна, я услышала его шепот около моего уха:
— Я был контрабандистом.
Глава 5
Эмма
Почти месяц прошел без каких-либо признаков угроз, поэтому байкеры не появлялись. По большей части, все было нормально. Борден стал более спокойным, хотя Грэм и парочка его людей по-прежнему присматривали за мной, когда я выходила одна по своим делам.
Было утро, и мы с Борденом сидели в офисе. Он говорил по телефону, когда мне пришло сообщение. Схватив телефон, я прочла текст.
Блайт: Привет, не хочешь перекусить?
Я нахмурилась. Это было странно. В последнее время Блайт не контактировала со мной. Я пыталась ей дозвониться и отправила с десяток сообщений, спрашивая, как у нее дела. Она ни разу не ответила мне. В какой-то момент я решила позвонить Тессе, чтобы выяснить, что происходит. Тесса толком ничего не объяснила, только сказала, что Блайт ведет себя странно, в чем я сейчас и убедилась.
Я таращилась на сообщение, снова и снова прокручивая его в голове. Нереально неделями просто игнорировать подругу, а потом ни с того ни с сего прислать сообщение с просьбой о встрече. По крайней мере, со мной такого раньше не случалось. Несмотря на это, я не стала томить ее ожиданием и написала ответ.
Я: Привет, конечно. Куда хочешь пойти?
От нее пришло название кафе, где мы обычно ели.
Я: Я буду там.
Спустя несколько секунд мой телефон снова прожужжал.
Блайт: Отлично! С нетерпением жду встречи =)
Я положила телефон на стол экраном вниз, но некоторое время продолжала смотреть на него, пытаясь понять ее мотивы.
— Что там, куколка? — спросил Борден, закончив телефонный разговор. — У тебя странный хмурый взгляд.
— Блайт хочет пообедать со мной, — задумчиво ответила я.
— Аллилуйя. Отсутствующая подруга внезапно ведет себя так, будто не игнорировала тебя в течение нескольких недель.
Я слегка пожала плечами.
— Я не могу просто так отказать. Может быть, у нее что-то случилось.
— Да, а, может быть, она просто дерьмовая подруга.
— Нет. Я не уверена.
Уголки его губ взметнулись вверх.
— Иногда ты охуенно милая, Эмма.
Я взглянула на него.
— Значит, мы идеально дополняем друг друга, потому что иногда ты такой мудак.
— Да?
— Полный мудак.
— Прямо сейчас ты делаешь мой член твердым.
Он оглядел меня. Взгляд этих голубых глаз постепенно теплел, когда, словно касаясь, прошелся по моей облегающей юбке и рубашке.
— Нет, — цыкнула я, тыча ручкой ему в лицо. — Не смотри на меня так.
— Я же не прикасаюсь к тебе, — возразил он. — Я просто смотрю на тебя.
— Ты смотришь таким взглядом, что я ощущаю прикосновения. Мне нужно работать. Ты не можешь больше просто трахать меня посереди рабочего дня. Всему должны быть пределы. Когда ты трахаешь меня на работе, я чувствую себя оплачиваемой проституткой.
— Успокойся, сумасшедшая. Как уже было сказано, прямо сейчас я не прикоснусь к тебе. Просто любуюсь своим товаром.
Я чуть не закашлялась от его слов.
— Твоим товаром? Тебе не кажется, что ты слишком много времени проводишь с Хоуком?
— Почему?
— Это абсолютный сексизм, Борден!
Он ухмыльнулся и, откинувшись в кресле, продолжил пожирать глазами мою грудь.
— Не включай феминистку передо мной, детка. Тебе нравится, что я пользуюсь тобой. Признай это.
— Нет, — соврала я, поворачиваясь к своему компьютеру. — Мне не нравится.
— Чушь. Тебе очень нравится, когда я говорю в твой адрес грязные словечки. Например, как я хочу, чтобы прямо сейчас ты оказалась у меня на коленях. Хочу, чтобы твоя сладкая маленькая задница объезжала меня…
— Борден! — зашипела я. — Прекрати!
Я услышала, как он рассмеялся надо мной, и, вскипев, швырнула ему в лицо ручку. К моему ужасу, он поймал ее. Я выругалась себе под нос и вернулась к «работе», которая заключалась в разглядывании экрана и раздумьях, что еще он выкинет и как вернуть свою ручку обратно, потому что другой на моем столе не было (это был не первый раз, когда я кинула в него ручкой).
— Иди сюда, — наконец, после нескольких минут молчания сказал он.
— Нет, — упрямо и высокомерно ответила я.
— Я хочу коснуться тебя сейчас же.
— Нет.
— Иди сюда, куколка.
Я притворилась, что не слышу его.
— Не игнорируй меня, Эмма.
— Я не собираюсь приближаться к тебе, Борден. Это закончится твоим языком у меня во рту и твоим членом во мне.
— Другими словами, я трахну тебя, и тебе это понравится.
— Мне больше нравится работать.
— Работа не предоставит тебе двадцатисантиметровый член в твою киску.
Я ахнула.
— Борден! Хватит.
Он ухмыльнулся.
— Я просто хочу прикоснуться к тебе.
Я ехидно рассмеялась.
— Конечно, хочешь.
— Обещаю, что не буду трахать тебя, — сказал он. — Иди сюда.
С побежденным вздохом я встала и подошла к нему. Черные рукава его рубашки были подкатаны, открывая взору татуировки. Блядь, этот парень так горяч с обнаженными руками. Такой танк. Как только я приблизилась, он обвил свои сильные руки вокруг моей талии и прижал меня к краю стола.
— Садись, — тихо сказал он мне.
Я села на край стола, а он поднялся. Опустил руки по обе стороны от меня, словно заключив в клетку, и склонился ко мне. Его лицо было в сантиметре от моего. Он ухмыльнулся над моим настороженным выражением лица, а я боролась с тем, чтобы не попасть под влияние этих ярких голубых глаз. Глубокого голубого цвета. Темные, но, в то же время, яркие.
— Только взгляните на эти напряженные плечи, — пробормотал он. — Я тебя взбесил?
— Да, — ответила я.
— Насколько сильно?
— Очень сильно.
— Попроси меня поцелуем избавить тебя от гнева.
Я колебалась. Этот парень всегда настойчиво вытрясал из меня все дерьмо.
— Давай, куколка, — надавил он. — Попроси меня поцелуем избавить тебя от гнева.
Я облизала губы, и его взгляд опустился на мой рот. Требовательный взгляд из-под полуопущенных век был прикован ко мне. Я сознательно выждала несколько минут, пока в его лице не мелькнуло что-то темное. Он ненавидел ждать, а я обожала его провоцировать. Мы составляли идеальную пару.
— Избавь меня от гнева поцелуем, — сказала я, уже чувствуя, как живот напрягся, а сердце подпрыгнуло.
Этот темный взгляд не исчез, когда он приблизился ко мне. Борден поцеловал, и его губы двигались напротив моих с обманчивой мягкостью. Я намеренно держала губы сжатыми, опасаясь его языка, потому что этот язык практически разрушал меня. Мне нужно было сосредоточиться…
Его язык облизал мою нижнюю губу, и я повисла на нем, тотчас же открыв рот. Я впустила его, теряясь в этом вкусе. Он чертовски хорошо целовался — тут я была бессильна. Нельзя винить меня за это. Я обернула вокруг его шеи руку и углубила поцелуй, чувствуя жар его тела, достигающий пальчиков моих ног. Его язык бесцеремонно проник мне в рот, лаская и наполняя своим вкусом. Движения его языка вызывали возбуждающее покалывание внизу живота и между ног. Я жаждала большего, чем просто поцелуй. Я больше не злилась. И я больше не что иное, как трепещущий комок желания, которое только он мог удовлетворить. Я скользнула ладонями по его спине к бедрам, пытаясь притянуть его к себе. Наверное, он мог замучить меня до оргазма, не прибегая к помощи члена.
Внезапно он отстранился. Его грудь быстро вздымалась и опадала.
— Задери юбку, — задыхаясь, тихо сказал он. Не медля, я схватилась за подол юбки и задрала ее на бедра, открывая его взору тонкие белые трусики. — Раздвинь ноги.
Я сделала это для него, не отводя взгляда от его лица. Мне было все равно, как я выгляжу. Раскрасневшаяся, возбужденная, все во мне было готово отдаваться его приказам, потому что эти гребаные приказы сейчас были нужны мне, как следующий вдох. Я не знала, что он собирался сделать, и, затаив дыхание, ждала, чтобы он расстегнул брюки и трахнул меня. Вместо этого он опустился на свой стул и уставился мне между ног.
От вида его языка, облизнувшего нижнюю губу, мое сердцебиение ускорилось. Тянулись секунды длиной в вечность, но он не прикасался ко мне.
— Борден, — прошептала я, сгорая от желания.
Он взглянул на меня.
— Да, куколка?
— Сделай что-нибудь.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Ты говорила, чтобы я не трахал тебя. Так что мы в замешательстве, не так ли?
Я не ответила, а мои щеки запылали, когда взгляд его штормовых глаз вернулся на прежнее место. Мои губы приоткрылись, чтобы сказать ему похоронить все сказанное мной ранее и просто трахнуть меня, но ведь потом он будет смотреть с этим раздражающим, самодовольным видом и говорить: «детка, ты всегда рассыпаешься подо мной», а я не хотела рассыпаться к чертям снова. Это было сражение гордости со слабостью. Черт возьми, на этот раз мне нужна была победа.
— Борден, — снова прошептала я, облизывая губы умышленно медленным движением.
— Эмма, — он вернул взгляд к моим губам, — скажи слово, и я трахну тебя.
Я прищурилась, и он улыбнулся, но в действительности это была лишь половина его настоящей улыбки. Его больше занимало то, что мои ноги были все еще разведены, и он хотел этого очень сильно. На самом деле я думала, что он сведет их вместе, и, чтобы позлить его, схватила кружевные трусики и сдернула с себя, приподняв на секунду задницу над столом, чтобы спустить их вниз по ногам.
Борден медленно выдохнул, его лицо исказилось, словно я причинила ему физическую боль.
— Ты маленькая шлюха, — почти простонал он.
— Твоя шлюха, — самодовольно ответила я, бросая ему свои трусики. Они приземлились на его груди, мужчина взял их в руку и скомкал. — Чертова развратная сучка, ты дразнишь меня.
— Я просто раскладываю себя перед тобой. Демонстрирую тебе твой товар.
Он хрипло рассмеялся.
— Думаешь, у тебя получится выиграть, не так ли? У меня больше силы воли, чем у тебя, куколка. До твоего появления я долгое время обходился без секса и научился справляться с синими яйцами.
— Но тебе приходилось справляться с синими яйцами, находясь рядом со мной?
Борден замолчал, обдумывая мой вопрос.
— Нет, — медленно признал он с чуть заметной улыбкой, — не приходилось. Думаю, поначалу я мысленно трахал тебя, тысячи раз сжимая рукой свой член. И теперь, когда узнал вкус этой маленькой киски, стал практически чертовым подкаблучником.
— Так положи конец страданиям.
Он сжал челюсти.
— Сначала попроси.
Черт, он невозможен.
— Нет, — проскрипела я.
Он медленно выдохнул, раздраженно проведя рукой по своим густым волосам. Я увидела что-то, промелькнувшее в выражении его лица, похожее на готовность капитулировать, и подумала, что он сдастся прямо здесь и сейчас… Пока рядом со мной не начал звонить телефон. Черт возьми. Наши взгляды снова сцепились — его хищная потребность во мне и очевидная похоть заполняли его глаза. К моему удивлению, он потянулся к телефону, и я, находясь в нерешительности, решила сдвинуть ноги. Он метнул взгляд в мою сторону и рявкнул:
— Нет. Держи их раздвинутыми, иначе пожалеешь.
Прежде чем я успела среагировать, он ответил на звонок и заговорил резким тоном. Я держала ноги разведенными. Мои щеки пылали, пока он разговаривал, глядя мне между ног; его нижняя губа все еще была восхитительно влажной. Он придвинул свой стул ближе ко мне и поднял руку. Я почувствовала, как пальцами он скользнул вверх по внутренней стороне моего бедра, двигаясь со скоростью улитки в направлении центра моего желания. Затем он добрался до средоточия моего жара, и я откинула голову назад. Борден нежно поглаживал мою киску, не спеша разжигая огонь, и продолжал разговаривать. По его голосу ничего невозможно было понять, пока он исследовал мою обнаженную плоть. Я задрожала, сильно закусив нижнюю губу, когда он провел пальцами вдоль моего лона и остановился на клиторе. Он поглаживал его круговыми движениями, и меня затрясло от потока искр, которые заставляли мое тело взлетать и вызывали у меня легкие стоны. Боже, да, это то, что я люблю. Это то, что мне нужно.
Мужчина ерзал на своем стуле, сжимая губы в тонкую линию, продолжая ласкать меня. Пальцем он обвел контуры моего входа и медленно толкнулся внутрь, наблюдая за выражением удовольствия на моем лице. Его движения были медленными, и каждый раз, вытаскивая палец, он растирал мои соки по клитору. Я вцепилась в край стола и снова застонала — на этот раз громче. Опустила ладонь на его руку в попытке поторопить, но он сопротивлялся моим прикосновениям. Я вонзила ногти в его запястье, чувствуя все возрастающее удовольствие. Блядь, это слишком хорошо.
— Я должен идти, — внезапно сказал он в телефонную трубку низким хриплым голосом. — Позвони мне позже.
Он отшвырнул телефон и полностью вытащил из меня палец. Затем схватил за подбородок, заставляя посмотреть на него.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — потребовал низким и строгим голосом.
Я все еще находилась в оцепенении, мое тело было взвинчено до предела. Он просунул палец между моих губ — тот самый, что был во мне, — и приподнял брови.
— Блядь, не заставляй меня повторять, Эмма. Я горю сейчас. Чего ты хочешь?
— Я хочу тебя.
— Чтобы я сделал что? Трахнул тебя? Поедал тебя? Что?
— Ешь меня.
Уголки его губ поползли вверх.
— Блядь, один твой рот делает меня твердым.
Прежде чем я успела произнести еще хоть слово, он подхватил меня под ноги и зарылся между ними лицом. Его язык медленно прокладывал путь по моей возбужденной плоти, и я выгибалась от жарких ощущений, громко всхлипывая от удовольствия, согревающего каждую частичку во мне. Я дрожала, но он только крепче удерживал меня и продолжал сосать, умело работая языком, разжигая этот огонь до тех пор, пока я уже с трудом могла сдерживаться.
Вцепившись руками ему в голову, я схватила его за волосы, потянув за пряди, пока его язык продолжал трахать меня. Мои веки потяжелели, и я смотрела на него сверху вниз: этот широкоплечий мужчина вдвое больше меня, до боли вцепившись пальцами в мои ноги, вытягивал из меня чистое, жаркое наслаждение.
— Маркус, — стонала я, царапая его затылок. — Маркус.
Он застонал в ответ, всасывая мой комок нервов до тех пор, пока я полностью не отдалась его движениям. Покалывающая волна удовольствия прошла по позвоночнику и разлилась по всему телу. Я застонала, не знаю, насколько громко — откровенно говоря, меня это не заботило. Он продолжил лизать меня, продлевая мой оргазм, и оставил задыхающейся и, как ни странно, все еще возбужденной.
Отстранившись от меня, он встал. Обвил руки вокруг меня, и я почувствовала себя словно в клетке. Я все еще была в оцепенении, когда он обрушил свои губы на мой рот, проталкивая язык между моими губами, пропитывая меня своим вкусом, перемешанным с моим. Подняв руки, чтобы обнять его, я притянула его к себе, быстро обернув свои ноги вокруг его бедер. Он вцепился в мою одежду, вытащил нижний край рубашки из юбки и засунул под нее руки, с жадностью касаясь обнаженной кожи. Его поцелуи стали неистовыми, когда он прижал меня вплотную к своему телу, прямо к жесткому гребню его члена. Я прижала к нему ладонь, и он зашипел, толкаясь бедрами к моей руке. Я хотела его. Хотела его внутри себя.
— Маркус, — я обнаружила себя умоляющей, сжимающей его длину, — пожалуйста.
— Пожалуйста, что? — застонал он в ответ, похотливо прижимаясь к моей руке.
Боже, даже в возбужденном состоянии он должен быть победителем.
— Пожалуйста, трахни меня. Пожалуйста.
— Блядь, этот маленький сладкий ротик.
Поддерживая меня рукой за затылок, он отчаянно поцеловал меня, касаясь повсюду своим жаром и телом. Дрожащими пальцами я расстегнула его брюки и скользнула в них рукой. И тут он резко отступил назад. За долю секунды разорвал поцелуй, но все нависал надо мной. Я открыла глаза, чтобы обнаружить его дьявольскую усмешку в миллиметре от моих губ.
— Слишком поздно, — прошептал он. — Тебе следовало умолять раньше.
— Что?
— Меня поджимает время.
— Ты серьезно?
Он поднял мои трусики и натянул их на меня, а я все это время в полном замешательстве глазела на него. Борден хмыкнул, забавляясь моими мучениями. Я не понимала. Он был тверд, как камень, и явно сексуально неудовлетворен. Его грудь вздымалась, зрачки были расширены, взгляд ошалевший.
— Ты же явно хочешь этого, Борден.
— Конечно, хочу.
— Тогда трахни меня. Прямо сейчас тебе никуда не нужно. В любом случае, все всегда тебя подождут. Пожалуйста.
— Боже мой, куколка, только взгляни на все эти мольбы, — он наклонился вперед, легким движением вскользь лизнул мои губы, после чего снова отстранился. — Однако обещание есть обещание, и я обещал не трахать тебя.
Моя челюсть отвисла. Невероятно. Он добился того, чего хотел: довел меня до неконтролируемых упрашиваний, а теперь отступал, потому что обещал? Я скрестила руки на груди.
— Что, если я ударю тебя?
Он рухнул обратно в кресло и приподнял брови.
— И что?
— Ты ведь хочешь этого, не так ли?
— С тобой я постоянно хочу этого — с пощечинами или без. Немного боли — это просто дополнительный гарнир к и без того вкусному блюду. Но не обязательный.
Посмотрела вниз на свои ногти, избегая его взгляда, и сказала:
— Я думала, тебе это нужно.
Я почувствовала на себе его серьезный взгляд.
— Насколько нужно?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Просто… нужно.
Несколько минут он молчал, а затем раздался его низкий смех.
— Господи, ты думаешь, мне нравится боль, потому что у меня какие-то проблемы с психикой? Ты думаешь, это проблемы из-за моей матери или что-то в этом роде?
Я взглянула на его удивленное лицо.
— Я никогда не была с парнем, который любил бы это так, как ты, вот и все. И я предположила, что произошло что-то, ну, знаешь, в твоей юности. Ты ведь рассказывал мне, в каком дерьме воспитывался.
— Меня били, но я не подвергался сексуальному насилию, куколка. К тому же, я не участвовал в секс-фестивалях для извращенцев со странными плетками. Прошлое не оставило на мне никаких шрамов, дающих объяснение тому, почему мне немного нравится боль.
— Тогда почему она тебе нравится?
Он лениво почесал отросшую бороду, обдумывая этот вопрос.
— Мне нравится адреналин. Нравится, когда кровь быстро бежит по венам. Мне нравится ощущение смеси боли и удовольствия. Нравится, когда женщине приходится быть грубой, чтобы получить желаемое. Это всего лишь элемент игры, который добавляет мне возбуждения. Вот и все.
— Вот и все.
— Ты хотела бы, чтобы я был испорчен немного больше, не так ли?
— Это могло бы объяснить, почему ты такой мудак.
— Но тебе нравится это.
Я сползла со стола и наклонилась, опираясь на подлокотники его кресла. Склоняясь к нему, приблизилась своими губами к его.
— Мне нравится это больше, чем ты думаешь, — прошептала я, после чего отстранилась.
Мужчина резко схватил меня и завалил на себя — спиной на его грудь, а задницей на твердый пах. Он застонал, когда я прижалась к нему, а руками скользнул к моей груди, и, расстегнув несколько пуговиц, проник внутрь. Одной рукой он накрыл мою грудь, сжав ее, а другой стиснул мое бедро. Он снова потерся членом о мою задницу и выругался мне меня над ухо.
— Ты так завелся, это отвратительно, — заметила я.
— Ммм, — это все, что он простонал.
Я откинула голову ему на плечо, он повернул лицо к моей открытой шее и возбужденно присосался к коже, облизывая ее и продолжая прижиматься ко мне своей длиной.
— Ты определенно самая сексуальная штучка из всех, что я видел, трогал и трахал, — торжественно заявил он.
— Ну, не знаю, — неуверенно ответила я. — Разве ты не видишь, какие женщины буквально бросаются на тебя?
— Я не вижу никого, кроме тебя, Эмма, — задыхающимся голосом произнес он, раскачивая меня на себе. — Только тебя. Всегда будешь только ты.
Я закрыла глаза, чтобы он не заметил блеска в них. Никогда не желала любви ни одного мужчины, больше, чем Бордена. Я любила этого мужчину. Боже, как сильно я его любила.
— Пользуйся мной, — простонала я. — Пожалуйста.
Он прижал меня к себе.
— Дай мне свой рот.
Я повернула к нему голову и жадно поцеловала. Он посасывал мою нижнюю губу, поглощая мой рот. Облизывал и сосал, продолжая прижиматься ко мне своей каменной длиной. Борден сжал мою грудь, потягивая за соски через ткань лифчика. Я резко выдохнула ему в рот, почувствовав, словно электрический разряд прошел через мое тело.
Его телефон зазвонил снова, и он разочарованно зарычал, опуская руки.
— Вот невезуха.
— Ебаный телефон.
— У меня есть дела. Спрыгивай, куколка. Позже я оттрахаю тебя до беспамятства.
Я соскользнула с него и прежде, чем сделала первый шаг, он отвесил смачный шлепок по моей заднице и застонал:
— Совершенство.
Я улыбнулась и повертела задницей перед ним. Его глаза стали настолько темными, что я рассмеялась.
Да, он точно создан для меня.
***
Я поправила макияж и привела в порядок одежду, чтобы выйти из офиса на обед. Грэм довез меня до кафе.
— Не сбеги, — твердо сказал он, прежде чем я вышла. — Я узнаю об этом, и даже не думай пытаться ускользнуть втихаря.
— Зачем мне это? — ответила я, выразительно взглянув на него. — Зачем мне думать о том, как улизнуть из ресторана, Грэм?
— Я просто сказал, Эмма. Молодые девушки могут быть непредсказуемыми. Ваш мозг полон глупых дерзких мыслей. Ты сделаешь какую-нибудь глупость и тем самым не только поставишь себя в опасное положение, но и гарантируешь мою смерть. Борден убьет меня, если с тобой что-то случится, да я и сам никогда себе этого не прощу. Понятно?
— Да, мой фюрер, — парировала я, выходя из машины.
Он нахмурился.
— Я серьезно, Эмма.
Я наклонилась, чтобы посмотреть в его серьезные глаза.
— Честно говоря, я не так глупа, какой, возможно, кажусь тебе. Не волнуйся, скучный человек, я не убегу на кубинское ранчо с чистильщиком бассейнов Эстефаном.
Несмотря на мой сарказм, его лицо расслабилось.
— Хорошо.
Я улыбнулась и захлопнула дверь. Знаю, Грэма не волновало, что сделает с ним Борден, если я сотворю какую-нибудь глупость. Глубоко внутри он искренне заботился о моем благополучии, и я предполагаю, что это происходит, когда два человека вынуждены так долго находиться в обществе друг друга.